3 клетка
За порогом дома я попал в облако пара. Он поднимался от громадного бака, который размерами мог поспорить с пароходной трубой. Но стоял он не на корабле, а на грязной газовой плите, которую, очевидно, не мыли со дня производства.
Кастрюля-труба обдала меня влажным горячим дыханием, и я ощутил сложную смесь ароматов, где солировали свёкла и морковь, а также угадывались пшено, мясо и сохнущие на верёвочке носки.
Напротив входа тянулся длинный деревянный ларь, похожий на старинный сундук с приданым. Его древняя крышка была откинута, и виднелись отделения, наполненные кукурузой, пшеном и прочим, что называют странным словосочетанием «сыпучие тела».
Слева от двери стоял громадный стол. Он был покрыт матовым железом и напоминал хоккейное ледяное поле. Только вместо игроков с клюшками на нём расположились ножи, тёрки и тазики. Место арбитра занимала видавшая виды мясорубка.
Внутреннее пространство дома простиралось влево и вправо неожиданно далеко. Снаружи к зданию примыкала добрая половина клеток отдела. Помещение справа было отрезано от кухни железной сеткой и отводилось под зимники. Через небольшие окошки у пола они соединялись с летними выгулами. Время от времени за сеткой появлялась сумеречная фигура длинноногой птицы. Она делала несколько гвардейских шагов по зимнику и снова выбегала на улицу. Видно, натура у неё была беспокойная.
Мы с Сергеем направились в левое крыло, отданное под служебные помещения, и остановились перед двумя вёдрами. В первом я увидел зерновую мешанку с тёртой свёклой и морковью. Второе наполнял обезглавленный серебристый минтай. Рыбьи хвосты торчали над краем ведра, как заводные ключи в огромном будильнике.
Сергей кивнул на хвосты.
– Бери рыбу!
Я отставил для равновесия левую руку, поднял ведро и всё же накренился под рыбьей тяжестью. Сергея такой энтузиазм обрадовал. Мой шеф понял, что со временем нагрузки можно будет значительно увеличить.
Он шагнул в тёмный угол и выхватил оттуда огромный сачок размером с гимнастический обруч. Его древко напоминало побывавшее не в одном турнире рыцарское копьё, а зелёная сетка на обруче – знамя некоего природолюбивого дворянского рода.
Сергей стукнул древком в пол, словно вызывая на бой окрестных феодалов.
– Будем делать кормление и ловление!
Моё сердце, и без того колотившееся под тяжестью ведра, забилось с нечеловеческой силой. Оно явно хотело выскочить из груди и убежать, чтобы не участвовать в непонятном ловлении.
«Ничего, – думал я, – главное – войти в клетку. Дальше будет проще».
Свободной рукой Сергей подхватил ведро с мешанкой и прикрылся им, как щитом.
– М-м?
Я перевёл это как «Пошли?».
Мы снова оказались на крыльце.
Сергей уже собирался открыть левую калитку, но вдруг поставил ведро на ступеньку и прислонил сачок к стене.
– Совсем забыл! Канюк-то не кормленный!
Я перекинул ведро в левую руку.
– Мяса бы! – Сергей в задумчивости укусил усы.
Я уже понял, что он был человеком практическим. И голова у него работала как надо.
«Зачем же мясо, – решила она, – если есть рыба!»
Сергей выхватил ржавый нож, который был вставлен в ячейки сетки, и отрезал кусок минтая.
Повертев его зачем-то пред лицом и даже понюхав, Сергей открыл правую калитку.
«Верно, – думал я, – главное – войти в клетку. А дальше как по маслу».
Вдруг Сергей подскочил к птице, прижал её голову к земле и надавил коленом на бурую спину. Я глядел на это, разинув рот. Сергей завёл пальцы между челюстями хищника и принялся запихивать ему в глотку кусок рыбы.
Видимо, порция оказалась велика и глотать её канюку было трудно. Я почти физически ощутил напряжённость борьбы между птицей и человеком. Однако человек всё-таки сильнее. И канюку пришлось в этом убедиться.
– Ешь, ёлки зелёные! – Сергей, пыхтя, всунул кусок в такую глубину, из которой канюк вернуть его уже не смог.
Схватив хищника за лапы, Сергей подтащил его к бетонному канальцу и влил в птичий рот немного воды. Канюк заглотал, и минтай пошёл по пищеводу. Процесс кормления поразил меня своей энергичностью.
Затем Сергей резко отбросил птицу, словно спортсмен, толкающий ядро. Канюк захватал лапами воздух, забил крыльями, но хватать было уже некого. Сергей вылетел во двор и со звоном захлопнул калитку.
Привалившись к ней снаружи, он некоторое время наблюдал, как канюк гневно танцует на мохнатых ногах боевой танец. Было видно, что он призывает Сергея сразиться в честном бою. Но дело было сделано.
Сергей повернул ко мне нос-крючок и спросил:
– Что главное в работе с опасными животными?
– Войти в клетку? – предположил я.
Сергей покачал головой.
– Вовремя из неё выйти!
