Я стояла перед администратором и краснела. Она третий раз прогоняла мою кредитную карту через терминал и третий раз приходил отказ.
– Это какая-то ошибка, – уверяла я, уже доставая телефон и набирая мужа, но он как назло скидывал звонок. – Я… Дайте мне несколько минут, сейчас мы уладим этот вопрос.
Черт меня дернул записаться в салон и не проверить лимит кредитки! Но ведь я была уверена, что карта безлимитная. Четыре месяца она без проблем удовлетворяла и обслуживала все мои прихоти, даже очень дорогие, вот как эта песцовая шубка на мне.
Я набрала смс Георгию и нервно ждала, когда он перезвонит. И снова оказалась не готова, что Гер сорвется на меня.
– Что?!
Я вздрогнула от его крика в трубку.
– Я не могу заплатить в салоне по карточке.
– Так заплати наличными.
– У меня их нет, – окончательно растерялась я.
– Какого хрена ты вообще вышла из дома? Мы же договаривались?
– Но маникюр-педикюр…
Он не дал мне договорить, зашипел ругательства и сказал, что пришлет водителя. Оглушенная, я сидела и смотрела на отключившийся телефон, как на предателя. Впервые Гер сорвался на меня, когда я совершенно не чувствовала себя виноватой. Ну, может быть совсем немного, потому что не предупредила о выходе. И еще чуть-чуть за то, что оторвала его от работы.
С момента нашей свадьбы Георгий все дольше и дольше задерживался на работе, все больше нервничал, все поспешнее и грубее брал меня. Но мне нравилась его грубость, поэтому я не особо обращала внимание на озабоченность мужа. А надо было.
И тут меня накрыло: как и куда муж пришлет мне водителя? Ведь он не спросил у меня адрес салона!
Но не успела я набрать номер Геры повторно, как в салон вошел водитель, кивнул мне и сразу прошел к стойке, протягивая несколько крупных купюр администратору. Уже в машине я спросила:
– Как вы нашли меня?
– Георгий Эдуардович дал адрес.
– А откуда у него…
– Это вы уточните у Георгия Эдуардовича.
Меня довезли до дома, где я и спряталась, как в маленькой безопасной раковине. Когда-нибудь я вытравлю это чувство затворничества из себя? Или это останется со мной навсегда?
Гера пришел очень поздно, но я его дождалась.
– Что происходит, дорогой?
– Не сейчас, я устал.
По его лицу видела, что он не просто устал, а выжат до суха своей работой. Он небрежно скинул ботинки, сбросил утепленную куртку и прошел в ванную комнату. Я услышала шум воды, но не помчалась за ним и в кухню, разогревать поздний ужин.
Все что я хотела – объяснений.
Не успел Гер выйти, как я пристроилась в хвост.
– Мы должны поговорить.
– Позже.
– Я же вижу, что с тобой что-то происходит!
Георгий резко развернулся. За это время от ванной до спальни он успел стащить с себя галстук, расстегнуть рукава и рубашку на груди.
– Да неужели? Или ты заметила это, только когда заблокировали все карты?
– З-заблокировали? Все?
– Да, дорогая. Все счета и денежные средства у меня заблокированы. И как же я рад, что Арс на попечение Давида.
Я прислонилась к косяку, потрясенно следя за Георгием, стягивающим рубашку, штаны, швыряющим их в сторону.
– И что ты будешь делать?
– Всё, что я мог сделать – уже сделано, Лен. Теперь только банкротство.
Неприятное, ужасно нищее, голодное слово повисло между нами.
– Не всё, – неуверенно прошептала я. – У нас есть еще мой фонд.
Теперь у Геры выражение лица стало виноватым.
– Что? – уточнила я. – Уже?
– Прости, Лена. Если бы я выкрутился из ситуации, ты даже не узнала бы, что я залезал в твой фонд.
Я сделала только два шага и рухнула на кровать.
– Ладно… Но мы можем экономить. Я сейчас же откажусь от клиринговой службы, мы можем продать эту квартиру и переехать в маленькую…
– Не можем.
Гера тяжело опустился рядом, обнял меня на плечи и прижал к себе, легко целуя в висок.
– Квартира заложена. Срок выкупа заканчивается в этом месяце.
Это конец. Я чувствовала его по обреченному, опустошенному тону мужа.
Он весь вечер пытался объяснить в какую махинацию оказался замешен и как отжали его бизнес, но я не понимала ни слова, кроме того, что муж остался без работы, без денег, а к концу месяца мы оба окажемся на улице.
– Мой стойкий оловянный человечек! – тихо шептал мне на ухо Гера. – Ни истерик, ни угроз, ни шантажа «бросить меня». За это я люблю тебя еще больше… Если это вообще возможно.
Поцелуи мужа стали более настойчивыми. Руки полезли под одежду. Губы покрывали лицо, шею, грудь голодными поцелуями, а я лежала под Герой и безучастно глядела в потолок.
Я совсем не стойкий человечек. Я просто очень глупый и доверчивый цыпленок, которым пользуются все, кто дотянется. Бывший муж, Макс, Арс, теперь вот Гера. И все равно, не могу их бросить и предать, потому что верю, что они искренне не могли поступить по другому.
Тело предательски выгнулось под ритмичными движениями мужа, и сознание поплыло, полностью отдаваясь плотским ощущениям. Я покрывалась мурашками, лихорадочно гладила Гера по телу и стонала, двигаясь ему на встречу, отдаваясь резким толчкам.
Он трахал неистово, вкладывал всю энергию, злую, накопленную поражениями, грубую и безжалостную. Но мне это нравилось, теперь я чувствовала себя изнасилованной не только внутренне, но и внешне. Каждый синяк от его пальцев, каждый шлепок ладонью, воспринимался как заслуженное наказание за излишнюю доверчивость и наивность.
Да, бей меня, терзай, трахай! Вытряси из меня все ядовитые мысли о будущем!
Гера зарычал, коротко толкнувшись в меня в последний раз, и упал, придавив телом. Я все еще плавала в своем экстазе, тихо подрагивая под ним, когда муж отодвинулся, лег рядом и сказал:
– Нам тоже придется поехать к Давиду в Америку.
– Не-е-ет! – выдохнула я, в первую очередь вспоминая, что там Арс.
– Да. Без его помощи я не смогу встать на ноги. А Давид поможет. Пусть и запросит за это цену, но уверен, она будет соизмеримая. Мы сможем заплатить.
Я промолчала, понимая, что для Геры помощь брата это действительно последний шанс.
– Когда? – смиренно спросила я, залезая под одеяло и чувствуя, как сон начинает заволакивать сознание.
– На следующей неделе. Надо позвонить ему, предупредить. Представляю, как Давид обрадуется… Хм, да уж.
– Почему я по тону чувствую, что не обрадуется?
– Мы никогда не радовались друг за друга. Зато жестоко соперничали. А вот теперь у брата появился повод посмеяться надо мной. Конечно, это его обрадует. И помощь его не будет дешевой. Но я выдержу, увидишь. Я верну всё наше с процентами, и мы снова вернемся сюда.
Я ему верила. Цель для Геры священна, клятва нерушима. И я буду с ним до конца.