Что же, начало расспросов удалось. Дислокация такая: я, поджав ноги, на кровати, лисеныш, которая заявила, что она девочка, да, но имя ей дать должна именно я – на мне. И наотрез отказывается разговаривать, пока не почешешь её за ушками! И по пузику! И грудку…. Ооо, да, госпожа, вот так! Шантажистка мохнатая. Но успокаивает, знаете ли, не спорю. Даже очень.
Да так, что уже спустя минут десять мне кажется, что ничего серьезного толком не произошло, ситуация вполне разрешима и нервничать уж точно нет никаких причин.
– Может, хватит уже меня успокаивать? – Ворчу. – А то я не догадалась, чьих лап это дело. Времени у нас мало, а я в гарем как-то не собираюсь.
– Презренные! – Фырчит лисичка. – Высокую тирру в гарем! Совсем уже выжили из ума эти Мастера Плоти!
Постойте-ка, в гадальном печенье… там и про брак, и про тех, кто плоть изменяет, было! Но как?! Наверное, так же, как и проникновение загадочных наёмников в наш мир. Ведь как-то они выявляли подходящих им девушек. Как-то организовали похищение и передачу заказчику. М – Магия!
– Лучше скажи, как ты ко мне попала и как нам теперь выбираться. Ну и… что с этим, – киваю на постепенно затухающую татушку, – делать.
Это если учесть тот факт, что признаю: нет, Терри, ты в своем уме и даже здравой памяти, ты действительно попала в другой мир, и, мрак побери, меня хватятся друзья и что же тогда будет-то, а?! Мои вещи, моя квартира, как мне объяснить мое отсутствие, когда вернусь? Сколько я была без сознания?
Вывалила сумбурно мои вопросы и получила ласковое поглаживание пушистым хвостом по носу.
– Маленькая моя госпожа, начну с того, что помню я тебя ещё крохой в колыбели, – проворчала лисичка, – многого не знаю, я ведь тоже молодой дух, призванный из-за Грани тебя охранять. Только и помню, что велели сопровождать тебя неотлучно. Это ведь я тебя в добрые руки пристроила, в твою приемную семью.
Я озадаченно попыталась расчесать новую прическу на голове, под названием «я у мамы взрыв тортика». И тут-то и поняла, что волосы куда длиннее, чем я помнила, а ещё слишком мягкие, шелковистые. Просто загляденье… в смысле, нет, какой ужас! Куда мне эту красоту девать теперь?
– Кхе… – я закашлялась, – я что-то не понимаю… кто тебя призвал? Я знаю, что мама приемной была, она сама мне призналась, но мы любили друг друга, как родные. Кровь порой ничего не значит!
– Это понятно, – отмахнулась лисичка, – кто призвал – говорить права не имею, но о тебе позаботились, поверь, и бросить не хотели. Ты вернулась куда суждено. А как я оказалась у этого человечка смешного, но-та-риска? Так пришлось постараться, головы поморочить, парочку документов сделать поддельных. Чтобы, значит, официально к тебе вернуться. Вот только откуда эта татуировка, ума не приложу! – лапка потыкала меня, чтобы не отвлекалась, понимаешь, от почеса. – Ну да это сейчас не так важно! Бежать нам пора! – Важно объявили.
Я честно пыталась разобраться в туманных изречениях странной хранительницы. Да, я знала, что оказалась едва ли не в месячном возрасте на пороге детдома. Знала, что воспитательница, что нашла меня, оказалась доброй и порядочной женщиной и пристроила в хорошую семью. К сожалению, папа от нас ушел, когда мне было десять, а мама – три года назад. Но кто обо мне мог позаботиться, да ещё и магическим образом?
Маячила предательская мыслишка, конечно. Что не с Земли я. Но я же не в книге, да и это не моя сказка, тут надо руки в ноги – и бежать, пока новой Шахерезадой не сделали!
Решительно отбросила все размышления и потёрла ладони:
– Куда и как побежим? Мира не знаю, одежды нет, магии этой их – тем более нет! Как догонят меня в два счета – и все… И браслет этот, – подсунула руку лисичке.
Та недовольно почихала, потерла нос, а потом… наверное, именно это и убедило меня окончательно в реальности происходящего. Манипуляторша пушистая как будто выше стала, шерсть поднялась дыбом, глаза замерцали, пасть открылась – на зависть акулам! И ка-ак рыкнет!
Все, думаю. Сейчас и я присяду, и весь дом… будет до туалета бегать. Ан нет!
Браслет сдуло… в буквальном смысле. Он просто рассыпался серебристой крошкой, что на миг обожгла ладонь.
– Вот и все, – промурчала пушистая довольно, – а теперь, р-мяф, – пожалуй, придется хорошенько подумать, как бы нам половчее уйти…
Но договорить она не успела. Странная татуировка на руке снова зажглась, запульсировала, замерцала – а потом от неё ударил луч силы, образовав передо мной… ой, нет, прямо подо мной – светло-золотой смерч, в который я с почти традиционно возмущенным воплем полетела. Ну что за мир, а? Тягают бедную попаданку, как игрушку, из стороны в сторону!
Впрочем, пусть теперь этот маг великий, властелин ужасный ищет очередную замену своей дочурке! А я умываю руки и вовремя делаю ноги! Хоть тут повезло!
Я ещё ощутила, как мне прямо на голову прыгнула лисишка, как дверь с грохотом распахнулась и… воронка сомкнулась над головой, чтобы в следующую секунду выбросить где-то, впечатав в жесткое сильное тело.
Послышалась отчаянная ругань. Правда, слова были совершенно непонятными. Чей-то изумленный вздох, вскрик. Снова шорохи.
– Это ещё кто, милый? – Изумленное.
– Это? – Голос над моим ухом. Остановите, мир – или мгновение, на худой конец! Что за голоса в этом мире! Оперные певцы рыдают от зависти, рвут на себе волосы и уходят в закат! Он переливался жемчужинами редкостной красоты, накатывал огромной волной морской, захлестывал с головой мерцающей белым пеной, будя обжигающее томление. – А это, прекраснейшая моя тирра Норриот, моя невеста. Так что, очевидно, брак между нами никак не возможен, и вы, моя дорогая, не можете соединить свою судьбу с моей.
Мою талию обняли ещё крепче, вжимая меня лицом во вкусно пахнущее хвоей, почему-то туей и той самой соленой пеной плечо.
Куда я попала снова? И не было ли отличной идеей всего-то-навсего выйти замуж за какого-то противного сморчка, закутаться в местную паранджу и мирно вязать до конца жизни носки?! Шучу. Я ещё не настолько отчаялась.
Завозилась. Объятия стали жестче.
– Эрцгерцог, вы дорого можете заплатить за срыв помолвки с моей дочерью, – чей-то надменный голос, – наши договоренности…
И тут помолвка!
– Больше не имеют значения. Кто мы против воли богов? – И снова неуловимая насмешка в журчащем ручьем голосе. Опасность! – вопило все внутри. Этот мужчина смертельно опасен для меня!
Бежать бы, но… меня держат слишком крепко и уверенно.
С трудом удалось мне оторвать голову и оглядеться. Что сказать – кажется, мы были где-то вроде… Храма? Не знаю, почему возникли именно такие ассоциации. Стены, выложенные песочным теплым камнем с белыми прожилками. Золотые искорки в чаше, что стоит на постаменте рядом с мужчиной в сером балахоне. Это что-то вроде алтаря?
Ну и разраженная небольшая толпа человек в десять навевала мысль о торжестве. Не иначе как брачном. Только вот причем тут я?
– Что происходит? – Постаралась выяснить, выкрутившись из чужих рук. – Простите, я…
– Говори как можно меньше, – шепнул мне на ухо знакомый голос, словно вьюга по плечу мазнула, – больше слушай, это в твоих интересах, если хочешь выйти отсюда живой и невредимой, дор-рогая моя невеста.
Что это? Он… рычит? На миг показалось, что темно-синие глаза замерцали и стали ало-золотыми, с вертикальным зрачком. Нет… наверное, мне показалось.
Почему я послушалась и не стала спорить? Потому что в данной ситуации лучше прикинуться милой симпатичной ветошью.
Меня сверлили очень любезными взглядами. Начиная с «дай я тебя придушу, только отойди в сторону» и «испепелю на месте, пепел намочу в большой бочке и закопаю в самом затертом углу этого мира».
Это с одной стороны. С другой стороны меня крепко прижимали к себе сильные мужские руки. А на меня смотрело совершенство. Настолько невыносимое, что хотелось бы его вынести отсюда и спрятать… подальше от меня. Потому что грозовой взгляд чужих глаз не сулил бедной попаданке ничего хорошего.
Мужчина не позволял мне отойти от него ни на секунду. Более того, казалось, что он просто вознамерился просверлить в моем черепе дыру!
– Что значит, свадьбы не будет, вы уже произнесли клятвы! По законам нашего мира, считайте, моя дочь – ваша жена…
Благообразный, слегка рафинированный мужчина в светлом странном костюме, напоминающим современные наряды некоторых шейхов – эдакие камзолы с запахом и широким поясом с кистями на конце, говорил вроде бы медленно. Но так… угрожающе, что я невольно передернулась.
Девица, обряженная в светло-розовый наряд, больше похожий на гламурный кошмар с наших показов мод, порывалась облапать моего… кого?
– Она, – одобренная магией Рода невеста, – кто-то громко скрипнул зубами, произнося эти слова, – увы, – меня прижали к горячему телу покрепче, – я не могу предусмотреть благословение Родовой Магии. Для меня это такой же неприятный сюрприз, как и для вас, уважаемые тирры, – губы надменного брюнета искривила усмешка.
– Но… вы все ещё можете взять мою дочь младшей женой, – едва не булькая от злости, заметил заботливый отец.
– Увы, но я не придерживаюсь старых обычаев, – в голосе крепко держащего меня за руку – хоть на землю опустил – мужчины звенела сталь, – Император неоднократно говорил, что пришла пора искоренять гаремы и проявить больше уважения к нашим женщинами. Я слишком уважаю вашу дочь, чтобы её так оскорбить, – кивок в сторону розовой курицы.
У той глаза на мокром месте – аж от своих покрывал избавилась, губки дрожат, щеки надуты, как у хомячка.
– Но я вас люблю-юю, – выдавила из себя несчастная, а её волосы замерцали, становясь – какая гадость, розовыми в тон платью! – вы же… меня опозо-орили… кто меня теперь возьме-ет в жены?
И я бы поверила. И даже от души посочувствовала, если бы не злость на дне чужих глаз. И расчетливость – тщательно запрятанная.
– Полагаю, мы обговорим эти вопросы с вашим отцом. А теперь я вынужден откланяться, тиры, тирры. Компенсацию от моего рода вам передадут, но, уверяю вас, уже завтра к прекраснейшей Мильгрим будут свататься лучшие женихи, – заметил мой брюнет уже без улыбки.
Кажется, девушку это не порадовало. А меня… подхватили на руки, как котенка, и вынесли из храма на свет. Потом меня куда-то тащили – голова кружилась все сильнее, мир расплывался. Ежики-кошики, что такое происходит, а? Кажется, была какая-то вспышка. Снова шаг – или бег по светлым коридорам, большая комната, пропахшая хвоей, снегом и солнцем.
Раздраженный рык.
– Дыргова магия! Да закреплю, закреплю я помолвку, что я, мерзавец последний? Знаю, что незакрепленные обряды тянут силы из слабейшего!
Так это поэтому мне так плохо? Но разве мы проходили какой-то обряд?
Послышался подозрительный шорох. Надо мной склонились, а потом… чужие губы обхватили мои, лаская. Ни один поцелуй на Земле с этим не мог сравниться. Раньше я так и не могла понять, что все находят в этом механическом «трении» друг о друга. А теперь… Я сходила с ума. Я горела в чужих руках. Я плавилась от умелых мягких касаний, от чувственного, глубокого, сводящего с ума прикосновения. От того, что чужие руки легли на обнаженную кожу, пробежались по колену, обхватил плечо, обожгли спину.
От того, что между нами, казалось, не оставалось преград. Касание горячей кожи, шепот, жаркий вкус поцелуев, пахнущих сейчас рябиной, огнем и шоколадом.
В какой-то момент я растворилась во вспышке эйфории. Возможно, потеряла сознание, или провалилась в сон. Но когда пришла в себя – поняла, что я нахожусь одна.
Большая комната. Кровать у дальней от окна стены. Окно, кстати, почти во всю стену, но закрыто темно-салатовыми гардинами. Кроме постели и небольшой тумбы около неё есть также несколько книжных полок. Шкаф – видимо, одежный, у другой стены, неподалеку от двери. Шикарный ковер из неизвестной мне белой и мягкой даже на вид шерсти.
Что-то настойчиво зудело в голове, пока я осматривалась. И, наконец, достучалось. Молодец, Терри! Только теперь я осознала, что лежу в постели в чужой большой рубашке, а где все мои вещи – неизвестно. Заодно вспомнила и попадание в храм, и срыв чужой помолвки, и крепкие объятья, и безумные поцелуи, и…
Взгляд упал на кончик татуировки. Я задрала рукав, медленно вглядываясь в мерцающие линии. Они затухали, оставаясь темным узором, сейчас почти незаметным, словно нанесенным одними штрихами.
– Ну ты и горазда спать, хозя-ушка! – Тявкнули над самым ухом.
И рядом со мной, заставив выдохнуть сквозь стиснутые зубы, приземлилась моя пушистая спасительница. Все ещё безымянная. Мне правда стыдно!
– Буду называть тебя Ихме! – Выпалила. – С одного из языков моего мира это переводится как «чудо»!
– Я очень чудесная! Вот уважила, госпожа, я самый счастливый дух в этом измерении! – С гиканьем моя лисичка против всех правил закружилась в воздухе, то и дело рассыпаясь на снежинки. – Ихххх-ме! Ух ты!
Лишь спустя несколько минут плутовка успокоилась и приземлилась на постель. Посмотрела на меня серьезными бирюзовыми глазенками и изрекла важно:
– В общем, пропала бы ты без меня, хозяюшка! Что ни день у тебя – то те ещё приключения!
– Так, а можно немножечко поподробнее? – Ласково поинтересовалась, примериваясь к пушистому уху. – Например, что это такое в том Храме было? Почему тот мужчина мою татуировку брачной назвал, утащил меня с собой, да ещё и раздел? – Щеки вспыхнули от воспоминаний.
Нет, ну что за безобразие! Такие страсти – а я почти без сознания! Да и целуют не потому, что хотят и любят, а из-за какой-то татуировки!
– Понравился тебе, Терри? – Лукаво протявкала паршивица, обтираясь пушистым хвостом. Все одеяло уже в её шерсти!
– Красивый мужчина, – согласилась серьезно, стараясь не облизывать губы, – и чужой. Давай уже, выкладывай, нечего сводней подрабатывать!
Ещё придет кто… А мне, признаться, не очень-то уютно было оставаться здесь в таком виде.
– В общем, – облизнулись на меня укоряюще розовым язычком. Намек понят – мы голодные, нас надо кормить! А не только пушить! – мужик нереально крутой попался, Терри-тявк! – Что за лексикон, дорогая? От меня набралась? – Неймир Айто, ректор Академии Крови, Сангрэ, эйцер.
О нет, опять эта раса! Наверное, я даже застонала обреченно. Но живо взяла себя в руки.
– Иии… милая, давай, договаривай, – пушистое пузико было взято заложником и защекочено.
– Айто, похоже, сам не знает, откуда на тебе брачная татуировка его рода… Это что-то вроде договора о намерениях, – заторопилась моя лисичка, – пока ещё не брак, но… если сами стихии подобрали идеальную кандидатуру, то магия может просто не позволить вам расстаться, это серьезно, за это можно получить такие откаты, что не обрадуешься!
Все магия… Это все магия! Вот ведь так и знала, но немного по-женски обидно. Ладно уж, Терри, сама знаешь, что та ещё красотка, недоразумение временами кудрявое.
– И… как нам теперь сбежать? – Спрашиваю. – Как вернутся на землю? Ведь меня незаконно сюда перенесли! Здесь вообще известно о других мирах? – Кажется, лорд Айто что-то там стонал о попаданках, но я тогда была немного не в себе.
– Известно, разумеется, – важно чихнула Ихме.
И рассказал мне, что удалось узнать, шныркая по огромному замку, в котором мы находились и который, оказывается, и являлся той самой Академией Крови, широко известной в узких кругах. Обучали здесь как магии, так и другим наукам, на совесть. Все для одаренных студентов, поступишь – обучение бесплатное.
Попадали в этот мир частенько. Но не сюда, а, чаще всего, в другую Академию, Каэрта. Говорят, что лорд Айто раньше был ректором именно там, а потом… то ли наскучило ему там, то ли ещё что, но он перешел в другое учебное заведение. Так вот попадали в Каэрта и из технических миров (но пореже), и из магических. Таких попаданцев обучали, если они были неопасны и адекватны, а после обучения возвращали по их желанию домой. Правда, попаданцев из технических миров, где магии нет или относятся к ней настороженно, либо отрицательно, увы, оставляли здесь. Во избежание.
А то, как выложила на духу моя лисичка, были уже прецеденты… отпускали студентов, а потом приходилось вызывать службу безопасности Академии, чтобы их спасти и вытащить из лабораторий каких-нибудь сумасшедших ученых или военных, ну да не будем сейчас о плохом.
– Про Землю ничего выяснить не удалось, – почесали озадаченно ухо лапой и разлеглись на мне всей тяжелой тушкой, – закрытый мир. Похоже, если из него кто и приходит, то крайне редко. Вряд ли ты сможешь вернуться туда в ближайшее время, хозяйка… Да и в этой Академии, признаться, я слухов про попаданцев особо не собрала. Здесь только местные все.
На миг, на крохотный миг я ощутила беспомощность. Ведь верила, что это всего лишь страшный сон, что это ненадолго, и скоро я вернусь в свою маленькую квартирку, к друзьям и анимэшным сходкам.
Впрочем, унывать – это не по мне! Да и Ихме, кара моя пушистая, что-то там пыталась говорить про мое происхождение! А, значит, что? Значит, сейчас самое главное не выйти замуж! На этом вопросе я и сосредоточилась, решив допросить моего духа как можно тщательнее.
Тем более, что кое-какой план в голове вертелся, требовалось всего-то вызнать кое-что о местных реалиях, и… прощай, эйцер! Наелась я вас, переменчивых, так, что на сто лет вперед хватит! Хочется надеяться, что хоть тот, первый изменяющий плоть, меня искать не станет. Как его там? Арратан шарх Нагрот? У меня была неплохая память на имена, даже самые заковыристые. Если свадьба нужна была ему завтра… я посмотрела в окно. Занимался рассвет. Похоже, вчерашние приключения настолько меня обессилили, что ночь прошла незаметно.
Если свадьба с неведомым Сиятельным – наверняка очередным эйцером изменяющим, назначена на сегодня, то… не успеет он меня поймать! А потом поздно будет. Какое облегчение от этого испытала – словами не сказать, пером не описать! Даже захихикала довольно и коварно! Правильно, женщина – это маленькое, порой неспящее зло. А раз оно не спит, то что? И другим не даст расслабиться!
Я выхожу на охоту, господа изменяющиеся!
– Ихме, вопрос на засыпку, – сообщила я белой и пушистой пакости, – где раздобыть одежду? И как нам скрыться от жениха номер два? Если он здесь ректор, получается, он имеет над нами полную власть? А если у этих изменяющихся женщины ничего не стоят, то он наверняка и имени моего, как говорится, не спросит…
Пригорюнилась. Не-ет, ну какой красавец же, и тут тиран и диктатор! Где справедливость? Сама бы с таким даже заговорить не решилась, не то что поверить, что у нас что-то получится. А принуждать кого-то к браку из-за закорючки неведомой на руке – не по мне!
– Мррым-тяфф, – отозвались лениво, смачно лизнув меня в щеку. Ну точно, паршивица! Но ласковая какая, мягонькая… Самое лучшее наследство на свете! – тут ты неправа, хозя-ушка,– жених наш, говорят, человек чести. Девиц ни к чему не принуждает, на родину наведывается редко. Да и даже сам ректор не имеет полной власти над адептами Академии. Разве что взыскание может назначить, или исключить за неуспеваемость… понимаешь? – На меня моргнули хитрым глазом.
– И… – протянула с предвкушением.
– И принуждать к браку адепта Академии права не имеют! – Торжествующе тявкнула лисичка.
Стоит ли говорить, что план оформился в голове быстро? Тем более, что Ихме сама рассказала – набор адептов начинается как раз перед Переломом года. Я ещё успею! Немного поучусь здесь для вида, а потом найду способ уговорить или самого ректора – ведь мужчина мне глупым не показался, либо кого-то из других здешних магов, вернуть меня домой.
Магия – это прекрасно, но новый мир успел меня изрядно напугать!
И даже самой себе я бы ни за что не призналась, что мир не только напугал, но и очаровал, и если бы я не ощущала себя капельку одинокой и не волновалась так сильно о друзьях, то с удовольствием бы исследовала его получше! Когда ещё побываю в такой сказке!
А поцелуи, от которых, кажется, горят губы… нет, они мне точно примерещились.
Пришлось встряхнуться, взять себя в руки (а руки в ноги, да) и направиться на обследование окружающих помещений. Самое забавное, что любая дверь распахивалась, стоило мне только её коснуться. Возникло смутное подозрение, что дело в той самой татуировке.
И вот распахиваю очередную дверь… и оказываюсь, где бы вы могли подумать – в коридоре! Высокие потолки, стены, выложенные песочным камнем, на стенах – картины. Да не простые, а как будто живые, Вот на одной картине переваливается с лапы на лапу странное пушистое создание, похожее на один большой шарик – бежит себе по дорожке, чуть пружиня, в глубину леса.
А на другой заседают маги. Важные такие, совсем не похожие на старичков-волшебников в колпаках и мантиях. Скорее уж на рыцарей-паладинов. Сидят в огромной внушающей трепет зале, вокруг большого круглого стола. На столе – десять мерцающих лиловым шаров. Трое магов держат ладони на шарах, остальные за ними наблюдают с интересом.
А вот ещё одна картина – на ней изображена битва! Даже дух захватывает! Особенно учитывая то, что в центре сражения – высокий остроухий красавец с острыми ушками и волосами алыми, словно кровь.
– О, чья это любовница тут бродит? – Раздался веселый голос.
Я запнулась, едва не улетев носом в стену, с трудом развернулась. На меня смотрел высокий темноволосый мужчина, почти мой ровесник, я бы сказала, может, чуть старше.
Челка небрежно зачесана назад, темно-зеленые глаза оживленно блестят, движения плавные, кошачьи. Подошел чуть ближе, нахмурился, кажется, чуть поводя носом.
– Неужто Айто настолько разморозился? – Как-то странно выделил последнее слово неизвестный.
Я осознала, в каком виде стою, и попятилась назад.
– Куда же ты, прекрасное видение, а? – Окликнули меня шутливо. Только ощущение, что этому товарищу ничего не стоит схватить меня за шкирку и уволочь в свое логово, не дало мне запрыгнуть назад в комнату.
Он опасен! Это я четко знала. Видела в тлеющих углями глазах.
– Аэ, Шани-ил, что происходит? – Звонкий голос врывал меня из странного транса.
О небесные короли и Дедушка Мороз, я буду хорошей девочкой, очень хорошей! Почему вместо эйцера мне не досталось вот такое чудо?
Наверное, я застыла, как маленькая девчонка, с детской верой в сказку глазеющая на свою мечту. Как ещё можно было назвать это существо? Снежно-льдистые волосы, глаза, полные мерцающего серебра вьюги, светлая форма. Брюки, высокие сапоги, рубашка, жилет, длинный камзол поверх. Он не шел – он летел над землей в окружении льдинок и запаха мороза.
Тонкие черты лица, нежная улыбка и чуть заостренные и самую капельку вытянутые на концах уши.
– Тирра, с вами все в порядке? Откуда вы и что делаете здесь в таком виде? – Пропело дивное виденье.
Я быстро отвесила себе мысленную затрещину. Приди в себя, дорогая, надо выяснить, что происходит и как лучше эту встречу использовать. И, желательно все это провернуть без смертельно-опасного… Шанила? Интересно, что это за расы? Вряд ли брюнет человек. Блондин больше похож на эльфа.
– Ох, – интересно все же, откуда я знаю этот язык, а? Ведь не на русском мы говорим! – тиры, – подобрала обращение с запинкой, – я вынуждена откланяться! Перепутала дверь, – честно созналась – и быстро нырнула назад под хохот темноволосого преподавателя.
Так. Только хуже сделала, мужчины те ещё сплетники! Ещё не хватало, чтобы меня за чью-то любовницу принимали! Ладно, «между прочем это мы переживём». Вопрос дня: как отсюда выбраться? И попасть в местную приемную комиссию?
Вот уж не думала, что буквально через десять минут я буду под подбадривающее пыхтение снова уменьшившейся до размеров статуэтки лиськи ползти… по стене! По подоконникам, на загляденье большим, если быть точнее. Ползем мы под покровом слабенького, найденного в одной из комнат артефакта невидимости, как сказал Ихме. Героически пыхтим.
Почти добрались до того подоконника, где виднелось раскрытое окошко (подоконники были разделены такими маленькими «пустотами», что казались почти сплошной линией, идти было нестрашно, если не смотреть вниз). Так вот тянусь я пошире открыть створку, надеясь разжиться хоть какой-то адекватной одеждой подходящего размера, как сбоку раздается оживленное:
– Псст, стой, там Химера ещё не ушла! Если увидит – вылетишь со свистом!
Надо ли говорить, я чуть не вылетела, вернее, не улетела, в этот же самый момент? Только вниз, а не из академии!
Оборачиваюсь – никого нет. Пытаюсь вглядеться в пустоту, надеясь, что это был не глюк, и тут раздается недовольное:
– Ну что за девчонки пошли, а? На нас смотри, прямо на нас! И взгляд расфокусируй, вас что, совсем не учили видеть сквозь простейшие артефакты? Чем вы там занимались на первом курсе? Таких неучей только в штрафники…
Уж не знаю, помогло ли то, что таращилась изо всех сил в пустоту, или просто мне, наконец, позволили увидеть, но едва заметная голубая дымка расступилась – и передо мной предстали два парня. Один точно человек – рыжий, как огонь, с задорными веснушками, лукавыми зеленющими глазами и плутовской ухмылкой. А второй… даже не знаю, к какой расе его причислить. Вроде бы выглядит как человек, только на висках виднеются чешуйки, а зрачки в глазах – кстати, насыщенного, невероятно светло-голубого оттенка – вертикальные.
Первый смотрел на меня с интересом и доброй насмешкой, второй – с легким пренебрежением.
– Она любовница одного из мастеров, разве непонятно. Наверное, не хотела, чтобы засекли, понятно ведь, что все равно на ней не женятся. К тому же за такие игрища на территории Академии и мастеру может сильно влететь, вплоть до частичной блокировки силы, – протянул голубоглазый с легкими шипением в голосе, от которого по коже мурашки пробежали.
– Ну и дела, – усмехнулся рыжий, – тогда тем более к Химере не суйся! Помочь тебе спуститься-то? До наших казарм проводить?
Вот же драный хурдыг, и что делать? Как объяснить-то все?
Не знаю, почему я в итоге не стала врать. Может быть, что-то толкнуло изнутри, а, может, просто поняла, что ничего внятного и заслуживающего доверия придумать не успею.
– Ребят, – выдохнула, чувствуя, что сейчас из меня будет очень симпатичная сосулька – на улице-то холод, на дворе снег вон лежит, – я, кажется, не в своем мире, да? Попала сюда меньше суток назад, ничегошеньки не понимаю! Заперли меня в какой-то комнате, а я домой хочу! – Хлюпнуть носом вышло ну очень достоверно – потому что правду же говорю!
Оба адепта – а, кажется, это были именно они, тут же посерьезнели.
– Надо, наверное, к ректору, – неуверенно предложил рыжий, – у нас ведь таких, – выделил он слово голосом, – не бывает. Не должны они сюда попадать, только в Каэрта.
У меня аж сердце зашлось. Никакого ректора, я этого не переживу! К счастью, второй адепт был со мной согласен.
– Нет, с ума сошел что ли? Сколько у Лорда Айто сейчас работы, не подумал? Давай к нам! Там уже подумаем, что делать. И… – от его пальцев отделилась светлая дымка и укутала меня. Тут же стало теплее, – вот так, согревающие чары. Люди быстро мерзнут. Я Шайесс, мой друг – Маррот.
– Эстер, – гордо кивнула, представив, насколько потешно мы сейчас смотримся.
Только стоять было уже откровенно страшновато.
– А ты молодец, – Шайесс окинул меня задумчивым взглядом, – не трясешься от страха, не кричишь… идем тогда. Раздобудем тебе одежду, накормимс-с и поговоримс-с, – мне показалось, или у него меж зубов мелькнул раздвоенный язык?
– А как… – голос предательски охрип, – как спускаться-то будем?
– А вот так, – с этими словами потенциальный самоубийца резко подался вперёд, обхватил меня за талию и как сиганет вниз!
Думаете, я орала? Нет, у меня от ужаса аж голос отнялся! Только колотила смеющегося парня кулачками по плечам, пока мы спускались прямо по воздуху во двор. Думала, нас поймают тут же. Накричат, выговор вынесут, преподов позовут – и плакал мой побег!
Нет. Никто не обратил внимание.
Даже когда бесцеремонный голубоглазый Шайесс подхватил меня на руки и быстро пошел по петляющим дорожкам куда-то в сторону деревьев и виднеющихся за ними зданий. Сопротивление доброте и заботе было бесполезным!
– Ты всегда такой наглый? – Наконец, выдохшись, почти миролюбиво поинтересовалась я у парня.
Тот, уже занося меня в тепло, откуда вкусно и притягательно пахло какими-то плюшками, внимательно посмотрел в глаза. Зрачок его чуть дрогнул, выдавая, наверное, эмоции.
– Женщины нуждаются в заботе. Какой же я буду мужчина, если не смогу уберечь одну девочку? У моей расы девочки – огромная ценность, – голос парня звучал непривычно серьезно.
Рыжий уже обогнал нас и открывал дверь комнаты.
– А какой ты расы? – Не удержалась я от очередного вопроса.
И получила в ответ ошеломляющее:
– Я наг.
Наг?! Это такие…чешуйчатые и с хвостом-сс? Вот это я попала!
Наверное, ещё ни один чешуйчатый не видел в глазах спасенной от замерзания девушки такого неподдельного, почти жадного восторга!
– А хвост… хвост дашь посмотреть? Это же можно? – Спросила почти жалобно.
В ответ раздался громогласный хохот рыжего.
– А ты… ахаха… проспорил! Говоришь, на шею прыгнет? Или будет визжать от страха? Ой.. не могу! А она тебе… хво-остик хочет увидеть… Самые серьезные намерения!
Нет-нет, я же не сделала ему предложение о замужестве, правда?
Я, не выдержав общей атмосферы, тоже расхохоталась, икая. И даже не заметила, в какой момент из глаз полились слезы облегчения. Впервые возникло ощущение, что здесь и сейчас я в безопасности.
А замуж? Нет, не дождетесь, разойдемся по-хорошему, господа! Попаданка желает учиться, а вовсе не жениться!