– Что-то вы не торопитесь, барышня! – язвительный женский голос встретил меня на входе в аудиторию.
– Прошу меня извинить, – смутилась я, – очень волнуюсь.
– Верея Оллистер? – на этот раз ко мне обратился мужчина. Я не могла рассмотреть толком приемную комиссию. Видела лишь восемь фигур за длинным столом. Нет, я не считала, просто все знают, что их именно столько. Семь деканов факультетов и ректор. И свет падал так, чтобы временно ослеплять несчастного кандидата в обучаемые, а выражения лиц представителей большой восьмерки разобрать было нельзя. Но поскольку говоривший находился в центе, я догадалась – это ректор. Фигура загадочная и противоречивая.
Он темный, что довольно странно для руководителя Академии. В Даромнии к этой братии относятся настороженно. Наверное, высшим, крылатым все же доверия больше. Голос у него вызывал ассоциации с ураганом, запертым в бутылке. Сдержанная сила, которая ждет возможности вырваться на свободу. Мягкий, низкий, приятный. Но кажется, перейди собеседник некую грань, проведенную господином Трапери, и этот голос обрушится на него, беспощадно сомнет, превращаясь в оглушительный рык.
– Да прекратите щуриться, вы не сможете нас разглядеть, – продолжил Трапери, – войдите в круг.
Нужная мне геометрическая форма находилась как раз напротив ректора и была очерчена ярко-зеленой светящейся краской. Окружность разделялась на семь секторов, в каждый было вписано название стихии: Эфир, Металл, Воздух, Вода, Земля, Огонь, Время.
Послушно встав в круг, я приготовилась к сложным испытаниям. Но вначале меня ждало собеседование. Ректор спрашивал о стихиях моих родителях, о том, какие способности замечены у меня. Остальные молчали. Это у них, наверное, тактика специальная – Трапери гипнотизирует несчастных абитуриенток своим обволакивающим голосом. А потом бац – и начинается пытка настоящим экзаменом.
– Способности у меня есть, но они дремлющие пока, – решительно сказала я. Надо верить в себя, если хочешь попасть в приличное учебное заведение.
– Что значит, дремлющие? – это снова скрипучее, женское. Хоть какое-то разнообразие. Это не иначе Саломея Инкет, декан факультета “Время и Вечность”.
– То есть, никто не был свидетелем вашего стихийного дара, даже вы сами? – догадался Трапери.
Какой проницательный! О, духи Даромнии, я сейчас ослепну. Когда же закончится это издевательство?
– Пока нет, но он у меня в наличии, совершенно точно! – говорила я твердо, а внутри все тряслось, словно желе.
– И вы не постеснялись прийти в Академию, где строгий отбор из тысяч претендентов? И у всех – своя выраженная стихия?
В голосе Трапери послышалось штормовое предупреждение. Праведный гнев, направленный на самонадеянную девчонку, которая посмела отрывать от дела серьезных людей.
– Подождите, ректор, – новый голос тоже был мужским и напоминал шелест ветра в осенней листве, – предлагаю проверить барышню Оллистер на дубликате Ключа Эфира.
– Магистр Роканар, вы действительно хотите тратить драгоценные минуты приемного испытания на заведомую посредственность? – ректор Трапери уже не считал нужным скрывать свое ко мне отношение. – Круг на нее даже не отреагировал за четверть часа, что мы беседуем.
Вот неожиданность! О таком я не слышала. Значит, круг – индикатор способностей? И мы не просто беседовали о моей семье и склонностях, а я не прошла диагностику.
О дубликате Ключей я слышала. Настоящие Ключи – слишком большая ценность, чтобы их перемещать, поэтому для Академии создали урезанные копии артефактов, взяв частички от настоящих. Управлять стихиями эти ключики не могут, но помочь протестировать на способности в спорных случаях – вполне.
– Господин ректор, – прошелестел декан Роканар, – от браков представителей двух стихий порой рождаются эфирщики, и вы знаете, что именно эти способности могут не проявиться явно, поскольку Эфир – это основа, связывающая все ключи. Она может притвориться любой стихией или вообще ничем. Я чувствую, в этой девочке что-то есть.
– Повышенный уровень самоуверенности и двойная доза легкомыслия, – отчеканил ректор, – больше я пока ничего в ней не увидел.
Вот же неприятный тип!
– Когда барышня зашла в круг, по нему пробежал импульс, – не согласился Роканар, – такое бывает при спящем Эфире. Вы знаете, Трапери, как часто у нас на факультете случается недобор. И как мало девушек проявляют стихию Эфира. Позвольте использовать этот шанс, пусть и минимальный.
Что это заскрежетало? Саломея Инкет хмыкнула, или ректор зубами проскрипел?
– Хорошо, выносим вопрос на голосование, – сдался Трапери, – кто за проверку кандидатки?
Прищурившись, я всматривалась, пытаясь увидеть, как решается моя судьба. Магический свет бил в глаза, слезы текли по щекам. Но я уловила, как поднялась одна рука, потом вторая… О, великий Айрагер, дух Эфира, помоги мне! Что же они так долго думают?
– Пять голосов за, три – против, – подытожил ректор. Сам он, конечно же, и не подумал меня поддержать. Сноб крылатый.
Из-за стола поднялась высокая, худая фигура в мантии ослепительно-белого цвета. Впрочем, меня ослепить уже было нетрудно. Декан Роканар, а это был именно он, приближался ко мне, держа перед собой поднос из белого золота. А на нем под стеклянным колпаком лежал дубликат Ключа Эфира. Он выполнен в виде прозрачного кристалла, словно его вырастили из хрусталя. Свет переливался во множестве граней. Когда Роканар снял стеклянную защиту, яркие отблески заплясали на потолке, стенах, полу, на его лице. Я наконец хоть кого-то смогла рассмотреть. Прямой, как рапира Тимас Роканар, или как все его называли, Рок, декан факультета “Эфирология”. Я заметила явный диссонанс между его седыми волосами и молодым лицом. Гладкая кожа без признаков морщин, отсутствие растительности. Да он же… и точно! Выбеленная временем или солнцем прядь приоткрыла острое ухо. Не знала, что магистр Рок – эльф. Вот не зря я их так люблю. Кто бы еще дал мне шанс?
Я купалась в глубокой синеве его глаз, не зная, что должна делать или говорить. Уголок красиво очерченных губ изогнулся в легкой улыбке.
– Не бойтесь, Верея, – сказал Тимас, – вытяните правую руку над кристаллом и разведите пальцы.
Я послушалась. Когда моя ладонь находилась над ключом, я почувствовала легкое жжение. Эти всполохи, отблески граней словно разогревали кожу, покалывали ее. И это покалывание распространялось выше, дошло до локтя, перекинулось на плечо. Рука завибрировала.
– Чудесно, – Тимас просиял, – а теперь – вторую руку рядом.
Обе мои ладони запылали. Я ощутила, что и щеки разгорелись. Ох, хороша я! Испуганная, распаренная и конечности трясутся. Приемная комиссия молчала, еще бы – такое жалкое зрелище. И тут кристалл приподнялся над подносом, приближаясь к моим ладоням! Если он уткнется в них, точно обожжет кожу!
– Не бойтесь, Верея, главное – руки не отдергивайте, а то наш артефакт может разбиться при падении.
Нет, такие слова точно не успокаивают. Какая ответственность! Пришла на экзамен и расколошматила Ключ. Пусть не оригинальный, но этому тоже лет сто есть.
– Отвлекитесь от этих мыслей, – уговаривал меня Рок. Он что, видит, о чем я думаю? Или это настолько очевидно.
– Почувствуйте нити Эфира, что связывают все стихии между собой. Играйте, творите, материализуйте!
– Что материализовать? – я еле разлепила губы.
– То, что вас способно успокоить сейчас. Что-то приятное, милое… сладкое или пушистое. Нежное и дружелюбное к вам.
Люблю эльфов. Особенно таких древних и мудрых. Юное лицо Тимаса Роканара не могло ввести в заблуждение. Лет ему наверняка очень много.
Милое, пушистое, нежное, дружелюбное… и почему-то этот ряд захотелось продолжить словом “рыжее”.
Громкий хлопок и скрипучий женский возглас. Что-то удивило Саломею Инкет.
– И правда, милое, – произнес незнакомый баритон, – а что это? Хорек?
– Красная панда, – авторитетно вступил новый дамский голос, – крайне редкое в наших широтах животное. Оллистер вытащила его откуда-то и усадила прямо перед ректором Трапери. Странное чувство юмора.
В глазах у меня плясали цветные огоньки от ключа Эфира, я с трудом сфокусировалась и увидела невнятное пушистое рыжее пятно посреди стола. И оно приветливо махало хвостом. Я что-то материализовала или переместила? Да неужели!