– До метро подвезти? – Мои брови подлетают наверх. Я едва контролирую бурю эмоций, что вспыхнула в груди.
Неужели Аленка считает, что я способен бросить ее в таком состоянии?
А-а-а-а! Хочу рвать и метать! Игорь, говнюк! Да что же ты сделал с моей огненной девочкой?!
Смотрю на Михайлову, сжимаю в руке стакан с кофе. Картон не выдерживает напора, сминается,и коричневая жидкость проливается на стол. Заливает мои брюки, телефон, мочит рукава кофты, что на Алене. А еще верхнюю одежду, в которой мы пришли.
Если с моей, черной, хрен что будет, то с Алениной дела обстоят гораздо хуже. Ее белоснежная куртка восстановлению не подлежит.
– Ой. – Она отдергивает руки, но поздно. Одежда испорчена в пух и прах.
На лице девушки написан самый настоящий ужас. Она, словно парализованная, сидит и смотрит, как коричневая субстанция продолжает стекать вниз.
– Ален. – Михайлова тут же поднимает на меня перепуганные глаза. В них блестят слезы. – Все в порядке? – уточняю.
– Ага, – кивает, кусая губы.
Хрена с два в порядке! Я ж не слепой и все вижу.
Ладно, фиг с ним. Разберемся по ходу пьесы!
– Держи, – протягиваю девушке все имеющиеся на столе сухие салфетки. Она с благодарностью принимает их.
– Мне столько не нужно, – говорит тихо, возвращает половину обратно. – Возьми себе.
Соприкасаемся пальцами, по моему телу проходит разряд в двести двадцать.
Она резко отдергивает ладонь, словно обожглась. А мне требуется время, чтобы взять себя в руки. Иначе разнесу здесь все!
Аленка, Аленка… Что ж ты, зараза, делаешь со мной? Ну почему ты выбрала Игоря? Повелась на его красивые разговоры и жесты… Дуреха.
Прошло уже много времени, а я до сих пор не в силах тебя забыть.
– Ты как? – спрашиваю у нее.
Меня напрягает ее молчание, уж лучше бы трындела без умолку. Так я хотя знал бы, что у нее в голове.
– Если честно, не очень, – расстроенно произносит. – Куртка испорчена, ее больше не надеть.
– До машины добежим, а там разберемся, – заверяю ее. Она смотрит на меня, кусает губы. Молчит.
Приводим себя в порядок, насколько это возможно. Куртку Аленки убираю в пакет, свою накидываю на девушку. Моя верхняя одежда не так сильно промокла, сверху кофе вытерли, и можно носить.
– А ты? – невинно хлопает ресницами. Своим чистым, искренним взглядом окончательно пробивает брешь в моей обороне.
Красивая… Космос просто!
И как мне, скажите, тебя разлюбить?
– За меня не беспокойся, – слегка улыбаюсь. Поправляю выбившуюся прядь волос, убираю с ее щеки за ушко.
Аленка такая ранимая сейчас, аж грудь распирает от эмоций. Меня одолевает нежность. Не устоять!
– Я закаленный, – подмигиваю, разрушая момент.
Михайлова прекрасна. Но мне ни в коем случае нельзя поддаваться ее очарованию. Как бы мне ни хотелось, она жена моего лучшего друга, и этого уже не изменить.
– А то я не знаю, – фыркает, вновь оживая. Сердце бьется с надрывом, налюбоваться Аленкой никак не могу.
Покупаю нам еще по одному кофе, оплачиваю топливо, забираю мокрые вещи. Ее сумочка тоже пострадала. Нужно будет новое все купить.
– Готова? – уточняю у девушки.
– Угу, – печально кивает.
– Ты чего? – хмурюсь.
– Да так, – отмахивается.
– Говори давай, – заставляю посмотреть мне в глаза.
– Ты ведь замерзнешь, – поджимает губы. – А я у тебя куртку, считай, забрала.
Ничего не говорю, лишь делаю глубокий вдох. Она умеет меня завести с пол-оборота!
Теперь уж точно. Только ко мне домой. Причем без остановок!
Оставляю девушку стоять в здании, сам выхожу на улицу. Ледяной ветер пробирает до костей. Вроде уже весна на носу, а погода все никак не сообразит, что должно быть тепло.
Холодина капец!
Прыгаю в машину, завожу и тут же включаю печку. Нам еще ехать и ехать, в салоне должно быть тепло.
Подгоняю к выходу из кафе машину, зову свою упрямицу. Аленка прыгает из теплого помещения сразу в прогретый автомобильный салон.
– Едем ко мне, – заявляю безапелляционно. Настраиваю на навигаторе маршрут.
Конечно, я знаю, как доехать до своего дома, но хочется сделать это как можно скорее. Михайловой нехорошо, ей бы отлежаться. А завтра я отправлю ее ко врачу.
Если потребуется, то силой затащу в кабинет к терапевту! У Аленки всегда было нормальное здоровье, а в последнее время она слишком часто жалуется на недомогание.
Подобное состояние не на шутку напрягает меня.
– Макс, – произносит негромко.
– Ты против? – пристально смотрю на нее.
Алена хочет что-то сказать, но под моим красноречивым взглядом не решается.
– Нет, – сдается. – Я не против.
Умница! Сейчас со мной сейчас лучше не спорить.
Опасно.
Нажимаю на газ, выворачиваю на трассу и продолжаю гнать вперед. Под колесами отличное ровное покрытие, попуток практически нет, встречка тоже полупустая. В кои-то веки можно насладиться вождением. Что я и делаю.
Но полностью расслабиться и получать кайф от поездки не получается. Тревога не отпускает ни на миг.
То и дело искоса поглядываю на свою пассажирку. Меня напрягает ее бледность, но я не хочу Алену обидеть и поэтому продолжаю тихо сжигать себя заживо.
Я зол. Дико! Поганое чувство клубится внутри, требует найти выход. Но поддаваться эмоциям сейчас ни в коем случае нельзя.
Савельев —урод! Он отбил у меня Алену, вскружил ей мозг, затащил в ЗАГС и спустя полгода потерял к жене интерес.
Ну не ублюдок ли?!
А еще говорит, что он мой лучший друг.