Общежитская столовая чем-то напомнила столовку в пионерском лагере. Тот же гвалт, те же необъятных размеров тетки на раздаче… Да и вообще советские столовые были похожи одна на другую. Выложенные однотонным кафелем стены кухни и коридора, огромные чаны с первым, вторым и компотом, неизменные надписи на стенах – что-нибудь про здоровый аппетит и необходимость мытья рук перед едой. А как бы в подтверждение – и рукомойники, как правило, установленные в предбаннике и предварявшие вход непосредственно в зал столовой.
Отличал это заведение разве что более широкий диапазон возрастов: далеко не всех из присутствующих здесь уже можно было назвать подростками. Впрочем, уж где-где, а в столовых меня этот вопрос никогда особо не занимал: я приходил сюда есть, а не разглядывать окружающих. Тем более, что садились все, как правило, за один стол со своими знакомыми, и уж если что-то и отвлекало от еды, то это разговоры на общие темы.
Вот и мы с Сеней уселись за один стол. Не успели мы пожелать друг другу приятного аппетита, как к нам подсели Шпала и Колян с Левой. Решили продолжить свои разборки прямо за столом? Я покосился на старых знакомых. Неудачное место, особенно если учесть, где мы все теперь находимся.
Однако Лева – видимо, разгадав мои мысли – хмыкнул и с долей напускного снисхождения в голосе пояснил:
– Слышь, ребзя, вы только ничего там себе не подумайте. Просто на первых порах в новом окружении надо держаться вместе.
– Да, это ради общего блага, – сказал Колян, – а то, что было – оно никуда все равно не делось, имейте это в виду.
– Ага, – поддакнул Шпала, – это просто чтоб нам за вас со стыда не краснеть, когда какой-нибудь динамовец вам решит подзатыльников надавать в воспитательных целях.
Надо же, какой заботливый. Прямо старший брат или папаня, не иначе. Как бы вас тут втроем самих не разукрасили, с такими-то характерами. Но слова пацанов я никак не прокомментировал, по крайней мере, вслух. В своих попытках изобразить отеческую заботу выглядели они, конечно, забавно. С другой стороны, мысль-то их была правильной: в новом месте действительно на первых порах лучше всего позабыть все разногласия и держаться друг за друга. Между собой, если что, можно разобраться и потом. А вот если чужаки прочухают, что вы друг с другом не в ладу – все! Поодиночке «выведут из строя» так быстро, что не успеешь оглянуться. Не все же такие дипломаты, как я, у которого есть главная цель, а все остальное – так, сопутствующие моменты. У многих все как раз наоборот: главная цель – поставить себя выше остальных, а спорт и дисциплина – как вспомогательные средства для этого. Так, к сожалению, было во все времена и во всех городах.
Вот и здесь, как я успел заметить, динамовцы-старожилы начали коситься на нас не вполне дружелюбно. Не знаю, была ли это спортивная ревность в духе «он пришел забрать мои медали» или же обычная реакция на чужаков, но факт остается фактом: красную дорожку тут нам не постелят, да и соли не одолжат. Скорее, наоборот – взгляды их красноречиво говорили о том, что стоит только дождаться удобного момента, как с нами тут же поговорят с пристрастием. А с учетом того, что большинство динамовцев было явно постарше, а значит, и посильнее нас, идея забыть свои разборки ради того, чтобы сплотиться между собой, уже не выглядела надуманной.
Однако я решил отложить все эти размышления на потом. Когда начинается прием пищи – отвлекать не должно ничего! И я с радостью накинулся на еду, тем более что последний раз я ел… когда? Утром? Или вообще вчера? В любом случае, в моем теперешнем возрасте голод – постоянный и естественный спутник стремительно развивающегося организма.
Вот что мне всегда нравилось в советских столовых – так это то, что кормили здесь будто на убой! Спортсменов – тем более. Помню, в примечании к олимпийскому меню 1960 года был сформулирован главный принцип питания: блюда должны обеспечивать высокую калорийность при малом объеме. И динамовская столовая в своей работе воплощала этот принцип на сто процентов! Например, в один прием пищи могли входить белый хлеб, яйцо всмятку, кусок сливочного масла, картофельное пюре с котлетой или кусок ветчины с зеленым горошком, рисовая каша с сахаром и кофе – тоже с тремя кусками сахара. А ароматы готовящихся блюд начинали сводить с ума чуть ли не за сотню метров от гостеприимно распахнутых дверей столовой.
– Что, разбежались глаза-то? – заметив наше замешательство, весело сказал Антон Сергеевич, проходивший мимо нашего столика и остановившийся поглядеть на наши растерянные лица. – Это специальное меню, скажем так, опытное. Например, на завтраки и обеды упор делается на хлеб, икру и масло. И так в каждом приеме пищи – какие-то особенности. Сейчас все это проверяют на практике – в том числе, значит, и на вас. А потом результаты представят специальной комиссии. Ну а там они решат, чем будут наших олимпийцев кормить.
– Это что мы тут, как подопытные кролики, что ли? – даже немного обиженно спросил Шпала.
– Дурак ты, – беззлобно заметил Лева, уплетая котлету. – Если опыт заключается в такой кормежке, я согласен хоть всю жизнь быть таким подопытным!
– Да я не про это, – отмахнулся Шпала. – Я имею в виду, что от такой еды на спортивные подвиги вряд ли потянет – и физически, и морально.
– Что, думаешь, тебе память отшибет и ты забудешь, зачем сюда приехал? – хохотнул Лева. – Не волнуйся, я тебе быстро напомню, если что! Ты только свистни!
– Да при чем тут память, – заметно раздражаясь, ответил Шпала. – Ты сам подумай: если ты здесь наешься до отвала, с каким настроением ты в зал-то пойдешь? Да тебе больше всего захочется добрести до своей койки, упасть на нее и дрыхнуть до ужина! А после ужина – все то же самое, только до утра! А представляешь, если так будет каждый день? Да тебя через пару недель с места будет не сдвинуть!
– Ну ты даешь, – весело заметил Лева. – А я не знал, что тебя так легко сбить с толку! Ребята, обратите внимание! Среди нас – потенциальный шпион, Мальчиш-Плохиш! Стоит ему дать бочку варенья и корзину печенья, как он сразу же забывает о спортивных тренировках и достижениях и уже не хочет ставить никаких рекордов! А хочет только дрыхнуть целыми днями – на радость своим соперникам!
– Тоже мне, юморист нашелся, – фыркнул Шпала. – Я ему про одно, а он мне тут с шуточками выступать начинает. Ты сам-то до Кибальчиша тоже не дотягиваешь, если что.
– Это с чего это ты так решил? – подозрительно взглянул на него Лева. Но тот, видимо, решил не развивать тему «своих» и «врагов», особенно в свете наших недавних договоренностей.
– А вообще Шпала прав, – поддакнул Колян. – У меня вот, например, если я плотно поем перед тренировкой или даже просто пробежкой, сразу правый бок так болеть начинает – какое уже там заниматься, присесть бы поскорее! А у нас тренировки, конечно, не сразу после обеда, но если все это в нас будет накапливаться, то… не скажется ли это на наших занятиях?
Он покосился на вилку, будто всё ещё раздумывая, приниматься ли за еду.
– На наших занятиях, скорее, скажется, если их не будет, – ввернул я.
Разговор у пацанов был забавный, все же разработчики меню основывались не на каких-то личных пристрастиях, а на науке.
– Чего? – пацаны непонимающе уставились на меня.
– Я хотел сказать, что занятия в итоге перевесят, – объяснил я, поняв, что моя последняя фраза и вправду прозвучала как головоломка. – Если ты не двигаешься, не проявляешь никакой активности – тогда да, наешь себе бока и с места сдвинуться не сможешь. А если ты каждый день по полдня проводишь в спортзале, тогда ты в этом зале отработаешь любые свои обеды. Даже самые сытные. И эти обеды только на пользу пойдут.
Эх, ребята, были бы мы с вами в две тысячи двадцать третьем! Я бы в два клика открыл вам приложение с подсчетом калорий и все наглядно объяснил. А теперь вот попробуй это сделать, забыв о том, что в твоей привычной взрослой жизни все уже давно было автоматизировано, цифровизировано и подсчитано.
– Может быть, может быть… – задумчиво сказал Шпала. – И все равно мне кажется, что с этим питанием там что-то намудрили.
Но вилку всё-таки взял.
– Это вы, ребята, зря, – примирительно сказал Антон Сергеевич, выслушав наши споры. – Меню, между прочим, разрабатывается Ленинградским НИИ физкультуры. И уж наверное, они учитывают все возможные факторы. Причем я разговаривал, допустим, с нашими велогонщиками – так у них совсем другие блюда. У прыгунов и гимнастов – третий вариант. Ну и так далее – рацион свой для каждого вида спорта, с учетом нагрузок и потребностей организма.
– А вот вы сказали, что упор на икру, – нерешительно заговорил Сеня. – А когда черная икра будет?
– Не по Сеньке шапка, – хохотнул Лева. – Рано тебе еще черную икру жрать, перебьешься как-нибудь.
– Чего это мне-то? – обиженно протянул Сеня. – Уж если дадут, то, наверное, всем сразу, а не мне! И ты тоже ее есть будешь!
– Слушайте, ну вы прямо так разговорились, как какие-нибудь буржуи в своих валютных ресторанах, – заметил Шпала. – «Черная икра», «когда подадут»… Нет, икра – это, конечно, хорошо, но мы не для этого сюда приехали вообще-то.
– Просто я давно ее не ел, – объяснил Сеня. – И даже забыл уже про нее, а вот сейчас услышал – и вспомнил.
– Да ладно тебе, – вступил в разговор помалкивавший до этого Колян. – Тебе здесь мало еды, что ли? Ешь пока, что дают, а там, глядишь, и до икорки доживем!
Все нашли это замечание правильным и с энтузиазмом принялись за обед. При всем уважении к нашему пионерлагерю, его кормежка, конечно, не шла ни в какое сравнение с тем, что ожидало нас в столовой «Динамо». Постепенно разговоры стихли.
– Ладно, ребята, вы тут ешьте, приятного вам аппетита, – сказал Антон Сергеевич. – А я, пожалуй, по…
Окончания его фразы мы не расслышали. Да и сам он, не договорив, прислушался к нарастающему шуму, явно приближавшемуся к нашей столовой. Как по команде, зал наполнился неприятным гоготом, и в столовую ввалилась компания явно хулиганского образца. Они не стеснялись громогласных сальных шуточек и ржания на всю округу – наоборот, как будто стремились поставить рекорд по децибелам. Идя к раздаче, кто-то из них демонстративно задел боком пару стульев по дороге, словно показывая, что они здесь могут творить что хотят.
– Э, здорово, честной народ! – весело выкрикнул один из них. – Что, поделимся с друзьями пропитанием?
– Ты и так свою порцию получишь, – заметила одна из раздатчиц – наверное, самая молодая. – Перестань уже людей пугать.
– А кто пугает, милая, кто пугает? – шпана подошла к раздаче и с наглым видом принялась разглядывать то сотрудниц, то спортсменов, кто уже начал есть. – Мы, наоборот, только за все хорошее! Помнишь, как в песне поется: «Мы все за мир!». Вот и мы говорим: перепадет нам хороший обед – будет мир во всем мире, тишина и покой! А если нет – значит, и не будет. Вот скажи, красавица, кому же станет плохо, если представители ведущего спортивного клуба страны будут хорошо накормлены, а?
С этими словами спортсмен-говорун перегнулся через линию раздачи, попытавшись ухватить девушку за то место, до которого он сможет дотянуться. Раздатчица с усмешкой отпрянула, и неудавшийся герой-любовник чуть не опрокинулся внутрь.
– Ты давай бери свои тарелки и чеши отсюда, – ответила она. – Тут, кроме тебя, еще и другие люди есть, и все обедать хотят.
– Другие люди? Кроме меня? Где? – делано удивился хулиган и, кривляясь, оглянулся по сторонам.
Впрочем, он быстро забрал поднос с тарелками и уступил место своим «коллегам». Те, хоть и продолжали бухтеть на весь зал, оказались не настолько склонны к показательным выступлениям, как их товарищ, и вскоре вся гоп-компания уселась за отдельным столом, периодически продолжая сотрясать помещение взрывами гогота.
Я внимательно наблюдал за ними. Вроде бы, эти обормоты не так уж и выделялись на общем фоне: все-таки спортивный клуб – это не институт благородных девиц. Но все-таки у меня внутри ёкнуло от какого-то предчувствия. Интуиция подсказала мне, что с этой компанией нам еще придется познакомиться поближе. Чтобы не привлекать их внимание раньше времени, я спросил у Антона Сергеевича, куда же пропал наш тренер.
– По идее, он должен был бы идти на обед вместе с нами, – заметил я.
– Насчет обеда не знаю, – пожал он плечами. – Но его начальник уже второй час у себя держит. В коридоре говорят, что вашему тренеру какую-то рекомендацию дали. Но какую, куда, для чего… Думаю, он сам вам все расскажет, тем более что… да вот как раз и он!
Мы как один повернули свои взгляды в сторону входа. Тренер с поникшей головой шел по столовой. Увидев нас. он свернул в нашу сторону – и, честное слово, во всем его облике не было ничего, напоминающего хоть какую-то радость. Удрученное лицо, немного растерянные жесты – все говорило о том, что случилось что-то, чего ему очень не хотелось.
Я почувствовал, как сжалась челюсть, и стиснул вилку в кулаке.
Что именно произошло, стало ясно уже через несколько секунд. Тренер рассказал, что, действительно, пришло письмо в его поддержку, однако главный динамовец отнесся к этому крайне скептически. Так и объяснил, что если он будет поддерживать каждого такого «выдвиженца», то от клуба вскоре ничего не останется, потому что все поймут, что можно внаглую ездить на его шее.
– Так и сказал, мол, мало ли, кто куда и что пишет, мне вообще знаете сколько писем в день приходит, это еще не значит, что я должен всем поддакивать, – закончил Григорий Семёнович и замолчал.
– М-да, вот это он даёт… – задумчиво произнес Антон Сергеевич. – Нет, так-то он, вроде, нормальный мужик. Со своими выкрутасами, конечно, но дело свое знает. А вот иногда как выдаст что-то – хоть стой, хоть падай. И что вы с ним решили-то в результате?
– А что тут можно было решить? – сказал наш тренер, как будто изумляясь нашей непонятливости. – В любом случае отмахнуться от письма он не мог, говорит, мол, ты никуда не поедешь. Останешься тренировать своих пацанов, – он кивнул в нашу сторону. – Какой результат они покажут, такой и будет моя, так сказать, тренерская судьба.
И потерянно посмотрел куда-то в сторону
– Ладно, давайте не будем мешать ребятам, пусть спокойно пообедают, – Антон Сергеевич легонько взял под локоток нашего тренера и увел за их тренерский столик.
Я неторопливо поедал завтрак – аппетита здорово поубавилось. М-да, вот это новости. Выходит, что спортивные успехи – это теперь не только моя личная цель. Тут, кажется, придется впахивать коллективно. Придется по серьёзке договариваться с Левой и остальными. В одиночку ничего сделать не получится.
И лучше не откладывать.
– Ребята, – заговорил я, и все как один уставились на меня. – Послушайте, что я вам скажу. Вы поняли, да? Получается, что теперь судьба нашего тренера зависит от нас.
– Не, ну ты тоже, это… – завозражал Шпала. – Он взрослый мужик, как мы можем вместо него что-то решать? Если он уперся, как… ну, в общем, уперся, то мы-то что можем сделать?
– Решать мы, наверно, не можем, – согласился я. – Но вот поддержать его, я считаю, мы просто обязаны. Смотрите, как он всем нам помогал, готовил, возился с нами, прямо скажем. Поехал вместе с нами сюда, теперь здесь нам будет главной опорой. А сейчас наступает наша очередь отплатить добром за добро. Именно на нас лежит ответственность за его дальнейшую жизнь в профессии.
Его методы – это нужный спортивный результат. Именно ему под силу мне помочь попасть на Олимпиаду-80.
– И что ты предлагаешь? – нехотя процедил Лева.
– Я предлагаю, – отозвался я, – забыть, как ты и говорил, все наши распри и старые обиды и вместе, сообща, направить все силы на результат. Потому что сейчас главная наша задача – поддержать тренера. От этого будет зависеть и его судьба, и в какой-то степени наша. А потом уже можно будет и между собой разбираться.
Я сделал вид, что принял его слова за чистую монету, и Лёве неудобно стало отпираться. Повисла пауза. Пацаны сосредоточенно ковыряли вилками в тарелках. Кажется, никто просто не решался высказаться первым: все поглядывали на Леву и ждали, что скажет он. Но он молчал, занимаясь обедом.
– А че, – наконец решился нарушить тишину Шпала. – Я согласен. Тренера действительно надо поддержать, он хороший мужик.
– Ну, вообще-то да, – подхватил Лева, как будто заручившись поддержкой других ребят. – Общее дело – оно всегда важнее, чем всякие разные личные… А свое потом еще успеем порешать.
– Э! Ты чего! – вдруг раздался крик со стороны входной двери. Мы машинально оглянулись. Два динамовца шли на выход, прихлебывая на ходу кофе. Но дверной проем им заслонил какой-то развязный крепкий парень в поношенной майке. Он отобрал у них один из стаканов и демонстративно сделал глоток.
– Это вообще-то мой стакан, – подал голос парень, который только что держал его в руках. Он протянул руку, чтобы выхватить свой кофе обратно, но обидчик ловко отвел руку вверх таким образом, что теперь парню пришлось бы встать на стремянку, чтобы хотя бы дотронуться до стакана.
– А мне это знаешь до какого места? – с вызовом ответил верзила и сделал еще один глоток. – Пошел вон отсюда!
– Ребзя, это вообще кто? – тихо прошептал Шпала, обернувшись к нам.
– А чего ты у нас-то спрашиваешь? Мы-то откуда знаем? – резонно возразил я.
– Н-да, таких кадров лучше бы знать заранее, – оценивающе произнес Лева.
– Я бы предпочел их вообще не знать, – ворчливо ввернул Сеня.
– Знать их нужно, – снова возразил я. – Предупрежден – значит, вооружен.
– Ты так говоришь, как будто мы с ним уже что-то не поделили, – заметил Шпала.
– А кто его знает… – задумчиво ответил я. – У них же как? Если сейчас между вами все в порядке – это еще не значит, что через пять минут тебе чего-нибудь не предъявят. Так что готовыми нужно быть ко всему и всегда.