Анна была одета в поношенный спортивный костюм. Волосы у нее были острижены коротко и криво. И ее глаза были завязаны платком.
Сгребли несколько подушек, посадили ее.
– От света у нее болят глаза, – объяснила женщина, – сразу начинает выть.
– Она нас слышит?
– Да. Но ответа не ждите.
Мы не сразу заметили, что вместе с женщиной и Анной приехал еще один человек. Девушка примерно такого же возраста, что и Анна. Брюнетка, волосы забраны назад. Узкое лицо, острый нос, что придавало ее лицу немножко птичье выражение. Она была одета в очень простое деревенское платье. Села рядом с Анной.
– Познакомьтесь, это Нина, – сказала женщина, – она теперь будет с вами.
Женщина повернулась к Магу.
– Что, брат, довелось нам свидеться еще раз? А я уж не чаяла.
– Здравствуй, сестра, – кротко сказал Маг, – я рад тебя видеть.
Они коротко обнялись.
– А я тебя нет, – сказала она, держа Мага за руки, – Выйдем, пошепчемся по-родственному.
Они вышли. Маг вернулся минут через пятнадцать, мрачный, один. Женщина уехала.
Маг рассказал нам о том, что восстановление Анны затянулось. Поражения, которые нанес ее световому телу портрет, а вернее – спрятанная за портретом черная дыра, оказались необратимыми. Сознание Анны находилось в состоянии гибернации, а ее тело могло продолжать выполнять свои функции только в том случае, если ее непрерывно подкармливали силой. Без этой подпитки она смогла бы прожить не больше нескольких дней. Именно этим и занималась Нина. Они сидела рядом с Анной и непрерывно направляла в нее поток света на всех измерениях.
И именно это предстояло отныне делать нам. По очереди.
Нас семеро. У каждого раз в неделю будет один выходной. Остальные будут дежурить рядом с Анной по очереди – по четыре часа.
Вот такой теперь будет наша жизнь.
– Это навсегда?
– Я не знаю, – сказал Маг, – может быть, со временем мы найдем способ. Или благодаря нашей подпитке ее световое тело накопит достаточно силы…
Он махнул рукой.
– Давайте работать. Отрабатываем движения в парах. Анна работает вместе со всеми.
У нас у всех была дурная надежда на то, что тело Анны начнет реагировать на поля движения. Нет. Она была полностью неподвижна.
Отработка взаимодействия в парах заняла два или три часа.
– Теперь давайте поговорим о пульсации.
Пульсация – это все перечисленные виды движения одновременно. Вы одновременно приближаетесь, удаляетесь, уменьшаетесь, увеличиваетесь, вытягиваетесь, закручиваетесь, впитываете движение и распространяете движение во все стороны.
– Как это возможно?
– На физическом уровне – никак. Одновременно – никак. Можно только по очереди. Но даже в этом случае пульсация запускается, начинает работать. Если пульсация низкочастотная – все вокруг начинают ее чувствовать. Помните, как вы ощущали мою пульсацию?
– Было страшно.
– Потому что у вас не было языка описания, вы не понимали, что происходит. А если для вас создано понятное для вас пространство и дан язык этого описания, пульсация становится для вас необычайно притягательной. Помните, я рассказывал вам о том, как Майкл Джексон своей неподвижностью раскачивал огромный стадион? А например, когда он танцует, он пульсирует. От него невозможно отвести глаза. Вы представляете себе стадион? И представляете себе размер физического тела Майкла Джексона? А он, кажется, заполняет этот стадион целиком – все смотрят на него, и все его видят. С любого расстояния. При этом нам кажется, что мы заворожены тем, как он красиво движется. Но красота движения не имеет никакого значения. Видели когда-нибудь, как двигается на сцене Мик Джаггер?
– Не вживую, но…
– Похоже это на красивый, поставленный танец?
– Не очень.
– Он все время дергается, как будто его бьют электрическим током. А глаз не отвести. Потому что мы его воспринимаем не глазами, а всем телом. Теперь самое важное. У пульсации есть воспринимаемый спектр. Как есть слышимый ухом звук, есть инфразвук и есть ультразвук. Если колебания происходят в видимом спектре – они привлекают наше внимание, мы на них реагируем. А как вы думаете, что происходит, когда колебания происходят в диапазоне ниже воспринимаемого спектра?
– Можно предположить, что, по аналогии с инфразвуком, мы не будем видеть движение, но будем его ощущать, как нечто тревожное.
– Именно. В древности огромными трубами, звучащими на сверхнизких частотах, обращали в бегство вражеские армии. Представьте – полная тишина, а при этом ты всем телом чувствуешь страшный громкий гул, который пробирает тебя до костей. Ты чувствуешь, что ты чего-то очень боишься, но не видишь ничего, чего надо было бы бояться. Мозг не выдерживает этого давления и дорисовывает какую-то картину – условно, идущих в атаку демонов, которые пугают вас до чертиков.
– Или огромного медведя.
– Или огромного медведя.
Мы все сразу вспомнили лысого мужчину, который спас нас в лесу, превратившись в медведя и прогнав бандитов, которые хотели похоронить нас заживо.
– А что произойдет, если пульсация превратится в ультразвук?
– Тогда человек исчезнет.
– Исчезнет?
– Станет невидимым. Причем не только для глаза, но для любых оптических приборов. И не только оптических. На него не среагируют датчики движения, магнитного поля, объема, инфракрасного излучения. Более того, возможно, он при этом сможет проходить сквозь стены, выйдя за пределы физического пространства. Я думаю, истории про вознесение на небеса связаны именно с этим.
– А где человек находится в это время? Он существует или исчезает?
Маг тяжело вздохнул.
– Знаете, я когда в девяностые читал Кастанеду, меня всегда дико бесило то, что на этот вопрос Дон Хуан всегда начинал смеяться и говорить, что вопрос не имеет никакого значения. Ну что за кокетство? Почему это он не имеет значения? Любой вопрос имеет значение, не бывает тупых вопросов. А это к тому же и просто отличный и правильный вопрос.
– И у вас есть ответ?
– Есть предположение. Я думаю, что человек в это время находится в другом измерении. Другой вид пространства, другой вид времени.
– Вы там были?
– Да.
– И что там?
Маг пожал плечами.
– Знаете, как бывает, когда видишь сон – и там есть своя логика, свои ощущения, свои какие-то мысли, какие-то действия. А потом просыпаешься – и понимаешь, что все вообще по-другому?
– Знакомое ощущение.
– Так вот, там именно такое ощущение.
– Как будто спишь?
– Нет. Как будто просыпаешься. Сон – это то, что происходит здесь. А там – бодрствование.
– Вы хотите туда вернуться?
– Каждую секунду мне приходится делать огромные усилия для того, чтобы не уйти туда навсегда.
На лицо Мага, когда он это говорил, было больно смотреть.
Комнату для Анны обустроили в офисе. На стене повесили график дежурства. Все это было как-то очень рутинно и буднично, как будто мы составляем график уборки помещения.
Вечером я подошел к Магу, который в задумчивости сидел один в зале.
– Вы думаете, что Анна сейчас где-то там?
Он на секунду задумался, не глядя на меня, потом кивнул.
– Какая-то часть ее души. Часть светового тела.
– И его возможно вернуть, соединить эти части?
– Я про такое читал. И про расщепление, и про соединение. Есть один древнеегипетский ритуал. Не самый надежный источник, но можно попробовать.
– Вы для этого нам сегодня рассказали про пульсацию и про переход в другие измерения?
– Интересно, только ты это понял? – усмехнулся Маг.
– Вы нас за дураков-то не держите, – послышался голос Олега.
В дверях стояла вся команда.
– Когда вы уходите?
– Сегодня, – сказал Маг.
– Сегодня?
– Если точнее – сейчас.
– Когда вернетесь?
Маг пожал плечами.
– А что будет с нами?
– Вы хотите, чтобы я остался?
Мы не сразу поняли, что он имеет в виду. А когда поняли, все опустили глаза. Остался – и не попытался спасти Анну? Нет, мы этого не хотели.
– Что нам делать?
– Ждите учителя, – сказал Маг, – когда вы будете готовы, он придет.
– Прощайте, – сказал я.
– Прощайте, – сказал Олег.
– Прощайте, – сказал Михаил.
– Прощайте, – сказала Марина.
– Прощайте, – сказал Ефим.
– Прощайте, – сказала Нина.
– Прощайте, – сказал Маг.
Он поднял руку и улыбнулся нам.
И исчез.