Поезд до Горячего Ключа отходил с Главного железнодорожного вокзала Ростова. Понимая все подводные камни с таким пассажиром, Степаныч взял хлопоты с моим трансфером на вокзал в свои руки. Звякнул мне на мобилу с заверением:
– Боец, я тут пошевелил мозгами и решил, что на вокзал поедем вместе. Заскочу за Танком и уже вместе поедем за тобой, а от «Туриста» сразу рванем на вокзал.
Я возражать не стал. Положил трубку, полдня был занят тем, что щелкал немногочисленные каналы по ящику и даже разок кемарнул, пропустив обед. В целом я обеими руками поддерживал идею тренера провести мини-сборы перед началом турнира и с нетерпением ждал вечернего поезда в Горячий Ключ.
Оставить дела группировки здесь и заняться только тренировками – что может быть лучше.
В назначенное время Степаныч и Танк подъехали к «Туристу» и ожидали меня на парковке гостиницы. Тренер был занят протиранием фар своего «Запора», а Танк с умным видом крутил не пойми откуда взявшиеся четки.
– Едем? – спросил я.
– Едем, ща только, погоди, голуби мне прямо на машину нагадили, – зло буркнул Степаныч. – Надо хоть по-человечески вытереть, а то в салоне аж голубиным пометом несет.
– Вы ж уже вытирали, Владимир Степаныч, – гоготнул Танк.
– Чего ты щеришься, недомерок? Щас будешь мне языком вылизывать, хиханьки-хаханьки ему. Давайте в машину, только руками ничего не трогать!
В салоне если и стоял запах, то явно не голубиного помета, но тренер был жутким чистюлей, поэтому пусть возится. Через минут пять мы уже ехали на вокзал, как и в прошлый раз, плетясь еле-еле по крайней правой полосе. Степаныч, сидя за рулем, вводил нас в курс дела.
– Вот, пацаны, – говорил он. – Турнир ведь у вас, «девятка» в случае выигрыша вам отойдет, сборы вам нужны, так?
– Так, Владимир Степаныч, – откликнулись мы унисон.
– Какого тогда лешего у меня голова болит?
Зная специфику Степаныча, я предположил, что он сгущает краски для того, чтобы себя в более выгодном свете подать. Ну, типа – все хреново, все пропало, пока в Готэме не появился Бэтмен. Так и тут.
– Короче, я заглядывал к Зауру поболтать, прежде чем за вами поехать. Сборы продлятся десять дней, поселят нас в нормальную гостиницу с хорошим видом из окна и балконом, а через три дня поедем в Сочи. Там селимся с остальными кладбищенскими в лучший отель города, – заявил Степаныч.
– Почему это в Сочи? Турнир же, вроде, будет в Краснодаре проходить, – опередил меня с вопросом Танк.
Я тоже был уверен, что в Краснодаре будем биться.
– Потому что туда решили сходку перенести, а следом и соревнование. Вроде как, вокзальные и кареновские тревогу забили, – Степаныч на меня зыркнул через зеркало, мол, твоих это рук дело, Боец.
– Это из-за того, что на них тимашевские наехали? – Танк хлопнул кулаком в ладонь и возбужденно заерзал на сиденье. – Мало им козлам, жаль, что меня там не было! Эх…
– А тебе успеется, – хмыкнул тренер. – Короче, мужики. Сочи хоть и рядом с Краснодаром, а климат там другой, пальмы, все дела, попривыкнуть надо, обтереться. Только не об баб тереться! Акклиматизация штука такая, если за несколько дней до боя на место не приехать, то может аукнуться.
Я со Степанычем был согласен целиком и полностью. Акклиматизация, если ты дерешься в другом климатическом поясе, штука примерно равнозначная ОФП и даже спаррингам. Дыхалка сливается, как вода в унитаз.
– Ну и еще, калеки, Заур мне пообещал, что каждый из вас хоть и будет освобожден от основной работы, а бабки за каждый день сборов вы будете точно также получать, как если бы в городе лямку тянули. Дело?
– Спасибо, Владимир Степаныч! – сказали мы с Танком в унисон.
Тренер аж румянцем налился – довольный, что мы ему должное отдаем. Этого-то он и хотел за всей шелухой про «калек» и «головную боль». Хотя, по факту, согласие Заура было бы получено, приди к Степанычу хоть, я, хоть Танк, хоть любой другой. Кладбищенские были кровно заинтересованы в том, чтобы показать на турнире результат. Слишком лихо закрутились вокруг события, и соревнования эти стали не просто состязанием, но вершиной противостояния группировок Ростова.
На вокзал приехали без трех минут к отправке. У Степаныча на Текучевском мосту начал греться мотор, пришлось ждать, когда остынет. Но любые предложения поймать бомбилу – тренер отметал.
– Еще чего не хватало, ща, пацаны, прежде времени трусы мочите…
Мы с Танком только пожимали плечами. Опаздывать и сидеть на вокзале до глубокой ночи (когда следующий поезд подойдет) не хотелось, особенно мне. Но Степаныч, видимо, хорошо знал своего железного коня. Пошаманил под капотом, с грохотом его закрыл и, довольный как слон, показал нам большой палец – едем.
«Запор» тормознул на парковке возле станции, и мы вылетели на вокзал.
– Опаздываем… – буркнул Степаныч, бежавший с двумя огромными чемоданами наперевес. – Какой у нас вагон, тить твою нихай?!
Мы с Танком были налегке, но от нашей помощи тренер отказался с формулировкой «Ёпрст! Чай не убогий, сам справлюсь». Я полез за билетом, крикнул на бегу:
– Пятый!
Выбежали на перрон, в тот момент, когда на поезд поднимали лесенки, а проводники уже стояли в вагонах. Какой номер у нашего вагона, теперь было совершенно неважно, тут бы просто на поезд успеть.
– Подождите! – заорал Степаныч.
Девчонка-проводница вылупила на нас глаза, потому что загорелся красный сигнал, сигнализирующий о том, что поезд вот-вот тронется.
– Какой вагон? – спросил тренер, всерьез полагая, что мы успеем до нужного вагона домчать.
– Да вы залазьте, господи, мы уже едем, – заверещала проводница, поезд качнулся и действительно тронулся.
Понятно. Я выхватил у Степаныча чемоданы и закинул в вагон, едва не пришибив проводницу. Запрыгнул на вагон, помог забраться тренеру, который, как бы ни строил из себя молодого и пышущего силами, но от бега устал и выдохся. Танку уже пришлось бежать вприпрыжку вслед за поездом. Но тяжелые тренировки дали о себе знать – лишь в последнюю секунду он запрыгнул в вагон. Проводница, которая от нашего штурмования поезда побелела словно простыня, аж перекрестилась.
Вот так весело и не без приключений мы завалились в свое купе, пройдя насквозь через четыре вагона.
– Фух! – выдохнул Степаныч, усаживаясь на нижнюю полку. – Успели, едрить-мадрить!
Я сунул чемоданы наверх, покосился на нашу попутчицу – скрюченную бабульку, которая читала книжку «Портрет Дориана Грея», и как можно более доброжелательно улыбнулся. Старушка была явно перепугана, что к ней в купе буквально на ходу ввалились целых три здоровых мужика. Да еще такие громкие и шумные.
Пока размещались, к нам зашел проводник, проверять билеты. Бабуля быстро смекнула, что ехать в этом купе ей не хочется, и зашептала на ухо проводнику, чтобы он ее на другое место пересадил. Тот замотал было головой, отказываясь, но бабуля сунула ему купюру и обворожительно улыбнулась. Если оскал пенсионерки можно назвать обворожительным.
– Да, одно место свободное есть… – заключил проводник.
– Спасибо вам большое, молодой человек! – старуха, косясь на нас как на демонов из преисподней, похватала свои вещи, и больше я ее во время пути не видел.
– Пожалуйста… ваши билетики, молодые люди!
– Боец, у тебя билеты? Покажи! – распорядился тренер, а сам полез в чемодан.
Я думал, переодеться, но вот нет – Степаныч с ухмылочкой достал из чемодана бутылку своей фирменной настоечки, которую мы на днях в зале распивали. Поставил бутылку на стол, довольно ладони потер. К поездке тренер подошел в полной боевой готовности.
– Паренек, стаканы тащи, – обратился он к проводнику.
Тот поднял взгляд от билетов и нахмурился, увидев алкашку на столе.
– У нас распитие спиртных напитков только в вагоне-ресторане…
– Ты, видимо, не расслышал, парниш, стаканы тащи, – Танк поднялся со своего места и положил руку на плечо проводнику.
Он и сидя выглядел совсем не маленьким, а поднявшись – вовсе паренька испугал. Проводник вылупился на него, часто моргая и забыв, о чем его вообще просили. Закивал болванчиком.
– Да не ссы в компот, там повар ноги мыл, – Танк достал купюру и сунул ее проводнику. – Мы по-тихому, безо всяких проблем, лады?
По итогу через пару минут у нас на столе стояло три стакана в фирменных железнодорожных подставках. Степаныч ловко разлил настойку себе и Танку, от усердия высунув язык. Когда очередь дошла до меня, я накрыл стакан ладонью.
– Откажусь, – пояснил я.
– А чего? – удивился Танк.
– Я посмотрю, как ты завтра на первой тренировке завоешь с похмела, – я как можно дружелюбнее улыбнулся.
– Ну как хочешь, потом же ворочаться будешь в поезде с непривычки, а мы с Танком выпьем по чуть-чуть, чтобы крепко спалось. Да, Танк?
– Угу, – закивал тот в ответ, явно не прочь выпить, какой бы там ни был предлог.
Я пожал плечами, хозяин – барин. Сам залез на верхнюю полку и лег спать. В отличие от Танка, я хорошо знал, каково это – тренироваться после алкоголя. Ну, а ста граммами попойка явно не обойдется. Правда, заснуть сразу не вышло, я действительно ворочался. Не потому, что не мог уснуть, неа – просто, чуть выпив, Танк и Степаныч увлеклись пением.
– По До-о-ону гуляет! – завыл Степаныч, как мартовский кот.
– По До-о-ону гуляет! – подхватил песню Танк.
Тяжелая предстояла ночка, и это еще бабки-соседки тут нет. Я попытался закрыть голову подушкой, но помогло мало. Спев русскую народную, половину слов которой они не знали, Танк и Степаныч перешли на современный репертуар. Горланили «Атас» так, что через двадцать минут дверь купе резко открылась, и на пороге появился мужик в семейниках.
– Слышь, хлебало завалите…
Он осекся, как и проводник, едва увидев Танка в полный рост.
– Извините…
Мужик в семейниках хотел по-быстрому увильнуть. Но Танк-то уже поднялся на ноги – зря, что ли? Он положил мужику, который уже тысячу раз пожалел о своем необдуманном визите, руку на плечо.
– А давай с нами, брат! Степаныч, наливай!
Отказа не подразумевалось – Танк силой усадил перепуганного мужичка на сиденье, вручил ему мой стакан со словами «штрафную бахни, земляк». Разговорились. Ну, хоть петь перестали, и то радует. Мне, наконец, удалось заснуть. Не знаю, сколько они еще бухали, сквозь сон слышал, как в купе с визгом залетала жена мужичка, чтобы мужа отжать обратно. Ну а потом наступила заветная тишина. Ехать, правда, оставалось всего ничего, я понимал, что придется ставить крест на планах выспаться перед утренней тренировкой. Ну, если она случится.
Проснулся я от того, что в двери нашего купе постучали.
– Прибываем, – приоткрыл дверцу проводник.
Я широко зевнул. Времени было – начало пятого утра. Ехать в Горячий Ключ было не так и долго, чуть меньше семи часов из Ростова. Вот мы и добрались почти. Неудобно жутко, что посреди ночи дорога, но тут уж как есть. Степаныч объяснил выбор поезда тем, что хотел прямо с утра провести тренировку. Но предположу, что теперь планы у тренера изменились.
«По чуть-чуть» в итоге обернулось тем, что Танк со Степанычем приговорили две бутылки настойки вместо одной и вырубились. Спали мужики как придется – тренер сложил руки на столе и опустил на них лицо. Танк полубоком-полураком спал на полке, свесив ноги на пол. Мужичка в семейках действительно не было, жена-таки забрала, значит.
– Подъем! – я громко в ладоши хлопнул.
Думал разбудить, а не вышло нифига. Пришлось расталкивать.
– Владимир Степаныч, мы подъезжаем! – я потряс за плечи тренера.
– Ща, Боец, пару минут… – Степаныч начал отмахиваться от меня рукой.
– Танк, подъем! – я тряхнул пацана, надеясь, что с ним попроще получится.
– Э… дай поспать, – богатырь только отмахнулся.
Понятно. Я вышел из купе, прогулялся до туалета, взяв с собой пару стаканов, тех самых, из которых Танк и Степаныч пили. Дверь туалета была открыта и при движении поезда все время хлопала, заодно выдавая наружу вонючий запах застарелой мочи. У меня аж к горлу тошнотворный ком подкатил. Кое-как, удерживая ногой дверь, я прошмыгнул внутрь, поставил стаканы на раковину. Запираться не решился, ручка была настолько грязной, что мутило от одного только ее вида. М-да, это тебе не нынешние вагоны с сенсорным смывом и душевой… Придется, по ходу, до Горячего Ключа терпеть, а там облегчиться на вокзале.
Как бы то ни было, со стаканами я вернулся в купе. Раз тренер и Танк не хотели подниматься добровольно, придется организовать подъем в принудительном порядке. Одному за другим, я вылил воду мужикам за шиворот.
– Ядрен батон! – тренер аж подпрыгнул. – Ай…
Это он головой ударился о верхнюю полку, немного с прыжком не рассчитав. Теперь сидел и тер ушибленное место ладонью, волком глядя на меня. Танк тоже вскочил, как ошпаренный, сметая ни в чем неповинные стаканы со стола.
– Что? Где? – выпалил он.
– Подъезжаем, – спокойно повторил я.
Мы действительно подъезжали к вокзалу.
– Ты не мог просто толкнуть, Боец! – заворчал Степаныч.
Я плечами пожал – мог-то мог, только вот вы не расталкивались, поэтому есть, как есть. В купе, заслышав звон разбитого стекла, влетел проводник.
– Все в поряд…
Паренек запнулся, увидев картину маслом: разбитые вдрызг стаканы, мокрые тренер и Танк. На этот раз мне пришлось самому урегулировать вопрос – я сунул проводнику бабки и извинился за таких неспокойных пассажиров. Паренек покивал, сказать ничего не сказал, а мы как раз остановились у вокзала, так что прямо в окно смотрела надпись: Горячий Ключ.
Тренер честно попытался понести свои чемоданы, но скривился от головной боли.
– Боец… ты это… – выдавил он через не хочу. – Поможешь?
– Не вопрос.
Я похватал чемоданы, и мы вывалили на перрон станции Горячего Ключа. Там, заглянув по срочной нужде в здание вокзала, начали ловить бомбилу. Тех, кто специально по такому случаю на вокзале пасся, пассажиров подбирать, как ветром сдуло, стоило им понять, что три здоровых мужика, два из которых с похмела и с угрюмыми рожами, ищут машину.
– Не понял? Бабки никому, что ли, не нужны, – фыркнул Степаныч.
Я уже думал, что придется автобусную остановку искать и до утра там торчать, но увидел проходившего бомбилу, похожего на грузина, который, видать, тоже отлучался по срочной нужде внутрь вокзала.
– Такси, такси! – начал зазывать он выходящих с поезда пассажиров, повесив на шею шнурок с картонкой, на котором фломастерами были нарисованы шашечки.
– Владимир Степаныч, Танк, стойте здесь, а то от вас люди разбегаются.
– Чего ещё, разбегаются… – попытался возразить Степаныч.
– Просто здесь постойте, – я улыбнулся.
Сам подкрался к грузину и неожиданно вырос перед ним.
– Подвезешь, земляк?
– Куда? – заинтересовался водила.
Я сунул ему клочок с бумагой, который у тренера забрал, на нем был написан адрес нашей гостиницы. Водила кивнул, назвал сумму, я согласился не торгуясь, чтобы привалившее счастье не спугнуть. Ну а когда грузин предложил за ним идти, свистнул Степаныча и Танка. Надо было видеть, как у водилы глаза на лоб полезли при виде двух здоровых мужиков, да еще и с мокрыми майками. Но слово не воробей, а грузины – народ гордый и от своих слов не отказываются.
– На тыщу больше, – сообразил водила.
– На пятьсот, – отрезал я.
– Едем! – кивнул таксист. – Меня Гиви зовут.
Он протянул руку.
Мы вышли с вокзала и сели в старенькую «Волгу», которая и довезла нас до назначенного адреса. Благо добрались без приключений. Степаныч и Танк на заднем сиденье даже кемарить начали, но повезло, что дорога неровная попалась. Каждый раз, когда «Волга» заезжала в яму, Степаныча и Танка на заднем сиденье подбрасывало, и они мигом просыпались.
Вскоре Гиви свернул с главной дороги по указателю в пансионат. И минут десять мы ехали в непроглядной тьме, разрезанной тусклым светом фар «Волги». Потом впереди показались ворота пансионата, на ночь запертые. Гиви затормозил.
– Приехали.
Я огляделся, пытаясь сообразить, в какую глушь нас привез таксист и не ошибся ли адресом. Если он высадит нас и уедет, то, как, стесняюсь спросить, нам отсюда выбираться? Но Степаныч, нахмурившись, огляделся ястребиным взглядом и место признал.
– Точно, приехали!
Куда, правда, приехали… Мы вышли из «Волги», расплатились с Гиви, после чего тот тут же уехал. Ну а мы остались стоять возле запертых ворот под светом луны.
– Ща, пацаны, все будет… – сказал Степаныч и пошел к воротам.