Настя вернулась в десять вечера.
– Шопинг – это увлекательно, – сообщила она с порога. Её красивые карие глаза загадочно блестели, в пухлой ручке она сжимала два бумажных пакета с фирменным логотипом. – Спасибо, что выгнала меня из номера с пачкой евро в кармане!
– Пожалуйста.
Настя попыталась прижать меня к своей объёмной груди и расцеловать в обе щёки.
– Не надо нежностей! – отпрянула я. – Вот ещё! У французов уже научилась? Так, а что ты купила? – Я с сомнением осмотрела два крошечных пакетика.
– Шарфики. Мне и тебе, – торжествующе объявила Настя и достала нечто яркое и блестящее, навевающее ассоциации с индийскими фильмами.
– Мне-то могла ничего не покупать.
– Захотелось. Ты так добра ко мне, Лена!
– Вот ещё!
– Привезла в Париж, поселила в шикарном отеле… А перед поездкой ещё и шмоток накупила.
Да, пришлось приодеть слонёнка. Иначе Настя в своём мрачном траурном балахоне (после смерти любимой тётушки она с ним не расставалась) распугала бы всех клиентов в Вильпенте. Громадный выставочный комплекс был наполнен циркулирующей публикой, наш красочный стенд привлекал внимание, а значит, мы тоже должны были выглядеть в высшей степени очаровательно.
Поэтому накануне отъезда я силком затащила Настю в магазин «Роскошная», где размеры меньше пятьдесят четвёртого считались смешным недоразумением, а дамы весом менее ста кило – ошибкой природы, и там мы выбрали несколько нарядов.
– Какой у нас красивый номер! – подруга с удовольствием упала в кресло. – Ноги гудят. Уморилась. Боже мой, нам опять принесли эти восхитительные пирожные! И ты до сих пор ни одного не съела?
– Погоди-ка. Ты ходила по магазинам целый день и купила лишь два шарфика?
– Не только по магазинам, – взгляд Насти воровато забегал. – Я дошла до Лувра, а потом до Эйфелевой башни… Гуляла по Марсову полю. Это же Париж!
– Ты обманываешь. Наверняка, зависла в каком-нибудь ресторане, где попробовала половину меню. Тупо спустила все деньги на еду! Настя!
– Здесь всё такое вкусное, – проныла чревоугодница. – А что у тебя за книжка? – быстро сменила она тему.
– Подобрала в кафе.
– Вот видишь! Ты тоже была в кафе.
– Но я там заказала бокал вина и кофе.
– Я так не могу, – вздохнула Настя и взяла в руки книгу. – О чём она? Английская! – в её голосе звучало уважение.
Когда я исправляю документы, написанные на английском, или разговариваю по скайпу с китайскими партнёрами, Настя смотрит на меня, как на какое-то божество. Сама она не знает ни одного иностранного языка. Да и по-русски пишет с ошибками.
– Детектив?
– Психологический триллер. Начало довольно интересное.
Я решила тут же перевести для Насти первую страницу книги, но вовремя себя остановила: ещё не хватало, чтобы подруга тут же залилась слезами, проведя аналогию с собственной жизнью. Ведь её родители тоже погибли, когда ей было всего десять лет…
В девять утра мы с Настей сидели на кровати в шёлковых пижамах и сортировали бумаги.
– Триста предложений о сотрудничестве! – воскликнула Настя, перебирая визитки и буклеты. – Всего за четыре дня работы выставки!
– А ты стонала и возмущалась все пять месяцев, пока мы готовились. Не понимала, зачем мы так горбатимся.
– Я стонала вовсе не из-за дополнительной нагрузки, – напомнила Настя. Её голос дрогнул. – Ты же знаешь…
– Да-да, конечно. Тебе пришлось нелегко.
Впереди был целый день в Париже. Наш самолёт улетал из Руасси в три часа ночи. Моя авантюра – представить фирму на международной медицинской выставке – удалась на сто процентов.
Эта выставка, ежегодно проводимая с семидесятых годов прошлого века, являлась одним из самых крупных и значимых мероприятий в своей отрасли. На этот раз в ней приняли участие двести тысяч специалистов из шестидесяти стран. Разве не впечатляет? И вот, в толкучку из пяти тысяч компаний протиснулись и мы, с нашей крошкой под названием «Медэкспорт».
И всё время, пока мы работали на выставке, налаживая контакты и привлекая новых партнёров, меня не покидало ощущение дежавю. Я давно прошла весь этот путь, а теперь повторяла его заново, с самого начала. Два года назад я по глупости потеряла компанию. Разорилась дотла. И всё лишь потому, что считала себя самой умной, самой ловкой, и не верила, что и другие способны мыслить, создавать хитроумные конструкции, выигрывать.
Думала, только я так могу.
И получила по носу.
А теперь у меня есть малютка «Медэкспорт». По сравнению с прошлой компанией – как той-терьер рядом с сенбернаром. Или камешек у подножья Аю-Дага…
На выставке проходили тематические форумы, и я, безусловно, не могла не поучаствовать – раз мы приехали в такую даль, надо выжать из визита всё возможное. Я заблаговременно подала заявку и выступила на форуме с лекцией «Особенности российского рынка медоборудования: секреты успешного сотрудничества». Произвела на слушателей неизгладимое впечатление – и внешним видом, и осведомлённостью, и ораторским мастерством.
– Как это у тебя получается! – восхищённо произнесла Настя, взирая на меня с благоговением. – Ты что, совсем не волнуешься, когда на тебя смотрят сразу сто человек?
– Вот ещё! Да я от этого балдею. Жаль, что не двести!
На самом деле, всё это было отголоском былой славы. Я ощущала себя актрисой, списанной со сцены…
– Ты постоянно упрекаешь, что я ною из-за бедной Изабель. А ведь ты и сама всё время стонешь, – проницательно заметила как-то Настя. – Оплакиваешь потерянный бизнес.
Тут мне крыть нечем.
Да, я тоже постоянно ною, как и Настя. Наш блистательный бенефис на парижской выставке – сущая ерунда по сравнению с моими предыдущими достижениями. Так, жалкое трепыхание…
Когда чёрная пелена тоски окутывает меня плотным коконом, когда я понимаю, что собственноручно подарила конкурентам результат семнадцати лет каторжного труда, я подбадриваю себя историей знаменитого японца Коносукэ Мацуситы – основателе компании Panasonic. И, хотя Мацусита был улыбчивым брюнетом и миллиардером, а я – стервозная блондинка, пережившая финансовый крах, мне нравится проводить между нами параллели.
Скромность – не мой конёк!
В конце второй мировой войны Мацусита тоже потерпел грандиозное крушение бизнеса, однако ведь выжил! Он начал работать в девятилетнем возрасте, в торговой лавке ему платили одну йену в месяц (когда я прозябала участковым врачом в районной поликлинике, то получала столько же). Он был ребёнком из разорившейся многодетной семьи, без связей, без образования.
Но, несмотря на ущербные стартовые условия, этот уникальный японец построил грандиозную бизнес-империю – благодаря своему трудолюбию и умению ставить высокие цели. Он верил в безграничные возможности человека и говорил, что нерешаемых задач не бывает. Он раскручивал свою компанию не ради одной только прибыли – Мацусита видел своей целью развитие общества и улучшение жизни людей (а я потратила восемь лет и бездну сил на создание и продвижение на рынок уникального кардиологического прибора, способного помочь сотням тысяч больных).
Вот высказывание Мацуситы, близкое моему сердцу: «Перед каждым человеком открывается своя дорога. Она может сужаться, расширяться, идти в гору или, наоборот, вести вниз. В пути нас часто ждут разочарования. Но лишь храбрость, настойчивость и упорство каждого человека помогут ему открыть свой истинный путь. Именно это и приносит настоящую радость»…
В общем, не знаю почему, но с легендарным японским предпринимателем, родившимся в начале прошлого столетия, меня связывают неведомые кармические узы. В единственном вопросе мы расходимся – в отношении к подчинённым. Уж больно Мацусита с ними церемонился. Даже прощение у них просил в период кризиса, мол, простите, вы ни в чём не виноваты, это не вы плохо работали, а я плохо вами управлял…
Ха! Да у меня бы такие слова застряли в горле! Я бы ими просто подавилась! Персонал надо муштровать.
Итак, помня о Мацусите, я стараюсь верить в успех и работаю, не покладая рук. Возможно, через семнадцать лет мне удастся снова покорить вершину.
Так, а сколько же мне будет?
Мама дорогая, столько не живут!