Перед тем как покинуть борт, Дорвард пообещал известить экипаж о времени выхода в поиск и пригрозил штрафом в случае еще одного разбирательства с участием СКБ. После его ухода Блохин первым подал голос:
– Эй, Джой! С тебя три бутылки, – сказал он с самым серьезным видом.
– Три-то за что?!
– Первая – за поруганную любовь осьминожки и осьминога. Вторая – за то, что Дэйв не заметил подлога. Ну а третья – за место второго пилота. И знай, это по-божески! Будь я командиром экипажа, я бы моральный ущерб в счет включил.
– Что?
Джою показалось, что он ослышался. Стажер растерянно обернулся к капитану.
– Джой, я могу поставить тебя вторым на время отсутствия Эдварда. Временно. Если согласен, зайди ко мне как-нибудь со своими документами. Их даже Дэйв уже проштудировал, а я еще и не видел.
– Да, сэр!
Джою показалось, что сейчас он должен проснуться. Кейт что-то сказал, Блохин и Серж расхохотались, но стажер еще несколько минут не мог включиться в общий разговор.
– …снимет нас с орбиты через две недели, – говорил тем временем капитан, – можно начинать думать, чем займемся.
– Хоть чем! – с чувством сказал Серж, который измаялся больше всех. Штурману корабля, болтающегося на орбите, даже Гардон не мог придумать работу по специальности. А пилотаж Серж откровенно недолюбливал.
Дорвард сдержал обещание и через десять дней связался с Гардоном, объявив о завершении блока работ на Департамент. На прощание Рэд взял управление, проделал головокружительный пируэт вокруг орбитального комплекса, и «Моника», набирая скорость, ушла с орбиты.
– Вроде не вчера родился, – заметил Стрэйк, который был старше всех в команде. Виктор пробурчал что-то о насилии над бортовыми системами и объявил, что, если программа разведения объектов снова зависнет, он принципиально не будет ее реанимировать. Рэд только сдержанно улыбнулся в ответ.
Как-то раз Джой оказался в кают-компании техперсонала, когда там зашел разговор о профессиональных рейтингах капитанов гражданского космофлота. Независимый социологический центр публиковал их раз в квартал. Каждая публикация «Топ-100» сопровождалась бурными спорами и большими денежными ставками. Во втором полугодии Гардон откатился с девятого места на четырнадцатое, что привело его команду в состояние легкого уныния. «Не, ребята, мы не то что в тройку, как «Таро», мы так и в пятерку никогда не попадем», – разочарованно сказал кто-то из парней.
Старший техник Левис Белтс придержал Джоя за рукав, пригладил усы и очень тихо произнес: «На самом деле мы уже давно всех обставили, малыш. А почему Гардона в официальных рейтингах в тройку не пропускают, я тебе объяснять не буду. Сам поймешь со временем. Ты парень смышленый. Не зря тебя старпом любит».
– Никогда так не делай, – сказал Рэд стажеру, выведя его из состояния задумчивости. – Джери, отдай ему управление. Пусть упражняется, пока все спокойно.
– Джой, слышал, что капитан сказал? Переводи маршевые на себя. С виртуальным контролем только не балуйся – глаза разбегутся. Иди по обзорникам.
Джой выполнил распоряжение и тяжело вздохнул. Он уже усвоил, что для Стрэйка правила писаны, чтобы их соблюдать, а для Гардона – чтобы им никогда не следовать. Подстроиться под стиль кораблевождения того и другого ему постепенно удалось. А вот как быть, когда они оба на него смотрят? Оказывается, бывают в жизни стажера ситуации, когда сидеть за штурвалом совсем не хочется. Даже если это штурвал сверхскоростного облегченного транспортника, которых на весь гражданский космофлот едва ли штук пять наберется. Такие машинки в разных модификациях обычно делаются под заказ, и водят их потом чьи-то личные пилоты.
На счастье Джоя, штурман снизошел до синхронной коррекции курса на обычном маршевом участке, и оба матерых пилота «Моники» перестали обращать на них внимание.
«Должен будешь», – сказал Серж в индивидуальный коммуникатор перед началом практического занятия по астронавигации. Вслух он несколько раз громко обозвал стажера двоечником, поинтересовался, чему его на летном факультете учили четыре с лишним года и для чего им на борту второй пилот, который понятия не имеет о позиционировании. Курс астронавигации Джой сдал на отлично в конце третьего года обучения. Но он был так благодарен Сержу, что согласился бы собственноручно исправить оценку в ведомости на неуд, лишь бы тот не бросил его в трудный момент.
Стрэйк с Гардоном бездельничали и лениво препирались, выбирая стоящие контракты из вороха высыпавшихся на них предложений. Отношения у первого пилота с капитаном складывались непросто. Прошлое накладывало свой отпечаток: во время войн Второй волны они воевали в разных лагерях. Рэд сражался за идею, Стрэйк – с самого начала только за деньги. Со стартом военных операций в колониальных территориях транспортная компания Аналога-1, где работал Джери, разорилась. И Стрэйк остался без работы с беременной женой и маленьким сыном на руках. Сколько мог, он перебивался случайными заработками, пока не наткнулся на вербовщика и не пересел на истребитель. Однако у Джеральда Стрэйка хватило здравомыслия вовремя выйти из игры.
Когда Гардон пришел в спасательное подразделение, Стрэйк отказывался верить, что бывший наемник смог составить ему конкуренцию. Стрэйк по праву считался одним из лучших пилотов космофлота, и у Гардона по сравнению с ним имелось только одно преимущество. Он мог позволить себе в решающий момент поступать вопреки требованиям инструкций, полагаясь лишь на свою потрясающую интуицию и не прислушиваясь к советам и приказам, от кого бы они ни исходили. В таких ситуациях люди смотрели на него затаив дыхание, ему не решались вставать поперек дороги, и он в девяноста девяти случаях из ста оправдывал ожидания, в то время как Джери говорил что-то вроде: «Ничего, ребятки, спокойно. Не спешите, у нас еще резерв мощности в запасе», – после чего экипаж обретал второе дыхание.
Одним словом, Стрэйк с его опытом, личными качествами, умением организовать работу и вести документацию согласно всем требованиям Департамента космоплавания был незаменим в качестве помощника капитана. Когда ему предложили место на MНK-17, он отказался категорически, будучи твердо уверен, что никогда не сработается с Гардоном.
– Мы развалим любой самый лучший экипаж, оказавшись на одном корабле! – сказал он Дорварду. – Не понимаю, почему вы делаете ставку на него, Пол, и при чем тут я.
– Рэджинальд сам предложил твою кандидатуру. Он не хочет больше ни о ком слышать, а капитан, как ты знаешь, имеет приоритетное право голоса при подборе команды.
– Да он терпеть меня не может!
– Речь идет о профессиональных качествах, а не о любви. Значит, ты ему нужен.
– Вот пусть он мне сам и обрисует перспективы нашего сосуществования. Раз я ему так нужен.
В тот же вечер Гардон заявился к Стрэйку домой. У них состоялся довольно жесткий разговор, к концу которого Джери позволил себя уговорить, не сомневаясь, что не задержится на «Монике» надолго. После бесчисленного количества мелких стычек и нескольких крупных скандалов капитан и первый пилот MНK-17 пришли к выводу, что им есть за что уважать друг друга, и на борту звездолета воцарился мир.
Пока «Моника» бороздила просторы Бета-радиуса удаленности, Джой постепенно освоился в роли второго пилота. Его все чаще стали оставлять на мостике, доверяя контрольное пилотирование. Сначала – только если в тройке дежурных техников на вахту заступали Белтс или Фишер. А потом – и с менее опытной бригадой. Первым его оставил на вахте одного капитан.
Ни с того ни с сего, без всякой предварительной подготовки вызвал вечером в рубку, долго пристально смотрел, пока Джой не начал ерзать под его взглядом и мысленно перебирать все свои грехи, и сказал:
– Вот что, Джой. Сегодня твоя первая вахта с этой секунды – и пока я тебя не сменю. Подключайся на контрольное пилотирование. Четыре простых правила: глючит бортовой компьютер – будишь Виктора. Локаторы, ориентация, связь – Кейта. Если нет курсовой устойчивости – Сержа. Во всех остальных случаях – меня или Стрэйка. Но если хоть одного из нас ты поднимешь зря… Я даже предположить не рискну, как именно и в каких позах тебя пролюбят. Короче, в этом и заключается великое искусство вахтенного офицера: сохранить в целости звездолет и собственную задницу. Дерзай. Я приду, не бойся.
И ушел.
Три часа его отсутствия стоили трех лет учебы в космошколе. На следующий день притихший Джой попросил у Стрэйка полную версию руководства по эксплуатации МНК-17 и неделю лазил с ней вечерами по техническим уровням. Джери удивлялся внезапному рвению к изучению матчасти, Гардон пожимал плечами, а со следующего месяца включил Джоя в расписание вахт. На первое время – с дублером.
Джой уже дважды швартовал «Монику» к вакуумным причалам под присмотром Стрэйка и был совершенно счастлив. Не хватало стажеру только ярких событий. Преподаватели «Вышки» столько раз повторяли курсантам, что искателям приключений в гражданском космофлоте не место, что те поневоле начинали верить в обратное. Джой страстно желал собрать коллекцию эпизодов, подобных встрече с монстром на Файре. Рутинная работа по доставке грузов и пассажиров для нее не годилась. Джой замечтался по пути в рубку и едва успел прошмыгнуть на место перед капитаном.
– Говори, – буркнул Рэд бортинженеру вместо приветствия.
– Сэр, об этом контракте вы мечтали всю жизнь! По крайней мере, мне так кажется.
– Опять!
– Но капитан…
– Отставить. Это приказ.
Джери, Фил и Серж заухмылялись. О поразительной способности бортинженера связываться с нечистыми на руку компаньонами среди техников «Моники» легенды ходили!
– Э, вы чего? Рэд, выслушай хотя бы!
– Пусть поговорит, – лениво бросил Джери.
– Что на сей раз? – сжалился Гардон.
– Дракончики! – не без гордости произнес Блохин.
– Виктор, мы умрем в один день. Кажется, я даже знаю дату…
Бортинженер помрачнел. Гардон прошел к пульту и убедился, что поступления грузов на «Монике» за ночь не зарегистрировано.
– Так, – сказал он, смягчившись. – У тебя есть две минуты, чтобы урезонить команду и изложить суть дела.
Блохин молча включил запись переговоров своей вахты.
«Внимание! – зазвучал женский голос. – Говорит служба оповещения. С ретрансляционного буя 7131 получено сообщение о тотальных пожарах в южном полушарии на планете Джунглей».
Команда, наконец, перестала веселиться.
– Вызови Белтса на мостик, – вполголоса попросил Стрэйк Джоя. – Пусть послушает.
«…Население эвакуировано спасательными службами. Корпорация “Биос” несет убытки из-за потери декоративных дракончиков, принадлежащих самым престижным зоопаркам и богатым домам планет-Аналогов. Если кто-либо решится спасти животных и репутацию компании, просьба обращаться к ее представителю на частоте службы оповещения. Вознаграждение гарантируется».
– Ну, и что скажете? – спросил Рэд, когда отзвучало сообщение.
– Виктор, ты с ума сошел. Лезть в лесной пожар на планете Джунглей? Одно название чего стоит! – сказал Кейт.
– А я бы не прочь посмотреть, как Блохин героически спасает дракончиков, – возразил Серж. – Просвети, где ты будешь их искать. Полушарие – понятие растяжимое.
– Я связывался с представителями компании. Вот координаты звероферм, где их разводили. Болотистая местность, дельты между реками. Огонь туда, согласно сводке спасателей, в пять тридцать еще не добрался.
– Вот! Еще и болото.
Кейту затея не нравилась.
– Лететь туда около трех часов… – прикинул Рэд. – Серж?
– Четыре часа на крейсерской скорости, – подтвердил штурман, – кое-кто старательно менял ночью курс.
– Спасатели ушли оттуда переполненные людьми, – заметил Блохин, проигнорировав замечание, – им было не до дракончиков. Может, одного-двух прихватили, чтоб перекупщикам спихнуть, но не сотню! То же самое можно сказать о персонале. Детенышей похватали за пазуху и бежать.
– Пожалуй, я бы полетел, – задумчиво сказал Рэд.
– Только учти, капитан, что потерю еще одного планетолета Дорвард нам не простит, – предупредил Джери, дав тем самым свое согласие.
– Джой, а ты что скажешь? – обернулся Рэд к стажеру.
Тот улыбнулся:
– Я за дракончиков.
– Р-романтики, чтоб вас! – проворчал Кейт. – Как дети, честное слово. Нашли кого слушать, Виктора со стажером!
– Брось, Кейт, – примирительно произнес Серж, – мы с тобой будем сидеть на орбите и посмеиваться над Блохиным. Чем не жизнь? Я лично на поверхность не полезу. Учтешь пожелание, капитан?
– По обстоятельствам.
– Не понимаю я этого, – пожал плечами Стрэйк, – за что такие деньги?
– За много сотен лет людям поднадоели кошки, собаки и лошади, – объяснил Серж.
– А также морские свинки, петушиные бои, тараканьи бега, пираньи в аквариумах и крокодилы в ваннах?
– Виктор, уймись, – оборвал Гардон оживившегося бортинженера, – как ты представляешь сам процесс отлова декоративных животных в горящих джунглях на болотах?
– «Биос» предоставляет запись звуковых сигналов в качестве приманки. К тому же животные должны находиться в вольерах.
– Нормально, – буркнул радист, – еще и по клеткам лазить! Одумались бы вы, пока не поздно, зоофилы.
– Ты груб и неотесан, Кейт, – ответил Блохин, – никто не собирается лазить по клеткам. Начиная с четырех утра я занимался силками, ловушками и программированием погрузчиков.
– Это вместо контрольного пилотирования! – сказал Стрэйк Гардону. – Не зря я спать спокойно не могу, когда этот пустозвон на вахту заступает. Вот, пожалуйста. Доказательства во всей красе!
– Я даже знаю теперь, чем скрашу остаток жизни по выходе на пенсию, – едва слышно закончил мысль Блохин.
– Бордель купит, – тихо сказал Серж Джою, – спорим, малыш? «Биос» – контора не бедная.
Бортинженер бросил в его сторону взгляд, исполненный добропорядочности:
– Я открою магазин охотничьих товаров, – скромно произнес он.
Стрэйк встал, молча обошел вокруг своего места и сел обратно, скрывшись за спинкой кресла первого пилота, что означало крайнюю степень раздражения.
– Высажу всех, – сказал Рэд. – Виктор, а тебя, если не заткнешься, я оставлю пожары тушить.
– Лучшие лаподавилки галактики! Мобильные удушки и рыболовные крючки с системой впрыска цианида! Бронетехника в аренду по желанию клиента, – продекламировал Серж. – Посмотри на себя. Из тебя же только браконьер получится! Кстати, Джери, мы ведь не хотим проскочить планету? Стрэйк, ты там живой?
– Черт бы вас побрал, языкастых, – проворчал Стрэйк. – Джой! Куда ты с маневровыми суешься, мы не оттормозились еще.
– Левис, – сказал Рэд, обращаясь к Белтсу, вошедшему минут пять назад и заставшему часть разговора.
– Да, сэр?
– Подготовьте пилотируемые посадочные модули и оба малых звездолета. Посмотри, что там Блохин сотворил с погрузчиками. Если кто-то из ребят хочет поучаствовать в розыске животных, я не возражаю. По два человека на машину. Количество задействованных модулей доложить штурману. Сегодня Серж нас координирует. Кейт, с тебя – сканирование: вдруг кто-то остался…
– Да, сэр.
– Стрэйк, Ив – на планетолет. Блохин со мной на катер. Серж и Кейт – орбита и наш возврат. Старт по готовности.
Стажер еле заметно вздохнул. Еще раз очутиться в одной машине с капитаном, на которого он теперь смотрел едва ли не с благоговейным трепетом, оказалось не так просто. Исправлять его ошибки Рэд еще с грехом пополам соглашался, учить – нет. Джой исподволь взглянул на первого пилота: заметил он его кратковременное разочарование? Джой не хотел никого обидеть. Оставалось принять предложенные правила и благодарить судьбу за то, что хотя бы старпом старается слепить из него пилота.
Сам Рэд уже почти жалел, что согласился на аферу, но отступать было поздно. До отпуска оставалось совсем мало времени, и начинающееся рискованное предприятие имело все шансы стать одним из последних его приключений в космосе. Слово, данное Кире, капитан нарушить не мог, подвергать команду опасности – тоже. Единственное, что оставалось, – это максимально усилить экипажи машин, что он и сделал. Виктору расклад сразу показался несколько странным. Кроме Джоя, любой из них справился бы вдвоем с техником. Гардон обычно в таких случаях брал с собой на катер Питера или Фишера, оставляя Стрэйку планетолет, а желающим – посадочные модули. Попытка поговорить с капитаном с глазу на глаз ни к чему не привела.
– У Джери не бывает проколов, – отрезал Рэд, – там небезопасно. Хочешь с ним, я поменяю пары.
– Рэд, речь не обо мне…
– И не обо мне. Поэтому Джой пойдет со Стрэйком.
– Взял бы малыша разок, поучил. Он спит и видит, как бы с тобой увязаться…
– Я его плохому научу, – усмехнулся Рэд. – Например, как крест на карьере поставить. Поверь, ему не надо.
Виктор прикусил губу. Рэд чего-то недоговаривал относительно аферы, своего в ней участия и состояния, а ссоры перед стартом были ни к чему. Кроме того, когда в рубке обсуждался район высадки, Гардон со Стрэйком схлестнулись перед всем комсоставом, как в старые добрые времена. Причем оба говорили так уверенно, словно уже бывали на планете. Какое-то время Блохин и Рэд работали в ангаре молча.
– Капитан, это Стрэйк. Мы готовы. Координатор на месте?
– Я на месте, – раздался голос штурмана.
– Хорошо, начинаем, – сказал Рэд. – Серж, выпускай их первыми. Мы следом.
– Координатор экипажу. Первыми стартуют малые бортовые звездолеты, затем модули в порядке нумерации. Старт планетолету разрешен.
Гардон уже сидел в кресле пилота. Виктор возился с ловушками, наконец, плюхнулся рядом. Рэд медлил: ему нисколько не хотелось снова оказаться в горящих джунглях.
– Я воевал здесь, и Джери тоже, – сказал он, не дожидаясь вопроса. – Пристегнись. Серж, мы поехали?
– Старт катеру разрешен.
Атмосфера планеты Джунглей была пригодной для дыхания. По инструкции скафандр надлежало надевать в любом случае, когда космолетчик покидал борт несущего корабля, вне зависимости от класса звездолета доставки и типа планеты назначения. Исключения составляли полеты в оборудованные космопорты и на обитаемые станции. Естественно, ни один космолетчик строго этого правила не придерживался, когда речь шла о вылазке на планету с атмосферой, сходной по составу с земной. Капитан и бортинженер «Моники» ограничились летными комбинезонами. Гардон посадил катер в нужной точке, провел рукой по воротнику комбеза, не обнаружил там замков геромшлема и посмотрел на мутный горизонт.
– Дымом тянет, как будто я воздухозаборники открыл!
– Давай вернемся, Рэджи, – вдруг сказал Блохин.
– С чего вдруг?
– Ты мне не нравишься сегодня.
Виктор отработал с Гардоном много лет. Он видел его битым, пьяным, смертельно уставшим и злым, но никогда – беспомощным. Даже для него Рэд всегда оставался этаким бывалым «космопроходцем со стальным взглядом», который мог шутить, когда самому Виктору уже было не до смеха. И вдруг представления, выдержавшие испытания самыми безнадежными ситуациями, рухнули в одночасье без всяких видимых причин, словно Рэд на несколько минут убрал невидимую защиту.
Рэд промолчал.
– Останешься на «Монике», а я возьму вторым Сержа.
– Пошли. Все не так просто, – сказал Рэд и набрал код шлюзовых замков.
Блохин понял, что разговор о возвращении окончен, и шагнул на платформу трапа. Следом спустился Гардон. Почва под ногами противно хлюпала. Остро пахло гарью. Сквозь дымную завесь едва просвечивали спирально закрученные стволы деревьев, сплетавшиеся с ограждением вольеров. Алые, синие, желтые шапки крон беспрерывно роняли серпантинные ленты. Ветер празднично разбрасывал их по поляне, на которой стоял катер. Трепещущие ленточки липли на комбинезоны и сыпались на отливающие сталью поручни трапа, разбиваясь в разноцветные комочки. С лохматого ковра местной травы со звуком, напоминающим хлопанье птичьих крыльев, вскидывались стреловидные листья, плевались вверх слизистыми струями, на лету сбивая серпантин и сплетаясь с ним в единое целое. Отчаянный безумный праздник продолжения биологического вида на краю гибели, как любовь смертельно больных.
Рэд заходил на посадку с севера, с той стороны, где земля уже была выжжена дотла. Чернота пепелища, чавкающая грязь дымившихся торфяников, широкая полоса жадного трескучего огня и этот пронзительный спиралевидный листопад.
– Виктор…
– Что?
– Куда ты меня притащил?.. Где твои дракончики? Справа полоса огня в нескольких километрах!
– Это координатор. На поверхности семь единиц техники, – раздался голос штурмана. – Работаю на прием сообщений. Докладывать только время посадки и выхода на орбиту. Координаты на сканерах – отчетливо. Проход к шлюзам «Моники» по моей команде. Приоритет у малых бортовых звездолетов. Капитан?
– Хорошо, Серж. Мы сели только что.
– «Моника», это Стрэйк. Посадка – двенадцать сорок восемь.
Хотелось, как в детстве, верить в то, что смерти нет и падающие обратно на траву стрелы, оплетенные семенами разноцветных крон, обязательно возродятся из пепла, пропустив беду через себя. Может, так оно и происходило здесь из века в век. Ни Рэд, ни Виктор, задравший голову, чтобы рассмотреть кроны деревьев, не были специалистами по космобиологии.
Они пошли расставлять ловушки. Тяжелый болотный туман с едким дымом образовывал густой смог, и Гардон первым надел маску.
– На месте декоративного дракончика я бы здесь не выжил, – признался он Виктору, настраивающему манок, – сыро, неуютно. А вольеры здоровые. Как сафари-парк. Интересно, на сколько особей рассчитаны?
– Не знаю, не успел посмотреть. Но то, что ты не декоративный дракончик, сразу чувствуется. Это взрослые особи живут во дворцах, а детеныши выживают только в джунглях. Богатые владельцы специально привозят сюда любимцев для спаривания и проведения медового месяца.
– Не надо про медовый месяц, – улыбнулся Рэд, – мне все еще совестно перед осьминожками.
Несмотря на пессимистические взгляды капитана, касающиеся среды обитания, жалобно курлыкающие дракончики чуть не сбили космолетчиков с ног, возникнув перед катером из тумана, стоило Блохину включить манок. Они оказались совершенно ручными, дружелюбными и очень красивыми, размером с крупную овчарку. Чешуя взрослых особей играла всеми цветами радуги, а у детенышей отливала нежным перламутром. Кайма небольших крыльев с замысловатыми разводами была ослепительно-белой. Шея – словно в пене кружев. Гардон даже погладил одного из них, чтобы убедиться, что это не шерсть и не декоративный ошейник. А глаза! Большие, влажные, совсем не драконьи…
Техники на модулях и пилоты сделали по несколько заходов, прочесывая сканерами буйную зелень сельвы.
– Кажется, все, которые не попали в огонь, – подытожил Стрэйк. – Еще заход, капитан?
– Нет. Серж, всех на борт! Сворачиваемся. Мы облетим район, посмотрим, что осталось. Кейт?
– Никого не нашел. Орбитальное сканирование завершено, я возвращаю беспилотники. Чистая эвакуация, господин капитан. Обслуживающий персонал уцелевших звероферм вывезли. Местного населения здесь практически не осталось после войны.
– Пристегнись! – зарычал Рэд на Виктора. – Сколько раз можно повторять.
Блохин защелкнул фиксаторы, протянул руку к пульту и отключил громкую связь:
– Не психуй, Рэд, – негромко сказал он. – С какой точки начнем?
Пройдя над дельтой несколько раз, они выбрали место для посадки.
Тяжелый дым, закрывший высокое зеленоватое небо, отрезал их от космоса. В то время как платформа трапа шла вниз, гул пожара заполнял собой все окружающее пространство. Земля под ногами ощутимо вибрировала и дымилась. В ловушках оказалось всего семь полуживых, наглотавшихся дыма дракончиков. Рэд с Виктором покидали их в багажный отсек как дохлых куриц. Пока шагающий погрузчик с «Моники» лязгал собранным оборудованием и утрамбовывался следом, они друг за другом ввалились в кабину.
Не успел люк закрыться, как огромный огненный столб прорвался на площадку сквозь сырые джунгли, рассыпавшись фонтаном искр. Почва, обожженная при посадке, предательски вспыхнула. Рэд, чертыхаясь, бросился к панели управления. Пока он устанавливал режим терморегуляции в багажном отсеке, герметизировал люки и заводил двигатели, земля, оказавшаяся густым переплетением корней, выгорела, и малый бортовой звездолет на две трети корпуса ухнулся в болотную жижу.
Болота на планете были бездонными. Их словно специально наливали над мангровыми зарослями этаж за этажом так, что верхний относительно плотный слой скрывал гнилую вязкую основу. Первые колонисты ошибочно приняли его за твердую поверхность, разбили несколько крупных поселков, посчитали, во что выльется освоение планеты, и предпочли убраться отсюда восвояси. Орбитальные бои и кровопролитные стычки за островки твердой земли во время войн Второй волны довершили дело. Планета опустела.
Убираться с нее нужно было как можно скорее.
Рэд с Виктором загрузили в катер все собранное оборудование, и неизвестно, хватило бы мощности двигателей поднять машину из глубины трясины или нет.
Рэд схватился за штурвал. Пляшущие языки огня выжгли блеклые декорации действительности. Рыжее на черном. Огонь в пустоте. Огонь в кабине. Огонь в джунглях, превращавшихся в пепел. Кроме огня он ничего не видел.
– Виктор, взлетай! Давай ты…
– Э-э, Рэд! В чем дело?
Он уже горел здесь, на торфяниках планеты джунглей. Рэд помнил бой, в котором его подбили, долгое-долгое падение, вращающийся задымленный горизонт и глухой удар. Потом он целый вечер выползал из истребителя, который от каждого незначительного движения все глубже уходил в трясину. Выбравшись, он увидел перед собой стену огня. Следующие сутки он убегал от пожара по болотам, пока не наткнулся на части регулярной армии, офицер которой без долгих колебаний сдал его на Зону-77 как дезертира.
– Я звездолет утопил.
– Да что с тобой?! Ладно, подожди.
Виктор перехватил управление. Катер перестал биться на одном месте, разбрызгивая вязкую грязь, выполз из трясины и начал набирать высоту. Блохин включил автопилот и потряс капитана за плечо:
– Рэд! Рэджи, просыпайся давай. Что случилось? Перегрузка основных систем?
– Меня сбили…
В плечо что-то кольнуло. Реальный мир буквально свалился на голову, встав перед глазами из охваченной пламенем тьмы внезапно, как рекламная заставка. Гардон ошалело посмотрел на напарника.
– Привет, – сказал Виктор и убрал инжектор.
– Вить, мы взлетели? Я что, вырубился?! – Рэд уставился на приборную панель и закольцованную бегущую строку: «Автопилотируемый возврат».
– Угу. Честно говоря, я даже немного испугался.
– Чертовщина, – пробормотал капитан. – Мы транслировались на орбиту?
– Нет. Я предусмотрительно отключил связь с самого начала, если ты помнишь. Только коммуникаторы оставил.
– Не помню. – Рэд подтянулся в кресле и разблокировал штурвал, переводя на себя управление. – Какой, к чертовой матери, автопилот! Хрена какого мы тут витки нарезаем… Виктор, ты вроде что-то говорил про сбой в системах?
– Я говорил про тебя в профессиональных инженерных терминах, – ухмыльнулся Блохин и вернул связь с орбитой. – Серж! Мы возвращаемся. Собрали всех, кого могли, больше тут делать нечего. Куда нам?
– Заходите в ангар, – тут же откликнулся штурман. – Капитан, два перегруженных модуля я напрямую в трюм завел. Сэнди и Новак перегонят, как только вы пройдете шлюз, ждут команды. Остальные на парковке. Координатор – экипажу: на борту семь машин из семи. Возврат сто процентов. Потери людей – ноль, потери техники – ноль. Сканирование завершено. Планетарная разведка закончена. Командование судном сдал.
На платформе ангара кроме техников капитанский катер встречал Стрэйк. Посмотрев на все еще бледного Гардона, он не сдержался:
– Как-то вы криво летели, ребятки. С вами все в порядке?
– А что не так? – спросил Рэд.
Первый пилот сделал неопределенный жест и вопросительно посмотрел на Виктора, но тот сосредоточенно считал дракончиков. К моменту появления в рубке капитан окончательно пришел в себя:
– Как у нас обстоят дела с пропитанием для животных?
– Нормально, – ответил Кейт, – если верить информации хозяев, они могут безболезненно не есть около трех суток.
– Экономичная скотинка, – заметил Блохин, – только я думаю, что трое суток они и так не ели.
– Вот и займись провиантом.
– Капитан, мы уходим с орбиты? – спросил Джой.
– Да, уходим. Где расположен ближайший филиал компании «Биос»?..
Через некоторое время, оставив на вахте Сержа, комсостав разошелся по каютам.
«Господин капитан, я хочу нанести вам визит», – сказал инком голосом Блохина.
«Заходи».
После того, что случилось, у Гардона не было никакого желания пускать другу пыль в глаза. Когда Виктор вошел, он застал капитана полулежащим на диване с сигаретой в зубах. На полу стояла недопитая бутылка джина.
– Как самочувствие? – спросил Виктор, оценив картинку.
– Десять баллов, – ответил Рэд, – сам не видишь? Кто из нас выпил?..
– Что происходит? – Виктор подкатил кресло и сел. – Почему, черт возьми, ты напиваешься в свободном поиске?
– М-м-м… Зря я дверь открыл.
– Перестань, Рэд. Я сыграл за тебя сегодня роль первого пилота, ни словом не обмолвился об этом Стрэйку, и сейчас меня распирает от любопытства.
– А нет ничего нового, чем хотелось бы поделиться! – Рэд сел и швырнул подушку в угол. – Скорее наоборот. Все возвращается на круги своя. Жизнь – это такая злая штука…
– Погоди. Что возвращается? Что-то я не припомню, чтобы с тобой такое часто бывало.
Виктор подобрал с пола бутылку и, прокатившись на кресле по каюте, закинул ее в первый попавшийся ящик.
– Нельзя помнить чужие воспоминания… Разумеется, это случилось в первый раз, мой проницательный друг… я сегодня в первый раз завалил старт. Сейчас мы это отметим! Где джин?
– Да ты не старт завалил. Ты сам чуть на старте не завалился! Ты бы видел себя со стороны!
– Ха! Много хочешь. Кому дано счастье видеть себя со стороны?..
– Что на тебя нашло, Рэд? Не понимаю. После Файра ты сам не свой.
– И не надо понимать! Дело давно к тому шло. Я старый больной человек, а ты пристал со своими драконами… В итоге мои драконы чуть меня не сожрали! Вот и все.
Гардон был уже сильно пьян, хоть и говорил довольно отчетливо. Блохин замолчал, подыскивая нужные слова. Таким, как сегодня, он не видел своего друга никогда. И никогда не слышал от него ничего подобного.
– Рэд, очнись. Все в порядке. Ну, утопил звездолет когда-то, ну и что?
– Истребитель я здесь свой утопил, Виктор. L ноль пятый, с четвертым бортовым номером.
Виктор махнул рукой, словно говоря: «Ну, истребитель, так истребитель, черт с ним».
– Остался жив и в первый раз, и во второй – и слава богу. Выпил, и хватит. Все нормально уже. Ты назови хоть одного пилота экстра-класса, который ни одной машины за свою жизнь не повредил или не угробил!
– Стрэйк.
– Ну, началось! Тогда почему Дорвард его раньше не переманил? Поискать, так всем найдется что вспомнить. Чего тебя так вышибло?
– Не знаю, что там у других. А от моего экстра-класса, как выяснилось, мало что осталось. Если у тебя есть кусок мыла и веревка, я бы одолжил их минут на десять. И вообще, иди к черту! Что ты сюда приперся?
Блохин присвистнул.
– Ну ты хорош… Рэджи, перестань нести околесицу. Вставай! – сказал он и потащил слабо отбивающегося капитана под холодный душ.
Минут через пять блохинской интенсивной терапии капитан начал грязно ругаться, и Виктор счел это благоприятным прогностическим признаком. По окончании процедур Рэд потер лицо ладонями и провел рукой по влажным волосам.
– Лучше поговорим о дракончиках, – предложил он, – верни мне рубашку, извращенец.
Но поговорить о дракончиках они не успели, потому что вахтенный вызвал Гардона с мостика. Рэд, не подумав, включил видео.
– Сэр, у нас неприятности.
– Да? Замечательно! Я так и знал.
Сержа несказанно озадачили ответ и внешний вид капитана.
– Капитан, патруль Службы безопасности…
– Перестрелять их к чертовой матери! – в сердцах сказал Рэд и посмотрел на сбитого с толку штурмана. – Нет, погоди. Ничего без меня не пред…при-ни-май. Сейчас я приду, сам их уделаю!
– Мудрое решение, господин капитан! – саркастически одобрил Блохин. – Пожалуй, я вызову сюда Стрэйка, и мы тебя свяжем, Рэд.
Гардон небрежным взмахом руки стер изображение с экрана каюты, включил личный коммуникатор на постоянный прием и, натягивая форму, повернулся к бортинженеру:
– Ну что за жизнь, а? Ни напиться, ни повеситься! Спасибо, Виктор. Вовремя ты… Пойдем.
Вроде бы на этом можно было поставить точку. Но Блохин надолго замолчал, задумавшись о случившемся. Привычный облик «бывалого космопроходца», который так любил примерять на себя Рэджинальд, спасаясь от любопытных глаз, больше не внушал бортинженеру особого доверия. И Виктор смутно догадывался, что с этого дня ему суждено всегда видеть обе стороны медали.
– Без вас я не решился открыть огонь, господин капитан.
Серж сидел, развалившись в кресле первого пилота. На обзорном экране маячил патрульный корабль СКБ.
– Чего орлы хотят? – поинтересовался Гардон, кивнув штурману и усевшись на свое место.
– Разумеется, содрать штраф. Перевозка животных в неприспособленном помещении, отсутствие ветеринарных ведомостей, неуплата пошлины. Кажется, я забыл еще пунктов пять обвинительного заключения.
– Любители загребать жар чужими руками пожаловали, – сказал бортинженер.
– Не любители, а профи! – хмыкнул Серж. – Осведомлены они превосходно. Наверняка от планеты Джунглей нас пасли.
– Обдерут как липку.
– Как кого?
– Виктор, сегодня, похоже, твой день, придумай что-нибудь, – устало сказал Гардон. – А то мы сядем всем экипажем: за оказание вооруженного сопротивления органам охраны правопорядка.
– Ты бы, в самом деле, отошел от пульта, капитан, – посоветовал Серж.
– Послушайте, – вдруг оживился Блохин, – этих драконов кто-нибудь ест? Впрочем, неважно! Капитан, поднимай всех! Мы же везем потенциальный белковый корм! Животных надо заставить лежать неподвижно. Там есть дохлые?
– Уже есть, – ответил Кейт, входя. – Два из последней партии готовы. Один кандидат на тот свет из тех, что привезли Сэнди с Новаком. Что происходит?
– Прекрасно! Остальные будут спать как убитые, даже лучше. Серж, пошли. Рэд, задержи их визит, если сможешь. Кейт, вызови Стрэйка. Слепите с ним подобие контракта по реализации биологических отходов на случай, если потребуется документ.
Гардон кивнул и только сейчас ответил на вызов. В итоге его все-таки вынудили пригласить патрульных на борт. Тут Рэд сообразил, что лучше бы ему сейчас не показываться на глаза блюстителям порядка.
– Серж, стой! Пойдем со мной, – сказал Гардон штурману, перехватив его у лифта.
– Куда? – удивился тот. – В зверинце уже полный порядок! Натуральное кладбище.
– Встречать гостей.
– А почему не Джери?
– Занимается документацией. У него больше прав, как у помощника капитана. Сегодня ты будешь вести переговоры. Я к концу разговора подойду.
– С чего вдруг?
– Звезды так встали. Идея проста: драконы сдохли. Мы договорились с сельхозобъединением Винатера сбыть их за бесценок в качестве корма, подлежащего переработке.
– Тебя что, сняли с должности?
Рэд несколько секунд помедлил с ответом:
– Меня могут протестировать… Составят протокол, шуму будет до Альфы, – нехотя признался он.
Серж окинул взглядом капитана, которого слегка качало.
– С чего ты напился, Рэд? – в вопросе штурмана угадывалось скорее удивление, чем осуждение.
Дурные привычки друг друга команда знала наперечет. На период свободного поиска их старались оставлять за бортом, что большинству членов экипажа, включая капитана, до сего момента вполне удавалось.
– Не хочу объяснять. Штрафы платить и с Департаментом объясняться я хочу еще меньше.
– Хм… По крайней мере, честно.
Серж Сент-Фалль был человеком оригинальным, с большим самомнением и злым языком. С Гардоном он познакомился много лет назад, разыскав его на дрейфующей базе спасателей. Удивленный Рэд пришел в комнату для посетителей и увидел черноволосого парня, одетого стильно и чуть небрежно. Бархатисто-черные, словно подведенные глаза незнакомца смотрели изучающе. На шее у него болталась золотая цепочка, а на лацкане его более чем штатского костюма красовался штурманский значок.
– Есть одна проблема, командир, – сказал незнакомец. – Вы ведь любите совершать подвиги?
– Работа такая, – небрежно ответил Рэд.
Они устроили небольшую словесную дуэль и понравились друг другу чуть больше, чем вначале.
Серж тогда первый год работал в торговом флоте после окончания ВШК. Совершая челночные рейсы, его звездолет несколько раз проходил мимо старого военного спутника, болтавшегося на орбите планеты Брист. Хлама в пространстве всегда было предостаточно. Спутник имел антикварный вид, вокруг давным-давно проложили космотрассы. Но однажды Сержу показалось, что он изменил орбиту.
Серж навел справки и выяснил, что недавно на планете наблюдались подвижки коры. Брист был необитаем, но богат радиоактивными элементами, и в прежние времена его изрыли шахтами, добывая ядерное горючее. По всем расчетам выходило, что траектория спутника проходила как раз над за «заглушкой» одной из шахт. Серж попробовал изложить свои опасения СКБ и получил рекомендации впредь с проблемой радиофобии обращаться к психологу. Тут в штурмане взыграло уязвленное самолюбие. Наученный горьким опытом, он не стал официально обращаться в Службу Спасения, а начал искать среди спасателей рискового пилота с ясным умом и умением хорошо управляться с транспортным средством, которое имелось в наличии. Гардон отвечал всем требованиям, и выбор пал на него.
– Мощный направленный пучок излучения съедает устаревшую электронику спутника виток за витком! – сказал Серж. – Не знаю, какой у него функционал, может, просто ретрансляция связи. Но мне что-то не хочется в следующий раз проходить рядом с Бристом. Если вам тоже интересно, мы можем проверить.
Рэд вызвал Виктора Блохина, пересказал только что услышанную историю и предложил поработать сверхурочно. В итоге Рэд, Серж и Виктор вломились на спутник, когда там уже шел обратный отсчет. Пока Блохин разбирался с резервными источниками питания, Рэд с Сержем громили пульт. То, что осталось, они обесточили.
Как показала экспертиза, функцией спутника было уничтожение источников стратегического сырья на планете в случае прорыва вражеских войск. Взрыв планеты, набитой радиоактивными элементами и отходами, мог обернуться настоящим апокалипсисом. Справедливости ради надо сказать, что взрыва за давностью событий могло и не быть. А если бы и рвануло, то, конечно, не в планетарном масштабе. Но в СКБ все равно разразился грандиозный скандал. Спасатели благодаря СМИ стали настоящими героями, а Серж небезосновательно предположил, что скоро распрощается с торговым флотом навсегда.
– Значит, договорились? – поторопил штурмана Рэд. – Серж! Время поджимает, они уже стыкуются… За мной должок.
– Как скажешь, капитан.