Глава 2. Ричард Вествуд и Весёлый Роджер


В начале 1897 года все собранные Иоанном Тёмным войска выступили в сторону бывшей станции Ладо и посёлка Гондокоро, а ныне города Бартер. Из Банги вышел десятитысячный отряд при двух орудиях и двадцати пулемётах. В каждом городе, отряд обрастал всё большим количеством воинов, набранных с окрестных селений.

Один их гонцов добрался до войска раса Алулы Куби, который дошёл уже до султаната Виту, ранее бывшего под протекторатом Германии. Развернув своё победоносное войско, также увеличившееся за счёт притока чернокожих добровольцев, рас Алула повёл его на встречу с Иоанном Тёмным.

Катикиро Буганды, получил от Мамбы приказ выделить солдат, соль и продовольствие, причём в качестве солдат дозволялось прислать негров с сопредельной территории, а именно, из Германской Танганьики, которая постоянно бурлила из-за жёсткой политики немецких колонистов.

По всем рекам, а особенно по Белому Нилу шли караваны плотов с продовольствием, предназначенным для армии. По пути следования войск Иоанна Тёмного, раскупоривались оружейные склады, где хранились в густой смазке из животных жиров, винтовки и пулемёты, как трофейные, так и приобретённые за деньги.

Доставались штатные укупорки с боеприпасами. В дело пошли все имеющиеся в наличии магазинные итальянские винтовки. В ходе марша Иоанном Тёмным устраивались учения, на которых, назначенный генералом, Ярый, командовал вверенными ему войсками, проводя манёвры и стрельбы.

Боеприпасы жалели, поощряя меткость. В ходу были различные конкурсы стрелков и снайперов. Тот, кто входил в победную тройку, получал приз на свой выбор. Отказа не было ни в чём.

Более того, на его родину в богом забытое селение, или город, посылались подарки всем его родственникам – жёнам, сёстрам, девушкам, кому угодно, с одним только пожеланием – растить будущих воинов, метких стрелков и храбрых воинов.

Мамба не жалел ничего для снайперов, поощряя их даже рабынями, закрывая на этот факт глаза. Проводились конкурсы и среди следопытов, бегунов, диверсантов, пулемётчиков, артиллеристов и прочих. Критерий был только один – умение воевать, и думать головой.

Формировались элитные подразделения, помимо старой гвардии с кожаными стягами, вроде бабуинов и носорогов. Те, кто попал в эти сотни, могли рассчитывать на двойной паёк, уважение, и быструю смерть в бою.

Иоанн Тёмный, объявил свою волю, тот, кто запятнал свою честь трусостью, и бросил своего товарища в бою, или проявил тупость или неумение воевать, что привело к гибели других воинов, но служил в элитной сотне, имел право сам выбрать свою смерть. Исключение составляли только предатели, для тех итог был один – участь Момо.

Дикий, потерянный вид домашнего животного, не умеющего ничего, кроме как есть, и ходить под себя, повергал в шок, любого, кто его видел. Все африканцы, боялись повторить его участь. Немногочисленные европейцы всевозможных национальностей, которые нашли себе место в войске Иоанна Тёмного в качестве офицеров, капралов, или инструкторов, опасались.

С одной стороны, они не верили в это, а с другой, не хотели проверять это на себе. Все видели, как здоровый и грозный Момо, за две минуты превратился в ничто. Может этому был виноват яд, может мистическая сила, которой обладал Иоанн Тёмный, им было без разницы. Никто не хотел проверять это на своей шкуре – никто.

Войско медленно продвигалось вперёд, тренируясь в меткости на животных, экономя специально взятые с собой продукты. В ходе этого марша, они пополнили склады слоновыми бивнями, кожей и шкурами, других животных саванны, а также страусовыми перьями, запас которых обещали в скором времени вывезти через Абиссинию, и выгодно продать модницам по всему миру.

В Барак прибыло уже двенадцать тысяч воинов, к которым присоединилось в скором времени ещё восемь тысяч солдат, ведомых расом Алулой. Здесь Мамба решил подготовиться к будущей битве с англичанами, для чего активно принимал в свои ряды всех желающих, а также воинов, присланных вождями других племён, которых сразу же брали в оборот в полевом лагере.

Это лагерь стал крупнейшем полигоном в Африке на котором тренировали молодых воинов стрелять из винтовок и пулемётов, ходить в штыковую атаку, проводить диверсии. Всё это происходило жёстко, никто не собирался жалеть новые кадры, приучая их к воинской дисциплине, а также строю.

Каждый из молодых воинов, учил новый язык каракешей, в котором было много слов из разных языков, не только из русского, но из суахили, хауса, амхарского и прочих народов. Были там слова и из арабского, и английского, а также французского и португальского.

Было в этом языке, только одно общее, и это, как ни трудно догадаться, был русский мат. Великий и могучий разговорный, дополнился только парами фраз с разных языков, обозначавших белое пушистое северное животное с буквой З, вместо С.

***

Я возлежал на маленьких подушках в одном из низких глиняных зданий в мавританском стиле. У меня дико болела спина – потянул, когда мы вытаскивали одно из двух орудий. Эти бестолковые обезьяны, чуть не упустили в болото нашу стреляющую прелесть.

А я как раз находился поблизости. Сердце кровью обливалось, когда я увидел, как носильщики, сначала застряли в грязи, а потом почти упустили в жидкий ил орудие, которое мы с таким трудом тащили через всю Африку. Пся крев!

Бить и орать, было некогда. Вот и пришлось отбросить королевские регалии, соскочить с осла, на котором я величаво передвигался, и броситься на помощь лодырям и вредителям королевской собственности.

Орудие, мы общими усилиями не дали утопить, а то чисть его потом. Все упустившие были мною жёстко покарана, лишились доппайка и женщин на месяц, а я мучился со спиной, натирая её своими мазями на основе пчелиного яда.

Даже пришлось отправить провинившихся, за ульем пчёл, а потом мне их сажали на спину, чтобы привести в чувство их укусами. В чувство не привели, а разозлить разозлили, неумехи. Спасли моё доброе отношение только женщины, которых прислал мне Верный, бывший в Бартере мэром и наместником в одном лице.

Женщины помогли мне отвлечься от горестных дум, боли в спине, и спермотоксикоза, который начал в последнее время меня одолевать. Не так, чтобы сильно, но мужская природа требует своего, а у меня ещё и сына нет.

А эти две мелкие пакости – мои дочери, причём одна из них уже довольно рослая, теперь уже учились выносить у меня мозг, и это в семь лет! Что же будет дальше. А я абсолютно не готов. Не хватало ещё на старости лет становиться подсандальником. Ладно, ещё подкаблучником, что вряд ли. Никто здесь не носит каблуков, а вот подсандальником уже наверняка.

Старшая, Мирра, была прямая, как палка, и такая же бесхитростная, а вот младшая дочка, Слава, была чисто по-женски хитра, и делала всё исподволь, ненавязчиво. Тренировалась, так сказать на отце. Бессовестная… Вот так и живу, хлеб из сорго жую.

Кстати, о хлебе насущном, если кто думает, что в Африке выращивали только бананы, бататы и прочий маниок, то он жестоко ошибается. Здесь были посевы африканского сорго нескольких видов, и красного, и дурры, и суданской травы. Несколько видов, чисто африканского риса, проса, выращиваемого при Нильской низменности, а также пшеницы, кукурузы, ячменя и другого.

И это не считая привозных культур, вроде хлопка и какао. Так что, есть тут было чего, и из чего выбрать, тоже. Русские крестьяне, как-бы не хуже питались, и это при суровом и неблагоприятном климате, где требуется улучшенное питание из-за повышенных расходов тепла.

Проблема была с мясом, но благодаря уменьшению налогов и обуздания грабительских набегов арабов и нубийцев, местные скотоводческие племена за два года увеличили поголовье и теперь активно обменивали домашних животных, коров и коз, на продукты с полей.

Я не торопился с помощью дервишам, эти махдисты, хотели сразу всё. И на кол сесть, и рыбу вкусную съесть. И ещё не прислали мне ни грамма золота, кормя только обещаниями, и собирая при этом огромную армию. По сведеньям лазутчиков, они собрали не меньше пятидесяти тысяч и наверняка думали, что справятся сами. Я не хотел их разочаровывать.

Когда ко мне прибыл давнишний переговорщик Хуссейн ибн Салех, я так ему и сказал.

– Наш договор в силе, уважаемый, так и передайте своим вождям. Иоанн Тёмный, держит своё слово, и дальше Фашоды не пойдёт, если вы не попросите меня. Но если я пойду, то готовьтесь расплачиваться со мною золотом и территориями.

Хуссейн ибн Салех всё понял, и более не задерживаясь, решил по-тихому удалиться. Ну, на всё воля Аллаха! А, как известно, Аллах Велик! Но Аллах далеко, а я близко. И никакой Аллах их не спасёт от поражения.

Я же не собирался заниматься вероломством, пока меня к этому, конечно, не вынудят. Сейчас, я тупо копил силы, вникал в обстановку, докупал оружие, которое мне передавали, через Абиссинию. Расплачивался слоновой костью, перьями страуса, зерном, и другими африканскими товарами, которые затем перепродавались дальше.

Менелик II, прислал ко мне Аксиса Мехриса с договором о ненападении. Вот же умный человек, учёл опыт прошлых ошибок, и решил подстраховаться. Да я и не против. Время Абиссинии ещё не пришло. Внебрачный сын негуса Иоханныса IV был в ссылке, лишённый власти и влияния, но попыток её взять силой, по-крайней мере, в мыслях, не оставлял.

Мне же предложили династический брак с некой Хайдди Селассие. Невесте было то ли тринадцать, то ли пятнадцать. Малолетка в общем, но здесь и сейчас, это был выгодный брак. Никому были не интересны её юные прелести, а вот приобретённые связи, всех интересовали, и очень сильно.

Невесту я не видел, да и не до неё мне сейчас было, но устное согласие я всё же дал. Так на всякий пожарный случай. Потом, всегда можно будет отказаться. Передумал мол. Мужик, слово дал – мужик, слово взял!

Как бы там ни было, а к концу 1897 года я уже обладал двадцати пятитысячным войском, расквартированным в неделе пути друг от друга, чтобы не создавать антисанитарию и не провоцировать заразные болезни, которые я сам и активировал, но не здесь.

Все больные, покорные моей воле, по-прежнему уходили умирать на побережье. Жестоко, конечно. Всё для фронта, всё для победы. Буду добрым сейчас, придётся быть жестоким, потом. Мне никто и ничего не простит, и я, прощать никому и ничего, не собираюсь.

Я мстю, и мстя моя страшна. Эту решимость, подкрепил очередной случай покушения на меня.

***

– Федот, смотри вот он, вот!

– Где, где?

– Да вот же он идёт.

Мимо двоих русских, заросших по уши густыми чёрными бородами и щеголявших длинными, не чесаными усами, стоящими в конце улицы, в окружении почётной охраны прошёл король Иоанн Тёмный.

Окинув равнодушным взглядом, двоих замызганных и заросших европейцев, судя по одежде выходцев из России, я прошёл мимо них, мельком подумав – «Наверно наниматься пришли».

Какое-то внутреннее чувство опасности, заставило меня обернуться и снова взглянуть на них, и как раз вовремя. Один из них вытащил из-за пазухи револьвер и торопливо оттягивал курок. Второй, скинул с плеча короткоствольный карабин, и, загнав патрон в патронник, собирался целиться в меня.

Наученный горьким опытом, я не сомневался по чью душу, они прибыли, и что сейчас собирались сделать.

– Взять, – коротко рявкнул я и бросился за угол ближайшего здания. Грянул, сначала, револьверный выстрел, пуля которого впилась в стену дувала. Вслед за ним, протрещал ружейный. На этот раз пуля попала в моего телохранителя.

Первый, тот, который с револьвером, был убит сразу, а у второго, был отобран карабин, а сам он схвачен и избит. На допросе он во всём признался, лишь бы не потерять свою душу, о чём был уже весьма, наслышан.

Пришлось его прилюдно утопить в Ниле, пустив на корм крокодилам, но осадочек от этого случая, остался. Я стал ещё более осторожен и подозрителен, но не собирался прятаться, а наоборот, решил выявить всех предателей и убийц, пообрубав все головы этой гидре.


***

Полковник Ричард Вествуд, прибыл в город Бартер, поздно ночью, и, остановившись в караван-сарае под личиной арабского купца, стал вникать в ситуацию.

Прибыл он сюда, с единственной целью – уничтожить короля Иоанна Тёмного. Ну и выполнить попутно тайную миссию, по добыванию копья судьбы. Прибыл он вовремя, чтобы увидеть гибель двух глупых агентов, решивших, что они смогут взять себе славу террористов.

Не получилось…, и в целом их можно было оправдать, особенно, глядя на спину здорового негра, бывшего, когда-то приближённым вождя, а сейчас выполнявшем при нём роль, то ли блаженного, то ли живого напоминания о последствиях предательства. Одним словом – это существо, человеком, уже не было.

Но, копья судьбы у вождя больше не было. Точнее, не копья, а старого кинжала, который всегда висел у него на поясе. Истратив кучу денег, Ричард Вествуд узнал, что Иоанн Тёмный прибыл в Бартер без кинжала. И никто его не видел уже очень давно, с того самого времени, как король вышел из джунглей в сопровождении всего лишь одного человека, и то приблудного.

– Потерял, осёл, – выругался Вествуд, – какой же ты осёл Мамба. Потерять, такую реликвию…

Тайная миссия, полетела в тартаррары. В том, что у короля кинжала больше нет, Вествуд уже не сомневался, он это чувствовал, шестым чувством, о наличии которого никто не знал, но все говорили.

Но обострившееся чутьё опытного авантюриста и мастера, подсказывала, что у Мамбы есть, что-то другое, не менее ценное. Только что это, он не знал. Вздохнув про себя, он решил приступить к той миссии, ради которой его прислали сюда, пользуясь, подвернувшимся случаем.

На днях должен был прибыть, второй его подельник, которого он знал под прозвищем Весёлый Роджер. Вместе, они должны были гарантированно уничтожить вождя.

Лучшим вариантом, было напасть ночью на его резиденцию, и в начавшейся суматохе, убить его. Второй вариант, был взорвать, третий, отравить его, или застрелить на улице, но не так топорно, как это сделали те двое. Были ещё женщины, но пораспрашивав разных людей, пришлось от этого варианта отказаться, так же, как и от отравления.

Весёлый Роджер, прибыл не один, а с целым отрядом арабских наёмников, которые рядились под торговый караван. Вычислив резиденцию и подготовив нападение, они отправились ночью на дело.

***

Я проснулся от рывка. Как будто бы меня кто-то укусил за ногу. Осмотревшись вокруг, я не обнаружил никого, кто это бы мог сделать. Хотел заснуть снова, но ирреальность происходящего вокруг меня, заставила насторожиться.

Воздух был недвижим, все звуки, как будто повисли, вокруг царила мёртвая тишина. Отбросив лёгкое покрывало из местной ткани, которое защищало меня от ночного холода, я первым делом схватился за деревянную кобуру маузера, и только почувствовав его успокаивающую металлическую прохладу, предпринял следующие шаги.

Жало, громко заорал я, взбудоражив охрану.

– Грёбанный вождь, – чертыхнулся Вествуд, и в свою очередь заорал: – К бою, черти!

Бесшумные тени, одетых во всё чёрное людей, обнажив короткие мечи, бросились на охрану. Но бодрствующая охрана, взбудораженная криком своего короля, оказала ожесточённое сопротивление, сразу открыв огонь на поражение.

Загремели выстрелы. Поняв, что мечи уже бесполезны, нападающие достали револьверы и тоже открыли огонь. Завязалась скоротечная схватка. Охраны было немного, всего пять человек, а нападавших, больше тридцати.

Но время было дорого. С минуты на минуту, должен был примчаться отряд личной гвардии короля. И дело надо было сделать, до их прибытия. Потеряв восьмерых, они бросились в узкий проём внутреннего помещения, где спал Иоанн Тёмный.

Яркая вспышка выстрела на мгновение ослепила их, и первый из бежавших, отдал богу душу. Кому именно, он не уточнил. Вслед за ним, вместе с выстрелами из маузера, отправились и остальные, пополнив когорты, убитых лично королём.

Все пятнадцать патронов были выпущены в тёмные фигуры, жаждавшие прорваться во внутрь. Я же лежал на глиняном полу, и расстреливал их, как в тире, ориентируясь по лунному свету, отблески которого перекрывали убийцы.

Расстреляв весь магазин из своего верного, в будущем, революционного друга, я ползком, стал выбираться в сторону потайного хода. Его ещё не успели до конца выкопать, но спрятаться в нём уже можно было.

Нащупав рукою замаскированную крышку, я откинул её правой рукой, и нырнул в тёмное круглое отверстие, захлопнув её за собою, и стал неспешно перезаряжать свой маузер, опираясь спиной о холодную стену.

Весёлый Роджер, с болью в сердце, смотрел, как гибнут его лучшие люди. Маузер короля с лёгкостью отправлял на тот свет одного за другим, а тут уже спешили на помощь солдаты Мамбы, и из-за чего, пришлось отправить для отражения их атаки, часть своих людей.

Наконец, выстрелы из дома стихли, и им удалось прорваться туда. Но там, никого не было. Только валялись по углам раскиданные в суматохе подушки, да лежало скомканное тонкое одеяло, и больше ничего. Ругаясь по-английски, он начал шарить по помещению со своими людьми, в поисках вождя, но тот словно испарился.

Условный свист, а затем разгоревшаяся пальба, заставила его бросить своё занятие и устремиться на выход. Мистика, успел подумать он, выбегая из здания, и не слышал, как затоптанная, покрытая слоем глины и плотно пригнанная к глиняному полу крышка, съехала в сторону, и оттуда выглянул любопытный чёрный глаз. Два раза моргнул, из-за чего белый белок отразил лунный свет. Со стороны бы показалось, что сама Африка выглянула из своих недр, чтобы посмотреть, кто решился нарушить её покой.

Увиденное, ей не понравилось. Из отверстия высунулась рука с маузером, ствол которого, сопроводил убегающую мишень. Грянул выстрел, пуля толкнула в спину, ничего подобного, не ожидавшего Роджера, и он перестал быть весёлым, а стал, мёртвым.

Так его потом и нашли, с маской недоумения, на породистом «лошадином» лице английского аристократа, самых чистых кровей, лежащего у самого выхода, среди убитых людей своего отряда наёмников.

Ричард Вествуд, забрав жалкие остатки их отряда, поспешно ретировался, так и не решившись себя обнаружить. Вместе с ним ушли и пятеро выживших убийц. Раненых среди них не было, все раненые, как только осознавали своё неумение выжить, и перспективу попадания в плен, сразу же переходили в статус мёртвых.

Первый вариант, устранения Мамбы, с треском провалился. Следовало переходить ко второму и третьему. Чтобы всё сделать наверняка, Вествуд решил совместить оба варианта: и взорвать, и застрелить. Два в одном, всё же предпочтительнее одного в двух. А пока, он решил переждать пару дней, чтобы улеглась вся эта суматоха, и король, немного расслабился.

Между первой и второй, перерывчик небольшой. Между третьей и второй, перерывчик уже большой. Мамба, дураком не оказался. То ли он действительно был гением, то ли подсказывал ему кто, но по всем караван-сараям, стали рыскать гвардейцы чёрного короля, во главе с мелким «укурком», пигмеем по кличке Жало.

Этот мелкий гадёныш, чуть ли не копал землю носом, в поисках пропавших несостоявшихся убийц напавших на его короля. Хорошо, что это был пигмей. Слухи, разносившееся по городу, и среди торговцев вещали, что у чёрного короля, был ещё и хлеще пёс, по кличке Палач. И уж тот, был намного хуже, чем эта доморощенная шавка, и уже наверняка бы нашёл их.

Пришлось менять место дислокации, и съезжать с караван-сарая в другое место. В дом одного из арабских купцов, бывшего тайным агентом Великобритании, и получавшим немалые от этого выгоды. Риск его засвета был большим, но и на кону, стояло очень многое.

Короля надо было уничтожить, и Вествуду было не с руки, возвращаться не солоно хлебавшим. И потерявшим почти всех людей. Попытка – не пытка, а у него ещё был шанс. Ну, а если опять не получиться убить Мамбу, то тогда ни у кого больше, и не получиться, и следует временно отступиться от этого самородка, пока не вышло хуже.

Обо всём происходящем на восточном побережье Африки Ричард Вествуд был уже наслышан, и оценил задумку короля, мысленно поставив ему за это, пять баллов, по шести бальной шкале. Сам бы он сделал это тоньше, и с ещё более худшими последствиями.

А так, эпидемия, так и не добралась до Лондона, остановившись в Момбасе и других прибрежных городах, Но паника, и в правду была знатная. Все так и визжали от страха. «Господа, господа, у меня умирает жена и ребёнок, помогите!».

– Бог поможет, или Мамба – идите все к нему, – отбивался от плантаторов осипший от крика и бессонных ночей английский врач. Вествуд усмехнулся про себя от этих воспоминаний.

Подходящий случай взорвать вождя представился через неделю. В городе всё утряслось, охрана была утроена. Резиденция расширена и перекрыта со всех сторон, но король, продолжал время от времени устраивать смотр своим войскам, для чего ходил в сопровождении своей охраны в сторону полигона.

С этой целью, его сопровождала полусотня бойцов его личной гвардии. Сейчас, сопровождая короля в пути, впереди него шёл десяток, сзади два десятка, и непосредственно рядом с ним все остальные, защищая его со всех сторон своими телами. Хоть в прошлый раз, только отменная реакция самого короля спасла его от гибели.

Вествуд выбрал позицию на крыше одного из крайних домов. Всё семейство, проживающее в нём, было отправлено арабским купцом в другой дом за большие деньги, без объяснения причин. Да они и не интересовались, зачем понадобился их дом богатому и уважаемому купцу, потому как, себе дороже.

Во дворе дома, находились последние солдаты их отряда, и ещё с десяток нанятых арабов без роду, без племени, живших под кустом, накрывавшихся листом, и не знавших, для какой миссии их будут использовать.

Арабы Мамбу, не то, чтобы ненавидели, просто они с ним считались, и считали своим долгом уничтожить его, как возможного конкурента борьбы за будущую власть, несмотря на то, что он был их номинальным союзником.

Но ситуация сейчас в Судане, напоминала гордиев узел, который невозможно было развязать. В нём сейчас сплелись интересы и арабов, и самих суданцев, и Абиссинии, и англичан, и французов, которые на словах поддерживали во всём Великобританию. А на самом деле, дико завидовали их успехам и расценивали их, как конкурентов в борьбе за пески севера Африки.

Этот узел, можно было только разрубить, что и собирался сделать генерал Китченер, не подозревая, что у него появился чернокожий конкурент. Ну а Ричард Вествуд, собирался повесить на свою грудь очередную медаль, которую не принято носить на парадном мундире, а только на гражданском сюртуке, и только в одном очень приличном доме, на территории закрытого интерната.

А также, очень весомую сумму денег, которая поможет ему встретить безбедную старость, в окружении исключительно приятных женщин, и не менее приятных развлечений, но для этого придётся сильно постараться.

Английский цинизм и выверенная практичность, подсказали ему план уничтожения, и сейчас он собирался воплотить его в жизнь. Приложив к глазам миниатюрный цейсовский бинокль, он увидел долгожданное облачко пыли, которое, наконец, появилось на линии горизонта.

Верблюжьи всадники, а это были именно они, были наняты далеко отсюда, в одном из берберских племён, и вознаграждены новыми английскими винтовками с большим запасом патронов, помимо полновесного серебра, уплаченного каждому из полусотни стрелков.

Вествуд, не собирался мелочиться. Алягер, ком алягер. Гулять, так гулять. Дело, прежде всего. Кто водиться с волками, научиться выть. Бросив перебирать в голове пословицы разных народов, он внимательно смотрел, как разогнавшаяся полусотня, пошла в атаку.

***

Я спокойно выходил из города намереваясь посетить полигон, и порадоваться успехам своих воинов, как слегка различимый гул, от которого подрагивала земля, насторожил меня. Оглянувшись вокруг в поисках непонятного звука, я увидел вдали пятно пыли, стремительно приближающееся ко мне и моим телохранителям.

– Ёрш, твою медь, опять, гадская муха по мою душу, – выругался я. Ни минуты не сомневаясь в этом.

– К бою, мои верные воины, к бою!

Телохранители, быстро перестроились, окружив меня со всех сторон, и мы стали, сохраняя порядок, медленно отступать обратно в город, чтобы укрыться за стенами его дувалов, пока ко мне на помощь, не примчаться мои сотни с полигона, или с других концов города.

Из облака пыли показались верблюжьи морды, а потом прозвучали и первые выстрелы в нас. Всадники, нахлёстывая поводьями, зажатыми в левой руке своих верблюдов, доставали на ходу свои ружья и винтовки. Телохранители, открыли ответный огонь, вышибая из седел седоков и отстреливая самих верблюдов.

Верблюжьи всадники, не снижая темпа, бросились на нас. Отчаявшись стрелять на ходу, они вытащили взамен винтовок, сабли, решив изрубить нас в капусту. Решение надо было принимать мгновенно.

– Стрелять только по верблюдам, – проорал я приказ и, оставив заслон из тридцати воинов, бросился назад в город.

Вествуд, внимательно смотрел за развитием событий. Увидев, что король снова правильно отреагировал, и берберам не удастся его поймать, он отдал приказ напасть на Мамбу, сзади.

Его воины, хлынули их неприметной калитки, выбегая поочерёдно на узкую улочку, ведущую в сторону полигона. Раздались выстрелы, и посредине улицы закипела ожесточённая схватка.

Первый раз, я оказался схвачен врасплох. Казалось бы, в каких только переделках я не побывал, но сейчас явно была одна из самых сложных ситуаций.

Не успел я добежать до ближайшей городской улице, из которой вышел не более десяти минут назад, как там уже кипел бой, неизвестно с кем. Сердце укрытое кожаной жилеткой с вставленными в неё толстыми свинцовыми пластинами, гулко забилось.

Брызнул в кровь адреналин выработанный надпочечниками. Крутанулось сознание. Верный маузер, как влитой сидел в моей руке. С нами Бог, и духи Вуду, ничего я не забуду. Всех достану, всех поймаю, на куски разломаю.

Круто повернувшись, я бросился назад на помощь своим воинам, которые сражались со всадниками на верблюдах. В этой схватке было проще затеряться, чем на городской улице. Ведь поднятая верблюдами пыль, вскоре накрыла всех сражающихся, даря преимущество тем, кто чуял сердцем врага.

Сзади осталась схватка на тесной улочке, в которой было преимущество у напавших на меня. Присоединив деревянную кобуру к маузеру и приложив её к плечу, я как из винтовки, стал расстреливать всадников.

Кружась на своих верблюдах, теряя бойцов, те рубили саблями моих воинов. Негры отбивались от них штыками и прикладами винтовок, временами ссаживая берберов вниз. Бросившись в самую кучу сражающихся и подхватив с земли, чью-то саблю, я отдался азарту битвы, полосуя своих врагов острой саблей. Пока она не развалилась на две половинки.

Вествуд с яростью смотрел на то, что происходило под ним. Его сброд, добивал тех воинов Мамбы, которые втянулись в город. Хотя, фраза, «добивал», была избыточной.

Чёрный король, опять спутал его карты, своим неожиданным манёвром. И ведь бежал уже в объятия смерти. Осталось всего ничего…, и тогда Вествуд, застрелил бы его прямо с крыши, или закидал гранатами, не оставив ему и шанса.

Но гадский вождь, опять выкрутился, и устремился назад, в самую гущу своих воинов сражавшихся с верблюжьими всадниками, безошибочно приняв единственно верное решение.

Подхватив три гранаты, специально сделанные и доставленные ему ещё в Момбасе, Вествуд, скатился кубарем с плоской крыши и, добив выстрелами из револьвера в спину двух рослых негров, побежал в сторону Мамбы.

С собой он забрал троих выживших из своего отряда, которые бежали позади него, тяжело дыша ему в спину. Впереди клубилась пыль, гремели выстрелы, мелькали быстрыми росчерками изогнутые сабли, и блестели потом, чёрные спины сражающихся.

Где-то там был и вождь. В этом мельтешении человеческих тел и тел животных, не было никакой возможности разобраться. И Ричард Вествуд, решил не разбираться, и закончить всё одним движением своей длани.

В который раз за этот день, я почувствовал по отношению к себе угрозу. И это несмотря на то, что вокруг меня убивали друг друга люди, а также угрожали и мне. Но увидев бежавшую к нам любопытную троицу незнакомых воинов, один из которых держал в руках штуки, очень похожие на корявые ручные гранаты, я смекнул, что дело пахнет керосином, и нырнул под брюхо убитого верблюда.

Через пару минут нудного ожидания, прошедшего в заряжании опустевшего магазина маузера патронами, я услышал, лёжа на боку долгожданные разрывы.

– Брах, и рваные клочки почвы взлетели вверх, салютуя моей прозорливости.

– Браааах, и в разные стороны разлетелись гранатные осколки и куски людей и погибших животных. Третьего взрыва не последовало. Пыль, поднятая взрывами, медленно оседала вниз.

Уцелевшие в скоротечной битве всадники, разворачивали верблюдов и, разрывая металлическими удилами их губы, гнали вперёд, стремясь поскорее выйти из мясорубки, в которую ненароком угодили все вместе. Было их очень немного, так же, как и тех воинов Мамбы, которые остались в живых.

Выглянув из-за туши убитого верблюда, принявшего в своё тело многочисленные осколки, я увидел рыщущих среди мёртвых и раненых двоих чужаков.

Разбираться, кто из них ХУ, я не стал, а сопроводив стволом маузера застрелил сначала одного, а потом… Потом, мне не дали. В меня полетела очередная граната. Вот же гад!

Не знаю, какой системы была граната, здесь они мне пока ещё не встречались, но после того, как она, ударившись о круп верблюда, скатилась мне под ноги, я подхватил её и швырнул обратно. А то ишь, дураков нашли. Знаем, плавали. По уши в дерьме и задницей кверху.

Граната разорвалась в воздухе, не долетев до того, кто её метнул, засыпав всё окружающее пространство своими осколками. Выглянув в очередной раз, я увидел, как приволакивая раненую ногу, последний из выживших убийц, стремился убежать в сторону Нила, чтобы затеряться среди густых прибрежных кустов.

Ну, уж нет, прицелившись, я открыл по нему огонь из маузера, опираясь руками на тушу мёртвого верблюда. Пули, жужжа, как рассвирепевшие пчёлы, вспороли воздух вокруг Вествуда. Одна из них, сорвала с его головы чалму, которая обнажила светлые волосы европейца.

– Агрх, так вот ты какой… северный олень! А ну-ка иди сюда, сволочь недобитая. Волк тряпичный, заяц заскорузлый, помесь кота с бегемотом. Я сейчас покажу тебе, как я умею ненавидеть.

Вествуд, не ожидал такого развития событий. Швырнув гранаты в самый центр битвы, он нарушил её ход. Разрывы поубивали всех, кого достали своими осколками. В ответ раздалась стрельба, и он потерял ещё одного из своего отряда.

Дальше, сражающиеся распались. На земле остались одни только убитые и раненые, а выжившие всадники, настёгивая верблюдов, умчались прочь, оставив поле сражения, за новым противником.

Но вождь, опять выжил. Он оказался лежащим, за одним из убитых верблюдов. Заметив его, Вествуд швырнул в его сторону, последнюю гранату, надеясь его убить.

Граната попала в верблюда, и скатилась с его туши, прямо под ноги Мамбе, но тот, не медля ни секунды, подхватил её и швырнул обратно. Запал горел уже долго, и граната взорвалась в воздухе, не долетев до него и засыпав всё вокруг своими осколками. Из-за этого, погиб последний его воин, а сам он был ранен в ногу.

Битва была проиграна, и он, прихрамывая на раненную ногу, торопился уйти прочь. Раздавшиеся вслед ему выстрелы из маузера, заставили его вспомнить все уроки выживания, какие он знал, а также использовать весь опыт, который у него был. Виляя из стороны в сторону, чтобы уйти с линии прицельной стрельбы, он добился того, что в него, так и не попала ни одна пуля.

Сбитый с головы арабский бурнус, и вспоротая пулей штанина – не в счёт!

Обернувшись, он разрядил весь барабан своего револьвера, в бросившегося было к нему, Иоанна Тёмного, но видимо не попал. Времени, перезаряжать револьвер не было, и он быстро похромал вперёд, стремясь затеряться в кустарнике, что рос у Белого Нила.

Его догнал дикий крик. Обернувшись, он увидел, бежавшего к нему чёрного короля, размахивавшего обрубком сабли. Сил уйти не было. Что ж, придётся биться один на один. Попытавшись быстро вставить хотя бы один патрон в барабан револьвера, он был остановлен новым криком своего противника.

Отрицательно покачивая из стороны в сторону своим разряженным маузером, Мамба, показывал, что не стоит этого делать, и предлагал решить исход сражения в честном бою.

Ну, да ладно. У него ещё был спрятан в складках ватного халата однозарядный дамский револьвер. Последний шанс, так сказать. Полковник, вытащил из-за пояса широкий тесак, и они стали кружить друг против друга. Сейчас, преимущество было скорее за королём, чем за полковником.

Вождь сделал выпад, и тесак заскрежетал о его обрубок сабли. Отбросив саблю, Вествуд, несмотря на то, что был не такого могучего телосложения, как вождь, сделал в свою очередь свой выпад. Вествуд был весь покрыт железными мышцами, пускай не такими рельефными, как у вождя, зато весьма развитыми, которыми они стали, в ходе упорных отработок приёмов джиу-джитсу и бокса.

Тесак, разогнанный умелым ударом, врубился в саблю и разломил её пополам. Мамба, отвёл руку назад, выбросив остатки сабли, и неожиданно одним прыжком набросился на Вествуда.

Отбив левой рукой его тесак, не успевший набрать разгон, он не обращая внимания на стекающую кровь из надрезанной тесаком руки, схватил руками за горло полковника и стал его душить своими чёрными пальцами.

– Мавр, сделал своё дело, мавр, может уходить, – промелькнуло у меня в голове. Я душил незнакомца, в чертах лица которого угадывал извечного тайного противника. «Фак, бич, бастард», – хрипел по-английски мой противник.

Сейчас будет тебе и фак, и вульва, и прочая, – думал я, всё сильнее сжимая свои пальцы на его горле. Руки англичанина, начали лихорадочно шарить под его халатом.

– Нож, – промелькнула в моей голове здравая мысль. Но, это оказался не нож, а миниатюрный пистолет. Приставив его к моей груди, он нажал на курок. В последнее мгновенье, я выпустил его и отклонился. Маленькая пуля впилась в свинцовую пластину, на мгновенье, вышибив из моих лёгких воздух.

Я закашлялся, выпустив своего противника, который катался по песку, задыхаясь и пытаясь протолкнуть в себя, хотя бы кубический сантиметр свежего воздуха. Наконец, это ему удалось, и он снова попытался сбежать от меня. Пока я держался за ушибленную выстрелом грудь.

– Стоять, – крикнул я ему, и в отчаянном прыжке, схватил его за ногу. А потом стал подтягивать за неё, к себе. Он сопротивлялся, дрыгая ногой и стараясь сбросить мои руки со своего тела. Я же, неумолимо подтягивал его к себе, пытаясь снова добраться до его горла.

В пылу схватки, я забыл, с кем имею дело, и выпустил ситуацию из-под контроля. Полковник Ричард Вествуд, проходил службу в разных уголках Британской империи. Был он и в Индии, был и в Китае, и даже посещал Японию.

Воспользовавшись удачный моментом, он изо всей силы ударил свободною ногою в моё лицо, разбив его. Кровь хлынула у меня из носа, а мгновенная и острая боль вышибла не только кровь, но и слёзы из моих глаз.

От неожиданности, я выпустил ногу противника и схватился за лицо. Не дожидаясь, когда я приду в чувство, Вествуд, нанёс мне следующий удар костяшками пальцев, чуть не выбив мне глаз.

Чтобы уйти с линии поражения, я, не ориентируясь в окружающем пространстве, откатился от него одним рывком, а потом, быстро поднявшись на ноги, отбежал прочь, и только тогда открыл заплывший от удара глаз, стерев с лица кровь.

Враг рыскал по земле в поисках своего револьвера, который валялся на земле недалеко от него. Мой же маузер лежал намного дальше, и я не успевал добежать до него, несмотря ни на что.

Надрезанная тесаком левая рука, ужасно саднила, а глаз заплыл. Но это не мешало мне смотреть, как мой враг схватил револьвер и, откинув его барабан судорожно запихивал в него патроны, искоса смотря на меня одним глазом.

Время остановилось и медленно потекло, как густая патока. Судьба, глянула в моё лицо мёртвым оскалом гнилых зубов лишённых плоти губ. Пахнуло могильным смрадом. У меня не было шансов добраться до своего маузера, он был слишком далеко. Холодного оружия у меня не было. Ничего похожего на него, тоже не было.

В эти тягучие мгновения, я успел осмотреться вокруг, надеясь на чужую помощь. Но рядом не было, ни одного из моих воинов, по-крайней мере из живых. А поднимать мёртвых, я пока ещё не научился, да и не смог бы это сделать всего лишь за пару секунд.

Время стремительно утекало прочь, давая шанс моему врагу, убить меня. Умирать не хотелось. Ещё очень многое было не сделано, ещё были маленькими дочери, ещё хотелось бы иметь наследника, да и многого чего хотелось бы. Хотелки, они такие, всегда, тут как тут.

Но увы… Ни внезапной помощи, от очнувшегося моего раненного воина, ни тайного доброжелателя примчавшегося на помощь своему королю, ни доброго самаритянина, совершенно случайно оказавшегося рядом, вокруг не наблюдалось.

Вот опять, дело спасения утопающих, дело рук самих утопающих – бессмертные слова Михаила Булгакова, как никогда соответствовали данной ситуации.

Придётся брать в свои руки, свою же судьбу. Когда-то в детстве, я очень любил играть в «пекаря» суть которого была в точном метании палок сбивавших, стоящую в очерченном кругу банку с большого расстояния.

Кидать мне было нечего. Ножей с собой у меня не было, хопеша или сабли, тоже. Были только тяжёлые свинцовые пластины в моём доморощенном броне кожаном жилете. Ухватив заскорузлыми пальцами за край кармана, в котором лежала свинцовая пластина, я одним резким рывком, оторвал край ткани и, ухватив пальцами свинцовую пластину, вытащил её наружу.

Мой враг, увидев мои действия, сначала не понял их, и это дало мне шанс. Тем не менее, вставив в барабан три патрона, он вставил его барабан на место, когда я обхватив тяжёлую свинцовую пластину ладонью, коротко размахнулся и швырнул её со всей силой в голову англичанину.

Кувыркаясь в воздухе, пластина полетела в светловолосую голову англичанина. Тот успел, только вскинуть револьвер в мою сторону, как бешено крутящаяся пластина ребром угодила ему прямо в лоб. Револьверный выстрел, прозвучал уже после глухого удара пластины, о крепкий лоб полковника.

Пуля, покинув ствол, улетела в небо, вспугнув парочку грифов, уже круживших в желании полакомиться свежей верблюжатинкой. Сознание Вествуда, померкло и, выронив из рук револьвер, он упал плашмя на землю, потеряв сознание от сильнейшего удара. По его голове хлынула кровь из рассеченного лба, а глаза глубоко закатились под веки. На сознание надвинулась плотная тьма, и он надолго отключился.

Шатаясь, как пьяный, я подошёл к англичанину, и со спокойствием профессионального врача, оттянул его веко, с удовлетворением осмотрев его закатившийся под лоб глаз. Потом посмотрел на его разбитый лоб, пощупал пульс, пнул зачем-то его под рёбра сандалием, зло сплюнул и глубокомысленно изрёк куда-то в пространство – Жить, будет, урод! Если я не убью.

Собрав лежавшее вокруг оружие и зарядив его, я связал руки и ноги англичанина, и уселся рядом с ним, терпеливо дожидаясь, когда же прибегут мои воины, и спасут своего короля. Я хоть, и не принцесса, но то же люблю, когда меня спасают. Жаль, одним поцелуем, эти гады от меня не отделаются!


Загрузка...