Глава 2 Незваные гости

Неспешно одевшись, я вышел на крыльцо и убедился, что звон церковных колоколов и впрямь весьма и весьма отличается от обычного. Какой там призыв к молитве – скорее набат. Интересно, если патриарх Игнатий не связан с заговорщиками, а это вне всяких сомнений, кто мог отдать такую команду звонарям?

Прислушался. Точно, звон шел со стороны одной из церквей, что на Ильинке. Кажется, той, что возле Гостиного двора. Позже не забыть бы разобраться с тамошним священником, дьяконом и звонарем. Но тут ему стали вторить колокола на других церквях, и тоже набатом. Значит, одним священником или звонарем дело не ограничилось. Ну и ладно, этих мы всегда успеем взять за шиворот, а вначале нужно разобраться с главными заводилами. Но первым делом Дубец.

Пока бесцеремонно разбуженный мною парень торопливо одевался, влетел караульный с дозорной вышки, построенной по моему распоряжению где-то с пару месяцев назад Багульником. Он сообщил, что ворота Кремля открылись и через них к царским палатам валом валит толпа, возглавляемая двумя десятками конных бояр. Теперь окончательно ясно: началось. К сожалению, разглядеть – уж больно метет на улице – гвардеец сумел только братьев Голицыных и Шуйских, но мне хватило. Смутило, правда, число мятежников. По прикидкам караульного, не меньше пяти сотен.

– Слыхал? – спросил я Дубца.

Тот молча кивнул.

– Понял, что оно значит?

Дубец потряс головой, по-прежнему не говоря ни слова.

– Скорее всего, до них долетела весточка о вчерашнем побоище, которое мы учинили их людям, – пояснил я. – Теперь они ринулись с жалобой к государю. Посему дождись, когда они встретятся с Дмитрием, и выслушай, в чем меня станут виноватить. Обратно возвращайся не раньше чем услышишь ответ государя. И боже тебя упаси во что-нибудь встревать, – напоследок особо подчеркнул я.

Дубец торопливо закивал головой и упорхнул.

Так, теперь Годунов. Когда я закончу, нужно, чтобы он со всеми остальными гвардейцами находился на подъезде к Москве. Хорошо, что я вчера распорядился прихватить с собой в Москву тех «монахов» из числа тайных спецназовцев, которые помогали мне выследить ратных боярских холопов. Не всех – кто-то оставался в Бибиреве, кто-то в Медведкове, – но четверых, находившихся в старых казармах, я взял, опасаясь, чтобы их не запомнил в лицо кто-нибудь из раненых врагов. Что ж, весьма кстати. А еще лучше, что Обетник и Догад, возглавлявшие «монашеские» пятерки, тоже стояли рядом, ожидая распоряжений. А с ними Лохмотыш, руководивший пятеркой нищих, и Наян. Эти появились на подворье вечером, вызванные по моему распоряжению Багульником. Однако я прибыл из старых казарм слишком поздно, да и ситуация изменилась, поэтому потолковать с ними не получилось. Зато сейчас они пригодятся.

– Ты, – ткнул я пальцем в Обетника. – Отправь свою пару в Малую Бронную слободу. Там взять лошадей и пулей в Кологрив. Ксению Борисовну оставить в деревеньке под охраной полусотни, а Федор мне нужен здесь со всеми гвардейцами. А ты, Догад, посылай своих к стрелецким головам. Одного в Сретенскую слободу, второго в Замоскворечье.

– И чего сказать?

Я чуть помешкал, но, подумав, решил, что теперь скрывать свои знания ни к чему. Пусть считают, будто у князя возникла гениальная догадка.

– Бояре царя убить хотят, – выдал я.

– Царя?! Убить?! – почти в один голос выпалили все четверо.

А на лицах такой панический ужас, что я решил срочно переиначить. К черту ссылки на «гениальную догадку». Лучше поступим по-другому.

– Бояре. Царя. Убить, – твердо повторил я, пояснив: – Если государь, прислушавшись к боярским наветам, решит меня арестовать, то, прийти мне на выручку или нет, стрельцы еще подумают. Зато услышав такое о царе, они живо ринутся сюда.

– Так ведь за обман, когда он выяснится, может и не поздоровиться, – неуверенно начал Догад.

– Никакого обмана, – возразил я. – Откуда мне знать, для чего они вломились в Кремль? Вот я и решил, что такой толпой куда сподручнее не челобитную подавать, а бунт учинять. Особенно когда у каждого второго в руке пищаль.

– Тогда, может, лучше мне самому с такой весточкой отправиться? – предложил Обетник. – Ну-у для надежности.

– И к стрелецким головам лучше мне самому пробраться, – встрял Догад.

– Нет, – отрезал я. – Неизвестно, как оно обернется. Успеете пригодиться. – И я неспешно направился к остальным ратникам.

Часть их уже стояла во дворе, ежесекундно пополняясь чуть припозднившимися. Новость о том, что государь может приказать арестовать меня за вчерашнее побоище, восприняли с пониманием. Что я не собираюсь сдаваться в плен – тоже. Даже с воодушевлением. Общее мнение выразил сотник спецназа Вяха Засад:

– Покамест государь разберется в твоей невиновности, бояре твои косточки давно обгложут. А мы за тебя, княже, постоим накрепко, не сумлевайся.

Я в общем-то и «не сумлевался», но лишний раз услышать такое все равно приятно. Вдохновляет, знаете ли, на новые свершения и подвиги. К тому же государь навряд ли разберется – покойников людские дрязги не волнуют. Ну а после гибели Дмитрия все окажется в точности как у моего любимого Филатова в «Сказе про Федота-стрельца, удалого молодца»: «Осерчал Федот, созвал честной народ…»

Но дальнейшие события пошли наперекосяк. Вначале выяснилось, что посланные Обетником и Догадом монахи, не пройдя и десятка метров, оказались схвачены какими-то вооруженными людьми. Об этом мне доложил прибежавший караульный, видевший все собственными глазами. Правда, их не били – чай, иноки, – но и обратно на подворье не отпустили, а повели в Чудов монастырь. Получалось, мятежники позаботились об изоляции моего подворья.

Взлетев на вышку, я внимательно оглядел окрестности. Так и есть – все вокруг оцеплено. Людей хоть и мало, с полсотни, но зато на обеих улицах, ни пройти, ни выйти. Значит, мы блокированы. Странным показалось одно – почему бунтовщики оставили мало людей. Догадался я через минуту: на всякий случай. Бояре, по всей видимости, твердо убеждены, что здесь, кроме слуг, никого, а самого князя Мак-Альпина и его гвардейцев со вчерашнего вечера нет в живых. Выходит, не зря я послал Каравая – одного из тех, кто пытался убить меня и Годунова, – с ложным сообщением в Москву. Риск, конечно, имелся, но, учитывая оставленного у меня в заложниках родного брата гонца Горбушку, небольшой.

С одной стороны, эта блокада усложняла мои планы. Предстояло не просто прорвать ее, но и проделать это незаметно, дабы никто не смог предупредить мятежников, находящихся в Кремле, о выжившем князе Мак-Альпине. Зато, с другой стороны, у меня появлялось великолепное оправдание не спешить на выручку Дмитрию. Но вначале требовалось подумать, как быть с гонцами. Подкрепление требовалось позарез. Признаться, никак не ожидал такого количества врагов. И ведь караульный посчитал лишь тех, кто пробежал мимо моего подворья, а от Фроловских ворот к царским палатам есть и другая дорожка, да от Константино-Еленинских третья. Выходит, всего их как минимум тысяча, а то и полторы-две. Многовато.

И как быть? Открыть неприметную калитку, ведущую напрямую на подворье Троицкого монастыря? На нем вроде бы никого не видно, и, скорее всего, с этой стороны путь свободен. Но куда им уходить дальше? Через ближние к нам (всего-то полсотни метров) Знаменские ворота[3] навряд ли получится, да и через остальные, ведущие к Пожару, тоже. Разве попробовать обходной путь через весь Кремль, например, к Портомойным воротам? Там-то есть шанс. Но в любом случае надо посылать самых изворотливых – Обетника, Наяна, Догада и Лохмотыша.

– А вот теперь в бой идут одни старики, – сообщил я им. – Слушайте внимательно, что вы должны передать стрелецким головам…

Двоим – Обетнику и Наяну – я велел затаиться на Троицком подворье и выжидать не меньше получаса. Вторая пара – Лохмотыш и Догад – проскользнула незамеченными, и на выходе из подворья их никто не остановил. Отлично. Теперь осталось дожидаться новостей от Дубца. Пока же я распорядился, чтоб каждый десятник распределил цели среди своих бойцов, и снова полез на вышку. Правда, как ни пытался разглядеть происходящее у Красного крыльца, не удалось. Видимость прочно загораживали звонница Ивана Великого и купола Успенского собора. И попенять некому – сам велел Багульнику установить ее в таком месте, откуда открывается наилучший обзор одновременно Никольских и Троицких ворот, которые ныне из-за метели разглядеть тоже не получалось.

В это время за звонницей грохнул одиночный выстрел из пищали. Та-ак, то ли подсуетился кто-то из царских телохранителей, то ли заговорщики перешли к решительным действиям. И скорее всего, второе – не верилось, что немчура станет драться до последнего.

Людской гомон тем временем усилился, перейдя в торжествующий, но ненадолго. Почти сразу он сошел на нет. «Значит, ребятки вломились внутрь», – сделал я вывод. Но спешить не стоило. Если у Дмитрия получится затаиться в укромном местечке, отыскать его в хитросплетении галереек, каморок и комнатушек – задача не из легких. Даже в моем тереме при игре в прятки ищущему придется несладко, а он-то у меня куда меньше царских хором.

Ждать и догонять – хуже некуда. А тут еще и кошки на душе заскребли. Ведь чего я жду? Момента, когда убьют Дмитрия. Ну да, тем самым я вроде бы спасаю Русь от его идиотских задумок, которые при попытке их осуществления обильно зальют всю страну кровью. Но кто знает, если бы я попытался переубедить его, возможно, у меня бы это получилось. Вчера у меня не было для этого времени, но впоследствии… Не дурак же он, в самом деле! Да и логику понимает хорошо, проверено, и не раз. И потому, когда я, оглядывая в подзорную трубу окрестности, увидел его живым и невредимым, у меня на душе отлегло.

Нет, в самый первый миг я лишь таращил глаза, недоуменно глядя на три фигурки, украдкой пробирающиеся между подворьем патриарха и Успенским собором, одна из которых… Ну точно, Дмитрий, а рядом с ним невесть откуда взявшийся казачий атаман Андрей Корела, и чуть впереди… Так и есть, мой стременной. Вот тебе и здрасте! И крадутся они, ежесекундно оглядываясь на Красное крыльцо, оставшееся у них далеко справа, именно в сторону моего подворья, поскольку ворота патриаршего они миновали. А вон Дубец уже поднял руку, сигнализируя караульному, ну и мне заодно. Вовремя. Замешкайся он на минуту, и их троицу непременно увидел бы кто-то из ратных холопов, выставленных боярами в оцепление подле Успенского собора. Вон они стоят. Двое прижались спиной к стене, третий выглядывает из-за угла, а чуть поодаль, у звонницы, еще парочка. Ну и с пяток, наверное, не меньше, которых мне отсюда не видно.

В следующую секунду я отдал команду караульному:

– Срочно вниз и передай, что князь распорядился сделать залп по всему боярскому оцеплению, выставленному у Успенского собора и звонницы Ивана Великого. А сразу после залпа пусть делают вылазку и… спасают государя.

Тот вытаращил на меня непонимающие глаза, поскольку без подзорной трубы разглядеть, кто именно торопится в нашу сторону, не мог – метель не утихала. Но переспрашивать не стал, опрометью метнувшись вниз.

Увы, но одними арбалетами обойтись не удалось. Кое-кого, да что там, добрую половину, не меньше, мои люди не заметили, и уцелевшие холопы из оцепления принялись нахально палить в ответ. Выстрелов было немного, всего-то пять или шесть, но и их хватило, поскольку кто-то недолго думая бабахнул не в сторону моего подворья, а в Дмитрия.

И попал…

Загрузка...