Эта весна в Шемахинских горах будто отличалась от предыдущих. Проливные дожди затопили улицы. А когда ливни утихали, выглядывало солнце и, будто желая отстраниться от людей, мгновенно исчезало.
11 апреля один из самых знатных людей Шемахи, торговец Мирза Махмуд, в почтовом отделении пил чай, предложенный ему начальником почты, и читал письмо от своего брата, живущего в Санкт-Петербурге, Мамедтаги Алиева.
Наступившая весна 1908 года выдалась удачной для семьи Алиевых, так как Мамедтаги, ставший депутатом Первой Госдумы царской империи, возвысился до члена Совета Думы. Для мусульманина такая почётная ступень, естественно, была невероятным и уму непостижимым фактом.
Мамедтаги Алиев окончил Петровскую сельскохозяйственную академию, некоторое время жил в Германии и Финляндии. Он стал одним из активных просветителей Российской империи, его жизненными приоритетами были борьба с невежеством, привлечение девочек к образованию, издательство и распространение как можно большего количества книг среди населения.
Мирза Махмуд щедро выделял средства сперва на образование брата, а потом и на его путешествия по миру, освоение на чужбине и никогда не вмешивался в его дела. А больше всего его радовало, когда Мамедтаги тратил деньги на книги для созданной им библиотеки. Он везде говорил, что раздавать людям книги – вид пожертвования, потому что у читающих людей открывается третий глаз. Ведь люди бывают голодны как физически, так и духовно. А как можно насытить желудок, но остаться без духовной пищи?
Мирза Махмуд дошёл до самой интересной части письма брата. Он снова большую часть своей прибыли потратил на книги, среди которых были издания по экономике, сельскому хозяйству, политике, философии, а также образцы литературных произведений, приобретённых в основном в России, Германии и Франции. Мамедтаги писал: «Дорогой брат, моя главная опора в этом мире. Пишу тебе, и как бы я хотел, чтобы ты увидел слёзы радости на моих глазах. В глубине моей души праздник. Я чувствую счастье каждой клеточкой. Произошло чудо. Я приобрёл рукописи великого Низами Гянджеви. Не скажу, сколько денег потратил. Потому что рукописи одного из самых великих философов и поэтов истории человечества, к великому счастью – представителя нашей нации, бесценны, никакая купюра, никакая золотая монета не может обозначить их стоимость».
Глаза Мирзы Махмуда наполнились слезами от прочитанных слов, наряду с радостью он чувствовал гордость и восхищение. В этот момент прибежавший соседский мальчик выпалил второпях слова, больше приличествующие взрослым:
– Дядя Мирза, дядя Мирза, у тёти Набат начались схватки, вас не было, и поэтому слуга отправил за старухой Хейрансой, и…
Жена Мирзы Махмуда Набат-ханум была беременна, роды ждали со дня на день. Не сдержав своего волнения, Мирза закричал на ребёнка:
– Не тяни, сынок, скажи, произошло что-то плохое?
Мальчик улыбнулся:
– Нет, дядя Мирза, ничего плохого не произошло, дай подарок за весть, тогда скажу.
Мирза Махмуд после этих слов успокоился, понял, что родился мальчик. Вытащив из кармана несколько больших бумажных купюр, протянул мальчику, который выпучил глаза от увиденного вознаграждения, и принял сказанные слова как благодать:
– У вас сын родился, дядя Мирза.
Мирза Махмуд безмерно любил свою жену. Старался окружать её роскошью. У супруги имелись разные наряды в европейском и восточном стиле, её рубашки и платья были расшиты золотом, а к воротникам, поясам и краям шалей были пришиты золотые монетки. Украшений было несчитаное количество. Её ожерелья, браслеты, кольца и серьги хранились в нескольких шкатулках. Все восхищались этой красивой, нежной и стройной женщиной. Влюбившийся в неё с первого взгляда Мирза Махмуд после женитьбы всегда потакал её капризам, выполнял все желания. Дороже жены для него были только его родители.
Поспешивший домой Мирза Махмуд ещё у калитки услышал плач младенца. В тот момент он решил, что его новорождённого первенца будут звать Муса. Моментально в уме мелькнула мысль: пусть Муса будет миловидным как мать, богатым как отец, статным и вежливым как дедушка, образованным и просвещённым как дядя. Разве человек не строит своё будущее грёзами? Не зря говорили предки: «доброе намерение – залог доброго конца».
Мирза Махмуд вошёл в комнату. Боли и муки родов чужды мужчинам, почувствовать это свойственно только женщинам. Несмотря на бледные губы и лицо, обессиленная Набат-ханум была божественно красива. Она лежала в широкой и крепкой никелированной кровати. Никель будто светился огнём. Эту кровать с узорчатыми ножками Мирза Махмуд заказал в Варшаве, где собрались все мастера этого ремесла, в честь свадьбы.
Он наклонился и поцеловал руку супруги. Она дрожащим голосом произнесла: «Я родила тебе сына, мой Мирза, я исполнила твоё желание».
С момента получения вести Мирза Махмуд ещё не полностью осознал радость, ведь ни радость, ни горе не воспринимаются сиюминутно. Через некоторое время он позвал слугу, приказал зарезать быка, накрыть на стол и объявил, что три дня и три ночи будут отмечать это радостное событие. А также не забыл распорядиться раздать еду бедным сельчанам – и о пожертвовании. Заявив, что шесть лет народ не мог радоваться, так пусть рождение Мусы станет праздником.
Шесть лет назад в Шемахе произошло страшное землетрясение.
Частые подземные толчки были для жителей края явлением из ряда привычных. Землетрясение 1859 года стало особенно разрушительным, город сровнялся с землёй. Все дома превратились в руины, было много жертв среди населения. Большая часть строений, имевших историческую ценность, была разрушена, город словно обнищал. Азербайджан, находившийся под игом царской империи, в те времена делился на несколько губерний, одной из которых была губерния Шемахи. После чудовищного землетрясения столица из Шемахи была перенесена в Баку. Город большими усилиями был частично отстроен, но землетрясение 1902 года стало для него смертоносным: от древней Шемахи и следа не осталось. Усадьба, хозяйство, скотный двор семьи Мирзы Махмуда остались под завалами, все жилые дома, мечети, рынки, бани города в один миг превратились в груды камней. Неслучайно тот день, 31 января, местные называли «Судным днём». И с того дня люди забыли о радости. Все оплакивали погибших и потери.
А сейчас намечался праздник. Младенец Муса своим рождением изменит настроение сельчан и своего края.
Один из тихих летних вечеров 1978 года.
Лёгкий ветерок через открытое окно проносил шелест листьев. Муса Алиев слушал этот шелест и размышлял. Он хотел понять, почему люди приходят на этот свет, зачем живут, какая у них цель и миссия.
Ему было семьдесят лет. Жизнь как кинолента проносилась перед глазами. Города, где он жил: Шемаха, Ашхабад, Баку, Санкт-Петербург, Москва, Алжир и, наконец, Перхушково, – они все прошли перед ним в тёплых воспоминаниях, остались в памяти днями, в которых были и радость, и печаль. Рука непроизвольно потянулась к листу бумаги и ручке, и он начал писать.
Первые строки были следующие: «.1978 год. Посёлок Перхушково – Академия в Подмосковье. Огромный, но тихий. Даже сейчас тихая летняя ночь. Окно распахнуто. Тёплый ветер шелестит в кустах. Я слушаю этот шелест и размышляю…»
Он писал мемуары. Отражать на бумаге основные моменты своей нелёгкой жизни стало для него внутренней потребностью. Почему он так решил? Мир менялся, наступило совершенно другое время. Пережитое никогда не повторится, это однозначно. Не будет того времени, тех великих людей. Тайны времён покроются завесой мрака после ухода из жизни таких свидетелей, как он. Хотя эти истины могли быть очень нужны людям нового мира. Ведь нет ничего более просветляющего, чем история с достоверными доказательствами. Люди нового мира, вооружённые этими истинами и усвоившие уроки, возможно, смогут пройти свой путь без боли и потерь.
К концу жизни он потеряет зрение. Но все равно будет писать, не устанет до конца запечатлевать моменты, богатые происшествиями долгой и нелёгкой жизни. Он знал, что делает это ради человечества.