Будучи женой сотрудника МВД, я очень хорошо знаю, какую проблему порой представляют показания свидетелей. Пословицу «Врет словно очевидец» явно придумали древнерусские менты. Хорошо помню, как прошлой зимой, придя домой, Олег со стоном сообщил:
– Боже! Ну, почему народ у нас такой странный? Все видели машину и то, что у нее имелось четыре колеса. Но на этом одинаковые показания заканчиваются. Далее следует бред. На дороге стояли: «Жигули», «Волга», «Мерседес», «Вольво», «Ока». Цвет: черный, серый, синий, зеленый, голубой. Но не красный, хотя, вероятно, оранжевый или желтый. А номер… О, его все запомнили совершенно точно! «А 830 ЕМ 97», «О 786 ГА 64», «И 110 УИ 32», «А 000 АА 411-68-86»…
– По-моему, последний набор цифр больше похож на номер телефона, – захихикала я, прервав жалобы мужа.
Олег хмыкнул:
– Это еще ничего! Один кадр знаешь какие цифры назвал?
– Ну? – насторожилась я.
– Ноль два.
– А дальше?
– Ничего! – хлопнул ладонью по столу Олег. – Ноль два, и точка. Автомобиль, который сбил человека, имел, по мнению того свидетеля, именно такой опознавательный знак. Было бы смешно, если бы не так печально. Еще хорошо, что точно известно: погиб мужчина. А то одна свидетельница уже заявила: «Отлично видела, как несчастная женщина в ярко-розовом платье катилась по дороге. Этот подонок на нее специально наехал!»
– Какое платье! – подскочила тогда я. – На дворе декабрь!
Куприн потряс головой:
– Вот именно! Мы вели за погибшим наружное наблюдение, он был в разработке, и тут бац – ДТП. Да еще в тот момент, когда новенький сотрудник, приставленный «хвостом», отвлекся. Он, конечно, получит по шее, но только из-за его оплошности получилось, что самого момента наезда никто из наших не видел. Приходится опрашивать свидетелей. Я отлично в курсе – сбит парень двадцати восьми лет, одетый в темно-синее пальто и вязаную шапку. Но эта дура стоит на своем! Она, понимаете ли, точно приметила: девушка в платье, как у Барби. Другой дурак талдычит: «Номер «ноль два». Стопудово, парни, я летчик, у меня глаз как у орла…»
Поэтому сейчас я совершенно не удивилась возгласу Веры:
– Вилка! Пистолет был!
– Но как она его держала?
– В пальцах.
– Растопыренных веером?
– Ну да, – уже не с такой уверенностью заявила Данильченко. – Но я его точно видела. У меня глаз как…
– …у орла, – мирно докончила я начатую непутевой свидетельницей фразу. – Знаешь, у орлов, как у людей, наверняка случается какая-нибудь глаукома, вкупе с косоглазием и астигматизмом.
Данильченко заморгала, кашлянула, потом уверенно заявила:
– Где кровь, там и револьвер!
– Ага, уже револьвер. А может, нож? – прищурилась я. – Или бритва? В конце концов, и гвоздь подойдет или пила. Впрочем, открывалкой для консервов тоже можно человека здорово поранить. Отчего тебе на ум пистолет пришел? Да и был ли он в руках у Ани?
– Был, – непоколебимо заявила Вера.
– Послушай, – попыталась я вразумить очумелую бабу, – от твоих показаний зависит судьба человека, в подобных случаях следует очень внимательно относиться к своим словам. Сконцентрируйся и пораскинь мозгами.
Данильченко отставила в сторону правую ногу, выпятила нижнюю губу, потом втянула ее назад и с чувством гаркнула:
– Это Анька, что ли, человек? Да всем известно, кто она такая! Сто раз орала во дворе: «Пристрелю Лизку!»
– И кто это слышал?
– Соседи!
– Какие?
– Ну… все! Вообще! Кругом! Понятно, что пистолет она и держала.
– Ясно, – вздохнула я. – Спасибо тебе, Вера, очень хорошие свидетельские показания, четкие, прямые.
– А когда ко мне с камерой приедут? – заволновалась Данильченко.
– Скоро.
– Ты предупреди заранее, – занервничала контролерша, – сбегаю в парикмахерскую.
– Непременно, – кивнула я и ушла домой.
Утром я проспала до одиннадцати часов, встала с больной головой, дошла до ванной, глянула в зеркало и испуганно ойкнула. Парадоксальным образом цвет моей кожи снова стал темнее. Хотя, может, я просто испачкалась? Ага, во сне! В собственной кровати! О чистую наволочку!
– Ой, прости, – послышалось за спиной.
Я обернулась, на пороге ванной маячила Ира.
– Извини, пожалуйста, – тихо сказала она. – Тамара, похоже, ушла, а я не могу с вашим замком справиться. Крутила, крутила – никак не отпирается.
– Пошли, – направилась я в прихожую. – У нас там ничего особенного, просто надо еще задвижку отодвинуть.
– Извини, не знала.
– Ерунда, – махнула я рукой. – Слушай, ты вчера говорила: у Ани имеется лучшая подруга…
– Да, – тихо сказала Ирина, – Маша Левкина.
– Можешь дать ее координаты?
– Конечно, – кивнула Галкина и вытащила из кармана сотовый. – Тебе какой номер, домашний или мобильный?
– Диктуй все.
Ирина назвала нужные цифры, потом взялась за ручку двери.
– Спасибо тебе.
– Пока не за что. Если сумею выручить Аню из беды, тогда и поблагодаришь.
– Ты веришь, что моя девочка невиновна! – заликовала Ира.
– Давай не будем торопить события, – обтекаемо ответила я.
– Все равно спасибо. Вы с Тамарой меня спать в собственном доме уложили, – вздохнула Ирина, – не всякий на подобный поступок способен. Я у вас уснула, словно младенец, отдохнула и в себя пришла. Кстати, Вилка, сколько ты с клиентов берешь?
– Я помогаю людям бесплатно.
Галкина помрачнела.
– Без денег хорошо не выйдет. Эх, похоже, зря я на твою помощь надеюсь!
Я решила оставить ее последнее замечание без внимания, молча распахнула дверь и ласково сказала:
– Не волнуйся, если сначала очень плохо, то обычно потом бывает хорошо – сто раз проверено.
Ирина безнадежно махнула рукой и ушла. Я вернулась в свою комнату и стала названивать Маше Левкиной. Сначала набрала номер ее домашнего телефона.
«Сейчас не могу ответить на ваш звонок, оставьте сообщение после звукового сигнала», – прочирикало из трубки.
Я предприняла новую попытку, но мобильный равнодушно сообщил:
«Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети».
Я вновь стала нажимать на кнопки, теперь набрав рабочий номер.
– Фирма «Армс», – звонко сообщил девичий голос. – Чем могу помочь?
– Позовите Марию Левкину.
– Минуточку.
«Ту-ту-ту», – гудело в трубке.
– Алло, отдел сбыта. Чем могу помочь?
– Позовите Марию Левкину.
– Минуточку. Простите, вас соединили не с тем номером.
Ту-ту-ту.
– Бухгалтерия. Слушаю вас.
– Позовите Марию Левкину, – терпеливо повторила я.
– Ой! На рецепшен перепутали. Сейчас, погодите.
Ту-ту-ту.
– Фирма «Армс». Чем могу помочь?
– Мне нужна Мария Левкина.
– Минуточку.
Ту-ту-ту.
– Отдел сбыта. Чем могу помочь?
– Левкину позовите.
– Секунду.
Ту-ту-ту.
– Бухгалтерия. Вам кого?
– Левкину, – заорала я, – Машу!
– Марию?
– Да.
– Левкину?
– Верно.
– Айн момент.
Ту-ту-ту.
– Фирма «Армс». Чем могу помочь?
– Вы издеваетесь? – завопила я. – Уже в третий раз прошу соединить меня с Марией Левкиной.
– Зачем же так кричать? – обиженно прочирикал девичий голосок. – Я вас состыковала с отделом сбыта, Левкина там числится.
– Но там меня переключали на бухгалтерию, а финансисты отправляли снова к вам.
– Погодите, – велела девушка и вдруг придушенно зашептала: – Так вам Левкину?
– Да!
– Марию?
– Да!!
– Левкину?
– Да!!! Ну неужели не понятно? – растеряла я остатки самообладания вкупе с вежливостью. – Мне нужна Левкина! Мария! Хоть сто раз переспросите, она не превратится в Наташу Иванову!
– Секундочку!
Ту-ту-ту.
– Иванова Наталья. Чем могу помочь?
У меня потемнело в глазах. Право, это было уже слишком. Секретарша, похоже, клиническая идиотка. Или у нее хронический отит, который привел к ранней глухоте. Я же ясно требовала Марию Левкину, про Наталью Иванову ляпнула от злости.
– Так что у вас за проблема? – ласково переспросила Иванова.
– Извините, – стараясь держаться спокойно, ответила я, – у вас в приемной странная особа сидит. Я спрашивала Марию Левкину, а она соединила с вами.
– А зачем вы ищете Машу? – вдруг совершенно человеческим, а не казенно-вежливым голосом спросила Наташа. – Представьтесь, пожалуйста.
– Виола Тараканова, – быстро назвалась я, – хотела поговорить с Левкиной по личному вопросу.
– Вы не оптовик?
– Нет, нет! Извините, даже не знаю, чем торгуете. Не хочу вас обидеть, но впервые слышу название «Армс».
– Мы занимаемся газетами, журналами и частично книгами, – вежливо пояснила Наташа.
Во мне неожиданно проснулось любопытство.
– Скажите, а детективы Арины Виоловой в ассортименте имеются?
– Только что говорили, будто хотели поболтать с Левкиной по личному вопросу, а теперь интересуетесь нашим ассортиментом, – попыталась поймать меня на лжи Наташа.
– Просто так спросила. Арина Виолова – это я.
– Вы? Но назвались Виолой Таракановой.
– Виолова – псевдоним, а Маша мне нужна, чтобы помочь Ане Галкиной. Вы скажите Марии, что Аня попала в крайне неприятную ситуацию. Ее арестовали по подозрению в убийстве.
Раздался тихий вскрик, потом Наташа зашептала в трубку:
– В шестнадцать ноль-ноль. Записывайте адрес… Знаете эту улицу? Дом восемнадцать, квартира семь. Ясно?
– Поняла! – обрадованно воскликнула я. – Вы не имеете права занимать служебный телефон для личных разговоров!
– Именно так, – громко ответила Наталья, – все личное после окончания рабочего дня.
Очень довольная тем, что хоть заочно сумела договориться с Левкиной о встрече, я вернулась в ванную, глянула на себя в зеркало.
– Мама! – невольно вырвалось у меня.
Теперь коричневый тон кожи на лице где-то потемнел, а где-то посветлел. Я стала похожа на собаку породы далматин. Правда, милое животное с бело-черной шерстью вызывает у прохожих приступ умиления и желание погладить псинку, а от меня все станут шарахаться в разные стороны. Нужно срочно принимать меры. Какие?
Я быстренько оделась и кинулась к машине. На четыре у меня назначена встреча, а до нее следует что-то сделать с лицом. Притормозив у тротуара, огляделась по сторонам, увидела вывеску «Торговый центр «Золушка» и схватила сумочку. Вот и отлично, в здании просто обязан быть магазин косметики, подберу средство, осветляющее кожу.
Как назло, в небольшом зальчике оказалось много народу. Сначала я самостоятельно пыталась разобраться во множестве банок, но быстро поняла тщетность подобных действий. «Питательная лифтинговая маска с ретинолом», «Дневной крем с гиалуроновой кислотой», «Сыворотка с провитаминами»… Нет, я существо из пещерной эпохи. До сих пор пользовалась самыми простыми, отлично известными всем бывшим советским женщинам кремами. Они, конечно, упакованы в малопривлекательные тюбики, а не во флакончик с дозатором или переливающуюся всеми цветами радуги баночку и пахнут чем-то не слишком ароматным, но стоят копейки и не содержат никаких тайн. А тут ретинол, гиалуроновая кислота, провитамины… Что это за звери? Нет, срочно нужна консультация профессионала.
Встав на цыпочки, я осмотрела помещение и увидела, что одна из продавщиц, девушка, одетая, как и все служащие, в голубую кофточку, в одиночестве разглядывает стеллаж с разноцветными бутылочками. Быстрым шагом я приблизилась к девице и попросила:
– Покажите, пожалуйста, средства, отбеливающие кожу.
– Сама гляди! – не поворачивая головы, гавкнула торговка.
От подобного хамства я обомлела, потом откашлялась, открыла рот, чтобы высказать продавщице свое мнение о ее работе, но тут девчонка сердито продолжила:
– Кругом одни идиотки! Уж третья подходит! Я че, так похожа на дуру, которая торгует этим дерьмом?
В ту же секунду я поняла свою ошибку. На разозленной до предела девушке была не голубая форма продавщиц, а такая же по цвету курточка из плащовки.
– Простите, – воскликнула я, – не хотела обидеть!
– Ладно уж, – буркнула девушка, по-прежнему не отрывая взора от шеренги лаков, – просто в другой раз глаза разуй.
Внезапно мне стало обидно за тех, кто стоит за прилавком.
– На мой взгляд, ничего ужасного не произошло. В продавщицы в основном берут молодых и симпатичных девушек. Спутай кто меня с сотрудницей магазина, сочла бы это за комплимент.
– Ну, блин, ваще! – воскликнула покупательница и подняла глаза.
Она явно собиралась перейти на крик, но неожиданно замолчала, а потом вполне нормальным тоном спросила:
– А что это у тебя с мордой? Вид жуткий.
– Ерунда какая-то, – пожала я плечами, – вот, решила отбеливающий крем приобрести.
– Э… э… э… и давно пятна пошли?
– Со вчерашнего вечера, – охотно пояснила я, – попробовала…
Но девица не дала мне довершить рассказ о маске.
– На ужин что ела? – нервно спросила она.
– Индюшатину, – удивленно ответила я. – А почему вы интересуетесь?
– Мама, – завопила вдруг покупательница, – мама!
Я было решила, что она по непонятной причине пришла в ужас. Многие из нас, оказавшись в нестандартной или опасной ситуации, машинально вспоминают родительницу. Но оказалось, что девица кличет вполне конкретную мамочку – от витрины с пудрой к нам поспешила тучная тетка, облаченная в пальто экстремально зеленой расцветки.
– Что случилось, Аллочка? – тревожно спросила она.
Дочурка ткнула в меня пальцем:
– Во, гляди! Видишь пятна?
Родительница бесцеремонно окинула взглядом мое лицо.
– Ну?
– Она вчера котлеты ела из птицы, а потом пошла пятнами.
– И чего? – не поняла ситуацию матушка.
Я же, вместо того чтобы обозлиться на хамок, терпеливо поджидала, пока Аллочка растолкует непонятливой мамаше суть, наивно полагая, что девушка, решив мне помочь, позвала маму как даму, компетентную в вопросах косметологии. Сейчас матрона просветлеет лицом и скажет: «Ну, конечно, дорогая, все ясно. Идите сюда, видите вон ту баночку? Надежное и недорогое средство, сама им пользуюсь, берите спокойно».