– Вот беда-то… – пригорюнилась я. – Как же мне выйти?
– Ерунда! – отмахнулась Лиза. – Сейчас найдем. Давай консоль отодвинем, может, туда улетел? В конце концов, звякну Тоше на мобильный, приедет и вызволит тебя. Хотя, конечно, он обозлится. Больные-то по времени записаны, а среди них капризных полно. Одна Света Олейкина чего стоит. Такая зараза! Молодая, двадцати нет, а вредная. Моделью всего ничего служит, зато крутизны немерено.
– Неужели у молодой девушки болит спина? – удивилась я.
Лиза усмехнулась:
– У Антона подавляющее число «калек» – юные девицы. Мышц нет, морят себя голодом, спортом не занимаются – на чем позвоночнику держаться? Все логично.
– Хорошо, что мой Олег не мануальный терапевт, – покачала я головой.
Лиза прищурилась:
– Считаешь ремесло массажиста не пафосным? Ну-ну, как прихватит спину, приползешь ночью помощи просить, припомню тебе…
– Нет, вовсе не то имела в виду, – улыбнулась я. – Видишь ли, стыдно признаться, ревнива я до невероятности. А если бы у мужа имелись клиентки-модели, да еще голые… Массаж-то через пальто не делают. Ох, боюсь, я бы не вытерпела и устроила супругу скандал.
Лиза рассмеялась:
– Твой-то, насколько помню, мент?
– Верно.
– И что, у него в кабинете бабы не оказываются?
– Конечно, бывают. И преступницы, и свидетельницы. Только это же работа. Кстати, Олег не имеет права затевать шашни с дамами, нарушившими закон!
– Кабы мужики всегда подчинялись инструкциям… – скривилась Лиза.
– Олег сам не захочет иметь дело с криминальными элементами, – попыталась я растолковать Лизе суть вопроса. – Эти дамочки, даже если они и очень красивые, – рабочий материал.
– Во, – кивнула Лиза, – и для моего так. Хоть модель, хоть Мисс мира, Антон в первую очередь кривую спину увидит. Для него единственная любимая – родная жена!
Последнюю фразу Лиза сказала с такой спокойной уверенностью, что я позавидовала соседке. Похоже, у них с Антоном замечательные отношения. Ну почему мы с Олегом без конца пытаемся выяснить, кто в доме хозяин, а? Может, мне стоит отдать Куприну пальму первенства, и все?
– Хотя, конечно, случаются такие экземпляры! – воскликнула Лиза, поднимаясь на ноги. – Аня Галкина, например. Такое про нее вчера узнала… До сих пор колотит, успокоиться не могу! Знаешь ее?
– Нет, – ответила я.
– Да видела ты ее сто раз, – махнула рукой Лиза. – Из первой квартиры, к ним вход прямо у лифта, очень неудобно. Ну, припоминаешь? Галкины! Мать Ирина и дочка Анька!
– Это те, которые к нам пару лет назад въехали? – осенило меня. – Мама и такая смешная девочка – голенастая, длинношеяя, плечи квадратные, нелепая. Типичный гадкий утенок.
– Угу, утенок, – буркнула Лиза. – Только это когда было!
– Да, я давно не встречала Аню.
– Ну так теперь ты ее просто не узнаешь, – сердито отозвалась Лиза. – Вырос утеночек, заневестился, Анька у нас модель. Так, прикинь, она в Антона втюрилась. Мой муж сначала ей спину вправлял, у «вешалок» позвоночник – больное место. Антон классный специалист, руки у него волшебные, характер мягкий, да еще он с клиентом постоянно разговаривает, нечто вроде психотерапевтического сеанса устраивает. И такое в него народ «сливает», ну прямо чума! Анька ему сначала пожаловалась, что никакой личной жизни не имеет, и Антон ей посочувствовал, дескать, встретишь еще хорошего парня, ты красивая, молодая, в общем, замечательная невеста…
Антон произнес дежурные слова, машинальные комплименты, которые на автопилоте отпускают бабам хорошо воспитанные мужчины, но Анечка – молодая да глупенькая – восприняла ничего не значащие любезности всерьез и сделала совершенно неправильный вывод: она нравится доктору.
Анечка стала ежедневно вызывать к себе Макаркина под самыми разными предлогами. То у манекенщицы внезапно «хватало» поясницу, то скрючивало шею… В конце концов девушка бросилась к массажисту на грудь и воскликнула:
– Милый, я вся твоя!
Антон не в первый раз оказывался в подобной ситуации и реагировал стандартно. Спокойно улыбнулся и ответил:
– Анечка, ты замечательная, красивая девочка, зачем тебе старый дедушка?
– Ты молодой! – закричала дурочка.
– Я намного тебя старше, – напомнил врач.
Но последний аргумент никак не подействовал на влюбленную модель.
– Подумаешь! – заявила она. – Позавчера моя подружка Катька Стоянова вышла замуж, так ее жениху полтинник стукнул.
– Я женат, – решил напомнить Антон, – ты ведь хорошо знаешь мою супругу.
– Жена не голова, – заявила Аня, – с плеч сбросить можно.
Антон быстро завершил сеанс массажа и, уходя, сказал:
– Деточка, я больше не могу к тебе приходить.
– Почему? – возмутилась Аня.
– Уезжаю.
– Куда? – налетела на массажиста манекенщица.
– С нашими спортсменами в Америку, – лихо соврал Антон, – на соревнования.
– Но ты же вернешься!
– Очень не скоро, – живо пообещал Макаркин.
– Я подожду, – кивнула Галкина, – как Пенелопа!
Антон вздрогнул и ушел. Живи Макаркин не в одном доме с Галкиной, он бы легко сумел избавиться от обременительного контакта, но как избежать встреч с соседкой, да еще живущей в квартире у лифта на первом этаже…
– Совсем девчонка сдурела! – покачала головой Лиза. – Жаль, что я до вчерашнего дня ничего не знала и с ней продолжала по-соседски общаться. А Анька, представь, врала про меня соседям чего ни попадя: и будто силикон я себе вставила везде, и пластическую операцию сделала, и волосы нарастила, и к какой-то колдунье хожу, привороты-отвороты делаю. Народ в основном над ней смеялся, но ведь и над нами тоже потешаются! И вот еще какой случай недавно, оказывается, был. Антон домой в тот день рано возвращался, около семи. Погода сейчас, несмотря на осень, хорошая, теплая, все жильцы во двор высыпали…
Макаркин спокойно вылез из машины, двинулся к подъезду, и тут Галкина распахнула окно.
– Дорогой! – заорала она так громко, что все, кто был возле дома, повернули в ее сторону голову. – Я дома, заходи скорей!
Антон, вжав голову в плечи, почти побежал к подъезду.
– Сейчас у лифта встречу, – пообещала очумелая девица и захлопнула окно.
Макаркин остановился, потом развернулся, кинулся опять к машине, вскочил в нее и был таков. Спустя пару мгновений после его спешной эвакуации Аня, в одном коротеньком халатике, выбежала во двор и принялась оглядываться. Сидевшие на лавочке бабы поджали губы. Красивые, стройные ноги Галкиной и ее почти не прикрытая грудь не вызвали у теток никакого восторга, зато мужчины оживились чрезвычайно.
– Слышь, Анюта, – крикнул Павел Марков из пятнадцатой квартиры, – за фигом тебе Антон сдался? Я не пригожусь?
Парни загоготали, а невеста Маркова, Люба, зло прошипела:
– Это как себя не уважать надо, чтобы на глазах у всего двора, голой, за чужим мужем бежать!
– Замолчите! – топнула ногой Аня. – Что хочу, то и делаю!
– Во, – покачала головой Люба, – явный пример сумасшествия.
– Аня, Антон Макаркин женат, – назидательно сообщила главная местная сплетница Вера Данильченко, – неприлично гоняться за несвободным мужчиной. И потом, он тебе в отцы годится!
Аня залилась краской, уперла кулаки в тонкую талию и завизжала почти в диапазоне ультразвука:
– Не твое собачье дело! Делай свои замечания соплякам, а ко мне не лезь! Женат, не женат, какая мне разница… Заткнись, убогая!
– Эх, ко мне бы такая цыпочка рвалась… – причмокнул губами Павел Марков.
Люба сердито глянула на некстати развеселившегося жениха, а потом рявкнула:
– Ты, Анька, халат-то запахни! Ни на кого твои прелести тут не действуют. Похоже, Макаркин не слишком впечатлился, когда твою спину щупал, он предпочел тебе, модельке, свою Лизку.
– Чтоб вас всех разорвало! – звенящим, словно натянутая струна, голосом ответила Аня. – Дуры вы! Не о чем с вами беседовать!..
Лиза замолчала, потом спросила:
– Ты когда-нибудь про подобных хамок слышала? Эх, жаль я раньше про ее выкрутасы не знала, только вчера в курсе дела оказалась…
– Может, у Галкиной шизофрения? – предположила я.
– Да просто ее мамочка так воспитала, – сердито отозвалась Лиза. – Избаловала, вот теперь доченька и бесится, раз не удается новую игрушку получить. Из-за нее обо мне весь двор шушукается, а я ни сном ни духом ни о чем не знала. Еще денег Аньке в долг давала, по магазинам вместе с ней шлялась. Мне-то она улыбалась, а за спиной… Ой, ну не дура ли я! Ключ-то небось сюда пихнула!
Продолжая тараторить, Макаркина дернула верхний ящик комодика, примыкавшего к зеркалу, но тот не открылся.
– Вот черт, – бормотнула Лиза сквозь зубы, – снова заело, надо пазы свечкой потереть…
– Помогает? – удивилась я.
– А ты не знала? Если ящик не двигается, свечка первое средство, – пояснила Лиза, изо всех сил борясь с мебелью.
Наконец хозяйке удалось победить – ящик выехал…
Я вздрогнула. Поверх кучи барахла лежал пистолет, большой, черный. Отчего-то сразу стало понятно: это не муляж, не «пукалка» с пистонами, а настоящее боевое оружие.
– Зачем тебе пистолет? – воскликнула я.
– Он не мой, – абсолютно спокойно пояснила Лиза. – Антон приобрел. У него пациент есть – большой армейский чин, вот он и поспособствовал: помог разрешение получить, подсказал, какая марка лучше.
Я поежилась.
– Если на стене висит ружье, оно обязательно должно выстрелить.
Лиза, роясь в ящике, пожала плечами:
– Антону порой приходится ночью по пустынным местам ходить. По вторникам, например, он к Балабиновым ездит. Те в деревне живут, под Москвой. Дом у них шикарный, но стоит на отшибе, дороги до двери нет, приходится машину у магазина бросать и лесочком метров триста идти. Знаешь, около полуночи стремно без оружия в подобном месте находиться. Или в четверг у Антона визит к Стрельниковой, а та на краю Москвы живет, в подъезде бомжатник. Так что пистолет для него не лишний. Правда, Тоша его не всегда с собой прихватывает, вот и сегодня не взял, потому что по воскресеньям он к клиентам в коттеджные поселки катается, а там охрана и все такое. О, вот он, ключик! Я его машинально в ящик сунула!
Поблагодарив Лизу за краткий курс косметологии, я побежала домой. Выпила кофе, переоделась, почистила картошку на ужин, прихватила кошелек и поехала на лифте вниз. Если серия кремов, о которых мне говорила Лиза, так хорошо борется с морщинами, то сейчас не пожалею денег и куплю все средства.
В кабине отвратительно пахло, и я старалась не дышать. Вот странность, в нашем доме живут приличные люди, у всех хорошие машины, маргиналов и бомжей в здании нет, алкоголиков, впрочем, тоже. Порой, конечно, я встречаю кое-кого из соседей в легком подпитии, но в луже во дворе никто не валяется. И дети у всех вроде нормальные, вежливо здороваются со старшими. Так кто же воспринимает кабину как передвижной туалет и чья рука поджигает в ней пластиковые кнопки? Ей-богу, не на кого подумать, но лично для меня пользование нашим лифтом – просто моральный Чернобыль.
Наконец кабина вздрогнула и остановилась, двери разошлись в стороны, я хотела выйти, но не успела. В крохотное пространство вихрем ворвалась длинноногая девица в угрожающе коротком платье. Запах слишком терпких духов наполнил лифт, и по непонятной причине в нем совсем уж отвратительно завоняло. Вот странность, девушка явно облилась очень хорошим парфюмом, но меня просто затошнило от его густого аромата.
Совершенно не смущаясь, незнакомка ткнула длинным ногтем в кнопку. Двери лифта начали медленно съезжаться. Я тут же нажала на красную пупочку, и створки стали расходиться.
– Эй! – взвизгнула вошедшая. – Ты че? Мне наверх надо!
– Я не успела выйти, только-только приехала на первый этаж.
– И че?
– Вы вошли внутрь.
– Мне надо наверх.
– А я хочу выйти.
– И че?
– Подвиньтесь, пожалуйста.
– Мне надо наверх.
– Я хочу выйти.
– И че? Мне надо наверх.
Сообразив, что разговор становится совсем уж бессмысленным, я попыталась протиснуться вперед, и тут наглая девица ущипнула меня за бок.
– Эй ты, старая калоша! Поосторожней, – заголосила она, – на туфлю наступила! Если испортила мысок, купишь мне новые!
Пораженная удивительным хамством юной особы, я, не вступая больше в разговор, продолжала протискиваться к выходу. Когда мои ноги оказались наконец на лестничной площадке, я вдруг ощутила резкий тычок в спину, пошатнулась и шлепнулась на четвереньки.
– Сука! – рявкнула незнакомка. – Будешь знать, как людям обувь портить!
Двери захлопнулись, кабина поехала вверх. Я стала медленно подниматься на ноги, но не успела принять вертикальное положение, как из квартиры, расположенной слева от лифта, с воплем: «Анечка, не надо!» – вылетела растрепанная женщина.
Увидав меня, она осеклась, а я, сразу поняв, кто такая та нахалка, которая ворвалась в лифт, зло сказала:
– Если не ошибаюсь, вы Ирина Галкина?
– Да, – настороженно кивнула тетка.
– Ваша дочь Анна сейчас едет в лифте наверх.
– Ой, – испуганно вскрикнула Ирина, – что ж делать-то?
Меня слегка удивило восклицание женщины, но долго недоумевать я не стала. Меня переполнял гнев, поэтому я сердито заговорила:
– Ваша дочь не дала мне выйти из лифта! Она влетела внутрь и принялась нажимать на кнопку, а когда я все же сумела выбраться наружу, она толкнула меня в спину, обозвала сукой…
– Ой-ей-ей, – запричитала Ирина, – вы не так поняли Анечку! Она очень хорошо воспитанная девочка! Просто ангел!
Истерический приступ смеха подобрался к моему горлу.
– Думаете, ангел способен начать драку с соседями?
– Нет, нет, Анечка, видимо, торопилась, а вы, наверное, сами зацепились каблуком за порожек, вот и упали… – затараторила Ирина.
– Ваша девчонка нахалка! И если она еще раз посмеет схамить, получит адекватный ответ – я попросту дам безобразнице по носу! – перебила я Галкину. А затем, не став дожидаться ее новых оправданий, быстро вышла во двор и двинулась к торговому центру.
Неожиданно я ощутила искреннее сочувствие к Лизе Макаркиной. Честно говоря, выслушав рассказ Лизаветы, я не очень-то поверила соседке, подумала, что та слегка сгустила краски, рисуя портрет юной поклонницы супруга. Но сейчас, столкнувшись с Аней, поняла: «красотка» действительно способна на все.