– Кэтрин выходит замуж, – практически взвизгнула мама, как только моя задница встретилась со стулом.
– Вау, это действительно… нечто, мама. Можешь передать картофельное пюре?
По правде говоря, оно волновало меня гораздо больше, чем новость о помолвке сестры.
На другом конце обеденного стола мой отец усмехнулся. Можно было с уверенностью сказать, что я унаследовала от него свой ген сарказма.
Мама надулась.
– Боже мой, Сойер. Кэтрин – твоя сестра. Можно было бы проявить побольше энтузиазма.
Поправив на носу очки, папа откашлялся.
– Сойер, вероятно, думает о том же, о чем и я. Кэтрин еще даже не закончила колледж. Она слишком юная, чтобы выходить замуж. – На его лице появилось беспокойство, а затем он продолжил: – Сколько она с ним встречается? Три, максимум четыре месяца? И за это время мы виделись всего один раз. Им бы подождать еще несколько лет, прежде чем они остепенятся.
Мама приклеила на лицо натянутую, благослови-тебя-господь, улыбку. Умение, которым к двадцати годам обладало большинство южанок.
– В этом году Кэтрин заканчивает учиться на медсестру, Дэн. Кроме того, ты думаешь, такой целеустремленный, умный врач, как Марвин, будет вечно ждать, пока девушка будет готова к замужеству?
Началось.
С другой стороны, это был самый длинный разговор, который случился между ними за очень долгое время.
– Если он любит ее, то будет. – Отец вытер рот салфеткой. – Я не хочу спорить, но также я не хочу, чтобы моя девочка – ни одна из них – совершила ошибку и вышла замуж не за того мужчину.
Мама вздохнула.
– О, ради Бога. Мне едва исполнилось восемнадцать, когда мы поженились.
– Да, и посмотри, что хорошего из этого вышло. – По выражению его лица было ясно, что папа хочет взять свои слова обратно. – Я не…
Бросив на него леденящий душу взгляд, мама взбила свои темные волосы и переключила свое внимание на меня.
– Она хочет устроить свадьбу в Найтдейле.
Что-то подсказывало мне, что это была скорее идея мамы, чем Кэтрин. Самая легендарная королева конкурсов красоты в Северной Каролине абсолютно точно изо всех сил старалась показать всем в родном городе, что ее столь же красивая дочь, к тому же будущая медсестра, выходит замуж за врача.
Тем не менее, я вполне могла смириться с местоположением. Прошло три года с тех пор, как мы покинули наш родной город, и часть меня скучала по его простоте.
– Отлично. – Я засунула вилку с едой в рот и проглотила порцию. – Дай мне знать, когда она определится с датой, и я обязательно возьму выходной на работе.
Я потянулась к миске с картофельным пюре, чтобы положить себе добавки, но мама отодвинула ее подальше от меня.
– Третьи выходные марта.
– Ну, учитывая, что я предупрежу его за год, у мистера Гонсалеса не должно возникнуть с этим проблем.
Хотя, зная его, это еще не точно.
Мой босс – человек… сложный. Я бы даже сказала, совершенно ненормальный. А еще он готовит лучшую курицу в городе, так что большинство людей закрывают глаза на его недостатки.
– Не в следующем марте, глупышка, – поправила мама. – В этом марте.
Мой отец подавился своим напитком.
– До этого марта осталось меньше полугода. Почему так скоро?
– В это время у Кэтрин весенние каникулы.
– По-твоему, это не слишком? – Когда ее взгляд стал острее, я добавила: – Просто она учится на последнем курсе. Выпускные экзамены – это не шутка. Свадьба в последнем семестре колледжа кажется чем-то…
– Сумасшедшим, – вставил мой отец. – Сойер права, Джолин. Это уже слишком. Она сведет себя в могилу, планируя эту чертову свадьбу, когда ей нужно сосредоточиться на посещении занятий. Занятий, которые обходятся этой семье слишком дорого и скоро отправят нас в богадельню.
Это правда. Мы больше не растягивали каждый цент, который у нас был. Мы начинали растягивать центы, которых у нас не было. Если верить телефонному разговору, который я подслушала прошлой ночью, кредитные карты моих родителей почти опустели.
Я надеялась, ради Кэтрин, что Марвин из богатой семьи и предложит взять расходы на себя, ведь я, честно говоря, понятия не имела, как они собирались платить за эту свадьбу.
Это была еще одна причина, по которой так важно, чтобы я получила максимальную стипендию в колледже.
Мало того, что церковь моего дяди и дедушки пострадает, когда я уеду в следующем году, поскольку моей маме придется самой заботиться о сборе средств и пожертвованиях – в чем она, если честно, не очень хороша – но и родительское материальное положение тоже пострадает.
Я не хочу, чтобы это происходило со всеми ними.
Мама бросила салфетку на тарелку.
– У Кэтрин средний балл четыре. У нее все в порядке. Кроме того, я сомневаюсь, что ей придется работать, когда у них появятся дети. Марвин действительно любит…
– Любит ее так сильно, что у него не хватило порядочности попросить у меня благословения?
Вот дерьмо.
Обычно мой папа покладистый и спокойный, но, как и для всех хороших отцов, его дочери – это его мир, так что вопросы, связанные с ними, могли бы заставить его разогнаться с нуля до шестидесяти. То, что Марвин не попросил благословения, прежде чем делать предложение, расценивалось бы как оскорбление для большинства южных папочек.
– Вообще-то, он попросил, – как ни в чем не бывало заявила моя мать.
– Что?
Опустив глаза, она разглаживала скатерть.
– Он позвонил две недели назад и спросил, дадим ли мы ему свое благословение, чтобы сделать предложение Кэтрин.
Мой бедный отец выглядел так, словно изо всех сил старался не схватить миску с зелеными бобами и не швырнуть ее через всю кухню.
– Почему ты мне не сказала?
Мама отмахнулась от него.
– Потому что я знала, что ты придумаешь какие-нибудь оговорки и все испортишь. Так же, как ты портишь все вокруг.
Черт. Я пыталась не принимать чью-либо сторону, когда мои родители спорили, но со стороны мамы было неправильно не сказать ему нечто настолько важное.
Сокрушенное выражение отцовского лица, когда он встал, ранило мое сердце.
– Ясно.
Не говоря больше ни слова, он вышел из кухни.
Мгновение спустя я услышала звук заводящейся машины. Зная его, он направлялся в свою мастерскую механика. Это был не только его бизнес, но еще и счастливое место.
Куда он ездил, чтобы сбежать от всего этого.
– Не смотри на меня так, Сойер.
Я ничего не могла с этим поделать. То, что они игнорировали друг друга ощущалось дерьмово, но еще дерьмовее ощущалось то, что они причиняли друг другу боль.
– Это было неправильно, мама, – прошептала я, проводя вилкой по остаткам еды на тарелке. – Кэтрин и его дочь тоже.
О чем она, кажется, часто забывала в последнее время.
Мама заломила руки.
– Вместо того, чтобы совать свой нос куда не надо, ты должна сосредоточиться на себе. – Прежде чем я успела спросить, что она имела в виду, она прошептала: – Ты будешь подружкой невесты.
Ура. Нет.
Я оценила жест и все такое, но мы с моей старшей сестрой никогда не были особенно близки. Она не просто была на пять лет старше меня, но еще и являлась точной копией мамы, что касалось ее внешности и любви к конкурсам и чирлидингу.
Мы не могли бы быть более разными, даже если бы попытались.
Я не знала, что ответить.
– Оу… хм. Скажи ей… спасибо?
На ее лице проявилось разочарование.
– Послушай, я говорю это не для того, чтобы показаться грубой, но ты будешь белой вороной рядом с Кэтрин и ее друзьями, если не похудеешь до свадьбы. – Мама одарила меня крошечной улыбкой, которая никак не облегчила жжение внутри. – Я просто не хочу, чтобы тебе было стыдно.
Нет, она не хочет, чтобы ей было стыдно.
Сколько я себя помню, она возводила Кэтрин на пьедестал за то, что та была красивой и худой. В то время как я была толстой дочерью, которой она втайне стыдилась.
Ее просто убивал тот факт, что Джолин Черч – королева практически каждого чертового конкурса в Северной Каролине – создала нечто настолько несовершенное и уродливое, как я.
К счастью, мой отец никогда не заставлял меня чувствовать себя ошибкой.
Встав из-за стола, я подошла к шкафу.
– Кэтрин пришлет по электронной почте диету, которую, как нам кажется, тебе стоит попробовать, – сказала она, пока я доставала пищевую пленку. – Одна из ее сестер по студенческой общине похудела на двадцать фунтов за два месяца. Я уверена, что если в этот раз ты будешь придерживаться диеты, то сможешь сбросить сорок фунтов до свадьбы. Может быть, даже больше.
Возможно, в этом что-то было, поскольку мысль о моей идеальной сестре и матери, обсуждающих диеты и то, сколько мне нужно сбросить до свадьбы, напрочь убила мой аппетит.
Я быстро завернула то, что осталось на тарелке отца.
– Ладно.
Обычно легче согласиться с ней, чем протестовать.
– Что ты делаешь?
– Собираю остатки папиного ужина.
– Сойер, ты же знаешь, я говорю это не для того, чтобы ранить тебя. Я просто хочу, чтобы ты была здорова. Ты не хуже меня знаешь, что чувствовала бы себя намного лучше, если бы похудела.
Может быть. Но также я чувствовала бы себя намного лучше, если бы она научилась принимать меня такой, какая я есть, вместо того чтобы пытаться превратить меня в то, что хочет она.
– Верно, – прошептала я, ведь у меня никогда не хватало смелости бороться с ней.
Наверное, потому что в глубине души я знала, что она права. Не то чтобы я думала, что не смогу сбросить сорок фунтов. Черт возьми, даже больше, если ориентироваться на ИМТ. Но я не могла вынести того, что она постоянно заставляла меня чувствовать себя так, словно я недостаточна хороша.
Балансируя с тарелкой в одной руке, я схватила ключи со стойки.
– Я скоро вернусь.
Я остановилась уже почти у двери. Несмотря на то, что она думала про мой вес, она все еще была моей матерью, и мне действительно было не наплевать на нее. Я не хотела, чтобы она думала, будто принося отцу ужин, я выбираю его сторону.
– Люблю тебя.
Последовала долгая пауза… а затем:
– Начну-ка я с этих тарелок.
Разочарование камнем упало мне на грудь.
Не знаю, почему я так надеялась, что она ответит.
Она никогда не отвечает.