Отчёт по вчерашнему визиту в особняк застопорился в самом начале. Мысли то и дело возвращались к мини-версии Ведьминого круга и камню, заставляя пальцы без движения зависать над клавиатурой по несколько минут. На левую руку выше кисти я принципиально старалась не смотреть, дав себе установку: не думать о проблеме хотя бы до вечера. До визита в Ромину мастерскую.
На работу сегодня бессовестно опоздала, и полдня потратила, пока рылась в базе данных. В открытых архивных файлах не нашлось информации по колдовским алтарям подобного типа, как тот, что расположился на столе в гостиной Марины, мать её, Робертовны. А доступа к спецархиву у меня не было. Можно было, конечно, сторговаться с кем-нибудь из канцелярии, но в таком случае рано или поздно об интересе рядового сотрудника к закрытым файлам узнало бы начальство. Светиться не хотелось, поэтому оставалось только злиться от невозможности удовлетворить любопытство. И мучить до конца дня несчастный файл отчёта об огромной двухголовой псине.
Собственная же голова мстила за прошедшую ночь, раскалываясь буквально от каждого звука. А их в конторе с обеда было предостаточно. Через два часа, проведённых перед монитором в безуспешных попытках придумать рапорт, во мне родились и утвердились два главных желания. Первое – выкинуть к лешему из окна телефон в кабинете начальника. Второе – вслед за аппаратом отправить туда программиста Лёху, без остановки болтавшего с утра что-то о русалках, порнухе и гневе водяного с городских озёр.
Думаю, вникни я в суть, из них двоих телефон может и выжил бы, а «трындычиха» в растянутых джинсах – вряд ли.
– Хохлова, к шефу, – заглянула в мой угол Анечка – секретарь начальника. Дева-соблазнительница, летавица и просто приятный во всех отношениях нечеловек.
«Если только при дневном свете не разглядывать, хех! Интересно, как она себе лифчики находит, на ночных распродажах? Это ж целый квест, наверное», – такой вопрос, причём из чисто практического интереса, посещал меня почти каждый раз при виде этого милейшего создания. Какие мысли приходили сотрудникам-мужчинам, догадаться было нетрудно. Однако, зная специфику Аниных предпочтений, желания сблизиться никто не проявлял: судьба самца богомола парней прельщала мало. Как и суккубы, летавицы забирали из своих партнёров-жертв по капле жизненную силу. Некоторые, как Аня, делали это строго по лицензии и в ограниченном количестве. По Анечке, например, определить, давно ли у неё случилось очередное «свидание», можно было так же, как у обычной женщины засечь признаки ПМС.
Когда я только устроилась в подразделение по контролю за нечистой силой, поначалу было дико видеть среди сотрудников представителей нежитией братии. Анечка, к слову, из них была самой дружелюбной.
Из размышлений я вынырнула уже перед дверью. Кабинетом начальника отдела гордо именовался отгороженный жиденькой пластиковой перегородкой закуток. Там с трудом помещались два стола, стоящие буквой «Т», вытертое кожаное кресло, общий холодильник и сейф. Шеф обычно к рабочему месту протискивался только боком, сосредоточенно пыхтя и подбирая солидный живот.
Я вошла, ожидая разноса за то, что не появилась вчера в конторе, и приготовилась получить суровый начальственный втык. С этой стороны работа в тесном коллективе невыгодно отличалась от службы в крупных подразделениях. Там поди уследи за каждым: знай себе отписываются и по-тихому и занимаются своими делами. А в нашей конторе все сотрудники на глазах у руководства, чуть что не по порядку – сразу мотивирующий пендель.