Жизнь стремительно катилась под откос прямо с самого утра. Главный редактор легендарного «Непознанного мира» задумал страшное. Он решил, что нашему блестящему изданию не помешает приложение, да не абы какое, а повествующее о жизни звезд и светской тусовке. В связи с этим, он предложил коллективу придумать название приложения, чтобы в нем обыгрывалось слово «звезда».
Тина Олеговна со свойственной ей детской непосредственностью тут же выдала: «Звездочет». Конякин задумчиво поморщился. Следом поступило предложение от Влада: «Звездопад». А что, вполне, вполне, падения наших звезд, как моральные, так и физические, нескончаемая тема для вдумчивого анализа. Но, это начальству тоже не ахти как понравилось, и тогда из своей каморки высунулся наш художник Лёвик Иловайский и предложил, на мой взгляд, самый логичный вариант: «Звездец». Лучше просто не возможно было придумать, но Конякин отчего-то сильно рассердился и принялся бурно выплескивать желчь на тему, что нам, бездельникам и бездарям глубоко наплевать на все новаторские идеи руководства, и своим равнодушием мы способны загубить любой, даже самый блестящий проект. На этой бурной ноте он покинул помещение редакции и так хлопнул дверью, что на подоконниках затряслись все кактусы. Когда стих шум и улеглась пыль, мы возобновили прерванную деятельность.
В трудах и заботах время пролетело незаметно, пробил долгожданный обеденный час. Сохранив в компьютере с таким трудом рожденную информацию, я помчалась в буфет. Пока топталась в очереди, придумала блестящий финал своему художественному вранью, и даже кое-какие намётки возникли для следующей статейки. Взяла кофе и пару тощих бутербродов, решив особо не рассиживаться, хотелось побольше наваять и свинтить домой пораньше. Если удастся, разумеется.
Перекусив, понеслась обратно, решив, однако, завернуть в курилку и как следует обдумать намётки под ядовитую палочку. Никого кроме Влада в курилке не было, что не могло не обрадовать – ненавижу дышать чужим дымом. Владик стоял, прислонившись к стене, держал в пальцах дотлевающую сигарету и бормотал, глядя в пространство:
– Собака убила хозяина и съела его… Нет, хозяин убил собаку и съел ее… Хозяин покончил с собой, а собака… Нет, собака покончила с собой, а хозяин…
– Владик, – кашлянула я, – ты в порядке?
– А? – очнувшись, он с удивлением обнаружил, что в курилке не один. – О, Сен, не слышал, как ты вошла.
– Ты о чем это бредишь?
– Макакина попросила подкинуть тему для ее криминального раздела, чтобы там было жуткое преступление и желательно присутствовало какое-нибудь животное. Слушай, а когда Новый год, а?
– Он уже на пятки наступает.
– Страшный ужас, – вздохнул он, – уже почти пора покупать подарки.
– Здорово, что ты мне подаришь? – оживилась я.
– Это обязательно? – Влад посмотрел на меня с нескрываемым отчаянием.
– Конечно, нет, – оскорбилась моя персона. – В конце концов, я ж тебе ровным счетом никто. И даже не друг! И можно меня с новым годом не поздравлять! Крыса ты, Владик!
– Ну, Сеночка, Сенчик, – заныла крыса, – ты же знаешь, как это страшно – праздники, подарки, того забыл, этого пропустил, тому не угодил, а все же злопамятные, ты же в курсе.
– Я тоже злопамятная!
Владик подумал секундочку и изрек:
– А ты мне что подаришь?
А вот это уже подло!
– Давай так, я тебе ничего и ты мне ничего, идет?
– По рукам, – радостно сверкнул очками Влад.
Накурившись, мы нехотя, вальяжно потопали в редакцию, но не успели переступить порога родимого «офиса», как послышался скрежет зубовный нашего любимого начальства:
– Влад, зайди ко мне немедленно! Сена, обеденный перерыв, между прочим, давно закончился! Попробуй поработать для разнообразия!
– Уже, уже, уже, – пробормотала я, подлетая к своему столу, а Влад скрылся в Конякинском логове вместе с обитателем пещеры.
Итак, на чем тут я остановилась? Но все бредовые мысли как-то выветрились из головы за время перерыва, хотелось чего-то более возвышенного и прекрасного. Воровато оглядевшись, не наблюдает ли кто-нибудь за моими действиями, я открыла документ, названный «МП», что означало: «Моя Пьеса». В один прекрасный момент я все-таки созрела для претворения в жизнь мечты своего детства и отрочества – написать чего-нибудь великое, умное, что принесет мне множество премий, кучу денег и прославит мое звонкое имя в веках. Вообще-то я сразу хотела писать роман, чего уж мелочиться, потом подумала, что роман это слишком долго, могу сломаться на полпути, поэтому решила взяться за повесть. Потом за рассказ. В конце концов, после долгих раздумий придумала оптимальное: короткий и славный путь к бессмертию мне должна проложить театральная пьеса. А вот потом, после блистательных аншлагов, я спокойно буду сидеть на ворохе лавровых венков и выстукивать одним пальцем и рассказ, и повесть, и роман… Современные сюжеты меня не привлекали, что может быть интересного в нашей скучной и скверной жизни? Она и так повсюду, еще описывать ее, фи! А вот при дворе какого-нибудь короля можно было развернуться от души. Так как в исторических фактах я была не сильна, поэтому решила, что у меня будет сказочный король при вымышленном королевстве. И это будет не сказка для Театра Юного Зрителя, а серьезное, вдумчивое, масштабное произведение для МХАТа, ну или для Театра Советской Армии на худой конец. Начало уже было положено, я начала писать первое действие, выглядело это вот так:
Действие первое:
Сцена богато украшена королевским интерьером. Входит король с неописуемым выражением лица.
Вот, пока что все на этом. Осталось придумать, чего же такого стряслось у короля в его королевской жизни, а дальше сюжет вырисуется сам собой. Но пока что на ум ничего не приходило, оставалось ждать озарения. Глядя в монитор, я ждала. До тех пор ждала, пока не подошел Влад и не сказал тихонько:
– Сена, мне нужно поговорить с тобой.
– Не сейчас, – ответила я, не оборачиваясь, – я занята.
–Это срочно, дело не терпит отлагательства.
– Что еще стряслось на борту нашего сухогруза? Корабельные крысы подхватили дизентерию? – я сердито свернула свое королевское предприятие и пошла вслед за Владом обратно в курилку. Курить совершенно не хотелось.
– Сена, ты представляешь, о чем со мной Конякин говорил? – Влад вытащил из пачки сигаретину и сунул в рот.
– О чем? – я слегка насторожилась. Какие там еще идеи посетили нашего многоуважаемого вурдалака?
– С. С. начитался литературы иностранных авторов на тему: «Как укрепить корпоративный дух», «Как добиться максимальной отдачи от персонала», «Секреты гениального руководства» и все такое прочее, и знаешь, чего удумал?
– Чего? – в глазах мгновенно потемнело, коленки подогнулись.
– Чтобы мы Новый год встречали всем нашим редакторским составом! Ты представляешь?
– Как это? – опешила я. – Где, прямо тут? В офисе?
– Да нет, в ресторане, половину оплатит редакция, половину мы сами. Можно взять с собой родных и близких, которые, разумеется, будут платить за себя сами. Дескать, совместные праздники поспособствуют сплочению коллектива. Сена, ты представляешь весь ужас положения?
Перед глазами возникла дымная картинка: тесный зальчик какой-нибудь чебуречной (на более дорогое заведение у нашей редакции, да и у нас самих все равно не хватит) и безудержное веселье в компании Тины Олеговны, Конякина, Петюни, скучного Димы, бледной Макакиной и Иловайского, который мгновенно нарежется и уснет с недожеванным чебуреком во рту аккурат к двенадцатому удару курантов. И вокруг кислые рожи родных и близких.
– Вла-а-ад! – взвыла я. – Кошмар-то какой!
– А я собирался в Подмосковье с девушкой на три дня, – оплакивал свою безнадежную судьбу Владик, – шашлыки, культурная программа и все такое…
– Слушай, неужели никак нельзя предотвратить это безобразие? К примеру, объяснить Конякину, что подобного рода новаторские идеи могут окончательно и бесповоротно развалить наш и без того хило сплоченный коллектив!
– Боюсь, это невозможно, – Влад прикурил вторую сигарету, бедняга сильно разнервничался, – если бы пресечь это на ранней стадии, может, и был бы результат, а так уже поздно, ядовитые семена западных психологов-маркетологов и прочих массовиков-затейников дали мощные всходы. С. С. велел мне подыскать ресторан и забронировать столики, в конце рабочего дня он собирается сделать соответствующее заявление.
– Так что же, никак, совсем-совсем никак…
– Похоже, Сеночка, что никак. Совсем-совсем никак. Пойдем в редакцию, а то скандал начнется.
Вплоть до самого конца рабочего дня я бездумно таращилась в монитор, не в силах выдавить из себя ни строчки, так сильно потрясла мою хрупкую детскую психику перспектива настолько круто изгадить себе чудесный праздник Новый год.
За пять минут до свистка, оповещающего о том, что все рабы свободны и могут расползаться по своим хижинам в предвкушении плошки воды и черствой маисовой лепешки, великий и ужасный плантатор ступил на поле и рявкнул:
– Так! Всем внимание!
Рабы вздрогнули и как один изменились в лице.
– Итак, – Конякин вышел на центр и подбоченился, – в целях оздоровления атмосферы в коллективе, я решил предпринять следующие меры!
Несчастные съежились и заранее напустили на себя жалкий, виноватый вид, готовясь во всем сознаться.
– Приближается Новый год, вы в курсе? – С. С. обвел всех присутствующих горящим взглядом.
Уже до смерти запуганный коллектив встретил этот в высшей степени провокационный вопрос гробовым молчанием.
– Вижу, что в курсе, – смилостивился Конякин. – Так вот, я решил, что для коллективной атмосферы будет полезно встретить его всем вместе. Это так сказать, семейный праздник, а мы с вами практически одна семья, вот и пойдем в ресторан. Половину расходов оплачивает редакция, половину берете на себя. Если кто надумает взять с собой родителей, друзей или домашних животных, то оплачивать место, еду, напитки, будут соответственно родители, друзья или домашние животные, потому что бюджет у нас не резиновый, это надо понимать. За выходные Влад подыщет подходящее заведение, закупит билеты. Деньги сдадите Петру, он будет вести новогоднюю бухгалтерию. Тридцать первого вечером встречаемся у метро, пока еще не знаю у какого. Форма одежды парадная. Вопросы есть?
Вопросов не было. Народ был в ауте. В шоке. В коме.