Облака плыли по потолку. Из-за тучки выглянул медведь и улыбнулся мне в ответ. Я кончила в третий раз, закурила и расправилась с бутылкой вермута. Вермут был на редкость приторным, как Сусликов, читающий вслух свои антиглобалистские стихи. От суммы этих приторностей и совершенного изнеможения мне вдруг стало плохо. Я успела добежать до туалета и приподнять крышку унитаза, полбутылки приторного Сусликова стремительным домкратом вытошнилось из меня. Я стерла с пола ногой расплескавшиеся крошки антиглобалистских стихов и, нажав на рычажок, смыла неусвоенного Сусликова к ебеням собачьим в канализацию.
Дойдя до бара, я обнаружила там бутылку абсента, непочатый флакон приторного Сусликова, водку Абсолют, две бутылки вина, какую-то иноземную гадость, типа шкалик кальвадоса и бульбулятор, подаренный мне Флобером на юбилей нашего спаривания. Признаться, спиртное в меня уже не лезло. Я взяла бульбулятор, поскребла по сусеками и раскопала-таки среди прочего непотребного дерьма полкоробка потребного дерьма.
Голая, сидя на облаке в позе лотос, я учила тупо улыбающегося медведя медитировать. Этот косолапый придурок совсем никак не поддавался дрессировке. Он лишь искоса поглядывал на мои груди и сосал лапу.
Я злилась на него.
– Не суй, ты, Миша, в рот всякую микробную каку, – погрозила я ему пальцем, – слушай и повторяй за мной. Ом мани падме хум.
Но Миша лишь мычал, как корова, и сосал свою волосатую лапу.
Да, подумала я, таким способом просветлить Мишу мне не удастся.
– Не быть тебе, косолапый, Буддой, так и сдохнешь темным припизднутым полуебком, не познавшим радости жизни и никогда не станешь просветленным полярным медведом.
Миша вытащил изо рта лапу и заплакал, как Таня, потерявшая мячик.
Мне стало ужасно жалко бедолагу.
– А хочешь, я научу тебя заниматься онанизмом!
И тут я увидела блеск в его глазах. Ничего не выражающие глаза зверя вдруг наполнились сократовской мудростью и неподдельным любопытством физика экспериментатора.
– Хочу, – сказал Миша и пустил слюну.
Мы кончили вместе.
– Спасибо, – сказал Миша и растаял в серости потолочного облака.
Я курила когда из-за туч на мою кровать спустились разнообразные звери, каждой твари по паре.
Они окружили меня, как дети Бонифация. Звери сидели молча, наблюдая, как я курю. Я докурила и затушила окурок.
– Научи их тоже, – робко, смотря на меня умоляюще, попросил Миша.
Я кончила в пятый раз.
– Спасибо, – сказали звери и удалились, по всей видимости, трансформировать полученные теоретические знания в практические навыки.
Я проснулась от телефонного звонка. За окном был погожий денек и солнышко ехидно улыбалось, ощупывая меня ультрафиолетовыми щупальцами.
– Ало, кто это? – заспанным голосом, спросила я.
– Это я Сусликов, – бодро отрапортовал Сусликов, – чем занимаешься?
– Вообще-то спала, а чего? – Недовольная тем, что меня потревожили, ответила я ему.
– Пойдем в зоопарк? – прощебетал, словно соловей в брачный период, Сусликов.
– Иди в пизду, – только и нашла что сказать и повесила трубку.
Я зевнула, потянулась, выкурила сигарету, плюнула в солнце, спустя некоторое время кончила в шестой раз и подмигнула улыбающемуся мне с потолка Мишке.