Ты навсегда обладаешь лишь тем, что
имел в детстве.
Т. Гуэрра
Асия. Была ли она красивой? Знал ли Олгасий, чем именно она привлекает его, в чем кроется тайна этого великого притяжения, может быть, их души были родственными?
Большие глаза нефритового оттенка, полные наивного ожидания чуда, необузданного стремления увидеть в обыденной жизни интересное и необычное, тонкая, твердая рука, умеющая держать меч и поводья лошади. В каждой общине есть люди с исключительным характером или необычными способностями. Такой была и Асия, «душа моря» – говорили про нее селяне. Будучи ребенком, она любила уединяться и бродить по морскому берегу, собирая ракушки и цветные камни, а потом выкладывать из них во внутреннем дворике замысловатые фигурки. На окрики родителей и старших детей и сама не смогла бы сказать, о чем именно она задумывается. Она любила простор неба, распахнувшегося от голубого до индиго, сине-зеленую даль моря и степь, меняющую свой изумрудный цвет от бурого до малахитового. Они представлялись ей живыми, исполненными невыразимой тайны, притягательными своим простором.
Степные пастухи делали звонкие свистульки для своих детей, были такие игрушки и у Асии. Извлекая из них пронзительные звуки, она сидела под греющим спину солнцем на берегу моря, от которого недалеко добежать к родному селению с его полями проса и пшеницы вокруг. Наделы отделены небольшим оврагом и густым дубово-ольховым леском от дикого скифского поля. Таврическая степь живет своей жизнью, смешными прыжками передвигаются куланы, прокладывая свои дорожки в густых травах полыни, белой шандры, зверобоя, чернобыльника.
Все тянуться к воде, возле холодного ключа всегда людно – здесь запасаются водой несколько селений Западного побережья, в сырой земле прорыт дренаж и вода стекает в деревянную колоду, чтобы лошади и домашний скот могли утолить жажду. По ночам к ключу прибегают волки и лисы, остатки их дикой трапезы – куски от разодранной туши кулана или сайги, которые не успели убрать жители деревни, наполняют воздух сладковато-приторным запахом. Негласное правило обязывает первых водоносов приходить с инструментом и очищать территорию по всему периметру возле ключа до зарослей ивняка; значит, сегодня здесь еще никого не было. Узкие дорожки уходят от источника к селениям, одна более широкая с многочисленными следами лошадиных и воловьих копыт тянется за стройные тополя в сторону Неаполиса и дальше в Феодосию и Пантикапей.
Асия всегда созерцала небо; даже тогда, когда ее умелые руки делали привычную работу, носили воду, готовили еду в медном казане рядом с домом, она даже что-то отвечала брату, но всего этого обыденного как будто и не было, девушка видела только голубую высь с быстрыми белыми облаками. И только на западе, так некстати, появлялась лохматая черная тучка, которая была столь несуразна, так чужда безмятежной лазури, что не хотелось ее замечать. Но это черное небесное пятно разрасталось, увеличивалось, притягивая к себе светлых спутниц и окрашивая их в темные цвета, и, наконец, затянуло пол горизонта, накрыв и заходящее солнце – ночь наступила слишком быстро.
Ночью девятиметровые волны накатывались на Западное побережье Тавриды, сметая все на своем пути. Утром стало ясно, что от деревянной сторожевой башни, той, что была недалеко от воды, не осталось и следа. Бушующая стихия затопила дороги, ведущие в Керкинитиду и Херсонес, морской прилив подступил к самому подножью холма. На самом же возвышении ветер был столь сильным, что опасно было выходить из домов. В то утро жители Птэхрама опасались выпускать овец и коз из сараев, женщины и дети с охапками хвороста выбирали место, где можно разжечь костер. Порывы ветра рвали пламя на лоскуты, уцелел лишь один огонь с юго-восточной стороны, в низине за холмом – здесь и сосредоточилась женская половина селения для приготовления не сложного обеда.
Когда стал стихать ветер, примчался Олгасий в своем великолепном, бордового цвета с янтарной отделкой, теплом кафтане, который, запахиваясь (кто бы мог подумать), может давать столько тепла и, как жаркая печка, согревать закутавшихся в него двоих влюбленных. Потом они смотрели на море, стоя на каменных тумбах, служащих разграничительными знаками между селением и пшеничными полями, которые в непогоду беспорядочно чередовали все оттенки коричневого цвета, начиная с почти черного до желтого. Непроглядное серое небо над молодыми скифами на горизонте стало проясняться, разделяясь на черно-синих небесных увальней, висящих неподвижно, и бело-медовых ловкачей – облачков, непрестанно меняющих свою форму и местоположение. Все вместе, они создавали сюрреалистическую картину, неустойчивую от нагромождения подвижных сказочных облаков и туч, рисовавших будущие события предстоящей бурной жизни молодых людей. Чрезвычайно широкая панорама! Молодые скифы любовались ею и не ведали, что в ближайшие дни обозначенным происшествиям суждено начать сбываться. Юноша не подозревал, как быстро небесные кони, несущие фантастических всадников в шлемах, сойдут на землю, наполняться плотью и кровью, принимая облик живых персонажей.
Как и в детские годы, Олгасий наблюдал, как уходят в походы скифские воины, и многие из них возвращались с богатой добычей, некоторые не приходят назад вовсе.
Когда ему исполнилось семнадцать, сильная власть скифов в Тавриде начинала клониться к своему закату, но их ойкумена* пока еще процветала.
С ранней весны возле одноэтажных домов селения, крытых простым камышом, когда бурно кипела работа по уборке зимнего мусора, чистке конюшен, появлялся княжеский военный начальник Птэхрама и набирал молодых скифов для пополнения войска Скилура, защищавшего интересы сколотов в низовьях Борисфена*, Ольвии и Добрудже.* Молодой Олгасий – высокий юноша, с крепкой, стройной фигурой привлек внимание опытного воина. Одним из первых он зачисляет юного скифа в новый отряд, который пополнит элитные воинские части царя, где кроме военного дела: искусству сражаться на мечах, борьбы, метанию камней, обучают также греческой грамоте. Отец Олгасия, ранее служивший в войске Аргота, горячо одобряет решение сына, который торопиться в поход. Юному скифу грустно из-за того, что он покидает родные места и Асию, а радостно потому, что совсем скоро он окажется в Новом городе и увидит самого царя Скилура.