Если вы проснулись в плохом настроении, а на улице хлещет дождь, то лучше всего устроить себе маленький праздник. Сначала принять расслабляющую ванну, потом спокойно выпить кофе и отправиться шляться по магазинам.
Представляю бурю негодования, которая сейчас обрушится на мою голову. «Да мы работаем», – закричит подавляющая часть женского населения. Это верно, только отвратительное состояние души и тела вполне извиняющее обстоятельство для небольшого обмана. Даю простой совет. Зажимаете двумя пальцами нос и старательно гундосите в трубку:
– Извините, Иван Иванович, у меня жуткий насморк, кашель, очевидно, грипп начинается. Наверное, опоздаю на часок, хочу забежать в аптеку.
Сто против одного, что ваш начальник недовольно буркнет:
– Сиди дома, нечего заразу в коллектив приносить.
Вот и получится лишний выходной и не стоит испытывать никаких угрызений совести, выбегая через пару часов на улицу. Служба от вас никуда не денется. Завтра как ни в чем не бывало предстанете перед светлыми очами Ивана Ивановича и, потупившись, сообщите:
– Антибиотик приняла, американский, жутко дорогой, мигом на ноги встала. Конечно, вредно небось, но ведь работа для меня важнее здоровья.
И потом, вы же нечасто проделываете подобные штуки. Я, например, в бытность преподавательницей французского языка совершала такие «побеги» раз в два, три года. От души рекомендую, это очень помогает поднять настроение. Если нет свободных денег, можно провести денек дома, валяясь на диване и почитывая любимые книжки, или отправиться к подружке и самозабвенно посплетничать. Только упаси вас господь проводить этот день, как обычный выходной, не следует кидаться к плите, стиральной машине или пылесосу. Более того, ни мужу, ни детям, ни свекрови, ни любовнику не надо ничего рассказывать. Пусть они считают, что вы, как всегда, ломались за оклад. Поверьте мне, такой кульбит даст вам огромный заряд бодрости.
Вот почему я сегодня решила удрать от своей семьи. Правда, мне намного легче, чем другим, потому что я нигде не работаю и в принципе могу каждый день проводить как хочу. Но это только в принципе, а на самом деле выходит совсем не так. В нашем доме проживает слишком много народа, и члены «стаи» постоянно находят для матери какие-нибудь дела. На этой неделе пришлось с раннего утра до позднего вечера носиться по детским садам. Мои внуки, Анька и Ванька, достаточно подросли, и Ольга решила, что им неплохо бы начать общаться со сверстниками. При этом она хочет найти детское учреждение, сочетающее в себе полярные вещи.
– Группа человек пять, не больше, – загибала пальцы Зайка, рассказывая мне об идеальном в ее понимании садике, – две воспитательницы, няня, занятия иностранным языком, бассейн, естественно, качественное питание, хорошие игрушки, а главное – никаких деток «новых русских». Очень не хочется, чтобы Анька с Ванькой научились растопыривать пальцы и начали говорить Ирке: «Эй, ты, подай жрачку!»
– Видишь ли, – осторожно ответила я, боясь вызвать Зайкин гнев на свою голову, – во всяких «Крохах» и «Малышах», ну в таких местах, где на пять детей приходится две воспитательницы с няней, как раз и скапливаются «новорусские» отпрыски.
Ольга замерла, потом с возмущением воскликнула:
– Вот! Я знала, что ты все поймешь не так! Я хочу, чтобы мои дети выросли нормальными людьми, поэтому и собираюсь отдать их в самый обычный, районный садик!
Я уставилась на Зайку.
– Самый обычный, районный садик? С бассейном, занятиями английским языком, качественным питанием, хорошими игрушками и группами детей из пяти человек, на которых приходится две воспитательницы и няня? Зая, ты с крыши не падала?
Ольга покраснела:
– Это ты отстала от жизни! Такие садики есть, просто надо поискать как следует. Займись, тебе все равно нечего делать!
– Даже и начинать не стану, таких мест нет!
– А вот Неля Крюкова для своей невестки постаралась, – отрезала Зайка, – Неля любит Ленку и Пашку, она понимает, как важно…
Не дослушав Ольгу, я схватилась за телефон и, набрав номер, заорала:
– Нелька, в какой чудо-садик ходит Пашка?
– Нормальное место, – затарахтела подруга, – нам нравится. Детей мало, всего четыре человека, воспитательницы милые, нянечка-душка, бассейн, английский, французский, пони…
– Пони?!
– Ну да, такие маленькие лошадки, не знаешь, что ли?
– Конечно, знаю. Скажи, сколько стоит сей райский уголок?
– Семьдесят два рубля.
– В час?
– Ты чего, Дашка, – взвизгнула Неля, – совсем у тебя от богатства башню сорвало. Не все же такие, как вы! Кое-кто и в бюджетной организации работает. В месяц, конечно!
– В месяц? – совсем растерялась я. – Ты уверена?
Бассейн, пони, нянечка-душка и меньше чем за сто целковых? Такого просто не бывает.
– Подскажи адресок этого удивительного места.
– Рублевское шоссе, – затарахтела Неля.
Так, этот садик еще и в лесопарковой зоне!
– Только тебя туда не возьмут, – закончила Крюкова.
– Почему? Очередь большая?
– Да нет, он ведомственный.
– И кому принадлежит это райское местечко? Какому заводу или фабрике?
– Администрации президента! – радостно выпалила Крюкова. – Ленкин муж ведь…
Я положила трубку. Чудес не бывает!
Зайка, слушавшая разговор, дернула плечиком.
– Все равно, есть хорошие садики!
Всю неделю ваша покорная слуга моталась по городу и сделала неутешительные выводы. Детские муниципальные учреждения выглядят ужасно, меньше двадцати детей на одну воспитательницу не бывает, а те сладкие местечки, где есть пони и бассейны, стоят о-го-го сколько. Впрочем, нет проблем заплатить, у нас есть деньги, но возле ворот этих чудо-садиков плотной кучкой стоят джипы и «Мерседесы», из которых вылезают родители весьма характерного вида. Папы как один в черных рубашках, обтягивающих мощные плечи, а мамы-блондинки ковыляют на высоченных каблучищах, оставляя за собой приторно-сладкий аромат французской парфюмерии.
Зайке не понравился ни один из предложенных вариантов, и она, заявив:
– Кто ищет, тот всегда найдет, – отбыла на свое телевидение.
А я решила устроить себе отдых и, вместо того чтобы рыскать по районам, приехала в самый центр, загнала «Пежо» в паркинг при подземном магазине, который хозяйственный Лужков воздвиг на Манежной площади, и принялась самозабвенно ходить из магазина в магазин, меряя вещи и нюхая духи. Честно говоря, мне ничего не надо, просто хотелось развлечься.
Часов в пять, обалдев от витрин, я забрела в кафе «Манеръ», слопала там торт со взбитыми сливками, выпила капуччино и внезапно решила прогуляться по той улице, которая во времена моего детства, юности и большей части зрелости носила имя Герцена. Я давно не хожу пешком, но сентябрьский вечер радовал теплыми лучами заходящего солнца. Очень медленно я дошла до памятника П.И. Чайковскому и села на скамейку. Вокруг роилась толпа: очевидно, в консерватории должен был в ближайшее время начаться концерт. Я не слишком люблю классическую музыку, вернее, плохо понимаю ее, но моя бабушка Афанасия в детстве довольно часто приводила меня сюда. Она считала, что ребенок не должен путать Моцарта с Бетховеном и обязан знать, что Бах писал фуги. Но после ее смерти я ни разу тут не была и, признаюсь, не испытываю никакой потребности посещать просторный зал, украшенный портретами великих композиторов.
Я сидела, наслаждаясь теплым вечером. Оказывается, полно людей, желающих послушать симфоническую музыку. По небольшому пятачку взад-вперед бегало несколько женщин. Они хватали за рукава тех, кто стоял в одиночестве, и с надеждой интересовались:
– Лишнего билетика не найдется?
Потом одна меломанка подлетела ко мне:
– Простите…
– Нет, – покачала я головой, – просто сижу и отдыхаю.
Дама бросилась к мужчине, который сидел слева от меня:
– У вас…
– Нет, – резко ответил дядька, – отвяжитесь.
Я скосила глаза. Красивый, явно дорогой костюм, похоже, от Хуго Босс, ботинки из кожи кенгуру, неброский галстук, за который отдано долларов двести, зажим с бриллиантовой крошкой, одеколон от Шисейдо, и… такая грубость.
Но любительница музыки не обиделась, просто отошла. Очевидно, мужику стало неудобно, потому что он буркнул:
– Надоели, ей-богу, десятый человек подскакивает.
Я не поняла, ждет ли он от меня ответа, и собиралась сказать что-то нейтральное, типа: «Ей просто хочется попасть в консерваторию», но тут у тротуара притормозил шикарный черный лаковый автомобиль. Выскочил шофер и распахнул заднюю дверцу. Показалась стройная нога, обутая в туфельку на бесконечной шпильке, потом из недр «Мерседеса» вынырнула ее хозяйка – молодая дама, одетая в безупречный черный костюм. Светски улыбаясь, она направилась ко мне.
Не секрет, что большинство людей, получив в свое распоряжение деньги, мгновенно начинают одеваться самым диким образом, покупают наряды «от кутюр» и ходят в этих костюмах и платьях на работу или в магазины. Обувь, предназначенную для вечернего выхода, запросто таскают днем и влезают в шубы, подолы которых волочатся за ними, словно шлейфы за особами королевской крови. Я уже молчу о драгоценностях. Бриллиантовые серьги стоимостью в годовой бюджет какой-нибудь африканской страны в ушах дамы, вышедшей в одиннадцать утра погулять со своей собачкой, так же уместны, как унты на пляже, но мало кто об этом знает.
Никогда не забуду, как мы отдыхали в Тунисе[1] и в первый день увидели у бассейна ярко переливающуюся толпу. Золотые цепи, перстни, ожерелья из весьма крупных бриллиантов.
– У вас карнавал? – растерянно спросила Зайка, хватая за рукав пробегавшего мимо официанта. Тот, естественно, принял мою невестку за француженку и зашептал:
– Нет, мадам. Это русские отдыхают, дикие люди, сплошная мафия.
Но дама, шедшая сейчас через крохотную площадь, выглядела безупречно. Элегантный черный костюм, великолепные туфли, чудесно сочетающаяся со всем ансамблем сумочка, небольшая брошь и «естественный» макияж. Либо она пользуется услугами стилиста, либо обладает необыкновенным вкусом. Когда, продолжая мне улыбаться, дама приблизилась почти вплотную, до моего носа долетел изумительный аромат «Миракль» от «Ланком».
Чем ближе она подходила ко мне, тем лихорадочнее я пыталась вспомнить, откуда знаю эту безупречную красавицу. Вот сейчас она раскроет ротик и прощебечет: «Дашутка, сколько лет, сколько зим!»
И придется, бурно изображая радость от нечаянной встречи, старательно избегать называть ее по имени.
И точно. Дама остановилась у скамьи и нервно воскликнула:
– Стас!
Тут только я поняла, что она улыбалась не мне, а мужику, сидевшему слева. Тому самому, который пять минут назад весьма грубо прогнал тетку-меломанку.
– Арина! – воскликнул он и вскочил на ноги. – Ну наконец-то! Пошли, скоро начало, у нас…
– Стас, – мило улыбаясь, повторила дама, – я никуда с тобой не пойду!
– Не понял, – оторопел мужик. – У тебя изменились планы?
– Нет, – продолжала цвести улыбкой Арина, – просто я сообщаю, что не только в консерваторию не пойду, но и срать с тобой на одном поле не сяду.
Стас шагнул назад, наткнулся на скамейку и рухнул на нее. Арина очень спокойно стащила с правой руки кольцо, швырнула его на асфальт и со всей силы наступила ногой на золотой ободок. Стас молча смотрел на нее. Арина как ни в чем не бывало повернулась и пошла к машине. Шофер, стоявший у иномарки, быстро открыл заднюю дверь. Женщина села внутрь. Через секунду «Мерседес» исчез, за слегка тонированными стеклами невозможно было разглядеть: сидит Арина в салоне одна или там имеется еще кто-то. Стас продолжал молча смотреть на золотое кольцо, валяющееся на грязном асфальте. Честно говоря, мне было жаль мужика. Вероятно, он сделал какое-то, как говорят французы, «faux раs»[2]. Может, завел любовницу, но ведь это не причина, чтобы позорить его при всем честном народе. А Стас был явно супругом Арины, иначе при чем тут обручальное кольцо, брошенное в грязь. Я, между прочим, четыре раза разводилась и не скажу, что процесс расставания приятен. Но мне и в голову не приходило закатывать скандалы на людях, а тут такое демонстративное поведение!
– Девушка, – внезапно обратился ко мне Стас, – не хотите пойти на концерт? Теперь я имею лишний билетик. Или вы ждете кого-то?
– Нет, – улыбнулась я, – просто сижу, наслаждаюсь хорошей погодой. Честно говоря, я совсем не собиралась посещать никакие концерты и не одета соответствующим образом.
– Ерунда, – отмахнулся Стас, – по-моему, вы чудесно выглядите. Так как? Пойдемте, хороший концерт.
– Я не слишком люблю классическую музыку, лучше пригласите вон ту даму, видите, в зеленом платье. Кажется, ей очень хочется попасть на концерт, у всех лишний билетик спрашивает.
– Уж извините, но я не намерен провести два часа возле крашеной мочалки, закатывающей глаза от экстаза. Ну решайтесь! Послушаем музыку.
Я быстро сказала:
– Боюсь, не получится. Невестка с сыном хотели сегодня пойти в гости, мне придется сидеть с внуками.
Стас расхохотался:
– Смешно, ей-богу! Я не сексуальный маньяк, просто приглашаю вас на концерт, потому что моя дама устроила истерику и образовался свободный билет. Я не собираюсь звать вас потом в ресторан или тащить к себе домой. Впрочем, если пожелаете, можем выпить в буфете шампанское.
Я побренчала в кармане ключами.
– Шампанское отменяется, боюсь, в ГИБДД унюхают запах.
– Тогда кофе с пирожными, – улыбнулся Стас. – Ну, пошли.
Но я еще колебалась. Вот так просто отправиться с незнакомым человеком в консерваторию? Ко мне уже давно не пристают на улицах, вернее, и вспомнить не могу, когда в последний раз лица мужского пола проявляли ко мне такой настойчивый интерес.
– Ну, Дашенька…
– Откуда вы знаете, что меня зовут Даша?
Стас удивился:
– Даша? Не знаю.
– Вы же только что сказали: Дашенька…
– Нет, я произнес: душенька. Кстати, ваше лицо мне отчего-то знакомо. Вы не в Мориса Тореза учились?
– Нет, в Инязе.
– А-а-а, значит, точно встречались. Наши мальчики постоянно бегали к вашим девочкам.
– Но это было страшно давно!
– Вы переводчик?
– Была преподавателем, французским владею свободно, немецким – посредственно.
– А у меня арабский и английский. Скорей всего, у нас полно общих знакомых. Вспомнил! Я видел вас на юбилее у Зырянова, в «Праге», на фуршете. Знаете Лешку?
– Очень хорошо, дружу с его бывшей женой Мариной.
– Ну вот! – обрадованно воскликнул Стас. – Мир тесен, плюнь – и попадешь в приятеля. Ну теперь согласны со мной пойти? Хотите сейчас позвоню Зырянову, и он вам скажет, что Стас Комолов вполне приличный человек? И потом, у меня такое скверное настроение. Сделайте милость, вставайте.
Внезапно я ответила:
– Ладно.
В конце концов, получается, что этот Стас мне и впрямь знаком, вечер тихий, солнечный, на улице тепло, домой ехать неохота… Отчего не сходить на концерт? Если будет очень скучно, то уйду в антракте. И потом, просто жаль мужика, его жена та еще штучка.
Стас ухватил меня крепкой рукой пониже локтя и буквально потащил к входу. Я покорно пошла рядом. Так кролик цепенеет перед удавом и на мягких, подламывающихся лапках приближается к пасти пресмыкающегося.