– Ну, как поездка? Рассказывай! – первым делом поинтересовался Павел Николаевич Шумилов, входя в кабинет Верховного.
– Нормально. Неплохо прокатился. Жаль, в Мертвом море не успел искупаться. – Арсений Степанович поднялся навстречу премьеру, на его лице играла широкая светлая улыбка. – Давай присаживайся. Дело есть.
– Догадываюсь, ты даже на рыбалке можешь говорить только о работе. – Павел Николаевич пожал руку Бугрова.
Арсений Степанович лишь сегодня ночью вернулся из поездки в Израиль. Формально дело касалось Ближневосточного урегулирования, но поскольку на встрече, кроме Бугрова, израильского премьера Ариэля Шарона, лидеров Сирии и Египта, присутствовала госсекретарь США Кондолиза Хаймс, круг затронутых вопросов наверняка был шире заявленного. Не только о всем надоевшей палестинской проблеме.
– Тут у нас пара интересных проектов намечается, – лицо Бугрова моментально приобрело серьезное выражение, – сирийцы согласны на расширение нашей базы в Тартусе.
– А Ариэль и Кондолиза уперлись рогами, – ехидно усмехнулся Шумилов.
– Нет, наоборот.
– То есть?! – у Павла Николаевича от изумления глаза полезли на лоб и очки спустились на самый кончик носа. Весь предыдущий богатый опыт ближневосточной дипломатии говорил, что такое в принципе невозможно.
– Именно так. Невозможное иногда происходит. Шарон попробовал возмутиться, даже припомнил черт знает какой договор, но американка его успокоила, попросила не вмешиваться. Заявила, что наше усиление в регионе сыграет положительную роль, снимет напряженность, послужит гарантией мира и процветания. И еще много подобной красивой ерунды наговорила.
– Она была сильно трезвой? – Шумилов не верил своим ушам, даже незаметно ущипнул себя. Нет, не спит. Странное дело, и Верховный абсолютно серьезен, первое апреля осталось далеко позади.
– Все так и было. Не надо, Паша, щипать руку и затылок чесать тоже не надо. Блох у тебя нет. – Арсений Степанович подмигнул Шумилову, затем вернулся к прежнему разговору: – Ты сам понимаешь, что так и должно быть. Мы к этому стремились и сейчас начинаем пожинать плоды «Снежной жары». – Речь шла о знаменитой финансово-информационной операции, обрушившей доллар, экономику США и поставившей крест на идеях глобализации по-американски.
– Полная переориентация политики Вашингтона? Мирная сдача позиций? – догадался премьер. – Тогда почему молчит Трубачев?
В ответ Арсений Степанович молча протянул кожаную папку с тисненым гербом КГБ. Затем поднялся из-за стола и, заложив руки за спину, направился к окну.
– На досуге почитаешь, – промолвил он, созерцая пейзаж за окном.
Павел Николаевич спокойно покачивался на задних ножках стула, в свою очередь, наблюдая за Бугровым. Верховный целую минуту сохранял неподвижность, наконец круто повернулся к собеседнику:
– Тут еще одно дело. Как бы тебе попроще объяснить?
– Говори, как есть.
– Вчера утром я разговаривал с Кондолизой тет-а-тет. Она мне посоветовала на ближайшие полгода ограничить наши капиталовложения в Юго-Восточную Азию. Как думаешь, почему?
На этот раз пришло время задуматься Шумилову. Эту информацию можно было понимать по-разному. Это не могло быть намеренной дезинформацией, такие вещи на соответствующем уровне не проходят. Бугров сам, видимо, не понимал, что хотела сказать госпожа Хаймс этим неожиданным предупреждением.
– Она больше ничего не объяснила. Только посоветовала «воздержаться от долговременных инвестиций». Возможно, там планируется война или революция?
– Вполне вероятно. Корейский конфликт может опять вспыхнуть. А если наши китайские друзья планируют вернуть Тайвань? – Павел Николаевич достал носовой платок и тщательно протер очки. Больше никаких мыслей в голову не приходило. Он знал, что определенные круги в США готовы к тесному сотрудничеству с СССР, но госсекретарь не относилась к этим кругам. Она была сторонницей жесткой политики неукоснительного соблюдения приоритета прав США в любых внешних вопросах.
– Они уже много лет собираются. Собраться не могут.
– Значит, США сокращают свое присутствие в регионе. И естественно, опасаются резни по дереву.
– Верно, – обрадовано хмыкнул Верховный, – переводят авианосцы в Пёрл-Харбор, сокращают контингент на базах. Филиппины, Окинава, Япония, Корея – это сейчас основной пояс сдерживания местных. Без этих баз аборигены быстро решат свои территориальные вопросы и разногласия, снимут застарелые вопросы. Каков возможный масштаб конфликтов?
– Ты лучше проконсультируйся у генштаба и КГБ. Я в этих делах не разбираюсь.
– Зато ты в других делах разбираешься. – Арсений Степанович быстрым шагом направился к своему столу. Массивный дубовый стул жалобно скрипнул, принимая на себя центнер живой массы Верховного.
– Надо будет Кондолизу в Москву пригласить, – неожиданно предложил Павел Николаевич.
– В Москву? – недоверчиво переспросил Верховный. – Можно. Хорошая идея, поговорить с нею в дружеской обстановке. Нам такие союзники нужны.
– Может, она мосты налаживает? – предположил Павел Николаевич. – Понимаешь, человек она жесткий, волевой, но, как все американские негры, испытывает сильнейший врожденный комплекс неполноценности. Другими словами, она не самодостаточна, ей надо или быть частью могучей всесокрушающей структуры, или найти сильного покровителя.
– Или курить крэк, – ухмыльнулся Верховный. – А идея интересная. Точно, она пыталась прощупать меня на предмет долговременного сотрудничества. – Бугров раздраженно махнул рукой. – Ладно, оставим это на потом. И без нее от своих проблем голова кружится.
– Тогда говори: что еще хорошего было в Израиле?
– Все нормально. С палестинцами Шарон постепенно разбирается, планирует выводить войска из Сектора Газа. «Дорожная карта» действует. Арабы больше не собираются сбрасывать евреев в море. Хусейна я по телефону вразумил, чтоб засунул язык себе в задницу и никуда не лез. Ахмеджак иранский успокоился, понял, что базар надо фильтровать, больше лишнего не мелет.
– Ахмадинеджадом его зовут, – поправил Верховного Шумилов.
– Серьезно? И как ты их имена запоминаешь? Язык сломать можно, – отмахнулся Бугров. – Да, Миша Антонов из «Автоторга», помнишь такого? У сирийцев сборочный завод строить собирается. Вчера договорился.
Естественно, Шумилов не только помнил, но и прекрасно знал руководителя концерна «Автоторг». Молодой, энергичный директор был известен в узких политических кругах, как возможный преемник самого Шумилова. Сам Павел Николаевич относился к таким слухам с известной долей иронии, и, наоборот, поддерживал многие амбициозные проекты Антонова. Так, недавняя покупка «Автоторгом» заводов «Шкода» была возможна только с благословления премьера, одним росчерком пера выделившего необходимую сумму.
– Молодец Миша! – лицо Павла Николаевича расплылось в широкой улыбке, вопрос касался строительства очередного филиала «КамАЗа». Теперь сирийский завод поможет увеличить поставки большегрузов на Ближний Восток, что позволит отхватить еще один неплохой сегмент рынка. Хорошее дело. А на следующий год намечается проникновение на европейский рынок. На этот раз «МАЗ» будет создавать сборочное производство и сервисную сеть во Франции.
– Говорит, что осенью две тысячи третьего выпустят первую машину, и далее по 1500 штук в год собирать будут, – продолжил Верховный.
– Прекрасно! Но только долго что-то, для такой серии цех можно за пару месяцев собрать. Сегодня вызову Антонова, пусть доложит ситуацию.
– А больше, вроде, ничего и не было. Обычная встреча. – Арсений Степанович пожал плечами, перебирая листки календаря. – Ладно, Паша, заговорились мы. Скоро десять, мне еще текучку разгребать, – при этих словах он покосился на внушительную стопку документов в правом дальнем углу стола.
Попрощавшись с Бугровым, Павел Николаевич подхватил гэбэшную папку и вышел в приемную. Там уже терпеливо дожидались своей очереди несколько товарищей. Шумилов узнал главкома авиации маршала Андреева и председателя Центробанка Герасимова. Оба о чем-то тихо беседовали. При виде Шумилова они привстали с кресел и протянули ему навстречу руки.
– Доброе утро! Как дела?
– Какое утро? – в тон премьеру ответил Андреев. – Уже ясный день на дворе.
– Все равно, доброе. – Премьер хлопнул по плечу опешившего маршала и, не дожидаясь ответа, выскочил в коридор.
Уже когда машина выезжала из ворот Кремля, Шумилов тронул за плечо водителя:
– На Крымский вал, пожалуйста.
– В Монастырь, Павел Николаевич? – только и спросил тот, переключая передачи. Монастырем в Москве называли штаб-квартиру Ордена Будущего.
– Да, Сережа, в Монастырь. И не гони, как Шумахер. Мы никуда не опаздываем.
В ответ Сергей только вежливо кивнул, внешне соглашаясь с просьбой пассажира. Он искренне полагал, что на такой машине, как правительственный люксовый бронированный «ЗИЛ» с семилитровым движком, нельзя возить уважаемого всеми человека медленнее, чем сто километров в час. На МКАД и за городом скорость, естественно, возрастала еще раза в полтора-два и ограничивалась только состоянием дорожного покрытия и помехами в виде попутных и встречных машин. К слову сказать, водителем Сергей был великолепным – он сердцем чувствовал машину и никогда зря не рисковал на дороге. Других в кремлевском гараже не держали.
Пока автомобиль мчался по московским улицам, Павел Николаевич позвонил своему секретарю и попросил в конце дня назначить встречу с Антоновым. Шумилов не любил откладывать дела в долгий ящик. А быть в курсе всех дел экспортеров и крупных государственных концернов, наоборот, любил. Закончив разговор, он набрал номер Виктора Дмитриевича Привалова, бывшего журналиста-международника, а сейчас бессменного лидера Ордена Будущего.
– Добрый день, ты у себя? Я через десять минут подъеду, приготовь материалы обо всех значимых молодежных движениях. Нет, ничего серьезного, просто надо быть в курсе последних новостей. Да, панков и металлистов можешь не трогать, ладно, приеду, поговорим.
Убрав мобильник в карман, Павел Николаевич довольно улыбнулся, ему просто хотелось пообщаться с молодежью из Ордена, подзарядиться их неисчерпаемой, бурлящей энергией и задором. Он отдыхал душой среди этих ребят, но не объяснять же такие вещи Привалову? Лучше придумать повод для визита.
Ровно через два дня после возвращения Бугрова из Израиля, в понедельник вечером, в семье Шумиловых произошло уникальное событие: Павел и Марина пошли в кино, в обычный городской кинотеатр! Инициатором, естественно, выступила Марина. Накануне за ужином она нежным голоском, но в категоричной форме, поинтересовалась: входит ли обеспечение культурно-развлекательной программой в категорию супружеских обязанностей? Слегка опешивший от такого вступления Павел вопросил: что означает термин «культурно-развлекательная программа»? Пойти в театр? Заказать частный концерт известного певца? Или просто посидеть в ресторане?
В ответ ему была продемонстрирована газета с коротеньким объявлением: с понедельника начинается прокат фильма «Волкодав».
– Это что, боевик? Я не люблю боевики, дорогая, ты же знаешь.
– Паша, это же кино по роману самой Сидоровой! Я целый год ждала, пока его доснимут.
– Фэнтези? – Павел скорчил презрительную мину, но открутиться ему не удалось.
– Это Сидорова! – произнесла супруга таким тоном, как будто речь шла о величайшем авторе всех времен и народов. Затем неожиданно поинтересовалась: – Когда мы в последний раз были в кино?
Павел попытался вспомнить, но не смог. В прошлом веке, это точно. А когда именно? Нет, уже после 91-го года. В конце концов он согласился. Марина была настроена решительно, да и самому захотелось посмотреть этот эпохальный фильм. Если люди его так ждали, значит, стоит сходить.
Предложение, организовать просмотр в актовом зале Совета Министров, было с презрением отвергнуто.
– Нет, идем в кинотеатр. Там стереозвук, большой экран, и вообще в кинотеатре фильм лучше воспринимается.
В итоге пришлось напрягать Управление безопасности и вести супругу в обычный московский кинотеатр. Заодно, Павел Николаевич с огромным удовлетворением удостоверился, что на улицах его еще не узнают. Или, скорее всего, люди просто не могли поверить, что второе лицо в государстве может вот так запросто пойти в кино. Сочли его «лицом, похожим на П. Н. Шумилова», оно и к лучшему. Телохранителям спокойнее, ребята и так весь фильм как на иголках сидели, пытались предугадать и парировать возможную угрозу.
Фильм Павлу Николаевичу понравился. Прекрасный сценарий, великолепная игра актеров, хорошая тонкая работа режиссера. Чувствовалось, в фильм вложили душу. К концу Шумилову даже стало немного жаль главного героя: добрый, чуткий, справедливый, большой души человек, а судьба не сложилась, и в личном не везло. Наверное, весь зал, всю вторую половину сеанса ждал, что княжна бросит своего заморского жениха и отдастся душой и телом Волкодаву. Не произошло. Не срослось у них, понятие долга пересилило, хотя оба любили друг друга.
Батальные сцены и трюки тоже не подкачали. Поставлено все было великолепно. Даже и не понять, как это сняли. Или компьютерная графика дошла до такого, что от игрового кино не отличишь? В кадре видно, как человека разрубают пополам, и при этом он движется, шевелится, лицо искажено гримасой, явно это не механическая кукла. И звук великолепен. Марина молодец! Настояла на том, чтобы идти в кинотеатр – дома или в маленьком зале без специальной техники такого эффекта присутствия уже не будет.
Супруга была довольна. С ее лица все два часа сеанса не сходило счастливое, чуть мечтательное, восторженное выражение. Долгожданный фильм по мотивам любимой писательницы! Сбылась мечта человека. После финала, пока не включили свет, Паша наклонился к Марине и нежно поцеловал ее в ушко. В ответ он услышал довольное мурлыканье и почувствовал, как его руку сжимают нежные пальчики супруги. Она была необычайно довольна и счастлива. На Павла смотрели глубокие влюбленные глаза Марины.
Что ни говори, а умеют у нас снимать хорошее кино. Никто в этом с нами не сравнится. Вспомнился недавний блокбастер «9-я рота». Хоть и говорили, что, мол, патриотическое кино, ничего особенного, после «Освобождения» и «Пражского листопада» что-либо новое сказать нельзя, ан нет: смогли. По-настоящему, без соплей, без приторной жвачки: и яростные атаки обкуренных душманов прямо на кинжальный огонь пулеметов, и показанная по кадрам гибель наших ребят, и как спецназ прорывал блокаду и выводил роту с простреливаемой насквозь позиции, и как солдаты шли, согнувшись под тяжестью тел погибших товарищей. От таких сцен любого в дрожь бросает!
«Волкодав» закончился. Только когда в зале включили свет, Павел вспомнил и пожалел, что не взял с собой дочерей. Эх, если бы Марина начала этот разговор на пару дней раньше! А так Наташа дома с обоими детьми и мужем. Младший у них родился два месяца назад, назвали Всеволодом. Наташин муж Гена Прохоров готов супругу на руках носить, но, чтобы пойти куда-нибудь вечером, им надо заранее пристраивать детей, желательно к дедушкам с бабушками.
А Катя только сегодня вернулась из командировки в Свердловск. Девица после окончания института наплевала на перспективу быстрой карьеры в маминой фирме и устроилась инженером в «Оборонэкспорт». По данным разведки, на работе ее ценят, уважают. Катерина с детства считалась умной, любила технику и всякие железки больше кукол и нарядов, она даже думала идти в летное училище, но здоровье не позволило. Зато сейчас она работает с авиастроителями и экспортерами смертоносных сверхсовременных машин. Заодно на работе с молодым человеком познакомилась, из соседнего отдела. Через четыре месяца у них свадьба.
Катин избранник до последнего момента не мог поверить, что Катюша дочь ТОГО САМОГО. Думал, что просто однофамилица, пока Катерина не пригласила его домой к родителям. Тогда он поверил. Но на его чувствах эта новость не отразилась.
«Да, проходят годы, дети совсем взрослые, свои семьи заводят, я и не заметил, как дважды дедом стал», – размышлял Павел Николаевич, выходя из кинотеатра.
– Сегодня такой вечер! – нежно проворковала Марина, подняв глаза к небу. – Паша, давай просто погуляем.
– Давай, – немедленно отреагировал Павел. Погода действительно была хорошей: теплый осенний вечер, последние дни бабьего лета. На улице сухо, легкий приятный ветерок, под ногами ворох листвы, звезд на небе не видно, но не из-за облаков, а потому что уличное освещение и рекламный неон мешают. За городом сейчас над головой бездонное небо с яркими россыпями звезд и широкой полосой Млечного Пути.
Вечер продолжился на Чистых прудах. Павел и Марина, взявшись за руки, гуляли под старыми вязами, затем долго стояли на берегу пруда. Павел даже вспомнил стихи:
Темна ноченька, не спится.
Выйду к речке на лужок.
Распоясала зарница
В пенных струях поясок.
На бугре береза-свечка
В лунных перьях серебра.
Выходи, мое сердечко,
Слушать песни гусляра.
Залюбуюсь, загляжусь ли
На девичью красоту,
А пойду плясать под гусли,
Так сорву твою фату.
Кажется, это был Есенин. Марина влюбленным взглядом смотрела в глаза мужа, она давно не видела его таким одухотворенным, помолодевшим, романтичным.
Несмотря на то, что кругом почти не было посторонних, двое молодых людей в кожаных куртках, Виктор и Аркадий, следовали за четой Шумиловых, почтительно держась в десяти шагах позади и при этом успевая изучать все подозрительные элементы пейзажа. Служебная необходимость, издержки производства – черт побери! Без охраны нельзя даже вечер с любимой женой провести!
Совершенно случайно волшебный настрой ночной прогулки испортило одно происшествие. В сотне метров от Шумиловых на скамейке расположились две девушки. Может, ждали кавалеров, может, просто дышали свежим воздухом, сейчас уже не важно. По тротуару мимо проходили четверо мужчин, судя по смуглым лицам, активной жестикуляции и громкому гортанному противному гоготу, гости из южных республик. Молодые люди уже прошли мимо девушек, но один из них вдруг остановился и что-то спросил у москвичек. Ответ ему, видимо, не понравился, слово за слово, и разгорелся конфликт. Через несколько мгновений все четверо южан окружили скамейку с прижавшимися одна к другой девушками и что-то от них требовали. Интонация южан была явно угрожающей.
В этот момент, наблюдавший за безобразной сценой Шумилов искренне пожалел, что все инструкции поведения на улице и правила безопасности однозначно запрещают ему вмешиваться. Он даже не может попросить телохранителей разобраться с наглецами и погасить конфликт, сотрудники обязаны охранять только Шумилова и никого больше. Происходившая сейчас на их глазах сцена вполне могла быть отвлекающим мероприятием, тогда как, скажем, вон в тех кустах может затаиться снайпер. Тем более, что КГБ всего месяц назад нейтрализовал группу террористов, готовившую покушение на премьера.
Но когда один из южан схватил девушку за руку и резко дернул на себя, все разумные словеса о безопасности и неправомерности вмешательства ушли на задний план, решение пришло мгновенно.
– Виктор, стреляй! – приказал Павел Николаевич и решительно направился к месту происшествия. Телохранители, поняли, что хочет сделать Шумилов, и двинулись следом за ним. Если, он не вправе попросить охрану разобраться в конфликте и убедить молодых горных архаров быть джентльменами, то может сам вмешаться в конфликт.
Павел Николаевич уже приблизился к скамейке, настолько, чтобы разглядеть, что ситуация критическая. Возбужденные южане были готовы наброситься и изнасиловать девушек. Еще минута, и свершится непоправимое. В эту секунду на сцене, освещаемой только тусклым уличным фонарем, появились новые действующие лица. Из ближайшей аллеи вынырнули трое короткостриженых парней и молча бросились бить насильников. Оглушительно грохнул предупредительный выстрел из пистолета Виктора. Южане попытались обороняться, но сила была не на их стороне, вскоре трое были сбиты на землю. Блеснули выбитые из рук кавказцев ножи. Четвертый гость столицы бросился бежать. На свою беду он побежал как раз в сторону Шумилова. Меланхолично наблюдавший краем глаза за народной потехой Аркадий шагнул навстречу южанину. Короткое, почти незаметное движение, и насильник, перекувыркнувшись через голову, плюхнулся на асфальт.
Вскоре появился чуть запыхавшийся наряд милиции, внимание блюстителей порядка привлек выстрел из пистолета. В результате короткого разбора полетов выяснилось, что четверка хулиганов – «туристы» из солнечного Баку. Привлеченные красотой девушек они предложили им вступить в интимные отношения, а, получив отказ, «обиделись» и попытались добиться желаемого силой. Неожиданно появившиеся защитники просто пешком возвращались домой с тренировки по рукопашному бою и совершенно случайно стали свидетелями нападения бандитов на девушек. Заодно выяснилось, что все трое члены Русского Патриотического Союза.
Командовавший нарядом лейтенант клятвенно пообещал Аркадию, что хоть и не может, к сожалению, упечь гостей столицы более чем на 15 суток, но эти две недели они запомнят надолго. Сам Шумилов в разговоре не участвовал, поручив переговоры телохранителю. Не было никакого желания светиться на публике. Лучше просто обнять Марину и прошептать ей на ушко пару нежных слов. Судя по всему, сегодняшняя ночь останется в памяти, как и предшествующий вечер.
По дороге домой Павел Николаевич еще раз прокрутил в голове событие на Чистых прудах. А ребята из РПС – молодцы! – сделал он вывод. Как он помнил из доклада Привалова, эта была немногочисленная общественная организация, ратовала за возрождение русской национальной культуры. РПС выступал против внедрения в общество элементов американской поп-культуры и заодно поддерживал бескомпромиссное отношение к нелегалам, особенно к гастарбайтерам и криминальным «туристам».
Именно активисты этого движения регулярно проводили рейды по окраинам столицы, отлавливая и передавая в руки милиции нелегалов. Несмотря на усилия МВД, в Москве существовали целые подпольные цеха, использовавшие труд беспаспортных, бесправных китайцев, корейцев и вьетнамцев. Низкая себестоимость труда нелегалов, готовность пахать сутками в жутчайших условиях за гроши привлекала коммерсантов. Прибыль манила и заставляла идти на риск, вступать в трения с законом. Проблемой была и торговля наркотиками, наполовину контролируемая непрошеными гостями. Сильные региональные отделения РПС существовали на Украине, в Белоруссии и в Прибалтике, там, где на рынке труда были значимы позиции румынских и польских гастарбайтеров, особенно активно вытеснявших местных рабочих в сфере строительства.
Шумилов подумал, что надо попросить Привалова оказать негласную поддержку движению, ребята там хорошие, душой болеют за свою землю. Как бы ни хотелось думать иначе, работы у них скоро прибавится. К большому сожалению. Такой пессимистичный вывод он сделал, вспоминая тяжелый разговор на прошедшем месяц назад совещании у Верховного. Да, внимание Ордена к этому движению не будет излишним.
– Господа-товарищи, начнем, – с нажимом произнес Арсений Степанович, когда все приглашенные расселись вокруг стола. – Вопрос у нас сегодня очень серьезный. Прошу отнестись к нему со всей ответственностью. Решение придется принимать тяжелое, сложное, но необходимое.
Все слушали молча, с серьезным сосредоточенным выражением лица. Бугров давно уже не произносил таких слов. Наверное, последний раз он назвал проблему «очень серьезной» во время бакинских беспорядков осенью 99-го года.
– Я не буду зачитывать цифры, вы все их прекрасно знаете. Сейчас в мире сложилась уникальная ситуация: в ближайшие пять-десять лет мы можем выйти в лидеры, оставить позади всех остальных претендентов и закрепить ситуацию де факто. У России и СССР не каждый век выпадал такой шанс, прохлопать его нельзя. Потомки нас проклянут.
– Мы и так с каждым годом наращиваем темпы, – заявил министр обороны маршал Семенов, – производство и уровень жизни растут, армия перевооружается, новые базы постепенно занимаем, у нас на плаву уже три больших авианосца и еще два в постройке. В наличии мощнейшая орбитальная группировка. А конкуренты сливают воду, они уже сегодня вынуждены расформировать две АУГ.
– Да, это все есть, но этого мало, – прервал министра Бугров. – Нам не понадобится более шести авианосцев и армия свыше полутора миллионов человек, нам надо форсировать науку, образование, высокие технологии, космос, надо вести активную финансовую политику, усиливать влияние в ключевых точках Евразии.
– Денег на все не хватит, – громко прокомментировал последние слова Бугрова премьер-министр Шумилов.
– Об этом и речь. Надо одновременно вести развитие по нескольким направлениям, а финансы, увы, поют романсы, – ответил Верховный. – Надо оптимизироваться, убрать ненужные, бесполезные расходы, перенаправить финансирование… – Он немного преувеличивал, бюджет уже который год был с профицитом, но на резкое увеличение вложений в приоритетные направления, действительно, средств могло не хватить. Особенно, если учесть огромную десятилетнюю программу по модернизации производственных мощностей.
– А сокращать нечего, – вступил в разговор министр финансов Виктор Герасимов, – разве что социалку, но и ее нельзя трогать.
– Социалку мы, наоборот, увеличивать будем, – парировал Арсений Степанович. – У нас программа молодежного жилья только осваивается, сотня миллиардов для нее лишней не станет. Я предлагаю провести территориальное сокращение.
– Начнем с Техаса и Калифорнии, – прервал Верховного Семенов.
– Хуже, придется обрезать Среднюю Азию и Закавказье. – Эта простая фраза произвела на присутствующих эффект атомного взрыва в пределах Садового Кольца.
– Арсений Степанович, при всем моем уважении, ты переработался, такие идеи даже по пьяни в голову не приходят! – возмутился министр обороны. Большинство разделяло его взгляд на предложение Бугрова. Добровольно отказаться от части территории! Неслыханно! Такое могли только англичане, да и то, когда их после войны американцы раздели до исподнего.
– Не вижу смысла, все равно придется их кормить, – чуть иронично заявил Герасимов.
– Ты меня на больничный не спроваживай! Я поздоровее тебя еще буду! – глядя прямо на Семенова, пробасил Бугров, выделяя каждое слово. Его гладкое, загорелое лицо и плотная фигура без излишних брюшных выступов выгодно отличались от явно болезненного и чрезмерно полного маршала.
– Ладно, вернемся к работе. Я понимаю, идея выглядит сумасшедшей, – постарался улыбнуться Верховный, – но мы ежегодно вбухиваем в азиатские республики 200 миллиардов рублей прямых дотаций. Пользы от этого нет, это выброшенные на ветер деньги. В Закавказье уходит еще 60 миллиардов. Назад они никогда не вернутся.
– Мысль интересная, – неожиданно вступился за Верховного до этого момента сохранявший молчание председатель КГБ Трубачев, – я давно ждал, когда этот вопрос назреет.
– Что вы можете добавить, Вячеслав Иванович?
– Статистику преступности, очаги распространения наркотиков, коррупцию – это единственное, что нам дает Средняя Азия. Кроме того, там огромная рождаемость и низкий уровень жизни, а также безработица. Вследствие этого поток мигрантов в стабильные северные и западные регионы. Мигрантов, зачастую без образования, с пещерной азиатской культурой и паршивым знанием русского языка. Без этих республик Союзу будет только лучше.
– Но нам придется отказаться от таджикского урана, ферганского хлопка, туркменского газа, – вставил Герасимов. – В Закавказье развитая промышленность и много ресурсов. И это все отдавать?
– При деловом подходе, уран и газ останутся под нашим контролем. Хлопок можно в Китае закупать, дешевле выйдет. – Шумилов быстро ухватил суть предложения Бугрова и Трубачева. Несмотря на внутреннее сопротивление, он понимал, что без этих республик действительно будет лучше. Средней Азии еще лет сто до социализма, там сейчас заурядный феодализм, а в Закавказье советской власти никогда и не было.
– Верно, Павел Николаевич, если подходить с умом, можно сохранить контроль над нужными нам ресурсами и избавиться от лишних затрат.
– Бросить Афганистан, перебазировать весь Закавказский округ, отдать просто так плацдармы и базы, – не сдавался Семенов. – На Каспии проблемы возникнут. Можно же по-другому вопрос решить!
Обсуждение стало бурным, эмоциональным. Особенно тяжело было найти общий язык с министром обороны. В итоге, Бугрову, Шумилову и Трубачеву с большим трудом удалось его убедить в необходимости и неизбежности отказа от лишних территорий. Герасимов с недовольным видом молча следил за разговором.
Наконец от споров перешли к планированию работы и распределению задач. Львиная доля работы досталась КГБ, но Трубачев не обижался, этот кадровый разведчик с внешностью английского аристократа понимал, что иначе и быть не может. Никто, кроме спецслужб, с такого рода задачей не справится. Найти, расшевелить и раскрутить местных националистов. Сформировать оппозиционные группы и активистов движений за независимость. Раньше таковых просто сажали – сейчас придется кое-кого из сепаратистов амнистировать. Надо определиться с кандидатурами членов правительств будущих независимых государств.
Причем, все должно пройти так, чтобы у СССР осталось влияние на бывшие республики и контроль над их промышленностью. Говоря цинично, английская схема деколонизации.
Вячеслав Иванович Трубачев поднял вопрос о живущих в Средней Азии и Закавказье славянах. Естественно, было решено уделить этой проблеме максимальное внимание, организовать переселение желающих. А таких наверняка будет немало. Следует выделить достаточные ресурсы, вплоть до того, чтобы на новом месте жительства обеспечить всех квартирами и компенсировать потерю имущества и моральные издержки. Бугров здесь был непреклонен – компенсировать все!
Контроль над Каспием должен остаться у СССР. Иран, естественно, изъявит желание переделить море, но у МИД было достаточно рычагов воздействия на Тегеран. В крайнем случае, к обузданию излишних амбиций персов можно подключить США. Для такого финта уже были заготовлены несколько многоходовых комбинаций.
К сожалению, не обойдется без конфликтов: в Закавказье сразу после вывода войск начнется банальная резня. Это понимали все. Павел Николаевич предложил не торопиться с выводом Закавказья из состава СССР. Но был в буквальном смысле слова сломлен неопровержимой аргументацией Бугрова. Арсений Степанович серьезно отнесся к сегодняшнему совещанию, подготовился, что называется, «от и до», полностью изучил все нюансы и подводные камни на пути решения проблемы. Для него сегодня было важно добиться своего не силовым решением и давлением авторитета, а убедить товарищей в своей правоте. Ему это удалось.
– Да, с формированием Закавказской Республики мы поторопились, – саркастически ухмыльнулся Герасимов в ответ на предложение Трубачева быстренько разделить новообразование на исходные компоненты.
– Так кто же предполагал? – искренне изумился Верховный. – Ладно, пусть теперь сами разбираются. Если не смогут цивилизованно жить или культурно разойтись, значит, еще не доросли до цивилизации. Значит, тем более нам не нужны.
После этой реплики Шумилов взял слово и быстро вернул совещание в прежнее, деловое русло. Было решено, что до Нового года пройдут подготовительные мероприятия. В январе – феврале вспыхнут акции протеста, выступления сепаратистов, эксцессы с фашиствующими молодчиками и тому подобное. Тогда же начнется эвакуация всего некоренного населения. Уже весной пройдет «парад суверенитетов», и в ООН появятся пять новых приставных стульев. Тогда же пограничники уйдут на новую, заранее подготовленную пограничную линию, которая не везде будет совпадать с современными административными границами. Жизнь есть жизнь.
На долю Председателя Совета Министров Шумилова в этом деле выпал демонтаж заводов и вывоз ценного имущества. Если в Средней Азии работы было немного, нет там ничего, кроме саксаула, песка и редких оазисов, то в Закавказье придется попотеть. Желательно вывезти все. Тлеющие этнические конфликты моментально перерастут в гражданскую войну, даже без помощи заокеанских консультантов, а в таких условиях разграбляется все подчистую.
После совещания Шумилов задержался в кабинете, собирая как бы случайно выпавшие из папки бумаги.
– Что, Паша, осуждаешь? – с сарказмом поинтересовался Верховный.
– Нет, Сеня, ты все правильно сделал, – умиротворяющим спокойным тоном ответил премьер, убирая в папку последнюю бумажку.
– Хороший ты друг. Всегда поддержишь. А я сейчас сам себя презираю.
– Брось! Все правильно, иначе нельзя. Мы просто не выдержим бремя этого балласта. Не можем мы бесконечно тянуть на себе регионы, где только вчера закончился каменный век.
– Горби Варшавский Договор похерил. Я Союз разваливаю, – уныло протянул Арсений Степанович. Весь его боевой задор куда-то исчез. Сейчас перед Шумиловым был смертельно уставший человек, терзаемый угрызениями совести.
– Слушай, Арсений, – Павел Николаевич, когда надо, умел быть грубым, – подбери свои интеллигентские сопли и перестань ныть! Мудак ты или Верховный?!
– Спасибо за сочувствие, – попытался улыбнуться Бугров, – я две ночи не спал, все думал: нельзя ли по-другому?
– Не переживай, иначе нельзя, давно надо было решить эту проблему. – Шумилов похлопал Верховного по плечу. – Если современники не поймут, потомки оценят.
– Потомки, говоришь? Они, знаешь, оценят. И сам рад не будешь, как оценят.