Все описанные в романе события и действующие лица являются вымышленными. Любые совпадения с реальными именами случайны.
Волны, одна за другой, равномерно накатывались на пляж. Над гребнями волн кружились вездесущие чайки. Несколько крупных белых птиц сидели на воде, в паре сотен метров от берега. А дальше, почти у самой линии горизонта, темнели серые, сливающиеся с водой силуэты двух кораблей. Скорее всего – сторожевики. Павел Николаевич Шумилов усмехнулся, никакого смысла в присутствии военных кораблей на траверсе Светлогорска не было. Но правила есть правила. В маленьком курортном городке на берегу Балтики проводился международный саммит.
Гости: канцлер ФРГ Герхард Шредер и президент Франции Жан-Мари Ле Пен только сегодня днем прибыли в «Гранд Отель» в сопровождении Председателя Совета Министров СССР Шумилова. А завтра в Светлогорск прилетает Председатель Верховного Совета СССР Арсений Степанович Бугров.
Красивый особняк, расположившийся прямо на живописном берегу в нескольких метрах от линии прибоя, считался одним из лучших отелей на Балтике. Именно его и выбрали для проведения встречи. Естественно, не только из-за открывающегося из окон и с балкончиков вида. После долгих консультаций с дипломатами и аналитиками КГБ Бугров выбрал для саммита именно Калининградскую область, именно бывшую Восточную Пруссию.
За последние годы баланс сил в мире сильно изменился. После дефолта 99-го года США потеряли значительную часть своего политического влияния. Страна до сих пор не может выйти из жесточайшего кризиса, резкое падение уровня жизни, безработица, государственный долг, огромнейшее сокращение бюджета и отток капиталов, в целом малоприятная ситуация для американцев. Доллар утратил статус мировой валюты. Многие, казалось бы, влиятельные, международные организации, оставшись без поддержки Вашингтона, ушли на задний план. На первые роли в мировой политике выдвинулись Единая Европа, Советский Союз и Китай.
Основной промышленный и финансовый акционер Европейского Союза – Германия все активнее заявляла о своих интересах. Берлин начал вспоминать о своем славном имперском прошлом. Постепенно стал достоянием истории комплекс неполноценности, навязанный немцам после поражения во Второй Мировой Войне. И здесь интересы ФРГ сталкивались с интересами СССР, стремительно развивающегося и пытающегося создать новый блок взамен потерянного Варшавского Договора. Многие аналитики обратили внимание на отказ Берлина оказывать безвозмездную помощь Израилю, своего рода контрибуцию. Это был знаковый момент внешней политики ФРГ.
Именно эти нехитрые выкладки и послужили основой такого выбора места проведения саммита. Во время переговоров о предполагаемом сотрудничестве между Советским Союзом и ЕС следовало намекнуть Шредеру, что первую скрипку в будущем альянсе будет играть именно СССР. Амбиции Берлина требовалось охладить видом красного флага над Калининградом, бывшим Кенигсбергом. Восточная Пруссия более полувека принадлежала России, от прусского духа здесь осталось только несколько старых домов, пара улочек, да некоторое влияние готического стиля на архитектуру покрывших побережье отелей и баз отдыха. И все. Даже топонимика изменилась неузнаваемо.
К своей чести, Шредер понял намек еще в аэропорту, именно так можно было интерпретировать его предложение: не затягивать официальную программу, а сразу переходить к делу. Гости возложили цветы у могилы Эммануила Канта и у памятника на площади Победы и без церемониальных увертюр отправились в Светлогорск. Всего полчаса езды до городка, затем колонна лимузинов проползла по узким извилистым улочкам и замерла у входа в отель. Саммит начался…
Павел Николаевич бросил взгляд на часы и, поправив галстук, решительно поднялся из-за столика. Вид с балкона отеля открывался великолепный, и воздух здесь чистейший, напоенный морской свежестью, но через 15 минут в конференц-зале начнутся переговоры. Надо спешить.
– Вставайте, граф. Вас ждут великие дела! – с выражением продекламировал себе Шумилов и направился к лестнице.
Двое охранников бесшумными тенями последовали за ним.
По идее, глав Германии и Франции должен был встречать не Шумилов, а Арсений Бугров – первое лицо СССР. И переговоры должен был открывать он же. Но в этом имелся тонкий смысл. Требовалось придать встрече полуофициальный вид. Так снимался чрезмерный ажиотаж. Разговор планировался серьезный, темы на повестке дня стояли важнейшие. Сегодняшние переговоры должны были определить взаимоотношения трех сильнейших европейских держав на ближайшие десять лет. Не секрет, что подобный союз многих не устраивал. При организации встречи Ле Пен сам намекнул Бугрову в телефонном разговоре, что слишком официальный и солидный статус мероприятия нежелателен.
Вот и конференц-зал. Павел Николаевич быстрым шагом прошел к столу. Фотовспышки, микрофоны на удочках. Серьезные лица телохранителей и технического персонала. Широкая улыбка для прессы. Несколько ничего не значащих фраз. Шумилов относился к этому, как к надоевшей, но неизбежной части своих обязанностей. Так надо. Надо широко улыбаться. Надо, церемонно пожимая руку Шредера, стоять так, чтобы получились хорошие кадры. Затем одобрительно похлопать по плечу француза. Все на публику. Общественность должна видеть, что лидеры целеустремленно идут навстречу дальнейшему политическому и экономическому сближению позиций своих держав.
Когда, наконец, все расселись, Шредер, Шумилов и Ле Пен по очереди произнесли речи. Заранее утвержденные, согласованные фразы. Только после того как журналистов попросили покинуть помещение, можно было перейти к делу. За стенами «Гранд Отеля» светило солнце, стояла хорошая безветренная погода, вдоль берега тянулся песчаный пляж, а на набережной расположились десятки кафе и ресторанчиков. Пусть рыцари пера и микрофона немного отдохнут вместе с тысячами туристов, выбравших этот городок для своего отпуска. Именно такими словами Павел Николаевич напутствовал журналистов, перед тем как попросил их удалиться. Правда, он понимал, что никто не последует его совету. Так и будут стоять у дверей, стараясь первыми узнать все новости. Ну и пусть стоят, это их проблемы.
– Все, теперь можно спокойно поговорить, – по-английски высказал общее мнение Герхард Шредер. Все трое прекрасно владели этим языком и поэтому обходились без переводчиков. Еще одно маленькое отступление от протокола.
– Кажется, все предварительные вопросы уже решены, – продолжил Шумилов, – давайте сразу перейдем к конкретным предложениям.
– Господин Шумилов, вы прекрасно понимаете, что давно пора решить вопрос с таможенными барьерами. Высокие пошлины затрудняют торговлю и не способствуют сближению наших экономических позиций, – откинулся канцлер ФРГ.
– Я понимаю, гер Шредер. Но мы уже обсуждали этот вопрос, – уклончиво ответил Шумилов, одновременно ослабляя узел галстука. Германия, разумеется, заинтересована во внутреннем рынке СССР, но, с другой стороны, Павел Шумилов был не готов отказаться от защитных пошлин и лимитов на импорт. Этот шаг привел бы к ужесточению конкуренции с западным демпингом и снижению прибылей советских производителей на 7–10 процентов. Ощутимая потеря, которую пока нечем компенсировать.
– Но вам не кажется, что два года, о которых шла речь, это слишком много? Мир стремительно меняется, надо успевать реагировать на изменения.
– Я думаю, надо искать компромиссное решение. Вы интересуетесь нашими рынками сбыта, а Советский Союз несет ущерб от высоких пошлин на экспорт металлопроката в Европу. Вы давите и вытесняете наших поставщиков завышенными сборами.
– Но этот вопрос решается только в рамках Таможенного Союза, – быстро отреагировал немец. – Все было бы проще, если бы вы получили статус страны с рыночной экономикой. Но для этого вам надо самим открыть границы для добросовестной конкуренции.
– Давайте не будем сорить словами, – прервал спор Ле Пен. – Мы все прекрасно понимаем, что ВТО и идеи глобального рынка переживают свои последние дни. Мы здесь собрались не для мелкого торга за скидку в четверть процента.
И это было правдой. Шредер, видимо, еще не понимал или делал вид, что не понимает, пытаясь обыграть Шумилова, но ситуация в мире очень сильно изменилась. После обрушения весной 99-го года финансовой системы США идеи глобализма и всемирного рынка начали отходить на задний план. Их вытесняли национальные интересы ведущих мировых держав. Опять, как и до Второй Мировой Войны, начали складываться механизмы изоляции и защиты отдельных сегментов рынка от нежелательных игроков. Так же резко упал уровень биржевых спекуляций. Сейчас курс акций редко поднимался выше их номинальной стоимости.
– Еще раз повторяю: СССР не может снять большую часть защитных пошлин раньше, чем летом 2004 года, – красный премьер сделал ударение на слове «большую». – Мы можем рассмотреть конкретные варианты и выделить дополнительные льготные квоты, но только на условиях взаимных уступок и встречного снижения пошлин.
– Я согласен, – Герхард понял, что советского премьера на кривой козе не объедешь.
На этом разговор о торговых отношениях завершился, началось обсуждение более серьезных вопросов. Общение протекало в жесткой деловой манере. Каждый из трех лидеров владел реальными рычагами власти в своих странах и в полной мере отвечал за свои решения. Вопросы решались один за другим. За пять минут был снят уже пять лет висевший в воздухе вопрос Черноморских проливов. Европейцы легко согласились отменить старый договор, еще 1922 года, и подписать новый. Теперь через проливы могли проходить любые военные корабли СССР, Франции, Германии и Турции. На остальные страны это решение не распространялось.
Наконец, после второстепенных вопросов перешли к главному.
– Мне кажется, что в свете последних политических и финансовых изменений США уже не могут уделять НАТО столько внимания, как раньше, – осторожно начал прощупывать почву Шумилов.
– Верно, но пока их армия и флот занимают первое место в мире. У вас только четыре авианосца, – возразил француз.
– Только три и один малый, – улыбнулся Павел Николаевич, – но сейчас фактический баланс имеет не столь большое значение. Оборонный бюджет США за последние три года сократился в три с половиной раза. Тогда как о сокращении баз речи не идет. Они пытаются латать дыры в бюджете и в первую очередь поддерживают боеспособность своих войск в Персидском заливе. На Европейский театр средств уже не остается.
– Я давно говорил: Европа должна иметь достаточно сил для защиты своих интересов, – Жан-Мари Ле Пен подался вперед, с нажимом произнося каждое слово: – Сейчас мы пересматриваем свои оборонные расходы в сторону увеличения.
– Но как тогда понимать ваши слова, господин Шумилов, если СССР до сих пор держит на западном направлении миллионную армию?
– Гер Шредер, пока НАТО представляет для нас потенциальную угрозу, мы вынуждены учитывать европейский театр военных действий. Мы готовы сотрудничать, мы готовы участвовать в делах Единой Европы, но в первую очередь заботимся о своей безопасности. Раз уж мистер Ле Пен предложил говорить открыто, добавлю: СССР заинтересован в тесном военном союзе с Единой Европой, но не с проамериканским НАТО.
– Гут. Разумеется, это положительная и конструктивная концепция, – уловил мысль Шумилова Шредер. – НАТО без США – это интересный вариант. Нам надо чаще консультироваться по вопросам наших взаимных интересов, как, например, во время Югославского кризиса.
– Тогда вы хорошо сыграли, а мы оказались в дерьме, в одной компании с янки и англичанами, – в голосе француза слышалась неподдельная горечь.
– Но у вас лично нет повода, расстраиваться. Именно военное поражение помогло вам победить на выборах, – усмехнулся Шредер. Он, со своей стороны, был прав. Во время операции НАТО против Сербии Франция понесла значительные потери. Гордость французского флота авианосец «Фош» после полученных им повреждений еле дополз до порта. Больше в строй он не вводился, специалисты посчитали, что ремонт обойдется дороже постройки нового корабля. А в результате последовавшей волны антивоенных выступлений и массовых акций гражданского неповиновения к власти пришел лидер Национального Фронта Ле Пен.
– В случае конструктивных действий Европы, мы согласны сократить численность войск в западных округах – забросил наживку Павел Николаевич.
– А гер Бугров согласится с вашим решением? – сразу оживился немец.
– Да, мы готовы на взаимные уступки, если увидим, что ЕС формируется как суверенная, не только экономически, но и военно-политическая сила. Завтра товарищ Бугров сам повторит это.
Верховный был прав, предлагая этот вариант разговора. Шредер сразу заглотил наживку, он даже не понял, что просто меняет протекторат США на протекторат СССР. Впрочем, Советский Союз и не планировал размещать свои войска в Центральной и Западной Европе, прочный союз с НАТО был идеальным вариантом для советской внешней политики.
– Думаю, это интересное решение. Если Советский Союз гарантирует защиту совместных интересов наших стран, то нам следует получше обдумать все аспекты сотрудничества.
– Отлично, Герхард, вы все правильно поняли.
Канцлер ФРГ подвинулся поближе к советскому премьеру, разговор определенно получался интересным.
– Наших генералов интересуют военно-технические контакты с вами. Сейчас флот планирует закупку крупной партии противокорабельных ракет. Скажите, ваши «Яхонты» могут работать со стандартной аппаратурой НАТО? – Немец не зря задал этот вопрос. Германия строила серию новых эсминцев, первоначально их планировали вооружить американскими ракетами «Гарпун», но после битвы над Югославией, весь мир убедился в уникальных, боевых возможностях советских ПКР. Конкуренцию «Яхонту» могла составить только новейшая французская сверхзвуковая «Асура», но она несколько уступала советской ракете в дальности действия и массе боевой части.
– Наши специалисты смогут встроить «Яхонт» в комплекс вооружения ваших кораблей, но есть одна проблема, – Шумилов наклонился поближе к Шредеру, – он входит в список систем, поставляемых только союзным государствам. – Павел Николаевич старался ничем не выдать охватившее его возбуждение: проникнуть на европейский рынок оружия! Об этом можно было только мечтать! Внешне Шумилов оставался таким же спокойным и чуточку меланхоличным, как и при начале разговора. Раз Шредер сам просит продать новейшие ракеты, значит, можно и поторговаться, поднять цену, получить пару уступок. Главное – не переиграть и аккуратно привязать Европу к своей политике. А результат оправдает расходы.
– Получается, что у Югославии и Кубы больше привилегий, чем у развитых стран, – с кислым выражением лица произнес Жан-Мари Ле Пен. Он понимал, что упускает хороший контракт для своей оборонки, но ничего не мог поделать. Сейчас ему позарез были нужны русские. Проводимая Ле Пеном внутренняя политика нуждалась в одобрении «мировой общественности» и информационном прикрытии. Он и так играл на грани: в любой момент мог произойти политический кризис или того хуже – начаться крупный мятеж и восстание многочисленных эмигрантов из бывших колоний. Последствия подобного развития событий трудно предусмотреть.
– Все можно изменить. Тут важно четко расставить акценты, – улыбнулся Шумилов. Разговор получился продуктивным. Все шло по плану и даже чуть сверх плана. Шумилов понимал, что затронутый сегодня массив проблем сразу не решится, но главное – дан толчок. Хороший толчок.
Беседа длилась до позднего вечера. Только в самом конце встречи Ле Пен с извиняющейся улыбкой на лице попросил Шумилова посодействовать в решении проблемы с нелегальной эмиграцией и появившейся во Франции за последние десятилетия прослойкой профессиональных получателей пособия и люмпенов арабского и негритянского происхождения. В отличие от Шредера, Ле Пен выждал, пока Шумилов раскроется, и только потом высказал свою просьбу. Еще один плюс французу.
Ветеран войн в Индокитае и Алжире, участник французского Сопротивления сам справлялся с чисткой своих авгиевых конюшен. На сегодняшний день Францию уже покинули более ста тысяч нелегальных иммигрантов, были лишены гражданства и высланы из страны несколько тысяч связавшихся с криминалом алжирцев и марокканцев. Правительство, сформированное Национальным Фронтом, постепенно делало Францию Францией, убирало с улиц отвратительный колорит африканских и ближневосточных трущоб.
От Шумилова требовалось, в случае обострения информационных атак правозащитников и либералов, отвлечь внимание встречной операцией средств массовой информации и официально высказать одобрение политики Ле Пена. Надо ли говорить, что Павел Николаевич согласился. Во-первых, ему нравилось новое французское правительство и проводимая им политика по сближению с СССР, во-вторых, в Советском Союзе также существовали подобные проблемы. Это не афишировалось, но их следовало решать в ближайшее время.
Только вечером уставшие, но довольные собеседники пожали друг другу руки и договорились встретиться через час в ресторане. Герхард, со смехом и тевтонской прямолинейностью добавил, что еще пять минут – и у него лопнет мочевой пузырь.
На выходе из конференц-зала к советскому премьеру подошел секретарь:
– Павел Николаевич, сорок минут назад поступила срочная информация из КГБ. США готовят военную операцию против Хорватии.
– Их-то зачем? – искренне изумился Шумилов.
– Не могу знать. Пакет у вас на столе.
– Спасибо, Виктор Петрович, прочту, как только поднимусь в номер.
Кивнув оккупировавшим холл журналистам, Шумилов, сопровождаемый фотовспышками, проследовал к лестнице. Его апартаменты располагались на четвертом этаже. Можно было воспользоваться лифтом, но еще пять лет назад врач посоветовал Председателю Совмина как можно больше двигаться. Павел Николаевич с удовольствием выполнял эту рекомендацию так же, как совет: не принимать без разрешения врача никаких разрекламированных «чудодейственных» препаратов.
В этом был резон. В свое время Марина дала ему прочесть статью в серьезной газете с описанием суперсекретной, всеисцеляющей и омолаживающей «кремлевской таблетки». Смеялись долго. Ни Шумилов, ни сам Верховный, ни врачи, лечащие и наблюдающие членов правительства, ничего не знали и даже не подозревали о существовании этого секрета «кремлевских старцев».
Поднявшись в хорошо охраняемые апартаменты, Павел Николаевич закрыл за собой дверь, заглянул на пару минут в санузел, и только затем взял в руки лежавший на столе запечатанный серый бумажный конверт со штампом КГБ и грифом «Совершенно секретно» в правом верхнем углу. Разорвав конверт, Шумилов развернул листок бумаги с печатным текстом.
Председателю Совета Министров СССР
т. Шумилову П.Н.
Рапорт.
Сообщаю, что по агентурным данным в декабре 2002 года планируется операция вооруженных сил США против Республики Хорватия.
Повод: нарушение прав человека в отношении сербского национального меньшинства.
Цель: снижение инвестиционной привлекательности и обрушение экономики Европейского Союза.
В рамках подготовки операции возможны теракты на территории ЕС, Республики Югославия и США. Ответственность за теракты будет возложена на известных хорватских националистов.
Председатель КГБ СССР
Трубачев В.И.
– Интересно тасуется колода, – пробормотал Шумилов, убирая рапорт обратно в конверт. – Раньше я думал, что рак мозга незаразен. Но, видимо, в Америке возможно все.
Документ на самом деле заслуживал подобного комментария. Эта операция однозначно ссорила США со всеми европейскими союзниками. Даже Великобритания, за свою внешнюю политику заслуженно прозванная «американским пуделем», будет вынуждена выступить против Вашингтона. Такой резкий финт Буша-младшего не имел логичного объяснения. Тем более, что в последние годы США усиливали давление на правительство Хусейна в Ираке и сконцентрировали значительные военные силы в Персидском заливе. Отвлекать армию на операцию на Балканах? И это после разгрома в Югославии? И это в условиях жесточайшего финансового кризиса и сокращения армии? Павел Николаевич задумался. Несмотря на имидж простоватого, не хватающего звезд с неба парня, президент США дураком не был. Шумилов понял это еще во время своей первой встречи с Бушем. Если американцы планируют столь непопулярную и опасную, на первый взгляд, операцию, значит, она не столь уж опасна. И смысл в ней есть. Надо просто глубже копать, чтобы выяснить всю подоплеку этого плана.
Шумилов учитывал и возможность специальной акции по дезинформации КГБ и европейцев. Операция отвлечения. Американцам позарез нужна победоносная война. Все аналитики сходились во мнении, что это будет Ирак. Во-первых, после громких заявлений и массированной информационной кампании по превращению образа Садама Хусейна в подобие дьявола во плоти, США уже не могли дать задний ход. Во-вторых, Вашингтону требовалось установить контроль над Персидским заливом. Сейчас иракская нефть поставлялась во Францию, в Германию, в СССР, но не в США. Буш не мог позволить и дальше сохраняться такому состоянию вещей. Значит, утечка информации о возможной агрессии против Хорватии послужит предметом торга с лидерами европейских держав. Вариант интересный, И Шредер, и Ле Пен, и Берлускони предпочтут сохранить мир на Балканах пусть даже ценой своих интересов в Ираке.
Могло быть и так, что Источник, автор донесения, принял за реальный план атаки один из многочисленных штабных прожектов. Подобные химеры, вроде захвата позиций китайских стратегических ракет, высадки десанта в Австралии или отражения агрессии марсиан, составлялись в генштабах всех армий мира. Они служили для тренировки офицеров и являлись черновиками на случай, если на самом деле потребуется высаживать бригаду морской пехоты в Антарктиде или драться с инопланетянами в Центральной Европе.
Естественно, вероятность ошибки разведчика была минимальной. Если информация поступила к Шумилову, значит, в КГБ ее считают достоверной. Но в любом случае принимать решение рано. По крайней мере, до появления новой информации. А пока у Павла Николаевича оставалось полчаса на то, чтобы переодеться и спуститься к ужину. Для Председателя Совета Министров ужин в ресторане с иностранными гостями – это не отдых, это продолжение его работы в другой обстановке.
Утро следующего дня Павел Николаевич начал с купания. Проснулся он рано, насыщенный впечатлениями прошедший день и чудный морской воздух, врывавшийся в номер через открытое окно, не способствовали долгому сну.
Не обращая никакого внимания на строгие костюмы персонала отеля и сотрудников Правительственной Охраны, он в легкой спортивной одежде спустился по лестнице в холл и вышел на улицу. С крыльца отеля открывался неповторимый захватывающий дух вид на море. Вдохнув полной грудью утренний воздух, Павел Николаевич приветственно махнул рукой военному патрулю, стоявшему в десятке метров от крыльца, и побежал вниз по лестнице к морю. Следом с невозмутимым видом устремились двое телохранителей. В принципе можно было обойтись и без сопровождения, благодаря саммиту курорт охранялся лучше полка РВСН. Работа у ребят такая, никогда не оставлять подопечного в одиночестве.
Солнце только-только выглянуло из-за деревьев, покрывавших высокий обрывистый берег. На пляже не было ни души. Стая чаек с криками кружилась над морем. Периодически, какая-нибудь из птиц пикировала к воде и затем взмывала в небо с рыбешкой в клюве. На набережной, кроме нескольких человек, причастных к саммиту, и сонных официантов, куривших у дверей кафе и ресторанчиков, вытянувшихся вдоль набережной, Павел Николаевич заметил только одну группу отдыхающих. Трое молодых людей и стройная длинноволосая девушка в купальнике поднимались по каменной лестнице, ведущей к санаторию ВМФ.
Шумилов быстро стянул с себя спортивный костюм и шагнул в воду. Волны, с шелестом набегавшие на пляж, обожгли тело холодом. Павел Николаевич, не снижая темпа, зашел в воду по пояс, если остановиться хоть на секунду, может не хватить духу идти дальше, оттолкнулся от дна и поплыл. Прохладная балтийская водичка, насыщенный йодом воздух, мерная зыбь, качающая пловца, крики чаек и силуэты кораблей на горизонте – неповторимое наслаждение. Никакой Антальи или Канар не надо! И Крым не сравнится с чистотой и простором Балтики.
Отплыв метров на пятьдесят, Павел Николаевич перевернулся на спину. Волны неторопливо покачивали его и почти незаметно подгоняли к берегу. Перед глазами голубело необычайно чистое, абсолютно прозрачное небо, только на западе, высоко в стратосфере, плыли лоскутные обрывки перистых облаков. Шумилову казалось, что он один во всей Вселенной и все это великолепие ласковых волн, хрустального купола небесного Храма и даже чайки созданы только для него одного. Наверное, так оно и было. Боги справедливы и наделяют каждого тем, что ему необходимо. Павлу Николаевичу в это утро надо было немножко отдохнуть от саммита и хоть на несколько минут побыть в полном одиночестве.
Покачивание на волнах действовало усыпляющее. Шумилов, наконец, взмахнул руками и поплыл к берегу. Вскоре его ноги коснулись песка. Один из телохранителей, Сергей Петрович, серьезный, почти никогда не улыбающийся мужчина среднего возраста подал Павлу Николаевичу полотенце. Поблагодарив охранника кивком головы, Шумилов, вытираясь на ходу, направился к лестнице. День начался великолепно. Выбраться летом на Балтику, на курорт, и ни разу не искупаться?! Нет, не дождетесь! У русских так не бывает!
В холле отеля Шумилову встретился Шредер. В отличие от с трудом сохранявших серьезное выражение лица швейцаров и прочего сервисного персонала, канцлер был вполне искренен.
– Гутен морген, Пауль! Вы ходили купаться? И как вода? Теплая?
– Великолепно, Герхард, вода восхитительна! И на пляже пока пусто.
– Тогда и я, пожалуй, пройдусь по берегу, – немец задорно подмигнул Шумилову и зашагал к дверям.
Поднявшись к себе в номер, Павел Николаевич действительно имел возможность наблюдать снявшего ботинки и закатавшего брюки до колен Герхарда Шредера, гуляющего по линии прибоя. Изредка канцлер нагибался и подбирал камешки. Купаться он не стал. «Наверное, поленился возвращаться в номер за плавками», – подумал Шумилов.
Сразу после завтрака продолжились переговоры. Сегодня вопросы больше касались стран Центральной Европы и мер по нейтрализации деструктивной политики этих североамериканских сателлитов. Вопрос, хоть на первый непосвященный взгляд и казался второстепенным, но в действительности стоял остро. Все эти новые «недочлены» ЕС были постоянной головной болью правительств СССР и ведущих европейских стран. Практически ничего не производя и не добывая, они требовали повышенного внимания к своим мелким проблемкам, а, используя свои голоса в Европарламенте, пытались повлиять на политику ЕС, часто не имея никакого представления о целях и методах таковой. Честно говоря, советская дипломатия сама приложила немало усилий, стимулируя обострение комплекса неполноценности новых лимитрофов. В девяностых годах прошлого века это было необходимо, расширение НАТО шло во вред СССР.
Впрочем, все трое участников саммита прекрасно знали, что центрально-европейские демократии создавались с помощью заокеанских советников. Финансирование также зачастую шло из международных фондов. Со временем США были вынуждены сократить свое влияние в Европе, изменились реалии, и теперь включение этих государств с «банановой» экономикой в европейский военный блок оказалось нежелательным. Такова незавидная судьба стран, неспособных на самостоятельную политику. Участники переговоров это понимали, поэтому разговор был деловой, без лишних сантиментов. Можно было бы оставить все, как есть, но сейчас, в начале двадцать первого века, после потери Штатами большей части зон влияния, двигавшаяся по инерции политика буферных территорий успела надоесть большинству серьезных европейских игроков. Значение имели и рынки сбыта лимитрофов.
В результате, Шредер, Шумилов и Ле Пен договорились о разделе сфер влияния в центральной Европе. Для сближения ЕС и СССР было необходимо нейтрализовать политико-географические препятствия. Шумилов и Шредер пришли к согласию о симметричном усилении своего влияния в Польше и Венгрии. В то же время Павел Николаевич согласился со справедливым требованием Ле Пена не препятствовать включению этих стран в экономику ЕС. Европе нужна дешевая рабочая сила, а поскольку центрально-европейцы де юре вступили в ЕС, то пусть и работают на благо всего Союза.
Чехия, Хорватия и Словакия полностью включались в зону интересов Германии, тогда как Болгария и Румыния были отнесены к сфере влияния СССР. О Югославии и речи не было – она и так была близким союзником Советского Союза. А после провалившейся попытки вторжения НАТО в 99-м году, отбитой с помощью советской военной помощи, любая попытка третьей стороны усилить свое влияние в Югославии одинаково враждебно воспринималась как в Белграде, так и в Москве.
– Неплохо! – Шумилов демонстративно поднял руку с часами на уровень глаз. – Хорошо поработали. Уже половина двенадцатого.
– Война войной, а обед по расписанию, – с серьезным выражением лица ответствовал Шредер.
– Это были одни из лучших переговоров, в которых мне посчастливилось принять участие. Надеюсь, и обед будет достоин этой встречи, – заявил Жан-Мари Ле Пен.
– Вам понравился завтрак?
– Завтрак был великолепен, но почему на столе не было вина?
– Жан-Мари, у нас в России не принято пить до обеда.
– И после этого еще говорят, что русские много пьют! Даже странно. – Герхард поднялся из-за столика и сделал несколько шагов, разминая затекшую спину.
– После посещения Дня пива в Дрездене в позапрошлом году я убежден, что перепить немца невозможно, – не остался в долгу Шумилов.
– Так это один день в году. Обычно у нас больше десяти кружек за вечер не выпивают.
– И подобное считается у вас нормальным?! Ведро пива?! Ну ладно, сегодня вечером проверим, кто крепче.
– А как проверять будете? – со смехом вмешался в спор Ле Пен. – Павел и мистер Бугров никогда больше двух бокалов вина за вечер не выпивают. А ты, Герхард, пьешь только пиво и то, не больше одной кружки.
– А старый партизан и бокал вина не осилит, – одновременно повернулись к нему Шумилов и Шредер.
– Возраст не тот, – сокрушаясь, развел руками француз. – В молодости в Алжире мы, бывало, всю ночь гуляли, а наутро совершенно трезвые десантировались в тыл повстанцев.
– Нашел, что вспомнить! – фыркнул Герхард. – Тебя и так левые недолюбливают, а ты еще службу в Легионе вспоминаешь.
– Всем мил не будешь, – философски заметил Павел Николаевич. – Ладно, пойдемте обедать, иначе шеф-повар обидится.