Ребёнок, что – пустой сосуд.
И мудрецы отнюдь не лгут:
Кем вырастет, узнать не сложно…
Лишь «выльет», что в него "нальют"!
"В одно окно смотрели двое…
Один увидел – дождь и грязь,
Другой – листвы зеленой вязь…"
В жаркий день так дождь прохладный нужен.
Он прошёл, на радость, как всегда…
В память о себе оставил лужу.
В ней, на первый взгляд, мутна вода.
Но в водице этой необычной,
Свой подводный мир, как повелось.
Хоть такое видеть не привычно,
Место для кораллов там нашлось.
Пусть малы кораллы не морские,
Неспроста на дно они легли,
Рядом с ними рыбки золотые,
Исполнять желания могли.
Кто-то лихо на велосипеде
Мчал по луже, кто-то и пешком
Умудрялся шлёпать, ну, а детям —
Малышу мечталось – босиком…
Подошёл поближе, вдруг улыбка —
«Ой! Скорее, мама, посмотри!
Плавают здесь золотые рыбки!
Как сюда попасть они смогли?!»
Не успел и дальше ахать-охать,
На его восторженное «Ой!»,
Цепко ухватив за руку, кроху,
Молча мама, повела домой…
В жизни повстречается, мой друг,
Что не раз тебе напомнит оное…
Для кого-то тоже – просто жук,
А, кому-то, может – насекомое
С напутствием отпущена,
В преддверье сна грядущего,
Обиженная Олечка
Задумалась тихонечко:
«От папы с мамой слышу я,
Что часто не понять —
«Избаловали мы тебя,
Пора и наказать!»
Послушают едва ли,
Но всё ж сказать отважусь я,
Дождусь лишь только дня —
Ведь вы – избаловали,
Так почему наказывать
Должны, всегда, меня?!»
Хорошо болеет Вова,
Рано не встаёт,
Часто чай с вкусняшкой новой
Мама подаёт…
Часто навещать заходят.
На асфальте ж ловко
Вывели, с кем дружбу водит —
«Не болей, наш Вовка!»
Поболеть ещё б немножко,
Пусть скучают в классе,
Да вот Танька, за окошком,
Часто – с другом Васькой.
Пришла в красивом платье новом,
Довольная, в детсадик, Настя.
С улыбкою (ещё из дома),
Кружилась, радуясь от счастья.
И был от всех её подружек
Восторг, как маленькой невесте.
(Восторг ведь и подружкам нужен,
Пускай порадуются вместе.)
Хоть и малы-малы девчонки,
Вопрос, почти, как взрослый был,
Он дружный прозвучал и громкий.
Спросили: «Кто тебе купил?»
Ответ готов был на вопрос тот,
Сказала Настенька им смело
И, даже, с гордостью, не просто:
«Кто, кто… Конечно – НАРЕВЕЛА!»
Задумались подружки разом,
Ведь сами мам и пап просили,
Что вдруг понравилось – купили.
Ответ же часто был отказом.
А посему, пришлось принять,
Что для себя смогли понять —
Хорошее, пожалуй, дело,
То, что зовётся «НАРЕВЕЛА!»
Маша папу рисовала.
Угодить ему хотела.
Красками (не как попало),
Наложила всё умело…
Жёлтый галстук (модный очень)
И усы – чернее смоли…
Папа должен быть доволен,
Ведь старалась, между прочим!
Папа Машеньке сказал,
(Дочку, всё ж поцеловал,
Рассмотрев рисунок оный,
Улыбнувшись лишь едва):
«Цветом, почему, зелёным —
Вдруг покрыта голова?!»
А в ответ – надуты щёчки,
Мокры, от досады, глазки…
(Думая о той «причёске») —
«У меня нет… лысой краски!»
С утра тревога и испуг…
Молилась часто, в чём-то каясь.
Бабуля неспроста металась,
Просил её любимый внук —
«Молись и Кайся!» – и бабуля
Крестилась тот час же в ответ.
Но, наконец, открыт секрет,
Чем донимал любимый… внуля.
Прийдя с работы, мама крохи,
Сказала матери своей:
«Язык особый у детей.
Напрасны были ахи-охи.
Он приставала – ещё тот…
«Молись и Кайся» у него
Любимый мультик-то всего,
«Малыш и Карлсон» – перевод!
Почаще б к внуку приезжала,
Тогда бы всё на место встало.»
Не знает бабушка покоя.
Вопросами замучил Коля.
Ждёт точный бабушкин ответ.
Вот и опять покоя нет.
Спросил нежданно: «Что такое:
Надеть вечерний туалет?»
«Придумал бы себе занятье!
И дал же Бог пытливый ум!»
– Красивое наденет платье
Девчушка, мальчик же – костюм…
Но, только вечером… и, кстати,
Вокруг все станут охать-ахать…
Тут внук и ляпнул наобум —
«И, что потом – с девчонкой какать?»
У Коли, за свои пять лет,
Был свой… «вечерний туалет»
Укладывая сына спать,
Решила мама почитать,
(Глядишь, быстрей заснёт) ему,
Рассказ Тургенева «Муму».
С утра сынок пошёл в атаку —
«Купи, купи мне, мам, собаку!
Я назову её Люси.
Не буду у тебя просить;
Ни пепси-колу, ни «жУвачку»…
Хочу я, мамочка, собачку!»
Ответила с улыбкой мама:
«Хоть от тебя и просьб немало,
Ну, как могу я отказать?!
Но обещать лишь должен мне,
Что ты не будешь уставать —
Всегда ухаживать за ней!»
Задумался сынок, однако…
Вступал ответ с ответом в драку…
Менялись мысли чередой…
Вопросы были не легки…
Нежданно вдруг ответ такой:
«А ты… здоровую купи!»
Стирала свитер мама,
Он после стирки сел.
И стал вдруг папе мал он,
Когда его надел.
А, коль была причина,
Купить он новый смог.
Но есть ещё… «мужчина» —
Их маленький сынок.
Ему-то, свитер впору,
К теплу давно привык.
Надел без разговора.
(Хоть мал, а всё ж… мужик!)
Пусть маленький, однако,
Философом был сын.
Нашёл под шкафом, как-то,
Засохший мандарин.
По изреченью сына,
Так все вокруг узнали,
Судьбу у мандарина —
«Знать, мандарин… стирали!»
– Ба, а сколько тебе лет?
Но не слышит Ваня,
Чёткий бабушкин ответ.
– Видишь, занята я!
– Ну, хотя бы, назови,
Первые две цифры!
Бабушка в ответ ему:
Цифры две я назову,
Хоть, и многие твои,
Непонятны игры!
«Пять» и «три»! Доволен ты,
Молодой, да ранний?
Ожидал той доброты
От бабули Ваня.
– Знал я, знал, что ты одна,
Лучшая на свете!
Две ты цифры назвала,
Назови и… третью!
Там, где обилие витрин,
Гудки, мигалки, шум машин,
Стоял малыш и маму ждал,
Что забежала в магазин.
Пред самым носом малыша
Подъехал «транспорт» не спеша…
«Вот это да! Живая лошадь!» —
Сказала кроха, чуть дыша.
А кучер, издавая вздохи,
С телеги соскочив, нырнул
(Едва в витрину заглянул),
В тот магазин, где мама крохи…
Недолго там он побывал.
И на телегу уж взобрался.
Малыш, лишь «Трогай!» – услыхал,
В недоумении остался.
У крохи был вопрос один:
Какая может быть езда,
Когда у лошади беда —
Ведь вылился… её бензин?
Рыдает с воплями малыш —
«Обидела бабуля!..»
– О, как же громко ты кричишь!
Не плач, сынок-сынуля!
Ответь, коль больше не могу
Твои я слышать вопли.
Обидела-то, ПОЧЕМУ-У-У?
Малыш в слезах – «ПО ПО-О-ОПЕ!»
Вот это животное! Рыба-ни рыба!
Однако ко дну приспособится смог.
Наверно, по-прежнему люб его выбор.
А рыбу-ни рыбу зовут осьминог.
Растут от ушей его длинные ноги
И руки оттуда, где ноги растут.
Нашлось голове его место и тут.
Но всё же не жалуются осьминоги,
Ведь их непутёвыми не назовут!
Маскироваться в помидорах
Лишь бегемоту одному
Удобно – красные, природой,
Глаза подарены ему!
Никто не видел в огороде
Вдруг в помидорах – бегемота?
Быть может, на него охота?
Иль прятаться там, стало в моде?
Сам диву дивному давался.
Не видел я, как ни старался.
Кругом одни лишь помидоры…
Вот это – замаскировался!
Учила папу в мяч играть.
"Я буду мяч тебе кидать…"
Едва успела дочь сказать,
Как папа сразу дал понять,
Игру он может поддержать —
"Я должен буду – мяч поймать!"
И, папа тут, едва сказал,
Как дочка вдруг – "Не угадал!
Тебе я буду мяч бросать,
Но, от того, что – не поймал,
Ты должен будешь… грустным стать!"
"Мой мальчик! Тебе эту песню дарю.
Рассчитывай силы свои.
И, если сказать не умеешь «хрю-хрю», —
Визжи, не стесняясь: "И-и!"
Спешишь скорее взрослым стать?
Мой мальчик, что тебе сказать?!
Решил, пора бы перестать
Уж слушать маму вовсе?
Но, истина, всё ж не нова.
Едва произнесёшь слова —
«Да, мама, ты была права!»,
Тогда… и станешь взрослым
«Усталая с работы, пришла под вечер мать
И видит, что у сына не прибрана кровать,
Что стынет чай в стакане, что пол не подметен,
Что лежа на диване, читает книжку он.»[1]
Как прежде, мама сына,
(Лишь, кажется, что дел
По дому нет), спросила
«Сыночек, ты поел?»
«Не до еды мне, мама —
Вдруг отвечает он —
Ты сказку не читала,
Где был крутой дракон?
На свете всё имеет,
Кто выиграл с ним бой.
А в жизни, что заменит
Дракона в сказке той?»
В ответ, подумав, мама:
«Лень – страшный в жизни зверь!»
«Лень?!» – удивился малый.
«Она, сынок, поверь!
И всё ты вдруг имеешь…
И будет – всё твоё!
И сам в себя поверишь,
Коль победишь её.
(Тут подходящий случай —
Его же языком) —
Но, лень – намного круче…
Чем… сказочный Дракон!»
"Мажьте, мажьте икру, но… не накладывайте!"
Щедрее – не встречал на свете…
И счастлив, что в моей судьбе
Он предложил – «Возьми конфеты…
Бери – сколь хочешь, даже… две!»
Чтоб – поиграть, пошёл гулять
Во двор к ребятам, Коля.
Но, лишь – зевать, а не играть,
Знать, Коле поневоле.
На детском дворике с утра —
Рассказы о страшилках.
Но, ведь, «страшилки» не игра.
Не интересно шибко!
А, коли, скучен разговор,
Покинул Коля детский двор.
Как говорят, «без спросу»…
Без разрешенья взрослых!
Едва вернулся, а прошло,
Уж времени не мало,
От всех услышал лишь одно:
«Тебя искала мама!»
Как будто, потушили свет…
Казать боишься носу…
Страшней, видать, страшилки нет,
Когда уйдёшь… «без спросу»!
Хвалили гости за столом,
Мальца-сыночка Гошу.
Что любит он родимый дом,
Для всех – пример хороший.
«Кем хочешь стать? – вдруг Гоше гость,
Задал вопрос внезапный —
Мечтаешь – лётчиком, небось,
Иль даже – космонавтом?»
Решил заветное сказать,
О чём один лишь знал.
Чтоб долго во дворе гулять,
Домой никто б не звал…
Дабы не слыть затворником —
«Я стану только – дворником!»
– «Лишь, вырастешь, кем хочешь стать?»
«Счастливым!» – молвил Коля.
С улыбкою, своё опять —
«Вопроса ты не понял…»
Не стоит дале продолжать.
«Не понял» – суть не в этом.
Порою, взрослым не понять,
Правдивого ответа!
Чихнула Настя раз, вдруг снова…
Ей, папа с мамой – «Будь здорова!»
От дочки вмиг «спасибо» тут.
Уж, коль желают, знать не врут!
Подумала и важно вдруг —
«Спасибо, значит – каждому!»
У Полинки пятилетней
Братик есть с недавних пор.
Подойдёт лишь к колыбельке,
С ним заводит разговор.
Как-то разболталась слишком,
Хоть никто не ожидал,
Улыбаясь ей, братишка,
Первый голосок подал.
Удивились папа с мамой —
«Вот, те раз! Не нам тот глас!
С ним общались мы немало,
Думали, не слышит нас!»
Но секрет раскрыт сестрёнкой,
(От чего был молчалив):
«Взрослые вы, дядя с тётей,
Я же – детский коллектив!»
Вот сенсация какая,
Что узнала кроха Варя…
К бабушке скорей бежит.
Торжествуя, говорит:
«Знаешь, ба, что я узнала,
Что в животике у мамы,
(Правда – как – не поняла),
Я давным-давно жила!»
«Расскажу и я тебе,
Коль узнать о том смогла,
Что в моём животике,
Мамочка твоя была!»
Призадумалась Варвара
И допытываться стала.
Интереснее всего —
Бабушка-то у кого
И была ли в животе?
Бабушка, на речи те
Отвечала в суете:
«У своей жила, когда-то,
Я, у мамы, в животе!
Если много будешь знать,
Можешь старенькою стать!»
Варя, выразив восторг,
(Кто додуматься бы смог),
Подождав немножко —
Только в нашей, знать, семье,
Лучшая, на всей земле,
Есть своя матрёшка!»
Оценка папу огорчила.
Принёс его Георгий тройку.
Не так была б обидна двойка…
Весь вечер, ведь, вчера учили!
«И, как такое вдруг случилось?
Аж верить мне не хочется!»
«Меня с Маринкой посадили…
Не мог сосредоточиться!»
Причина папин гнев смягчила,
Не стал сердиться он на сына…
«И впрямь – подумал – Красота,
Пусть… «страшная», а, всё же – сила!»
Водитель у папы был Виктор Петрович.
Денис, сторонился, боялся его.
Лишь имя услышит, во рту словно горечь,
Не может понять почему, от чего?!
Толь, пахнет Петрович пахучим бензином,
Толь, что-то бормочет – вокруг не поймут?!
Спросил он у папы про «странное» имя,
Ведь все, почему-то, его так зовут.
«Наш Виктор Петрович – давно уже взрослый!
Для всех, только в детстве, он Виктором был.
Детей называют по имени просто…
А, папино имя, моё, не забыл?»
«Я помню! Зовут тебя, папа, Иваном!»
«Так, значит, лишь вырастешь, как будут звать?
И кто ты? Подсказывать взрослое имя не стану.
Ведь с этой минуты, ты сам должен знать!»
Тут, страх с удивлением пал на Дениса.
Однако, со знанием, чётко, на совесть,
И, хоть голова, поневоле, повисла,
Он, всё же, назвался – «Денис я… Петрович!»
На папиной шее расселась Танюша.
На даче, одной, без подружек, ей скучно.
«Давай-ка, мы, папа, от этой стоянки,
Поскачем до озера через полянку!»
Рад папа, что дочка на шее его,
Пустился он вскачь со своим «И-го-го!»
Однако, до озера лишь «доскакал»,
Признался Танюше, что очень устал.
Сочувствуя папе, его понимая —
«Что очень устал ты, конечно, я знаю!
Не стану тебя никуда больше гнать,
Поскачем с тобой на стоянку опять!»
Уж отболела Ларочка
Простудою своей.
Общаться с папой, с мамочкой,
Ей стало веселей.
Её выздоровления,
Осталось ждать чуть-чуть.
(Хвораем, боле менее,
Мы все, когда-нибудь)
Последние таблеточки,
Что доктор прописал,
Глотать осталось деточке.
Тому и час настал.
Напомнили таблетку взять —
Принять её пора.
«Ты не забыла, что нельзя
Ни есть, ни пить с утра?
А почему вдруг глазки в пол?
Никак, с едой, что было?
Ведь помнила всё до сих пор,
Неужто позабыла?»
Призналась дочь, как на духу.
Обманывать не стала.
Хоть крошки не было во рту,
Но слюнки, всё ж… глотала!
Уж накатались на качелях,
Подружки, в самом деле.
Всё хорошо, когда всё меру.
На лавочку присели.
Наскучила зевота им.
Знать, скука, всё ж взяла своё.
«Давай, подруженька вдвоём,
С тобой пофантазируем? —
Хотела бы ты птичкой стать?
Я ласточкой была б.
Могла бы в облаках летать,
Красивою слыла!»
«Пожалуй, вовсе никакой,
Я птичкою не стала.
И в облаках летать одной,
Покажется мне мало!
Ведь нужно, чтоб одной летать,
Терпения набраться.
А клюв, об этом надо знать,
Мешает… целоваться!
У сыночка в спальне тишь,
Но неймётся маме,
Посмотреть, как спит малыш.
Маму – понимаем!
Шёпотом, не разбудила, чтоб:
«Спишь уже, мой мальчик?
Знать, во сне к тебе пришёл
Твой любимый зайчик!»
И сыночек ей сквозь сон:
«Сплю давно я, мама,
Но, пока, он не пришёл,
У меня… реклама!»
Съезжал, как-то, с горки на санках Серёжа.
Для этой езды, хоть, довольно подрос,
Всё ж выпал из санок, да так, что (о, Боже),
Не просто упал он – расквасил свой нос!
Опух его носик, всем жалко Серёжу.
Стараются сладостями угощать.
Понять окружающих кроху не сложно,
Ведь жалко болявеньких, как не понять?
Нежданно вдруг мама ему предложила:
«А, хочешь, мы в гости с тобою пойдём?
Постельного не назначали режима.
А чем уж заняться в гостях, мы найдём!»
Стал грустным малыш от такого вопроса.
Что дома сидит, так не рад он и сам.
Но маме ответил «С таким-то вот носом,
Нельзя ни гулять, ни ходить по гостям!»
С сыночком своим согласилась, вестимо.
Пусть время, что лечит, послужит и нам…
Зашла, как-то в комнату детскую к сыну.
Игрушки разбросаны по сторонам.
Серёже с досадою мама сказала:
«Ответь, наконец, на вопрос мне такой,
Ответить по-взрослому время настало,
Когда ты начнёшь убирать за собой?»
Стал грустным малыш от такого вопроса.
Но был уж готов на такое сказать.
И маме ответил «С таким-то вот носом,
Нельзя мне никак за собой убирать!»
Катюша гладила кота
У своего подъезда.
«Какая же ты Красота,
Как… кошечка-невеста!»
А рядом проходила мимо
Старушка по дорожке.
«Люблю животных этих милых,
Но гладишь ты не кошку!»
От той Красы не отступила
Катюша ни на шаг,
Тихонечко проговорила:
«Знать, милый ты… кошак!»
Ответить Павлика просили,
Считает ли себя он сильным?
Павлуша смело отвечал,
Что в их семье два силача:
Он – очень, очень слабосильный,
И, папа, просто, просто сильный!
Возле Митеньки больного
Папа с мамой охали.
Оттого что вдруг такого
Видят сына, плохо им.
Тем их успокоил Митя —
«Мама с папой, не грустите.
Пусть пока больным зовут,
Я ж до свадьбы заживу-у-у!»
Толи скрип, толь шум дождя,
Слышится вдруг маме.
Видит, в комнату войдя,
Дочку на диване.
Удивления полна —
«Взрослая ты, вроде,
По дивану, знать должна,
В туфельках, не ходят!»
«Вот опять мне не дают,
Поиграть в игру свою!» —
Но ответила, однако:
«Не хожу, а прыгаю!»
Не нравилось утром есть манную кашу,
Отнюдь не капризной, воспитанной Даше.
Но кашу, что мама давала с утра,
Доесть до конца, никогда не могла…
Сказала за завтраком, но извиняясь:
«Я есть эту кашу уже не могу!»
У мамы, однако, лицо поменялось —
«Наверно, придётся звать Бабу-Ягу!»
Восторг с изумлением был, в самом деле.
Сумела со стула аж на пол присесть.
«Ты, правда, так думаешь и неужели,
Что станет Яга, кашу манную есть???»
Записка под ёлкой от девочки Веры —
«Тебя попрошу, добрый мой дед Мороз,
Хоть мне уже семь, я в тебя всё же верю,
Чтоб в новом году ты мне это принёс…»
И список приложен Морозу-владыке.
В нём много чего стала Вера просить.
От модных кроссовок с названьем в честь Ники,
До нового диска к Sony PSP.
А дале приписка (сурово, но мило) —
«Но, если писала, всё это зазря,
И не принесёшь мне, всего, что просила,
Не стану, не буду я верить в тебя!»
Любила, есть сладкое Елизавета.
Но бабушке Лизы не нравилось это.
Боялась она за любимую внучку.
Вот, как-то, взяла свою внучку на ручки.
Не строго, не ласково, Елизавете,
Сказала (наверно, серьёзно), что детям,
Нельзя каждый день много сладкого кушать.
Должна понимать, а не только лишь слушать.
От сладкого, ноги, сказала она,
Становятся толстыми, как у слона!
Ведь сахар приносит, и пользу и… вред,
На старости лет, может быть диабет!
Учение бабушки Лизе не ново.
Поделится Лиза с подружками снова.
Была не случайно у всех на виду,
Как самая умная в детском саду!
Подружкам своим рассказала она,
Про старость, болезни, про вред, про слона…
Такие вот, знания, заполучили,
Подружки от Лизы, но переспросили,
(У каждой сластёны свои ведь тревоги),
А, правда ли, как у слона, будут ноги?
В шесть лет, уж накоплен был жизненный опыт.
Подружкам в ответ – «И вырастет… хобот!»
Умной Настенька растёт.
Знать, лишь, хочет правду.
На вопрос ответа ждёт
И ответам рада.
Детям никогда не лгут,
Чтоб потом не ахать.
Пусть правдивыми растут.
Так считал и папа.
Тем вопросом, не секрет,
Был он оконфужен.
Знал, что честный лишь ответ,
Дочке Насте нужен.
А спросила вот о чём
(Не было печали) —
«Пап, а с мамою вдвоём,
Где меня вы взяли?»
Папа, всё-таки, нашёл
Злато-середину —
Правду скажет дочке он,
Лишь наполовину.
«Мы больничку, как-то раз,
С мамой посетили.
Был решён вопрос для нас,
Там – тебя купили!»
Вот и пища для ума.
Правду ведь сказали.
Вывод сделала сама —
«Знать, меня продали…»
«Папа с мамой, я замёрз!
Ведь на улице мороз!
Холодно гулять зимой…
Мы когда пойдём домой?»
«Что же у тебя замёрзло?
Ручки? – «Нет!» «А щёчки?» – «Нет!»
«Знаем, что морозный воздух.
Может ножки, дай ответ!»
«Ножки тоже не замёрзли,
Но домой идти должны!
(Не понять ответа взрослым)
Ведь, замёрзли… все штаны!»
Подарили Варе шарик
Был он в форме петушка.
То подбросит, то поймает.
Не расстанется никак.
Кашею бы поделилась,
Не клюёт, жаль, петушок.
Каждой ночью Варе снилось
Брал в полёт её дружок.
Вот в глазах нескрытна радость.
(А с каких, мы знаем, пор),
Гордая, как на параде,
Вышла, наконец, во двор.
Окружили дети Варю.
Норовят поближе встать.
Чуть ли в очередь не встали,
Дать им шарик подержать.
И случись, при передаче,
Толку нет: хоть плачь, хоть злись,
Но такая неудача,
Вдруг взметнулся шарик ввысь.
Варя вскрикнув – «Петушарик!»,
Посмотрела на ребят,
Что, как по команде встали —
Виноватыми стоят.
И меняя обстановку,
Им, с улыбкой, говорит:
«Главное, что он не лопнул…
Ну так пусть себе летит!»
Сынок любимый Арик.
Но папа огорчён,
Что только вечерами
Мог сына видеть он.
Спросил сыночка, как-то —
«Что нового в саду?
Тебя, наверно, завтра
Я в садик поведу.
Коль новость есть какая,
Скажи, чего уж там.
Что мама вдруг не знает…
Не выдам, не предам!»
Ответил Арик папе:
«Нет новых новостей,
А, старая, про Катю,
Женился я на ней!»
(Был интерес такой)
«Поцеловались дважды.
Зовёмся – муж с женой!»
Прошёл, однако, месяц
(Для деток – длинный срок)
Всё аккуратно взвесив —
«Как с Катей ты, сынок?»
«Никак! (И так бывает)
Мы с Катей развелись!
Она ещё не знает.
Пусть будет ей сюрприз!»
Следит за Настенькой сестрой
Братишка первоклассник.
Со школы, лишь, придёт домой —
«Почисти зубы, Настя!»
«О том, что чистить зубы мне,
Напоминаешь часто.
Уж сниться щёточка во сне
И с ней зубная паста!
Ну сколько же мне чистить их?
Я есть не начинала.
Давно ведь после всей еды
Уж зубы чистить стала»
«Одно с другим не связано.
Еда здесь не преграда.
Во рту микробы – грязные,
Их – часто чистить надо!»
Глаголют мамины уста
Свою, казалось, истину:
«Недолго в ванной ты была.
Знать, зубы не почистила!»
Укор дочурка приняла
И в оправданье, как смогла,
Своим устам «глагол» дала:
«Уже почистозубила!»
Кирилл порезал палец.
(Случалось в детстве с нами)
Ему одно осталось,
Бегом помчался к маме…
«Никак, что приключилось? —
Спросила строго мама —
Опять, скажи на милость,
Совком копалась яма?»
Не плачет, понимает…
Ведь он мужчиной вырастет.
«Да, знаю, знаю, знаю,
Что я опять… «допрыгался!»
Дорогому Эдуарду Николаевичу от автора
Пусть годков всего лишь пять,
Но умела дочь читать.
Прочитала всем она,
Предвкушения полна
(Дело-то, привычное) —
«Карамель клубничная» —
Без единой закавыки…
«Знать, конфета из клубники!»
Подтверждает красный цвет.
В том сомнений больше нет!
Вот и снова с чаем чашка.
А конфета – «Чебурашка»
Чуть не уронила чашку.
«Жалко, жалко, Чебурашку!!!»
Успокоил папа: «Нет!
Из игрушек нет конфет!
Обрати внимание,
Это, лишь название!
Ведь конфеты – для детей.
Ну-ка съешь её скорей!»
Съела сладкую конфету.
«Пап, скажи мне по секрету…
Хоть тебе и верю я…
А почему… коричневая?»
Услышала вдруг мама утром —
«Мам, в твоём детстве был компьютер?»
«Сынок, ты что так рано встал? —
Хоть был её сыночек мал,
Но в технике он разбирался,
Вопросы часто задавал —
Конечно нет, поверь, сынок!
Никто о нём и знать не мог.
Это сейчас для всех не ново,
А в детстве не было такого!»
«А дивиди?» «И, дивиди!
Давай-ка, завтракать иди!»
Сынок уж спрашивать трусил,
А, вот про сотовый, спросил.
Ответила с улыбкой мать:
«О нём, мы не могли мечтать!»
Лишь нос торчал из-за стола…
Был позабыт и вкусный завтрак.
«Вот это да! Знать, ты могла
Живого видеть динозавра?»
«…И волк Царевичу сказал —
Как заберёшь свою Жар-птицу,
Чтоб, злато-клетку, ты не брал.
С друзьями надобно делиться!
Забыл про сей наказ Иван.
Но, лишь, дотронулся до клетки,
Как вдруг услышал барабан
И громогласный звук литавр…»
Вот тут… переглянулись детки.
(Давно не новость для детсада.
Детишкам объяснять не надо.
В том нет для них сенсации) —
«Никак – сигнализация!»
Из сада, забирая сына,
Как прежде, мама, на ходу,
Сыночка своего спросила —
Что было нового в саду?
Малыш, зевая, ей ответил,
К ним в группу, с самого утра,
Едва позавтракали дети,
Пришла с журналом медсестра.
Проверка странная была —
Закончил он – но помню я,
Что медсестра так не нашла
«Диагноз плоскостопия»!
– А, что тут странного, сынок?
Ведь, вывод здесь таков,
Другим диагноз быть не мог —
Ты у меня – здоров!
Задумчиво вдруг, малышом —
Понять не мог, не только я,
А, плохо или хорошо,
Когда есть… толстопятие?
Шептала на ночь мама Даше:
«Умнее нашей Даши нет!
Нет никого милей и краше.
Другой такой не видел Свет!
Ей сладкого желаем сна…
Такая Даша, ведь, одна…»
Тут, повернувшись к маме, Даша,
Сказала в тон – «Вот именно!»
Послушав сказку на ночь,
Спешила дочь узнать —
А сколько лет осталось,
Чтоб взрослою ей стать?
«Всему своё есть время —
От мамы был ответ —
Дождёшься непременно
Своих ты взрослых лет!»
Но доченьке не спится.
«Ответь скорее мне,
А принц за мной примчится,
На белом ли, коне?»
«На белом, белом… с гривой…
Ну, спи же, наконец!»
«А влезть, тот конь, ретивый,
Сумеет в наш подъезд?»
«Всё может быть и статься!
Тебя заждался сон»
«По лестнице взобраться,
Скажи, сумеет он?»
«Сумеет, всё сумеет,
Ты будешь спать, иль нет?»
И вот уж сон навеял,
Уютный тот ответ.
И дочка засыпая:
«Всё сможет для меня!
Я замуж выйду, знаю,
За белого коня!»