– Мы разве знакомы? – вот, что он ответил.
Я растерялась. В своем воображении я проигрывала разные варианты этой встречи и была, кажется, готова к любому исходу, но только не к такому. Показалось, подо мной покачнулся пол. Или это я зашаталась?
Он не то что поцелуй не вспомнил. Он даже меня не узнал. Удар по самолюбию вышел настолько мощным и болезненным, что я едва не застонала. Еще одна рана, нанесенная рукой Кейна Дарнелла. Начинаю привыкать.
Я входила в кабинет, убеждая себя, что справлюсь. Что бы этот гад не сделал, я буду выше этого. Черта с два у него получится выбить меня из колеи. Но он сказал всего три слова, и я раздавлена. Погребена под лавиной его равнодушия.
Ненавижу это лицо. И глаза, и нос, и губы… на последних я зависла. Осознав, что пялюсь на губы Кейна Дарнелла, тряхнула головой. Как он это делает? Ему бы в цирке гипнотизером выступать. Женская аудитория точно бы попала под влияние. Впрочем, ему под силу очаровать даже мужскую.
Кейн, сам того не подозревая, нанес мне серьезную рану. Вот только ныть я не привыкла, и ситуация вызвала во мне лишь здоровую злость. Он ничего не помнит, значит и мне надо забыть. Что толку если я скажу ему, что мы когда-то поцеловались на балконе? Он пожмет плечами и пойдет дальше.
Мой голос звучал идеально спокойно, когда я снова заговорила. Я даже сама удивилась – как это у меня вышло? Ведь внутри бушевал настоящий ураган противоречивых чувств. Все эмоции, какие только есть в мире, сейчас толпились во мне. Настоящий эмоциональный съезд. А в эпицентре я, в состоянии близком к аффекту. И все это по одной единственной причине – потому что Кейн Дарнелл заговорил со мной.
– Представь себе, да, знакомы, – сказала я, вздернув подбородок. Я решила, что имею право обращаться к нему на «ты» после всего, что между нами было. Пусть он даже этого не помнит. – Я – дочь Люка Арбена.
Кейн скривился как от зубной боли. Похоже, он уже пожалел, что пригласил меня в кабинет. Кстати, зачем он это сделал? Наверняка он слышал нашу с Жаком перепалку, но я сомневаюсь, что он пускает к себе каждого, кто настаивает на встрече. Так с какой стати он сделал для меня исключение? Над этим вопросом стоило серьезно подумать, но я все еще не до конца пришла в себя.
– Чего ты хочешь, дочь Люка Арбена? – он направился к своему столу.
И хотя кабинет был далеко не тесным, Кейн прошел близко ко мне. Даже слишком. Поравнявшись со мной, он вдруг наклонился. Я едва удержалась, чтобы не отпрыгнуть. Кажется, его заинтересовали мои духи. Самые обычные к слову. Даже мне самой не особо нравился их запах.
То ли дело мамины духи… Это чуть ли не единственное, что осталось от нее. Крохотный флакончик безумно дорогих сделанных на заказ духов. Их подарил отец, когда ухаживал за ней. Мама хранила их как реликвию.
Это были особенные духи. Они подходили только ей. Но однажды я все-таки решила ими попользоваться. На удивление они мне тоже подошли. Наверное, потому, что я ее дочь. Но больше я их не трогала, берегла как память о маме.
Но какая Дарнеллу разница как я пахну? Что это вообще было? Я поняла лишь одно – его близость по-прежнему действует на меня. Меня словно горячим паром обдало.
Поэтому я даже обрадовалось, когда Кейну мои духи не пришлись по вкусу, и он двинулся дальше к столу. Последний, кстати, был огромен. На нем можно было работать, есть и трахаться – и все это одновременно.
Кейн расстегнул пиджак и небрежным движением отбросил его полы в разные стороны. Если он ослабит галстук, я за себя не отвечаю.
Он указал мне на кресло. Мол, присаживайся, раз уж ты здесь. Очень великодушно.
Кресло было мягким и удобным. Оно расслабляло и усыпляло бдительность. Не удивлюсь, если это сделано нарочно.
– Ты – наш должник, – заявила я, сев. – Из-за тебя мой отец…
Кейн резко поднял руку ладонью вперед, и я умолкла на полу слове.
– Все это я уже слышал.
– Мы потеряли из-за тебя все, – повторила я любимую фразу отца.
– Не из-за меня, а из-за глупости и жадности твоего папаши, – парировал Кейн. – Я предлагал ему выход. Да, пришлось бы многим поступиться, но кое-что получилось бы сохранить. Но ему было этого мало, он предпочел рискнуть и проиграл. Причем здесь я?
Действительно причем? Отец не посвящал меня в детали своих дел, но сказанное Кейном не удивляло. Люк всегда был склонен к авантюрам. И все же началом конца стал тот договор, который они подписали с Кейном.
– Люк в тюрьме, – сказала я. – Ему необходим хороший адвокат, а не бездарь, назначенный государством.
– И ты пришла ко мне, чтобы я его нанял? Смело, – хмыкнул Кейн, а потом добавил: – и глупо. Известно ли тебе, сколько стоит такой адвокат?
– Недешево, – мрачно ответила я.
– И как ты собираешься расплачиваться? – он снова пробежался взглядом по моему телу. На этот раз с куда большим интересом.
– Ты мог бы помочь Люку по старой памяти или из человеколюбия.
– Прости, но я не считаю, что обязан кому-то помогать. Особенно твоему папаше, дочь Люка Арбена.
Он нарочно продолжал меня так называть. Видел, что меня это бесит. Мог бы спросить имя, если забыл, но не стал. Подчеркивал, что ему плевать. Ну что за человек!
В итоге я не выдержала и напомнила:
– Меня зовет Тина.
– Мне все равно, – пожал он плечами.
Конечно, все равно. В его галактике я далеко не планета и даже не метеорит, я – космический мусор.
– Когда мы в последний раз говорили с твоим отцом, он заверил меня, что я ничего ему не должен. Мы даже подписали соглашение. Это было давно, не помню, куда я положил ту бумагу. Но все партнерские отношения между нами закончены раз и навсегда.
Я вздрогнула. Не ожидала, что почувствую его ложь. В прошлую нашу встречу я не могла прочитать Кейна, а сейчас ощутила обман мгновенно. Видимо, дело все-таки в Жаке. Он – щит. Сейчас он в коридоре и не прикрывает босса.
Да, Кейн солгал. Так нагло, что меня замутило. Я едва сдерживалась, чтобы не крикнуть ему в лицо – не верю!
Вот она обратная сторона моих способностей – я чувствую ложь, но не могу обвинить человека в обмане. Ведь он сразу догадается, кто я. Интуиты встречаются не так часто, но все же они не редкость, чтобы не понять, с кем имеешь дело. А стоит кому-то нарваться на специфика, и он первым делом думает, как его использовать в своих целях. Даже мой собственный отец, едва осознав, что его дочь особенная, привлек меня к работе. Что уж говорить о посторонних.
Еще хуже – нарваться на патриота, который сдаст тебя правительству. Специфики востребованы. Нас не стесняются эксплуатировать в своих целях. Это называется – помогать обществу. А по факту это рабский труд. Причем часто он на пользу кому-то одному члену правительства. Становиться чужой крепостной я не хотела. Поэтому приходилось глотать чужую ложь. Притворяться, что ничего не происходит.
Не передать, как часто люди лгут. Они делают это постоянно! Они обманывают в мелочах, обманывают по-крупному. Вокруг сплошные нагромождения лжи.
К концу дня у меня, как правило, голова раскалывается от вранья. Я подолгу стою в душе, смывая с себя чужую неправду. Это не так-то просто – видеть людей насквозь. Не могу сказать, что это добавило мне человеколюбия.
Вот и теперь я была вынуждена притвориться, что поверила. Возможно, Кейн просто хотел отделаться от меня. Но что если он проверяет мои способности?