Я заметно опаздывал и почти бегом ринулся к столику регистрации участников конференции.
– Гардези, – торопливо проговорил я, обращаясь к милой девушке за столом. – Андрей Викторович.
– Вы участник конференции? – очаровательно улыбаясь, осведомилась она.
Я энергично кивнул головой.
– Вы припозднились, – заметила милая девушка вполне, впрочем, доброжелательно и без тени осуждения.
Я изобразил виновато-обаятельную улыбку и вдруг подумал о том, сколько жизненного времени уходит на разнообразные бессмысленные уточняющие вопросы и диалоги. Кажется, что немного, но в сумме, наверное, порядочно. Чего только стоят звонки на домашний телефон с первым вопросом «Ты дома?». Или вопрос «Как дела?» при встрече двух людей, пробегающих друг мимо друга со скоростью встречных поездов…
Стоп! Я тряхнул головой. Слишком уж легко мои мысли съезжают на какую-то ерунду. Устал я что-то. Даже энергичные кивки и улыбки девушке за столом стоили мне определённых усилий, ибо я был вымотан до предела. Неудивительно! Рано утром вернуться из командировки в Благовещенск, оттрубить полный рабочий день и вот теперь на исходе дня заявиться на какую-то дурацкую бизнес-конференцию – это вам не курорт всё-таки…
В гробу я видел все эти конференции, но президент банка был мягок, но настойчив. Он всегда мягок, но настойчив, когда речь идёт о снятии нагрузки со своих хрупких плеч на могучие плечи своих заместителей. («Понимаете, вечером я очень занят, – проникновенно сказал он мне сегодня в своём кабинете, сосредоточенно расчехляя и зачехляя теннисную ракетку. – Деловая встреча, знаете ли…») Как выяснилось, пресс-служба долго боролась за право нашего банка выступить спонсором этой всероссийской конференции с трудно произносимым названием про инвестиции и финансовые рынки. Поэтому явку топ-менеджера нужно было обеспечивать любой ценой.
На сей раз выбор пал на меня. Меня клятвенно заверили, что мои представительские функции ограничатся исключительно полуторачасовым сидением с умным видом в президиуме, присутствием на последующем фуршете, а потом я свободен. Полтора часа в сонном президиуме и полтора часа в суетливом офисе банка – это всё-таки слишком разные вещи, чтобы я отказался. Возможность прийти в себя и попасть домой раньше обычного была столь соблазнительна, что я даже не поинтересовался ни программой конференции, ни составом участников.
Девушка за столом сосредоточенно поводила пальцем по спискам, разыскала мою фамилию и вручила бэйджик, а в придачу – толстенную стопку каких-то буклетов и папок.
– Это что? – спросил я, озадаченно взвешивая на руке неожиданный талмуд.
– Это материалы, – жизнерадостно пояснила девушка.
– Так много? – нахмурился я.
Девушка лишь развела руками, и я понял, что только что породил ещё один бессмысленный диалог, уточняющий очевидное. Я напряг свой мыслительный аппарат и сумел задать конструктивный вопрос:
– Куда идти?
– Сейчас идет дискуссия в секциях, вам – в аудиторию 152, – с готовностью сообщила девушка. – А затем заключительное пленарное заседание.
Про «дискуссии в секциях» наша пресс-служба меня не предупреждала, но ретироваться было уже не к лицу. И я отправился в аудиторию 152.
Когда я тихонько открыл дверь, за нею в полумраке обнаружился конференц-зал с огромным круглым столом, за которым восседали разнообразные солидные персоны в костюмах с прикреплёнными к нагрудным карманам бэйджиками. У всех были серьёзные лица с оттенком плохо скрываемой, но многозначительной утомлённости. Пошарив глазами, я обнаружил в круговой шеренге пиджаков и галстуков брешь, обозначенную табличкой на столе с названием моего родного банка. Судя по всему, это место предназначалось как раз мне. Я повесил на свою физиономию выражение сосредоточенной озабоченности и, не привлекая особого внимания, проскользнул к столу.
Шёл доклад. Выступающий за кафедрой в сопровождении слайдов настенной презентации вяло бубнил что-то про текущую конъюнктуру фондового рынка и перспективы его развития.
Мне сразу стало скучно. Впрочем, скучно было не только мне. Коллеги по секции явно томились. Одни мутным взором изучали лежащие перед ними груды бумаг, выданных при регистрации; другие, упёршись кулаком в щёку, буравили неподвижным взглядом экран, где отображались презентационные слайды; третьи вяло озирались, ворочали скулами, сдерживая зевки, и поглядывали на часы.
Через 15 минут докладчик закончил выступление. Вопросов к нему не было. Это был явный признак, что аудитория впала в апатию и все мечтают побыстрее покинуть эту секцию, благополучно пережить пленарное заседание и перейти к стадии фуршета.
Когда на кафедру взошёл следующий докладчик, я понял, что дело плохо – меня стало непреодолимо клонить ко сну. Это была не ленивая расслабленность, схожая с той, что бывает в послеобеденный час, а именно вязкая и коварная дремотная сонливость, в которую проваливаешься незаметно для самого себя. Как я и боялся, неодолимая усталость от напряжения последних бессонных суток застигла меня в столь неурочный час. Несмотря на всё моё скептическое отношение к этой конференции, оживлять её ход заливистым всхрапыванием и сонным боданием лбом столешницы мне всё-таки не хотелось. Я встряхнул головой и с тоской огляделся. Сосед по правую руку от меня, представитель Сбербанка, не скрывал своих страданий. Мы посмотрели друг на друга с пониманием.
– Тут кофе не подают? – шёпотом спросил я у него.
Он отрицательно покачал головой.
– Водки бы, – грустно заметил он.
Я решил героически бороться с подступающим забытьём. Главное – спокойствие. Все контролируется усилием воли. Мой мыслительный процесс так просто не утопишь в токсинах сладостной дремоты! Нужно просто не отрывать внимания от реальности. Можно попробовать слушать докладчика… Бур-бур-бур. Я сосредоточился. Бур-бур-бур. Н-да. Не получается. Надо полистать материалы. Та-ак. «Особенности организационно-экономического взаимодействия муниципальных эмитентов и инвестиционных банков в проекте облигационного финансирования». Ага. Ну что ж… Что у нас здесь? «…Исследование на макроуровне включает в себя анализ эволюции рынка муниципальных ценных бумаг и определение зависимости уровня его развития от качества организации и реализации эмиссионных проектов. Исследование на микроуровне представляет собой анализ организации эмиссионных проектов и установление зависимости успеха реализации последних от построения системы организационно-экономических отношений эмитентов и их профессиональных агентов…» Ну, ё. Есть в этом зале кто-нибудь, кто понимает, что здесь написано? Или это вообще не для этой секции? Бур-бур-бур. Чёрт, челюсть корёжит от зевоты… Интересно, а какая тема у этой секции, на которой я сижу, как полный идиот, и не могу даже понять, о чём бубнит докладчик?..
Наверное, это была последняя мысль в моей затуманенной голове, прежде чем я отключился. Пожалуй, я бы благополучно продрых до конца заседания, но сквозь дрёму, словно гром среди ясного неба (банальное сравнение, конечно, но так оно и было – мне как раз снилось что-то умиротворённое и спокойное), прозвучало моё имя:
– …И сейчас Андрей Викторович Гардези расскажет, как это технологичное и пока ещё новое для России направление бизнеса развивается в его банке…
Я с ужасом распахнул глаза. Оказывается, я сидел, уткнувшись лбом в ладонь, а локтем упирался в стол, так что со стороны выглядел вполне пристойно – уставшим и задумчивым. Сохраняя для окружающих это впечатление глубокой задумчивости, я поднял глаза и исподлобья осмотрелся. Ведущий секции и некоторые ещё сохранявшие остатки вменяемого интереса к происходящему участники заседания глядели на меня выжидающе и вполне доброжелательно, но при этом нетерпеливо. До меня наконец дошло, что громовая фраза о том, что мне сейчас придётся о чём-то рассказывать, мне не приснилась.
Я медленно выпрямился в кресле.
– Э-э… – произнёс я, хотя сказать хотел гораздо больше, но не сказал, потому что наша пресс-служба меня отсюда не услышала бы.
– Прошу вас, Андрей Викторович, – с дежурной улыбкой сказал ведущий секции и указал на кафедру. – Вы с презентацией или просто так выступите?
– Просто так, – отозвался я, внезапно охрипнув, и откашлялся. – Если буду с презентацией, это всех окончательно доконает, – попытался я пошутить.
Вокруг вежливо усмехнулись. Я поднялся и на деревянных ногах направился к месту выступления. По пути я мельком глянул на ведущего секции, заподозрив его вдруг в мелкой мести за мою сонливость, но успел заметить, что он ставит отметку против моей фамилии, напечатанной чёрным по белому в повестке выступлений участников секции. Это означало, что моё выступление было предопределено заранее, а я, лопух этакий, не удосужился проверить. Я представил, с каким наслаждением буду откручивать конечности начальнику нашей пресс-службы, но до этого ещё нужно было дожить.
В такой ситуации я оказался впервые, более того – у меня даже возникла уверенность, что я оказался уникален в своём положении. Я не знал не то что темы своего выступления, но даже названия секции. Мне предстояло рассказать, как у нас в банке развивается какое-то технологичное и новое для России направление бизнеса, причём какое именно – знали все присутствующие, кроме меня самого.
Я окинул взглядом конференц-зал. Беглый осмотр показал, что никто, собственно, не буравил меня жадным взглядом и вовсе не боялся пропустить хотя бы слово моего доклада. Так, очередной бур-бур-бур в ожидании фуршета.
Что ж, только на это и оставалось уповать. Итак, технологичное и новое для России… И я выступил:
– Уважаемые коллеги! Я буду краток, чтобы не превращать своё выступление в рекламу и чтобы не отнимать ваше драгоценное время. Отмечу лишь, что наш банк продолжает укреплять свои конкурентные позиции на рынке финансовых услуг. Развитие бизнеса в целом строится исключительно на принципах экономической целесообразности, чем и объясняется наш интерес к новому направлению деятельности, о котором меня и попросили рассказать. Клиентский спрос на этот вид услуги в последнее время растёт… по одним оценкам, растёт уверенно, а по другим – пока еще… гм… не очень уверенно. В любом случае, мы не могли не ответить на эту тенденцию соответствующими изменениями в линейке банковских продуктов. Мы также не могли не учитывать зарубежный банковский опыт, показывающий, что именно своевременная смена приоритетов в маркетинговых целях позволяет значительно улучшать свои рыночные позиции. Даже если первоначальная рентабельность проекта внедрения услуги оценивается как сравнительно низкая или… гм… даже отрицательная, надо иметь в виду последующий рост доходов благодаря увеличению клиентской базы, а также благодаря захвату большей доли потенциального рынка. Исходя из этих планово-экономических оценок, мы и принимали решение о развитии описываемого направления банковского бизнеса. Что скрывать, были и противники этого проекта, но всё же возобладала точка зрения, что без некоторой агрессивности при продвижении на рынок новых услуг невозможно рассчитывать на сколько-нибудь серьёзные успехи в бизнесе. И в этом году мы приступили к этому проекту. Были назначены специалисты, выделены соответствующие ресурсы на развитие технологии. Наш принцип – применять самые современные и передовые технологии под новые проекты. Мы на этом не экономим, понимая, что скупой платит дважды. По нашему убеждению, техническую основу под любую услугу нужно закладывать с дальним прицелом, чтобы обеспечить долгосрочное развитие и запас прочности. Такая политика ещё никогда нас не подводила. Качественная технологическая база – это хорошая основа для качественной услуги. Если у вас есть передовые технологии, то у вас есть все шансы дать клиентам передовую услугу; но вот чтобы такое получалось без технологий – это практически не удавалось никому. Этот принцип со всей справедливостью применим и в данном случае. Мы, конечно, с другой стороны, осознаём, что далеко не все клиенты готовы адекватно воспринять все наши финансовые инновации, но мы уделяем большое внимание воспитанию культуры потребления банковских услуг. Отечественные клиенты в основной массе своей пока ещё не готовы пользоваться высокотехнологичными и достаточно дорогими финансовыми продуктами. Да и благосостояние большинства розничных клиентов пока ещё оставляет желать лучшего. Как показывает практика, наиболее эффективно банковскими услугами пользуются наиболее обеспеченные группы клиентов. И это, пожалуй, закономерно…
К этому моменту я уже потерял нить своего выступления. Между нами говоря, её, этой нити, в общем-то и не было. Своё выступление я и так затягивал как мог – выдерживал паузы, делал вид, что подбираю слова, и задумчиво мычал. Со словами-то как таковыми проблем не было: за время выполнения той части своих вице-президентских обязанностей, что были связаны с представительскими функциями, у меня сложился крепко сбитый запас шаблонов и профессиональных идиом, на основе которых я мог выступить на любую банковскую или околобанковскую тему. Проблема была в том, что обычно я знал, о чём говорю, а сейчас удерживать свой бесцельный словесный поток от выпадения в полный маразм с каждой фразой становилось все сложнее. На пятой минуте своей вдохновенной речи, когда я понял, что иссякаю, я сдался: оперативно свернул выступление в том смысле, что «рассчитываем на поддержку банковского сообщества в деле внедрения в жизнь новых финансовых продуктов», и поблагодарил за внимание.
С вниманием, слава богу, были серьёзные проблемы. Аудитория изнывала от тоски и желания прекратить всё как можно скорее. На секунду, правда, мне показалось, что в воздухе повисла тяжёлая тишина. Но ещё через секунду осоловевший ведущий секции поблагодарил меня за «интересный рассказ» и вызвал следующего докладчика, выход которого на кафедру секция сопроводила еле слышным глухим стоном.
Усевшись на место, я судорожно принялся перебирать стопку материалов в поисках плана выступлений в нашей секции. Наконец я отыскал этот чёртов план, а в нём – тему, на которую выступил. Она гласила: «Примеры и перспективы внедрения интернет-трейдинга в российских банках».
Я почесал в затылке. Н-да. Чего-чего, а интернет-трейдинга в нашем банке отродясь не было. Однако в своём выступлении я уже успел его успешно внедрить. Как я отсидел пленарное заседание, не помню, но на фуршете уже ни в чём себе не отказывал.
…На следующее утро, сразу после того как мой кабинет покинул бледный начальник пресс-службы, я созвал рабочее совещание и поставил на нём задачу в кратчайшие сроки приступить к внедрению в банке «системы торговли финансовыми инструментами с использованием интернет-технологий».
…Спустя пару месяцев, когда президент банка на заседании совета директоров докладывал о применении передовых банковских технологий, я удостоился похвалы за стратегическое видение перспективных направлений бизнеса. Мне оставалось лишь скромно промолчать.