Клаш! Клаш! Клаш!
– Истар, выбыл.
– Господин преподаватель, да он промахнулся!
– Истар… тебе что, хочется получить травму?
– Никакой травмы, господин Рогс! Это все ерунда! Прошу продолжить бой!
Рогс вздохнул, поджал губы. Проблема. Этот ворк – проблема! Каждый, каждый из курсантов желает одержать над ним победу! Никто не нужен, ни с кем не интересно – только ворк! Бой-то учебный, тут существуют ограничения, здесь запрещено убивать. Хотя… всякое бывает. Ну вот и хотят поглумиться над диким ворком в безопасном бою. Это надо как-то пресекать…
– Курсант Син! – Рогс посмотрел в бесстрастное лицо ворка, на котором было так и написано: «Мне скучно с вами, детишки! Мне неинтересно играть вашими игрушками! Послать бы вас всех подальше…». И это бесило Рогса еще больше. Как и внешность этого ворка. Если впервые появившись в Академии ворк выглядел как бедный провинциал, каким-то чудом оказавшийся в обществе приличных людей, то теперь… да откуда в нем взялось столько аристократизма? Столько спеси, которая кажется буквально сочится из всех пор его кожи!
Впрочем – и пор никаких не видно. В отличие от многих курсантов и курсанток, страдающих от возрастных прыщей, у этого типа белая, гладкая, будто выточенная из мрамора кожа. Такая гладкая, что кажется неестественной.
А что за привычка ходить в парадном мундире, сшитом из самой лучшей ткани, достойной самого императора? Он даже сейчас, на тренировке, одет так, будто вышел на прогулку с женщиной – прекрасно сшитые, подогнанные по фигуре штаны, облегающие стройные, длинные ноги, белоснежная шелковая рубаха с новомодными серебряными узорами по краю отложного воротника. А еще – безукоризненно чистые, блестящие серебристые волосы, сложенные на затылке в воинский хвост. Одна только застежка, сделанная из серебра и украшенная красным камешком стоит не менее двадцати пяти статеров! Откуда у нищего ворка такие деньги?!
Рогс слышал, что ворк ходит в трактир «Якорь», где играет и поет для посетителей, и пользуется очень большим успехом. Шпионы из числа курсантов и персонала Академии доносили ему, что Син зарабатывает своей игрой на лютне и пением просто-таки огромные деньги, но Рогс в это не верил. Ну сколько может заработать какой-то там музыкантишка? Статер за вечер? Два? Ну пусть три! Но это ведь не такие уж огромные деньги, как ему доносят эти нищеброды, для который три статера уже огромная сумма – как-никак месячное жалованье. Кто финансирует Сина?
А еще ему доложили, что как минимум половина девушек Академии в своих влажных мечтах представляет себя в постели с ворком. Мало того, что ворки уже практически легендарно считают непревзойденными любовниками, отличающимися животным темпераментом и огромным… хмм… любовным хозяйством, так ко всему прочему этот ворк обладает такой внешностью, что будь он обычным имперцем – возле его дверей выстраивалась бы очередь из озабоченных девок, желающих удовлетворить свою похоть!
Рогс всегда был очень невысокого мнения о нравственности курсантского состава. На его памяти в Академии гремели такие скандалы, связанные с излишней сексуальной активностью обучающегося молодняка, что приходилось брать подписку от всех, кто мог вынести сор из избы. В опасении прослыть эдаким гнездом разврата, в котором нет никаких сдерживающих моральных законов и понятий о чести. Академии магии такая известность ни к чему.
Справедливости ради Рогс и сам в своей юности, будучи курсантом Академии не раз участвовал в подобных сексуальных утехах, в которых с обеих сторон присутствовало не менее чем по десятку возбужденных молодых половозрелых особей. Но надо же соблюдать правила приличия! Нельзя делать это открыто, нельзя подставлять своих преподавателей! Все понятно – дело молодое, кровь кипит, скоро на войну – хочется испытать все доступные удовольствия (вдруг убьют, а ты и не попробовал!) – благо что семьи рядом нет, и никто не может поставить тебя в угол. Но в конце концов, ты же соображай, что делаешь!
Конечно же, эти секс-скандалы спускали на тормозах. Все делали вид, что ничего не случилось – пошалили ведь дети, ну что такого? Но если ЭТО начнется с участием ворка…
Рогс даже и представить боялся, что тогда будет. Родители этих осатаневших от похоти девок просто поднимут его на копья, и плакала обеспеченная, сытная жизнь на должности начальника службы безопасности. Здравствуй, потертое седло, дождь, ветер, дурная еда и воркские стрелы.
Справедливости ради нужно признать, что Син не увлекается подобными забавами. Наоборот, как сказали Рогсу, он допускает к себе только двух девушек из числа курсантов – Хельгу, дочь ректора (вот же небось бесится отец!), и Фелну, курсантку, которую Син, опять же по слухам, вылечил от болезни, из-за которой девушка получила прозвище «Красномордая». Прыщи так густо покрывали ее тело, что она стеснялась обнажиться даже в раздевалке для девушек. Теперь же, как донесли завербованные курсантки, она постоянно норовит будто невзначай раздеться догола, сняв с себя все, до последней нитки, и каждая курсантка может убедиться в том, насколько совершенно ее внезапно выздоровевшее тело.
И опять же, доносят – Син не спит с этими двумя девицами. У него для этой цели есть служанка – небольшого роста невероятно красивая девушка, которую некогда в Академию устроил один из стражников, пользуясь своим знакомством с Рогсом. Рогс вначале не хотел допускать девушку в персонал Академии – ее лицо до половины закрывала уродливая красная опухоль, на которую нельзя было смотреть без содрогания, но потом все-таки допустил девчонку к работе, справедливо рассудив, что для грязной работы тоже нужна прислуга, и не всем же быть красавицами. Так почему бы и не такая, с красной физиономией? А она вдруг взяла и поступила в услужение к Сину, и опять же по слухам – это он умудрился ее вылечить!
Рогс до последнего не верил, что Син обладает такой лекарской силой, пока не убедился в этом сам: на одной из тренировок сломавшийся от сильного удара меч раскололся на две половинки, и одна из них отлетела на несколько метров, острым своим краем вонзившись в шею молоденькой курсантке пятнадцати лет от роду, приехавшей в Академию с юга, из города Хергаль (между прочим – дочь Главы крупного, значимого Клана). Миленькая такая, улыбчивая девчушка – кстати, одна из немногих, кто не фырчал вслед Сину и не подсмеивался над его «слишком красивым, будто женским» лицом. Острая щепка пробила ей горло и перебила артерию. Кровь хлестала так, что стало ясно – минута, две, и девушка умрет. От этого никто и никогда не застрахован – жизнь, есть жизнь, и офицерское училище ее отражение.
Послали за лекарем – как на грех рядом не оказалось никого из лекарей высшего курса, и тем более – никого из преподавателей. Все кто был на месте происшествия – будущие боевые маги, которые если и могут работать с живой плотью – только лишь ее уничтожая. Большинство из них даже ауру не видят, так что о каком лечении может идти речь?
В общем – пока квохтали, пока послали за лекарем… Син подошел, раздвинул толпу, наблюдавшую за угасанием девчонки, дергавшейся в последних судорогах уходящей жизни, спокойно выдернул у нее из шеи острую палку, и… лечение заняло минуты две, не больше. Остановлена кровь, затянулась рана, и только багровый шрам остался к тому времени, когда прибежал запыхавшийся лекарь.
Этот самый лекарь тут же заявил, что большего сделать не может, и что девушке придется всю свою жизнь любоваться в зеркале на этот шрам – или платить несколько десятков золотых за лечение у архилекаря. И тогда Син молча протянул руку и на глазах у оторопевшего представителя лекарского сословия убрал этот шрам так, будто его никогда не существовало в природе. А потом сделал то, о чем все вспоминают до сих пор: он улыбнулся и сказал, что ему было очень приятно помочь такой красивой девочке. И больше ничего не сказал, но…
Вся Академия неделю, не меньше обсуждала – есть ли что-нибудь между этой совсем уж юной курсанткой и Сином, ведь ворки отличаются извращенным нравом, для них нет ничего святого! Они набрасываются на всех, кто хоть немного похож на женщину!
И кстати сказать – это происшествие не только не вызвало отвращения у женской половины Академии (как он мог, с такой юной?!), но ровно наоборот – одна курсантка, которую Рогс опросил в связи с обстановкой в учебном заведении, призналась ему, краснея и бледнея, что если бы Син позвал ее в комнату и приказал лечь с ним в постель – она бы сделала это не раздумывая. Она когда видит его – просто теряет силы и способность стройно выражать свои мысли. И так – многие, если не большинство из девушек Академии.
Рогс думал над этим – может, колдовство? Может этот Син применяет какое-то колдовское средство для того, чтобы завлечь несчастных дурех, подслушивающих у его двери, когда к нему приходит служанка? (Да, да – и такое есть! Бесстыдство! Полное бесстыдство!) Но потом пришел к выводу – нет, тут не колдовство. Всего лишь интерес к личности этого парня, плюс его невозможная, феноменальная красота.
Хотя… кто знает? Все маги разные по своим способностям, может появился и такой… притягательный для женщин. Все может быть.
Рогс как-то думал на эту тему, и в глубине души у него мелькала какая-то мысль, что-то такое он читал о неких магах… но эта мысль растворилась, не выросла из семени, так и не дав должного ростка.
И вот сейчас: неизвестно, что такое произошло с этим Сином, но с определенного момента он вдруг начал показывать не то что хорошие, не то что даже замечательные успехи в мечном бою, но его умение откровенно поражало! Ни один из курсантов – а Рогс ставил с ним в пару многих – не смог не то что «ранить», или «убить» этого надменного парня, но даже коснуться деревом тренировочного меча его рубашки. И это притом, что до сих пор Син показывал великолепные результаты только в рукопашном бою, и в бою с кинжалом. Копье – чуть похуже, а меч… меч на уровне средненького наемника. Но теперь! Отточенная красота движений, мягкие, вроде бы не быстрые, но на самом деле молниеносные выпады и парирования ударов. Он не сражался с противником, он с ним забавлялся. И делал это так откровенно, так скучающе, что любому, что это видел, хотелось дать ему по шее. Люди не любят зазнаек, в группу которых записывают любого, кто делает что-то лучше, красивее, и при этом не извиняется за свои способности, униженно не склоняется: «Простите! Так получилось! Это случайно!». Талантов никто не любит. Уважают – возможно. Ненавидят – да. Завидуют – конечно. Но любить…
Тем более – как этим парням любить того, по кому сохнут их подруги, их потенциальные подруги, подруги подруг и все, кто видит этого беловолосого монстра с сияющими синими глазами!
Смешно – на людях эти девки отзываются о Сине пренебрежительно, подсмеиваются над его «женским личиком», над утонченным сложением и слишком уж аристократическими манерами, которые не достойны «дикого ворка», а наедине с собой сохнут по его объятиям и поцелуям. Какая-то ненормальность, точно.
И да – полная противоположность – парни. Каждый хочет доказать, что он сильнее, быстрее, умнее Сина! Каждый мечтает его побить! Дошло до того, что курсанты изнуряют себя на тренировках, забросили развлечения, забросили любовные приключения – торчат на тренировочной площадке и доводят, доводят свои умиения до совершенства, чтобы… в очередной раз быть повергнутым в прах лощеным, на вид изнеженным и сонным ворком!
С одной стороны это хорошо – чем больше курсанты занимаются, тем лучше – а для чего еще они сюда прибыли, если не для того, чтобы совершенствовать свои боевые умения? С с другой стороны… это унизительно. Этот ворк – живой укор, живое доказательство того, что раса ворков умнее, сильнее, быстрее любого имперца!
Здесь собран весь цвет дворянства, потомственные офицеры и маги, элита имперского общества! И что? Какой-то там ворк буквально размазывает их по мостовой, как плевки, как кусок лошадиного дерьма! Правильно ли это?
Рогс с некоторых пор стал подозревать, что ворк этот – совсем не простой ворк. Что прислали его сюда именно для того, чтобы показать курсантам и преподавателям Академии насколько низок уровень их подготовки. Ворк сильнее любого из самых умелых курсантов! Скандал! Унижение! И повод для того, чтобы принять меры. Например – найти более умелых преподавателей на место этих бездельников, неспособных организовать учебный процесс. Засланец, точно! Шпион от Императора!
– Хорошо, Истар. Еще одна попытка. Курсант Син, прошу вас в следующий раз как следует обозначить удар, чтобы ваш противник не сомневался в своем проигрыше – если таковой у него будет. Но без увечий!
– Хорошо, господин преподаватель – Син учтиво поклонился, и курсанты, наблюдавшие за поединком, тут же начали перешептываться – Можете не опасаться. Если курсант Истар получит увечье, я смогу его быстро залечить.
Рогс кивнул, а Истар – самолюбивый наследник одного из правящих Кланов злобно ощерился. Он был первым после выбывшего из учебного процесса младшего Элрона по боевым умениям, а за эти недели поднял свой уровень практически до совершенства. И все только ради того, чтобы наказать выскочку ворка.
Нет, все-таки от ворка точно есть польза! Не зря его сюда заслали! Рогс хоть и опасался выводов по результатам этого… хмм… эксперимента, но будучи умным и деловым человеком прекрасно осознавал полезность данного деяния.
– Сошлись! – негромко скомандовал Рогс – Бой!
Син никуда не пошел сходиться. Остался стоять на месте, опираясь на меч, упертый кончиком в землю так, будто это было не боевое оружие, а прогулочная трость, входившая в моду у самых продвинутых в этом деле аристократов. Нет, продвинутых не в боевых искусствах, а в искусстве украшать свой облик всевозможными модными штучками. Кружевами, драгоценностями, или вот – прогулочной тростью.
Рогс смотрел на происходящее с точки зрения мастера боевых искусств, каким он на самом деле и являлся. Должность начальника службы безопасности приносила ему дополнительный доход, но основным было все-таки это – уроки, которые он много лет давал молодым курсантам. И вот глядя на ворка, мастер прекрасно видел, чем это все закончится. Только профан мог не увидеть, насколько уровень Сина выше уровня всех этих мальчишек. Рогс даже подозревал, что если бы ему пришлось вступить в схватку с Сином, результат может сильно разочаровать преподавателя. Этот парень был настоящим самородком, каких рождается один на десятки тысяч.
Вот он сейчас стоит в этой позе, якобы выражающей презрение к противнику. Да, он явно нарочно делает так, чтобы противник разозлился и совершил ошибку – небрежный, но все-таки поклон противнику, который можно счесть издевательским, пародийным, этот меч, упертый в землю, это поза, при которой Син вроде как полностью открыт для ударов и тем самым говорит о своем отношении к жалкому противнику. Но мастер знает – это самая что ни на есть настоящая боевая стойка. Она называется: «Дурак». Да, да, «дурак»! Потому что только дурак поверит, что в этой стойке боец беззащитен и ничего не может сделать! А ведь из нее можно мгновенно ударить снизу вверх, или по ногам, или в живот, и удары снизу блокировать труднее, чем верхние. Не зря удары по ногам и в пах фехтовальщики иногда называют – «подлые» удары. А дуэлянты презирают победы, полученные в результате применения таких «подлых» ударов. Вот заколоть в сердце – это да. Или рассечь голову. Плечо. Руку. Но ударить в пах?! Такой удар только для диких, невоспитанных ворков!
И он ударил. Два раза. Не меняя меняя своей скучающей, надменной мины на совершенном до безобразия лице.
Истар бьет сверху, норовя расколоть череп ненавидимому им ворку, Син делает движение корпусом вполоборота, и мгновенно, едва улавливаемо глазом – секущий удар в пах, который в реальности должен был рассечь гениталии бойца и все, что за ними, и тут же, загнувшемуся от невыносимой боли Истару – сильно, с оттяжкой удар наискось, через спину.
Рогс даже увидел, как над спиной Истара поднялось облачко пыли, выбитое деревянной палкой из защитного жилета парня. Кстати сказать, этот наглый ворк никогда не применял толстые стеганые жилеты, защищающие курсантов от ударов довольно-таки увесистой палки, используемой в качестве меча. Когда Рогс однажды предложил Сину воспользоваться таким жилетом, тот довольно-таки громко сказал, что не позволит никому коснуться его тела, потому жилет ему вообще не нужен. А еще – в этом жилете на жаре человек потеет так, что потом от него на сто шагов несет душны́м козлом. А он не хочет уподобляться всяким козлам.
Само собой, это не добавило ему любви мужского курсантского состава, а еще – количество курсантов, надевающих на тренировке такой жилет уменьшилось ровно в два раза. Слова этого ворка тут же стали известны всей Академии.
Истар лежал на земле, пытаясь вздохнуть и корчась от боли, в Син стоял и смотрел на него с веселой усмешкой – мол, и что это с тобой? Ты чего там разлегся?
Вообще-то Рогс был даже доволен тому, что Истар получил этот урок – раз тебе преподаватель сказал, что ты проиграл – зачем ему противоречить? Вот его и поставили на место, то самое место, на котором он и должен находиться – в пыль, в грязь! Курсант, который ставит под сомнение действия своего преподавателя большего и не заслуживает. И неважно, что ты сын очень высокопоставленных родителей. Правила для всех одинаковы!
– Ты обещал его вылечить? – холодно сказал Рогс, глядя на ухмыляющегося ворка. Но тот только пожал плечами:
– У него нет серьезных повреждений. Только ушиб гениталий и синяк на спине. Обойдется без любовных упражнений недели две, и все пройдет. Не смертельно. Нет, я конечно же могу полечить, но для этого мне нужно видеть повреждения. И я не думаю, что курсант Истар станет потрясать тут своим больным органом. Он на днях, я слышал, обещал что-то мне такое показать… где-то там меня повертеть… но не думаю, что у него там имеется что-то, на чем можно хоть кого-нибудь повертеть. А уж тем более сейчас.
Рог поджал губы и выругался – про себя, не вслух. Ну вот зачем он вызывает на себя огонь? Или это тоже специальная тактика? Зачем наживать себе еще одного врага?
Впрочем – ворку его и наживать не надо. Что Элрон, что Истар (который, кстати, был давним приятелем Гренделя) отличались какой-то шипучей, патологической ненавистью к представителям племени ворков. И готовы были уничтожить весь этот лесной народ до самого последнего человека. Так что после нынешнего боя в отношениях между этими двумя курсантами совершенно ничего не изменится.
Истар отошел от травмы минут через десять – Рогс на это время прервал занятия и вызвал дежурного лекаря. Тот снял боль и устранил последствия ушиба, так что парню не придется две недели шарахаться от женщин. Все это время Син сидел рядом с Фелной, которая улыбалась ему такой улыбкой, какой улыбаются только влюбленные девушки своим парням, и рядом Хельгой, которая появилась как из воздуха, и тоже смотрела на ворка так, что становилось ясно – тут не обошлось без сердечных отношений.
Кстати сказать, Хельга очень умело обращалась с мечом, и нередко присоединялась к занятиям курсантов, хотя и не числилась в составе учащихся. Ректор был мастером единоборств, по уровню умения превосходившим любого из тех, кого знал Рогс, включая и его самого. Опыт, врожденные способности помноженные на многолетние тренировки – волей-неволей ты станешь мастером. И у мастера не может быть детей, неспособных к занятиям единоборствами. Аристократ – мужчина он, или женщина – должен быть способен разогнать целую толпу необученных простолюдинов. Иначе всему сословию аристократии в конце концов придет конец. Такое мнение существовало в среде имперской элиты, и Рогс был с этим совершенно согласен. Хочешь быть элитой – будь ей! Любой аристократ должен, обязан владеть единоборствами!
О! Рогс оглянулся, услышав голос ректора, и удивленно поднял брови – чтобы сам ректор вдруг посетил занятия курсантов? Интересно, что это такое должно было случиться? Хотя… Зоран никогда не упускал возможности поинтересоваться делами курсантов на поприще боевых искусств. Когда-то он и сам преподавал эту дисциплину. Рогс как раз и сменил его на посту преподавателя.
– Господа курсанты! – Рогс вытянулся и отсалютовал ректору. Курсанты повторили за ним и замерли, поедая глазами главного человека Академии.
Ректор подчеркнуто четко отсалютовал, осмотрел всех быстрым, но внимательным взглядом, задержавшись на Истаре и хлопотавшем возле него лекаре, и повелительно протянул руку:
– Меч!
Ближайшие двое курсантов рванулись к стеллажу с тренировочными мечами, накрытому двускатной крышей, и через несколько минут ректор уже держал в руке один из мечей – тот, что подлиннее. Зоран был довольно-таки высок, и выбрал меч по росту.
– Курсант Син – взять меч! В круг! – приказал ректор, и ворк, повинуясь его приказу шагнул к центру тренировочной площадки. Рогс чуть не ахнул – САМ?! Рогс еще ни разу не видел, чтобы ректор вот так пришел и устроил бой с кем-то из курсантов! Зачем?! Почему?!
Ректор напал как змея – мгновенно, хищно, стремясь покончить с жертвой одним укусом, одним ударом. Син так же мгновенно отразил удар, отведя клинок в сторону и сделал выпад, едва не воткнув кончик меча в грудь мужчины. Все вокруг загудели, заохали – Рогс оглянулся и к своему удивлению увидел, что вокруг тренировочной площадки собрались практически все, кто был в этот момент не занят в классах, то есть – практически все, кто находился на тренировочной площадке. Ну, ясное дело – такой бой, кто его может пропустить?! Сам ректор – с каким-то там курсантом! Неслыханно!
Удар следовали один за другим. Противники передвигались экономно, делая четкие, плавные движения. Мечи мелькали в воздухе, размываясь в пространстве так, что глаз не успевал за ними следить. Но эти двое ни разу еще не коснулись друг друга.
Мечный бой скоротечен. Это только дураки считают, что поединок может длиться до тех пор, пока противники не упадут от усталости. Секунда, две, три… десять! И вот один уже лежит, другой – празднует победу. Если только на отходе не получил ответный удар, выпустивший из него кишки. Так и здесь – на десятой секунде меч Сина легко коснулся щеки ректора, проведя по ней красную полосу, тут же набрякшую кровью, и на этом собственно бой и был завершен.
– Поздравляю, курсант Син – медленно сказал ректор, глядя в глаза ворку – вы можете не посещать занятия по боевым искусствам, если этого не хотите. Спасибо за красивый бой.
Ректор поклонился Сину, тот отстал от ректора на долю секунду, и получилось так, что они поклонились друг другу одновременно. А Рогс смотрел на все это с открытым ртом, потрясенный до глубины души. Впрочем – и не он один. Такого здесь не ожидал никто.
Кто же ты такой, Петр Син! – подумал Рогс, глядя в безмятежное, как и прежде, спокойное лицо ворка – Зачем ты здесь? Ты, который умением превосходит самого ректора – что ты забыл здесь, в Академии? Ох, грядут неприятности, грядут! Рогс чувствовал это всей своей многоопытной душой. И еще более многоопытной задницей армейского офицера.