Сильвестр снял наушники, схватил пульт управления и нажал на кнопку «Пауза». Маньяк, носившийся по экрану с окровавленной отверткой, замер с жуткой улыбкой на устах. В дверь звонили с настойчивостью, не предвещавшей ничего хорошего.
– Майя! – проревел Бессонов, не вылезая из кресла. – Кто-то пришел! Где ты есть? Заснула?
Иногда Бессонов помыкал своей помощницей, как последняя свинья. Все дело в том, что он от нее зависел. Стоит только признаться в этой ужасной психологической зависимости, утонешь в женской жалости. Когда Сильвестр оставался один, он ощущал себя яйцом, лежащим на проезжей дороге. Каждую секунду могло произойти что-то ужасное, угрожающее хрупкой скорлупе, в которую он был заключен. Ему просто необходимо было иметь рядом с собой надежного человека, а Майя как никто вселяла в него уверенность. Если случится приступ, она сможет вызвать врачей, сделать укол, что-нибудь предпринять, наконец. Сильвестр отлично сознавал, что готов на многое ради этого чувства безопасности.
Оба понимали, что их отношения не могут перерасти ни во что романтическое. Между ними стояла его болезнь и вся та проза, которая была с ней связана. Майя заказывала для него хлопчатобумажное белье, отыскивала мыло без отдушек и специальный зубной порошок. На ней лежал тщательный отбор продуктов и закупка лекарств. Она знала, как он боится насекомых, и до победного конца преследовала всякую бойкую муху, имевшую наглость залететь к нему в комнату. Она сопровождала его, когда нужно было ехать к доктору или на службу.