Глава 1 Капустная жижа
– Но бабуля такая ску-у-у-у-у-учная, – протянул Бен. В этот промозглый ноябрьский вечер он, как обычно по пятницам, уныло сидел на заднем сиденье родительской машины. Его опять везли на ночёвку в унылый бабушкин дом. – Старичьё всегда скучное.
– Не смей так говорить о бабушке, – слабым голосом отозвался папа. Толстое папино пузо упиралось в руль маленького семейного автомобильчика.
– Терпеть не могу у неё оставаться, – запротестовал Бен. – Телевизор там не работает, а она хочет только играть в скрабл, а сама воняет капустой.
– По правде говоря, мальчик прав: от неё и в самом деле пахнет капустой, – согласилась мама, второпях подкрашивая губы.
– Вот только не начинай, – пробормотал папа. – И вообще: в самом худшем случае от мамы слегка попахивает варёными овощами.
– А можно мне с вами? – взмолился Бен. – Обожаю эти, как их, бал… танцы, короче.
– Это называется бальные танцы, – поправил папа. – И ты их не любишь. Ты сказал – и я цитирую дословно: «Да я лучше козявки из носа стану есть, чем смотреть эту ерунду».
А вот родители Бена бальные танцы просто обожали. Иногда мальчику казалось, что бальные танцы они любят больше, чем его. По субботам вечером по телевизору шла передача, которую мама с папой никогда не пропускали, называлась она «На балу со звёздами». В ней всякие знаменитости выступали в паре с профессиональными танцорами.
Честно говоря, если бы в доме случился пожар и маме пришлось бы выбирать, что спасать: сверкающий золочёный ботинок для степа, в котором когда-то танцевал Флавио Флавиоли (лоснящийся загорелый танцор родом из Италии, погубитель сердец, появлявшийся в каждом выпуске звёздной программы), или своё единственное дитя – Бен подозревал, что она, скорее всего, метнулась бы за ботинком. А сегодня вечером родители ехали смотреть съемки «На балу со звёздами» вживую, на сцене.
– Не понимаю, Бен, почему бы тебе не отказаться от этой твоей пустой мечты стать сантехником – заметила мама, мазнув себе губной помадой по щеке, когда машина подпрыгнула на особенно толстом лежачем полицейском. У мамы водилась привычка краситься в машине, в результате чего она сплошь и рядом появлялась на людях похожей на клоуна. – Ну а вдруг ты попал бы в «На балу с…»?! – восторженно добавила она.
– Потому что так выкаблучиваться просто глупо, – отрезал Бен.
Мама обиженно пискнула и полезла за бумажной салфеткой.
– Ты расстроил маму, Бен. А теперь будь хорошим мальчиком и помолчи, пожалуйста, – твёрдо произнёс папа, прибавляя звук на автомагнитоле.
Разумеется, играл диск со «Звёздами». На обложке его крупными буквами было вытеснено «Пятьдесят величайших хитов величайшего телешоу». Бен терпеть не мог этот диск – и не в последнюю очередь потому, что слышал его уже миллион раз. Собственно говоря, столько раз, что это уже превратилось в пытку.
Мама Бена работала в местном маникюрном салоне «Ноготки Гейл». А поскольку клиенток там было не очень много, мама и вторая работающая там дама (которую, что неудивительно, звали Гейл) проводили бо́льшую часть дня, занимаясь ногтями друг друга – полировали, чистили, подравнивали, увлажняли, уплотняли, ламинировали, наносили всё, что можно нанести, наращивали и накрашивали. Они предавались этому занятию дни напролёт (если только в какой-нибудь дневной передаче не показывали Флавио Флавиоли). В результате мама всегда приходила домой с неестественно длинными многоцветными пластиковыми накладными ногтями.
А папа Бена работал охранником в местном супермаркете. Вершиной его двадцатилетней карьеры на этом поприще стало задержание старика, спрятавшего у себя в штанах две баночки маргарина. Хотя теперь папа был уже слишком толст, чтобы гоняться за грабителями, зато мог бы с успехом перекрыть им путь к бегству. Папа познакомился с мамой, ошибочно обвинив её в воровстве пакетика чипсов, а через год они поженились.
Машина свернула в Серый переулок, где притулилось бабулино бунгало – крохотный домик в целом ряду маленьких унылых домишек, в которых жили по большей части пенсионеры.
Машина остановилась. Бен медленно повернул голову к бунгало. Из окна гостиной выжидающе смотрела бабуля. Она ждала. Ждала. Вечно ждала у окна, когда же он приедет.
«Интересно, давно ли она тут сидит? – подумал Бен. – С прошлой недели?»
Бен был её единственным внуком, и, насколько он знал, больше её никто не навещал.
Бабуля помахала ему и слегка улыбнулась. Он хмуро и неохотно улыбнулся в ответ, самую капельку.
– Ну ладно, кто-нибудь из нас тебя заберёт завтра утром около одиннадцати, – сказал папа, не выключая мотор.
– А можно в десять?
– Бен! – прорычал папа. Он отключил «детский замок», и Бен хмуро толкнул дверцу. Само собой, никакой детский замок Бену был не нужен: ему уже исполнилось одиннадцать, и он не стал бы открывать дверь на ходу. Он подозревал, что папа пользуется этим замком только для того, чтобы не дать ему выпрыгнуть из машины по дороге к бабулиному дому.
Дверца у него за спиной щёлкнула, и снова взревел мотор.
Не успел он позвонить в дверь, как бабуля уже открыла её. В лицо Бену ударила волна капустного духа. Словно увесистый шлепок по лицу.
Бабуля была как две капли воды похожа на типичную бабушку из учебника:
– А мамочка и папочка не зайдут? – разочарованно спросила она. Вот этого Бен тоже в ней не выносил: она вечно разговаривает с ним как с младенцем.
Трррр-трррррррр-тррррррррррррррррр.
Бабуля и Бен вместе смотрели, как маленький коричневый автомобильчик рванул прочь, лихо перепрыгивая через лежачих полицейских. Родители любили проводить время с бабулей ничуть не больше, чем Бен. Для них она была просто удобным вариантом, чтобы скинуть его на вечер пятницы.
Сиреневый кардиган
Бордовые шлёпанцы
– Нет, э-э-э… Прости, бабуля, – промямлил Бен.
– Ну ладно, давай тогда заходи, – пробубнила она. – Смотри, я уже разложила доску для скрабла, а к чаю у нас твой любимый… капустный суп!
Лицо у Бена вытянулось ещё больше. Не-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-ет!