Катя
Дом окружал забор высотой в три моих роста. Не зайти, не выйти, только что не кремлёвская стена.
– Сиди тут и жди Глеба, – сказал охранник, показав на лавочку.
– А вставать-то хоть можно? – осведомилась с сарказмом, хотя желания язвить не было.
– Можно, только осторожно.
Я фыркнула и стала рассматривать дом. Он был двухэтажный, с большими окнами на первом этаже и тянущимся по всему периметру балконом на втором. В стёклах отражался свет, и что за ними, я не видела. Хороший, добротный дом с прилегающим к нему гаражом и территорией величиной, должно быть, с футбольное поле.
Удивительно, как у меня не отобрали телефон! Осмотревшись и не увидев поблизости никого из людей Демидова, я осторожно достала его.
И кому мне звонить?! Брату?! Тане?! Конечно, Тане – самое то! Нет уж, сама разберусь. Всю жизнь разбиралась со своими проблемами и сейчас справлюсь.
***
Услышав шум колёс, я оторвалась от телефона и вскинула голову. На территорию въехал здоровенный внедорожник, морда которого напоминала драконью. Чёрный «хаммер» украшала аэрография, от вида которой мне стало жутковато. Я напряглась всем телом, когда Глеб вышел на улицу. Перебросившись несколькими фразами с охранником, он посмотрел на меня.
Я стиснула телефон, судорожно соображая, как бы спрятать его незаметно от Глеба. Но стало поздно – он уже шёл ко мне.
Я поднялась, сдержав порыв подскочить с места. Не хватало, чтобы этот хрен смотрел на меня сверху вниз!
– И что прохлаждаешься? – спросил он, оказавшись рядом и… посмотрел на меня сверху вниз.
Хищный блеск в глазах не предвещал ничего хорошего. Я подалась назад и наткнулась на скамейку.
– Поздно дёргаться. – Он дотронулся до моего лица. Легко шлёпнул по щеке.
Я отбросила его руку.
– Я тебе не девочка по вызову.
– А кто? – Он дёрнул меня за прядку волос. – Мальчик?
– Такой же мальчик, как и ты – девочка.
Глеб хмыкнул. От страха у меня внутренности сворачивались, но я не отводила глаза.
– Тебе же стриженые не нравятся. Или развлечься захотелось? Всё равно стало с…
– Хватит, – оборвал он резко. – Ты с Осей познакомилась?
Сердце колотилось от вплеснувшегося адреналина. Пусть он только попробует до меня дотронуться! Молча лежать под ним и терпеть я не стану! Мало ему шлюх?! Да любой официантке в своём долбаном ресторане заплатил бы, если ему припёрло!
– Что ещё за Ося? – сердито спросила я.
Глеб посмотрел на дорожку, на дверь дома. Я тоже. Думала, сейчас к нам с визгливым лаем бросится подобие собаки весом в пару кило, но дверь дома вдруг распахнулась.
– Папа! – взвизгнула девочка лет шести-семи и ринулась вперёд.
– Привет, Оська! – Он подхватил её на руки, как только она домчалась до нас. – Ты чего это с новой няней не познакомилась?
– А зачем с ней знакомиться? Она всё равно скоро куда-нибудь денется.
– Эта никуда не денется.
Я смотрела на них, слушала и недоумевала. Что?! Няня?! Либо у меня проблемы с головой, либо проблемы с головой у отца этой малявки.
Ося всё-таки удостоила меня взглядом, и я мгновенно поняла, что влипла ещё сильнее.
– Я не буду нянчить твою дочь, – сказала решительно.
Глеб поставил девочку на дорожку. Она продолжала рассматривать меня с чувством явного превосходства. Отлично, не хватало мне ещё этого!
Я ответила ей прямым взглядом, потом посмотрела на её отца.
– Ты забыла, что выбора у тебя нет? – напомнил он вкрадчиво.
– Пап, а это точно няня? Она какая-то… Не такая.
– Какая есть, – ответил ей Глеб и выразительно посмотрел на меня, мол, киса, не устраивай себе проблемы.
Пришлось стиснуть зубы и заткнуть возмущение поглубже. Рациональность взяла верх. Ладно, всё не так плохо. Куда лучше, чем если бы Демидову пришло в голову сделать из меня личную девочку по вызову.
Ося решила изучить меня более детально. Наклонила голову вбок, маленькие светлые бровки сдвинулись, на лице отразилась работа мысли.
– Эта няня будет делать всё, что ты захочешь, – сказал Глеб, погладив её по голове.
– А если не будет? – Малявка повернулась к нему. – Будет как с дядей поваром, который мне кашу с комочками сварил.
Я охренела. Если с первого взгляда девочка показалась мне капризной и избалованной, сейчас – маленьким дьяволом в ангельском обличье. Судя по блеску её больших и вроде бы наивных голубых глаз, от истины я была недалеко. Белокурая, губки – бантиком, но этот взгляд…
Я посмотрела в глаза Глебу и прочла всё то же предупреждение.
– Жить будешь здесь, – отрезал он.
– А ничего, что у меня есть свой дом и работа? И родственники тоже. Считаешь, что я исчезну, и про меня забудут?
– Скажешь, что уехала. На месяц.
Он говорил серьёзно. На губах больше не было ни усмешки, ни намёка на улыбку. Он так и припечатывал меня тяжёлым взглядом.
– И куда же? – осведомилась я вкрадчиво.
– В Катманду.
– Что?! – усмехнулась недоверчиво. – Ты в своём уме?! Я…
– Ты мне должна, киса. Не забывай. – Он погладил девочку по волосам, опустил на неё взгляд и подмигнул. – Иди домой, Ося. – Подтолкнул к дому.
– Пап…
– Иди, мы с тётей няней сейчас придём.
Ося надула губы и нехотя пошла в обратную сторону. Когда она скрылась за дверью, Глеб приблизился на расстояние в десяток сантиметров.
– Тебя что-то не устраивает? – спросил тихо. – Мы можем подыскать тебе ещё какую-нибудь работу. Например, обслуживание клиентов одного из моих ресторанов. Как тебе? – И кончиками пальцев пробежался по бедру.
– Сам обслуживай своих клиентов, – процедила я и стряхнула его руку. Наградила колючим взглядом и пошла к дому.
Ося так Ося! С тяжёлыми мотоциклами справлялась, и с Осей как-нибудь справлюсь.
Катя
На первом этаже дома находились гостиная, кухня, кабинет Глеба и другие комнаты вроде этих, на втором – хозяйские и гостевые спальни, в одну из которых меня и определили. Как я успела выяснить вечером, дочь Глеба звали Олесей, а сам он называл её Осей.
Этим бы я с удовольствием и ограничилась, но пришлось запомнить, что у малой аллергия на шоколад и полная непереносимость манной каши с комочками. Уже не пищевая.
Открыв глаза утром, я пару секунд вспоминала, где я. Но как только увидела стоящую напротив моей постели с расчёской в руках Лесю, вспомнила не только вынужденный переезд, но и всё, что случилось за два последних дня.
– Заплети мне косичку, – потребовала дочь Глеба, даже не поздоровавшись, и положила расчёску мне под нос.
– И тебе доброе утро.
– Я хочу косичку из четырёх штучек.
– А я – кофе и имбирный пряник. Что мы будем делать?
Девочка выглядела озадаченной. Вздохнув, я взяла расчёску и лежавшую под ней резинку. Присела на постели и жестом подманила девочку ближе.
– Тебя папа не учил, что, когда просят, говорят «пожалуйста»?
– А я тебя не прошу. Мне нужна косичка, а раз ты – моя няня, должна её заплести.
– М-м-м, – протянула я, на некоторое время выпав в осадок.
Замечательная жизненная позиция, ничего не скажешь. Далеко Ося пойдёт. Или покатится. Тут смотря на кого нарвётся.
– Ай! – взвизгнула Ося, стоило мне начать расчёсывать её.
– В чём дело?
– Ты больно мне сделала! – возмутилась она и развернулась ко мне в детском негодовании.
– Да правда, что ли? – Я приподняла бровь, отлично зная, что это не так.
– Да!
– Тогда держи. – Вручила ей расчёску обратно. – Заплетай себе косичку сама.
Леся насупилась. Мы смотрели друг на друга с минуту, пока она не сдалась.
– Я не умею, – буркнула она и встала ко мне спиной.
Я тоже не умела. В последний раз я плела косичку своей кукле, но было это больше десяти лет назад.
Держа длинные пряди мягких детских волос, я усердно пыталась вспомнить, как это делается. С тремя составляющими я бы ещё разобралась, но четыре было перебором.
– Всё, – сказала, кое-как скрепив кончик яркой резинкой.
Олеся потрогала косичку и насупилась ещё сильнее.
– В чём проблема?
– Там петухи!
– И что?
– Их не должно быть.
Я поднялась с постели, оценила результат собственного кропотливого труда. Да, вышло так себе, но, учитывая отсутствие опыта, могло быть и хуже.
– Дальше какой план действий? – спросила у малой, смотрящей на меня с видом оскорблённой невинности.
– А ты разве не переделаешь мне косичку?
Я покачала головой и пошла к ванной.
– Тогда я папе расскажу! – воскликнула она с гневом.
Я остановилась и снова повернулась к ней.
– Рассказывай. Только лучше косичку я тебе от этого заплести не смогу. Просто потому, что не умею их плести. Максимум, что я могу сделать – хвост.
– Но ты же няня!
– И что?
– Прошлая няня хотя бы умела красивые причёски делать!
Я набрала в лёгкие побольше воздуха. Возмущение Оси становилось всё сильнее. Прошлая няня умела делать причёски и, по всей видимости, ещё целую кучу вещей. Но раз её сейчас тут нет, Глеба и его дочь она не устроила.
– И где сейчас эта няня?
Ося пожала плечами и слегка приуныла.
– Не знаю. Её папа куда-то увёз.
Папа куда-то увёз… Звучало это, мягко говоря, не очень. Я находилась в доме Демидова, окружённая забором и кучей охраны, а о моих неприятностях знала только одна подруга, которая и мухи обидеть была не в состоянии.
– Тебя в сад отвезти надо?
Ося возмущённо тряхнула белокурой головой.
– Я в школе учусь!
– Ну, тогда в школу. Подожди, сейчас я умоюсь и…
– Не надо меня никуда вести. Я дома учусь. Ко мне учителя сами ходят.
***
Приведя себя в божеский вид, я спустилась на первый этаж. Глеб и Олеся завтракали, сидя за кухонным столом.
– Доброе утро, – сказала я Глебу.
От витающего в воздухе аромата кофе свело живот, и я пошла к кофемашине, чтобы налить чашку и себе.
– Переделай косичку, – услышала я вместо ответного пожелания доброго утра и посмотрела на Демидова.
Он показал на дочь.
– Она недовольна.
– И что? Я тоже недовольна. Сейчас я должна заниматься своими делами, а вместо этого торчу тут.
– Киса…
Олеся протянула мне резинку. Нажаловалась, значит. Ни слова не говоря, я стала перезаплетать косичку.
Глеб не сводил с меня глаз, малая сидела молча. Прядки выскользали из пальцев, косичка выходила кривее некуда, и когда я доплела её, петухов стало в два раза больше.
– А теперь я пью кофе, – заявила я. – И да, мне нужно сегодня съездить домой.
– Нет, – отрезал Глеб.
– Я не спрашивала разрешения. Я сказала, что мне нужно съездить домой, и это не обсуждается.
Ответить ему не дал зазвонивший мобильный. Глеб бросил взгляд на дисплей и поднялся из-за стола.
– Да… – прогремел он, выходя из кухни. – Я тебе сказал, чтобы его убрали…
У меня руки мурашками покрылись.
– Вечером мне нужно на фигурное катание, – подала голос Ося.
– Что, довольна? Нажаловалась своему отцу и рада?
– Я не рада.
– А что ты тогда, если не рада? – спросила я, но Олеся промолчала. – Знаешь, что? Ты не Ося, ты Оса. Так я тебя и буду звать.
– Почему?! – возмутилась она.
– Потому что, – ответила я и включила кофемашину. Снова посмотрела на Осю. – Сама догадайся. Раз такая не по годам умная.