Побрить Кинг-Конга
«Шмяк!»
«Г-а-а-а-ф…»
«Р-р-р-ы-ы-ы!»
«Шмяк!»
«Клац!» – это огромная кавказская овчарка схватила таксу за шкирку.
Мелкая шавка повисла в воздухе, беспомощно дрыгая лапами, но недолго. Снова заученное движение вправо-влево, и длинный шерстяной носок со всего маху впечатался в забор.
«Шмяк!»
«Б-у-у-у-м!» – загудела металлическая обшивка.
Такса безжизненной гусеницей медленно сползла по забору и замерла под ним. Кавказец рассматривал свою жертву и думал, не добавить ли ей ещё. Он приблизил морду в страшном оскале к лежавшей без признаков жизни таксе и обнюхал её – та не шевелилась. Ну всё, месть состоялась. Как же эта длинная сучка достала его своим противным лаем, и вот, наконец-то…
В элитном коттеджном посёлке наступала долгожданная пятница. Далёкие горные вершины постепенно таяли, растворяясь в сиреневой дымке. Через несколько минут в долину плотной тёмной занавеской быстро опустились тёплые июньские сумерки. Их было почти не отличить от ночи, и лишь тонкая сумеречная полоса, очерчивавшая горы нервным рваным импульсом, говорила о времени суток. Внизу, словно отражая загоравшиеся в небе звёзды, мерцали огни Алма-Аты.
«Клац!»
«Шмяк!»
«В-я-я-к…» – жалобно вякнула такса, словно растянутая гармошка.
Посёлок приготовился к выходным…
* * *
– Well, wonna ride, Bonnie?16 – обратился Дик Кинвуд к таксе, которая давно уже нарезала круги в прихожей, размахивая своими «лопухами».
Собака остановилась и ткнулась носом в ногу хозяина, будто говоря ему «да».
– Okay! Let me take… – мистер Кинвуд наклонился к корзине, в которой вперемежку с зонтами, притащенными им с различных корпоративных мероприятий, стояла пара бейсбольных бит. – You must be protected, if we meet that ugly scary dog!17
Покрутив битой и прицепив поводок к ошейнику собаки, Дик открыл дверь. Пятничный вечер наступил. Такса сорвалась с места, моментально вытянув поводок на всю длину, и потащила за собой хозяина. Мистер Кинвуд не планировал забег по кустам вдоль дачных заборов. Всё-таки почтенный возраст – как-никак шестьдесят три, да и не пристало носиться за суматошной мелкой псиной уважаемому американцу, председателю Международной торгово-инвестиционной палаты. Таксе все хозяйские звания и регалии были по фиг. Она вырвала поводок, отлила на первый же попавшийся столб, навострила уши, вытянула кверху нос и понеслась галопом в поисках приключений, которые уже ждали её, да и мистера Кинвуда тоже.
Бонни весело бежала по дорожке между домами, даже не оглядываясь на Дика.
Почувствовав приятную свободу, она безбоязненно брехала на всё, что ей попадалось по пути, включая соседскую здоровенную кавказскую овчарку. Завидев кавказца, такса сделала небольшую петлю, обегая его, но не удержалась и перешла на истеричный лай, и даже посмела оскалить зубы.
Не отвечая на такое явное хамство и неуважение к местному населению, овчарка молча – так, как учили воспитывать баранов и овец, – пропустила «иностранку» и, оценив расстояние до её американского хозяина с битой, одним прыжком допрыгнула до волочившегося поводка и схватила его зубами.
Остальное было делом техники: резкий рывок головой в одну-другую сторону, и можно бежать во всю прыть, не выпуская поводка из пасти…
Бедная такса, отчаянно визжа, волочилась ушастой сосиской за овчаркой, не успевая встать на лапы. Кавказец завернул за угол и остановился возле своей калитки. Через секунду к нему в лапы прилетела и скандальная Бонни.
Запыхавшийся мистер Кинвуд увидел только последний акт расправы, когда овчарка уже поднялась на задние лапы, планируя обрушиться всем своим весом где-то посередине туловища бедной Бонни. Спасти её можно было, только снова резко дёрнув за поводок, что Дик и сделал. И полетела такса, растопырив лапы и хлопая ушами, к ногам любимого хозяина, а иначе бы…
«Ей крындец! Бек, фу! Хватит с неё! – из калитки вышел Ержан Шарипов, хозяин овчарки. – Умница, молодец!»
– It’s criminal offence! I am US citizen! I will sue you!18 – заорал Дик Кинвуд.
Он замахнулся бейсбольной битой, но, не зная на ком сорвать злобу, начал неистово колотить по металлическому забору, оставляя в нём глубокие вмятины. Овчарка угрожающе зарычала.
«Спокойно, Бек, ко мне! – Шарипов пристегнул поводок к ошейнику и повесил петлю на калитку. – Сидеть!»
– Ты чего, пиндос, мой забор бьёшь? Смотри, ты его испортил, сволочь! – крикнул Ержан Кинвуду, которого он недолюбливал, считая геем. – Ты мне заплатишь, гондурас долбанный!
Заметив, что кавказец надёжно сидит на привязи, Дик пошёл с поднятой битой на Шарипова. Когда надо, американец отлично понимал по-русски. Вот и сейчас он точно уловил смысл сказанной казахом фразы. Самое время показать местным, что ЛГБТ-движение способно постоять за себя, особенно если… овчарка посажена на цепь. Но Ержан был готов к такому повороту, достав припрятанную за калиткой лопату. Бита против лопаты с длинной рукояткой? Бита предсказуемо оказалась битой, как и её владелец. Американский любитель бейсбола переоценил боевые возможности своего орудия. То ли дело штыковая лопата! Её явно придумали не только для вскапывания огорода, но и для штыковой атаки.
Ура-а-а! Короткий, но жёсткий тычок черенком в зубы с безопасной дистанции и добавочный «тук-тук-войдите» им же по башке, и всё – выбрасывай на ринг белое полотенце! Срочно! Сро-о-очно! Кому говорят? Но мистер Кинвуд не внял голосу разума и чувству самосохранения, зачем-то продолжая беспорядочно размахивать битой. Отбиваясь, Шарипов оттолкнул американца лопатой, не заметив в пылу борьбы, что удар пришёлся тому штыком в живот.
– Получил? Будешь знать наших! – казах запустил овчарку во двор и захлопнул калитку, считая инцидент исчерпанным… как всегда в свою пользу.
Да, так оно, скорее всего, и было бы, если бы не злосчастный удар в живот. Вернувшись к себе домой, американец обнаружил сильное кровотечение из довольно глубокого пореза. Все зубы, на удивление, оказались на месте. Получить по морде в пятницу вечером, конечно, можно, но штыком в живот! Это уже слишком! Американские инвестиции в Казахстане нуждаются в немедленной защите!
Мистер Кинвуд приложил к ране полотенце и набрал номер своего помощника Жолдаса, приказав тому вызвать полицию. Дежурный наряд приехал к американцу одновременно с Жолдасом.
– Что произошло? – спросил офицер.
– I have been attacked and beaten by… – Кинвуд знал, когда нужно говорить по-английски и делать вид, что не понимает по-русски. – Zholdas, please translate!19
До Жолдаса моментально дошло, с кем и из-за чего сцепился его шеф.
– Опять у них была разборка с соседом Шариповым! – пояснил Жолдас. – Наверняка из-за собак сцепились!
– Из-за собаки ему распороли живот? – удивились полицейские. – Его нужно срочно везти в больницу! Вон как хлещет! У него документы есть?
Жолдас передал им паспорт и разрешение на работу.
– О-о-о! Так вы мистер Дик Кинвуд?
Американец кивнул головой.
– Да-да, он самый – председатель Международной торгово-инвестиционной палаты, – подтвердил Жолдас.
– Ух ты! – офицер повернулся к наряду. – Получили мы геморрой на выходные! Нужно срочно вызывать полковника, а он, как назло, гуляет на свадьбе! Значит так: ты, Бекиев, с сержантом идёте к Шарипову, забираете его, и мы едем разбираться в отделение. Я пока звоню полковнику.
– А ты, Жолдас, быстро вези своего шефа в больницу, а потом сразу к нам. Адрес же знаешь?
* * *
– Резаная рана у вас? – спросил хирург Жолдаса.
– Нет, вот у него, – Жолдас отошёл чуть в сторону. – Это мистер Кинвуд. Он очень извест…
– Скажите ему, чтобы раздевался… полностью, – произнёс врач, даже не оборачиваясь (он мыл руки).
– Ну что, готов? – лишь слегка повернув шею в сторону американца, спросил хирург. – Я же ясно сказал «догола»! Чего непонятно? Плохо перевели? Снимайте свой свитер. В такую жару рейтузы с начёсом носит!
– Так он, вроде, всё… с-с-снял! – у Жолдаса и у самого отвалилась челюсть.
– Чего-о-о? – хирург сел на стул, не веря своим глазам.
Перед ним стоял…
– Это ж Кинг-Конг какой-то! Ети-ети! Где вы его нашли? – ошалело смотрел врач на пациента. – Вы кого мне привели?
Жолдас молча смотрел на шефа и вспоминал изображение снежного человека, которого люди, говорят, иногда встречали в горах.
«Не Дик ли голышом бегает по ущельям вечерами и пугает пастухов? – отмахнулся от невероятной догадки Жолдас. – Не может быть! Да и голова у него плешивая, и борода на лице не растёт. Но в остальном орангутанг, да и только».
– И что я с ним, по-вашему, должен делать? – вывел его из оцепенения хирург. – У него вторичные признаки поглотили первичные. Я ничего не вижу – ни одной кедровой шишки в этой сибирской тайге! А должно быть две, и штука ещё такая между ними… Ну, хотя бы мелкие каштанчики с мини-бананчиком, а ничего нет! Трюфеля, знаете ли, легче искать, чем у вашего босса… Харакири-то где?
Мистер Кинвуд непонимающе крутил головой. Вроде все русские слова – шишки, тайга, трюфеля, каштаны, бананы, даже харакири – были понятны, но смысл сказанного почему-то ускользал.
– Где-то в районе живота, – пояснил Жолдас, уточнив на всякий случай у Дика. – Did he hit you in the stomach?20
– Здесь, вообще-то, операционная, а не салон красоты! Мне его брить придётся больше двух часов! У него есть аллергия на анестезию? Не знает. Тогда только под общим наркозом…
Врач не обманул – оказался профессионалом. Как и обещал, через два часа он вышел из операционной.
– Всё отлично – операция прошла удачно! Можете его забирать. Он, правда, ещё того… не до конца проснулся, но помогите ему одеться.
Жолдас следом за врачом вошёл в зал и остолбенел. На столе сидел зевающий и ничего не понимающий Дик. Он с удивлением рассматривал себя, но не рану, а…
– Ни х-х-рена себе! – присвистнул Жолдас. – Вы чё с ним сделали, доктор?
– Чего-чего? Продезинфицировал, зашил, обработал зелёнкой и перебинтовал…
– Вы ж ему трусы на теле выбрили… И что, на жопе тоже всё сбрили?
– Ну, мне некогда было ему стринги вырисовывать – кто знает, сколько он крови потерял! Как уж получилось… Ещё придираются…
– Так вы ж ему по самые я… ай-я-я-й… даже не знаю, что сказать!
– Зато теперь первичные признаки проступили…
– А почему…
– Почему-почему… потому! Потому что Gillette – лучше для мужчины нет! А для Кинг-Конга у нас вообще ничего нет! Я, к вашему сведению, столько лезвий затупил из-за него! Осталось всего одно – мало ли кого ещё привезут. Выходные только начались. И скажите ему: я знаю, что делаю!
– Let’s go, Dick! He is telling that he knows what he’s doing! We need to go to the police21.
Жолдас и мистер Кинвуд вышли в больничный коридор. Обритую задницу под брюками непривычно холодило.
Снова распахнулась дверь в операционную, и оттуда выглянула голова врача.
– Печать на справку поставите в регистратуре. В понедельник утром на перевязку. Да, забыл сказать, чтобы он первое время не напрягался, пока швы не затянутся…
– В каком смысле не напрягаться? – не понял Жолдас.
– В таком… на горшке чтоб не сильно тужился! И вообще, лучше, чтобы не садился лишний раз!
– Как это не садился? Это ж унитаз!
– Как-как? А вот так! – и хирург захлопнул дверь.
– What did he say?22 – спросил Дик.
– You must avoid sitting for few days. Also when in a toilet you shouldn’t push too much…23
– Shit!24 – выругался Дик.
– He knows what he’s doing!25 – пожал плечами Жолдас.
* * *
В полицейском отделении, куда вскоре прибыли Жолдас и мистер Кинвуд, вовсю шла работа по защите иностранных инвестиций. Она шла так громко, что в коридоре было отлично слышно во всех подробностях. Работа не прекращалась ни на минуту.
– Ты, сука, знаешь, на кого поднял… лопату?
– Знаю. Это мой сосед… он пи…
– Из-за тебя, козла, пришлось товарища полковника увезти со свадьбы племянника!
«Бэ-э-э! Мэ-э-э! Водки-и-и! – мычал на диване в дупель пьяный полковник. – Суки-и-и! Водки-и-и!»
Жолдас заглянул внутрь.
– А-а-а, ты! – узнал его капитан. – Справку принёс? Давай зови своего шефа – посмотрим, что к чему.
– Зачем?
– Порядок такой – освидетельствование называется. Мало ли что там в справке понаписали…
В кабинет зашёл мистер Кинвуд.
«Что это за сво-о-о-л-а-ачь! Пошёл нах… – поднял и сразу уронил голову полковник. – Суки-и-и! Водки-и-и!»
Дик втянул голову в плечи, словно над ней просвистела бейсбольная бита.
– Скажи ему, чтоб раздевался.
– Опять? – переспросил Жолдас полицейского.
– Нет, снова! – ответил офицер и обратился к Эржану Шарипову: – Ну и что с тобой нам делать? Как будешь свою вину заглаживать перед мистером Кинвудом?
В этот момент у всех полицейских отвисли челюсти – Дик снял штаны с трусами и повернулся к ним во всей красе своих выбритых первичных признаков. Полковник уселся на диване по стойке смирно и даже перестал икать.
– Кто это его так? – наконец выдавил из себя капитан.
– Доктор… постарался… У него лезвия закончились, только трусы успел «нарисовать»!
– Шарипов, ты теперь понимаешь, что с тобой нужно сделать во имя справедливости? Око за око, зуб за зуб, а жопа только за жопу! Но не думай, что мы тебе будем её брить… Берёшь бритвенный станок и топаешь в сортир. Через десять минут докла… показываешь, что получилось! Всё должно быть в точности, как у мистера Кинвуда! Понял? Посмотри, не спеши, хорошенько запомни модель… Теперь п-п-шёл в салон красоты!
– А вы, господа иностранные инвесторы, свободны!
– Dick, we must stop this! This is illegal!26 – обратился к шефу обеспокоенный Жолдас.
– Why? I am sure that cops know what they are doing!27