Вперед мы уплатили горькой доле,
Погашен долг; теперь умерим скорбь.
Нет, не лежала Англия у ног
Надменного захватчика и впредь
Лежать не будет, если ран жестоких
Сама себе не нанесет сперва.
К ней возвратились пэры.
Пусть приходят
Враги теперь со всех концов земли.
Мы сможем одолеть в любой борьбе, —
Была бы Англия верна себе.
Бог да простит вас! Вот вам приговор.
Вы в заговор вступили против нас
С лихим врагом и золото его
Залогом нашей смерти получили;
Вы продали монарха на закланье,
Его вельмож и принцев – на неволю,
Его народ – на рабство и позор
И всю страну – на горе и разгром.
Не ищем мы оплаты за себя,
Но дорожим спасеньем королевства,
Которое вы погубить хотели, —
И вас закону предаем. Идите,
Несчастные преступники, на смерть.
Сразу после Нового года небольшой французский поселок Куршевель превращался в настоящий центр международного туризма, о котором уже начинали слагать легенды.
В шестидесятые годы на этот горнолыжный курорт иногда приезжали англичане и американцы. В семидесятые здесь отдыхали итальянцы и французы. В восьмидесятые тихий курорт стал местом уединенного семейного отдыха для пожилых европейцев, предпочитавших тихую, размеренную жизнь. Эти семейные пары жаждали не столько научиться скользить по склонам, сколько насладиться вечерними закатами и горным воздухом. На весь Куршевель в те тихие времена было два сонных инструктора, которые дежурили по очереди, терпеливо дожидаясь возможности заработать несколько сотен франков.
Все изменилось с появлением первых гостей из бывшего Советского Союза. Сначала позволить себе отдых здесь могли редкие пары с немалым достатком, а после дефолта девяносто восьмого Куршевель облюбовали уже многие быстро разбогатевшие люди России. В течение нескольких лет поток отдыхающих нарастал и довольно скоро превратил спокойный тихий поселок в один из самых престижных мировых курортов.
Появились новые отели и рестораны. Цены достигли заоблачных высот. Тренеры и инструкторы получали невероятные гонорары, предпочитая работу в Куршевеле даже международным соревнованиям. Через несколько лет поездка на этот курорт стала «обязательной программой» для большинства российских «олигархов». Они прибывали сюда на собственных самолетах, большими компаниями. Некоторые являлись с целыми «гаремами» юных красоток. Кое-кого прельщали не количество и возраст, а статус подруг – такие предпочитали актрис или певиц. Самые «продвинутые» везли с собой молодых друзей. Респектабельные «олигархи», которых было совсем не так много, отдыхали в окружении новых молодых жен и детей от первых браков.
Куршевель стал символом современной роскошной жизни. Здесь уже не удивлялись, когда приехавшие гости заказывали самые дорогие вина и оставляли в ресторанах тысячи евро за каждый ужин. Завелись даже «местные» рекордсмены, которые умудрялись тратить в течение одной недели до двухсот или трехсот тысяч евро. Для нуворишей, никогда не зарабатывавших деньги собственным трудом и считавших такие суммы смешными, своего рода развлечением стало видеть испуганные и встревоженные лица «аборигенов», не привыкших к подобному расточительству. Справедливости ради стоит добавить, что на курорте начали появляться гости и из других «братских» республик бывшей большой страны. Там процесс приватизации и присвоения народного имущества шел с некоторым опозданием, зато принимал еще более дикие формы, чем в России.
Двое мужчин стояли на склоне горы, у небольшого отеля, наблюдая за спуском многочисленных любителей, осваивающих азы горнолыжного спорта. Среди спускающихся был губернатор одной из крупных областей России, облаченный в красно-синий костюм. За ним заботливо следили сразу два инструктора, сопровождавшие своего именитого клиента.
– Катается, – сказал первый наблюдатель, мужчина невысокого роста. У него были внимательные, умные, глубоко посаженные глаза, крупные черты лица, мешковатая фигура. Он был одет в теплую куртку и темно-коричневые вельветовые джинсы. На ногах – тяжелые ботинки. Стоявший рядом с ним мужчина был выше ростом. Вытянутое лицо с тонкими губами облагораживали очки в изящной золотой оправе. Этот был одет в спортивный костюм, словно собирался демонстрировать собеседнику свое горнолыжное мастерство.
– Хорошо, если не свалится, – жестко процедил второй, наблюдая за неумелыми действиями губернатора.
– Я думаю, не свалится, – улыбнулся первый, – наш знакомый всегда отличался удивительным чувством равновесия.
– Вы имеете в виду его политическую эквилибристику? – неодобрительно заметил второй. – Я ему никогда не доверял.
Первый кивнул в знак согласия и отвернулся. Затем тихо спросил:
– Что с нашим делом?
– Насколько я информирован, все в порядке. Они работают уже в Москве, и о них никто не знает. Это было самое важное условие для их работы.
– Вы доверяете этому поляку?
– Нам рекомендовали его как лучшего специалиста. Он некоторое время жил в Сиэтле, работал в Бельгии. Там у него своя небольшая контора. Самое главное, что он понимает и свою задачу, и наши цели.
– Посмотрим, посмотрим. Пока никаких результатов нет. А мы потратили уже большие деньги.
– Вы так считаете? – встревожился второй.
– Мы уже говорили об этом. Надеюсь, он сумеет выполнить наше поручение. Посмотрите, губернатор чуть не упал. Но каким-то чудом держится.
– Упадет! – снова уверенно предположил второй.
– Какие сроки вы им установили?
– Никаких. Мы говорили о конкретном результате.
– Конкретный результат будет, когда мы вернемся в Москву.
Второй промолчал. Он не хотел комментировать последнюю фразу. Первый верно понял его молчание.
– Все еще сомневаетесь?
– Не знаю. Я и раньше не считал этот вариант идеальным.
– Знаю. Но другого у нас нет. И не скоро будет, если мы не хотим остаться здесь в качестве инструкторов по политическому жонглированию для этих придурков. Между прочим, наш друг закончил трассу, но так и не упал.
– Я вижу, – отозвался второй, наблюдая за губернатором, – но все равно он долго не протянет. У меня есть информация, что его собираются убрать. Я имею в виду с его должности…
– Тем лучше. Вот и еще один союзник. Нужно, чтобы он тоже получил эту информацию. Не забывайте, что он губернатор одной из самых крупных областей.
Второй взглянул в сторону губернатора и недовольно прищурился. Снял очки, протер стекла.
– Я не вижу его в качестве союзника.
– Вам всегда мешает ваша политическая ангажированность, – заметил первый, – он будет нам полезен. А если нет – ничего страшного. При его любви к горнолыжному спорту я лично не стал бы его страховать. На опасной трассе всегда можно неудачно свалиться, когда инструкторов и тренеров не окажется рядом. Вы меня понимаете?
– Наш «клиент» тоже любит горнолыжный спорт, – вдруг напомнил второй.
– Об этом пусть думает ваш поляк. Мы платим им такие деньги, что он может нанять целый воздушный флот и разбомбить Кремль. – Первый повернул в сторону здания отеля.
Второй замер, ожидая продолжения реплики.
– Я, конечно, шучу, – сказал первый, не оборачиваясь, – но всегда важен конечный результат.
Затем через плечо глянул на своего собеседника.
– Идемте, – предложил он, – по вечерам здесь бывает очень холодно. А мне еще нужно отсюда уехать. Совсем необязательно, чтобы нас видели вместе. И поторопите вашего знакомого. Пусть предлагает конкретные сроки, о которых мы должны знать.