Лазарет переделанного авианосца «Барракуд» располагался в носовой части корабля, на третьей палубе. Речь шла, разумеется, о палубах надстройки. Что находилось в пространстве ярусов, обычно занимаемых самолетами, Денис и думать не хотел. Что угодно – от боевых дроидов до тарелок инопланетян.
За переборкой палаты разместился врачебный кабинет. Чтобы туда попасть, Денису пришлось коснуться запирающего сенсора – тот неожиданно среагировал. Прямоугольный сегмент втянулся в металлическую толщу. Своеобразное новшество. Вряд ли ты ожидаешь встретить такое на боевом судне.
Денис переступил высокий порог.
Кабинет Бориса был аскетичным и функциональным одновременно. Низкий потолок, как и в палате. Пара дверей – одна сенсорная, вторая больше смахивает на овальный люк субмарины. С выступающим колесом задрайки. Вот, это уже другое дело. Атмосферу надо беречь.
Углы помещения занимало медицинское оборудование футуристического вида. То ли спасательные капсулы космического корабля, то ли модернизированные томографы. Вероятно, часть аппаратуры пряталась в нишах, которые Док просто обожал. Никакого стола и стеллажей с историями болезни. Всё оцифровано и упорядочено в компьютерной базе данных. Зато имеется журнальный столик с прозрачной крышкой и пара удобных кожаных кресел. В одном из кресел сидела девушка.
Денис уставился на своего куратора.
Смуглая, с обветренным лицом и слегка выступающими скулами, но миловидная. Прямые черные волосы забраны в хвост. Армейская бейсболка, форма цвета хаки. Похоже, Денис увидел первого человека на модуле, не пренебрегающего стилем милитари. Скользнув взглядом по фигуре наставницы, Денис решил больше на этом моменте не заострять внимание. Слишком хороша для женатого мужчины, которому светит дальнее плавание. Или не светит? Этот вопрос надо обдумать позже.
Рядом появился Док.
– Снежана, – эскулап кивнул на развалившуюся в кресле кураторшу. – Денис.
На плечо опустилась крепкая мужская рука.
Взгляд девушки сосредоточился на Денисе. И ничего хорошего этот взгляд не предвещал. Разочарование – вот что читалось в серо-голубых глазах опытного оператора. Ты кого мне подогнал, Док? Этого волосатого хлюпика? Ему даже первого тестового прогона не выдержать. Списывай на берег, я не хочу с ним работать.
Что ж, подумал Денис, имечко у тебя то еще. Самое подходящее для смуглой красотки с типично южной внешностью. Удивительно, что волосы прямые. Родители проявили креатив.
– Снежана из Новосибирска, – сказал Док. – Она хорошо говорит на русском.
По лицу Дениса скользнула улыбка.
Еще скажи, что местные остряки называют тебя Снежком.
Девушка нахмурилась. Словно прочитала мысли своего подопечного. Рывком поднялась с кресла. И оказалась на пол головы ниже Дениса. Впрочем, он сомневался, что получит психологическое преимущество.
– Идем, – буркнула Снежана.
И направилась к овальному люку.
Задрайкой пользоваться не пришлось – дверь не была заперта. Денис поспешил за своей наставницей. Та даже не оглянулась.
Борис хмыкнул, но ничего не стал комментировать.
И на том спасибо.
За дверью их ждал короткий тамбур с узким металлическим трапом в конце. Решетчатые ступеньки поднимались в тускло освещенный проем.
Девушка остановилась и в упор посмотрела на подопечного.
– Вот что, – сказала Снежана. – Не воображай тут невесть чего. С тобой возятся, потому что Фишер приказал. Я не могу игнорировать распоряжения капитана. Но ты – просто обуза. Мешок с дерьмом. Я отлично справлялась с боевыми задачами с неполным звеном. И в будущем справлюсь. Бери свою сумочку и вали в Гавань, пока модуль не сорвался в рейд. Нечего тут делать.
Денис встретил взгляд куратора.
Не отвернулся.
И спокойно сказал:
– Я могу и остаться. Это не тебе решать.
Его поразила собственная уверенность.
Девушка еще пару мгновений сверлила его глазами. Потом фыркнула:
– Как знаешь. Я предупредила.
Они молча направились к трапу. Это дурной сон, подумал Денис. Всё, что произошло с твоей семьей после визита в агентство – навязчивый кошмар. Сны имеют обыкновение растягиваться на недели и месяцы, это выкрутасы подсознания. Субъективная теория относительности. В реальности прошло несколько часов. Ты поднимешься с постели в Гродно, заваришь кофе, выйдешь на балкон. Вслушаешься в шорох дождливых капель и перешептывание старых каштанов. А потом отправишься будить жену и детей. Никакой Гавани, боевых модулей и неведомых чудовищ. Никаких вживлений и кураторов.
Ничего нет.
Денис автоматически переставлял ноги, стараясь не споткнуться на крутых перекладинах. Перед его носом грохотали тяжелые, на рифленой подошве, ботинки куратора. Трап вывел их на открытую палубу, тянущуюся вдоль правого борта модуля.
– Не отставай, – процедила Снежана.
– Куда мы идем?
– Для начала – в твою каюту. Док сказал, тебе надо хорошенько отоспаться.
Шутка напрашивалась сама собой, но Денис сдержался. Интересно, сколько у него времени до принятия решения? Когда тебя мутит, а ноги еле переставляются по палубе, нет желания подписывать какие-то бумаги. Нельзя забывать, что от твоих действий зависит судьба семьи. Катя уже места себе не находит. Что уж говорить о детях. Где папа? Это вопрос дня. Каким бы ни был следующий поступок, надо связаться с Гаванью. Приложить для этого максимум усилий.
Они шли в сторону кормовых отсеков. Справа от Дениса тянулась слегка изогнутая внешняя стена надстройки. Серая поверхность, в которую через равные промежутки были врезаны двери и круглые иллюминаторы. Над головой – навес верхней палубы. А слева – океан. Бескрайний, древний, могучий. Непостижимое существо, которому плевать на людей с их мелкими проблемами.
Солнце в зените.
Денис перегнулся через фальшборт – хотел еще раз взглянуть на шары, пристыкованные к модулю у ватерлинии. Предназначение этих штук по-прежнему ускользало от него.
Неужели мясники?
Ему предстоит управлять черным «колобком»?
Вот они – надежно закреплены, наполовину утоплены. Не шары даже, а полусферы, частично выступающие из корпуса. Вспученные пузыри, от которых веет смертью. Денис насчитал минимум пятнадцать – все тянутся к горизонту и сливаются в одну линию. Если это боевые машины, почему бы не запихнуть их в самолетные ангары под палубой? Или эти штуки только плавают, а летать не могут?
Конечно, не могут.
Крыльев у них нет.
– Чего уставился? – рядом материализовалась Снежана.
Денис ответил не сразу.
Точнее – задал встречный вопрос.
– Это они?
Девушка кивнула.
– Они.
И тут что-то начало происходить. По корпусу прошлась волна едва уловимой вибрации. Один из шаров в цепочке плавно отделился от корабельного корпуса и скользнул в воду. Без всплеска, только круги разошлись концентрическими линиями. АБСУД отчалил от модуля, затем резко остановился… и воспарил над волнами. Именно воспарил. Без крыльев, винтов, ракетных дюз и иных приспособлений. Боевая система застыла, поблескивая в лучах полуденного солнца. Обшивка объекта, казалось, не имела стыков, выпуклостей и углублений. Наверное, так выглядело бы полотно Дали и Айвазовского, решивших объединиться и бросить вызов Малевичу. Мысль показалась Денису забавной.
– Позер, – фыркнула Снежана.
– Кто?
– Вилкас, – пояснила девушка. – Наше всё. Лучший оператор «Барракуд». Он постоянно тренируется, наматывает полетные часы.
– Постоянно?
– Даже на рейде. Задрот.
– Ты его недолюбливаешь, – констатировал Денис.
– Вовсе нет.
– Ты себя послушай.
Она промолчала.
Между тем, представление только начиналось. Механизм, чем бы он ни был, вытянулся. Конфигурация мясника быстро менялась. На глазах изумленного Дениса шар превратился в веретено, отрастил два крыла и хвостовое оперение, выдвинул орудийные блоки и закрылки. Никаких завихрений, турбореактивных потоков. Только тень на морской глади. Миг – и перед Денисом красуется истребитель последнего поколения. Правда, без кабины пилота.
Истребитель сорвался с места. И умчался к горизонту, постепенно набирая высоту. Сжался в точку, схлопнулся. Перестал существовать. Ни звука, ни следов на воде.
Денис поймал на себе оценивающий взгляд куратора. Девушка наслаждалась произведенным на новобранца эффектом.
– Ну, – поинтересовалась она, – хочешь управлять такими игрушками?