Глава шестая

– Если вы про старенького графа Бонненгарда, который собирает девиц по улицам, чтобы поиграть с ними в шахматы, а потом говорит соседям, что у него была пьяная разнузданная оргия, то я в курсе!– отмахнулся муж, приближаясь ко мне уверенными шагами.

– Тюююю, – обиделись девицы.

– Держите крепче эту красавицу. Не дайте ей уйти! – рявкнул он, пока я пыталась прорваться вперед.

Дитрих настиг меня, когда я пыталась протиснуться между девицами и стеной. Тяжелая рука схватила меня за плечо и дернула к себе.

Второй рукав я пришила на совесть, поэтому, когда меня вывели обратно к уютному свету фонарей, я попыталась снова дать деру, но вместо этого опрокинулась назад.

Я, как швея, знала, что мне очень идут неприятности. Но я не могла их себе позволить!

– Помогите! Спасите! – крикнула я, мечтая остаться законопослушной и верноподданной королю горожанкой без неприятностей.

Не хватало, чтобы они выяснили, что Винаретта Браун – не мое настоящее имя. А королевская печать на моих документах – искусная подделка.

– Пустите! – крикнула я, пытаясь отцепить от себя его руку. Не ровен час, когда доблестные служители закона очень сильно мной заинтересуются!

Откуда-то с другого конца улицы послышался пронзительный и гневный свист. К нам бежали жандармы, дежурившие на площади.

– Пустите! Я не хочу участвовать в ваших играх! – дергалась я, пытаясь освободиться. – Я хочу домой! У меня завтра много клиентов! Просто забудьте мое имя!

– Что здесь происходит? – спросил суровый голос с отдышкой, приближаясь к нам со скоростью одно покашливание в секунду. – Кто нарушает общественный порядок?

Я смотрела на отполированные пуговицы синего мундира, свисток, заблудившийся в огромных усищах, раздувшиеся щеки и съехавшую на бок шапку с пером и кокардой. Следом за свистуном подоспели остальные жандармы, окружив нас со всех сторон.

– Мы не нарушаем общественный порядок, – послышался миролюбивый голос мужа, который с размаху прижал меня к себе. – Но если вам показалось, что мы его нарушили, я готов лично извиниться перед порядком.

Рука в кожаной перчатке достала из внутреннего кармана туго набитое портмоне.

– Итак, во сколько порядок оценивает понесенный ущерб? – спросил голос мужа. – Во сколько оценивается девственная тишина…

Дитрих внезапно умолк. Вдалеке среди брюзжания карет слышался истошный крик: «Убивают!!! Помогите!!!». Крик тут же оборвался на полуслове. И на смену ему пришли пьяные песни.

– Так, во сколько оценивается девственная тишина этого вечера? – послышался голос с неприкрытой издевкой.

Дорогое портмоне расстегнулось, обнажая такие суммы, которые скромная швея видела только во сне.

– О, как здесь красиво. Никогда не замечал такой красоты, – с улыбкой заметил Дитрих, демонстративно отворачиваясь от сверкающего золотом кошелька, протянутого жандармам.

Те переглянулись, глядя на золото. Один из них закашлялся, а второй облизал пересохшие от волнения губы. Я видела, как Дитрих бросил мимолетный косой взгляд на соблазнительный кошелек. И усмехнулся, рассматривая одинаковые дома цвета горького шоколада, светлые балконы и высокие полукруглые окна. Где-то вдалеке дымили мануфактуры, застилая небо черными тучами магического дыма.

– Мы взяток не берем! – как-то неуверенно и даже жалобно заметил молодой лейтенант со смешными усиками, потянувшись к золоту, но тут же получил по рукам от усача со свистком.

– О, я разве не сказал вам, что нашел это портмоне на скамейке и спешил вручить находку доблестным охранникам правопорядка, чтобы они отыскали рассеянного владельца. А вы тут как тут! – послышался голос мужа, а он кивнул в сторону скамейки мимо которой мы даже не проходили.

Жандармы мялись, поглядывая на редких прохожих.

– Я уверен, что вы найдете его владельца. И обязательно передадите ему, чтобы впредь он был внимательней, – снисходительно заметил муж, снова едва заметно улыбаясь.

Я смотрела на тиснение «Д. Б», похожее на старинный герб.

– Не вздумай брать у него взятку! Это же Дитрих Бергендаль! Завтра же на первой полосе появится статья про коррупцию среди жандармов! – послышался изумленный голос тучного служителя. Лица жандармов, внезапно ожившие от шуршания портмоне, тут же помрачнели.

– Ни во сколько! Уберите ваши деньги! – внезапно выдал толстячок со свистком. – И пустите несчастную девицу! Или вы опять взялись за старое? Как вам не стыдно!

Что? Ничего себе! Какой ужас! Я посмотрела на лицо мужа, на котором расцвела на мгновенье снисходительная улыбка. Уберите его от меня!

– Кажется, я ее знаю! – оживился лейтенант, кивая в мою сторону. – Лицо у нее знакомое!

О, как хорошо! Меня узнали! Настроение приподнялось, а я с надеждой посмотрела на лейтенанта. Не припоминаю его. Может, заказывал форму или платье для невесты? У меня часто заказывают форму слуги. И даже жандармы! Так что всех и не упомнить. Но как же хорошо, что они помнят меня!

Я расслабилась, высокомерно глядя на мужа с его открытым портмоне.

– Да, мы знакомы! – авторитетно кивнула я в сторону лейтенанта, чувствуя, как разжимаются пальцы мужа на моем плече.

– Ей и так деньги достаются тяжелым трудом! И жизнь у нее нелегкая! – с укором произнес молодой жандарм. – Если бы вы знали, сколько у нее клиентов!

– Да! – подтвердила я, выдыхая. Какое счастье, что меня узнали. Очень надеюсь, что на сегодня приключения закончились.

– Так, этого в участок. За нарушение общественного порядка, – распорядился усатый жандарм, наконец-то выплюнув свисток. – Эту…

– Девочки, она состоит у вас в профсоюзе? – внезапно крикнул усатый. Из темного переулка послышалось: «Кто? Невеста? Нет! Не состоит!».

– И эту тоже! – распорядился усатый, отряхивая рукава новенькой формы. – За нарушение общественного порядка и разложение морали общества!

– Да, но … – запаниковала я, чувствуя, как меня ведут. – Я вовсе не …

– Все вы так говорите! – махнул рукой усатый, пока нас вели под конвоем.

– Я же говорил, у нее лицо знакомое! – слышался голос лейтенанта. – Кажется, раньше она стояла на перекрестье улицы роз и Сквиар Парк Авеню!

– Да как вы смеете! Я – швея! И вовсе никакая не…. – возмутилась я, когда нас подвели к городскому порталу. Приложив пропуск, усатый жандарм, распорядился отправить нас в участок.

Стоило моргнуть, как мы оказались в участке. Со стенда «Их разыскивают» на меня смотрели угрюмые лица, половина из которых была моими заказчиками. Вон тот усатый со шрамом внес только предоплату. Сказал, что еще не грабил.

Нас с Дитрихом подвели к дежурному столу, усадив на скрипучие стулья. А сами жандармы встали полкругом, видимо, чтобы мы не сбежали.

– Так, с вами все понятно, – усмехнулся усатый, присаживаясь за стол. Кресло под ним простонало, а он взял папку. «Констебль Дриббл», – прочитала я должность.

– Дитрих Бергендаль, – прищурился усатый, с нескрываемой неприязнью глядя на мужа. – Возраст тридцать шесть лет, рост метр девяносто восемь, проживает по адресу Шестое авеню, дом 7. Не женат.

– Поправочка, – послышался голос мужа, который откинулся на потертую спинку стула, снова чувствуя себя хозяином положения. – Уже женат!

Загрузка...