Глава 4. Лисы пустыни

Проснулся я от лучей солнца, коварно упавших мне на лицо, а может от сухости во рту.

Остаться трезвым вчера не получилось – пришлось составить компанию прилипчивому капитану. Насколько я помню, мы расстались лишь когда он подцепил какую-то красотку: рыжую с большими ярко накрашенными губами и куда-то повел ее. Но прежде, чем уйти, Ворлан вытянул из меня обещание, что я постараюсь найти его в порту – двухмачтовый каррук* капитана Волрана должен был стоять на рейде еще несколько дней в ожидании груза. Обещание мое было лишь в том, что я постараюсь его найти, то есть никаких суровых обязательств.

(*Каррук – небольшое одна-двухмачтовое судно, небольшого водоизмещения, довольно быстроходное, как правило, арленсийской постройки).

Капитан Волрана по первому знакомству мне понравился. Вчерашний вечер провел нас через некоторые испытания и по его итогу стало ясно, что с таким человеком можно быть хороших товарищах или даже друзьях. Однако я большей частью одиночка: не люблю кампании и всяческую приятельскую суету. Тем более у меня слишком много планов на ближайшие дни, чтобы тратить время на бесцельное общение. Если заскучаю, то, возможно, спрошу на причале, как найти капитана Волрана или хотя бы издали поглазею на его хваленый каррук.

Повалявшись еще немного, пока солнце не начало слепить глаза, я встал, оделся и привел себя в сносный вил перед тусклым зеркалом, встроенным в дверку старого шифоньера. Условия в этой таверне оставляли желать лучшего: комната маленькая, кровать узкая, мебель старая. Помыться можно было только на первом этаже в общей водной комнате. Хотя, я сам виноват, что оказался в таких условиях. Ведь даже не спрашивал у распорядителя, какие варианты заселения есть, просто заплатил 15 гинар и получил ключ. В любом случае здесь оставаться не имелось смысла, пора было вернуться в «Добрый Лирки». Я еще надеялся, что Иона одумалась и как-то проявила себя, может оставила записку или передала что-то на словах.

Спустившись на первый этаж, я отдал ключи и ни слова не говоря вышел из таверны, вдыхая прохладный утренний воздух. Был соблазн прогуляться в порт. Он находился рядом, и даже здесь слышались крики чаек. Пахло водорослями и рыбой – ее запах доносился от Морского привоза. Мне хотелось посмотреть на корабли, набережную, само море. Порты даже в маленьких городах – место всегда важное и достойное внимания. А Вестейм – город большой, и порт здесь – явление особо важное, даже более важное, чем порт столичный. Однако, я решил, что прогулки, навеянные обычным любопытством, можно отложить на будущие дни, а сейчас много насущных вопросов.

Я направился в сторону Среднего города, рассчитывая потом пройти через Важный рынок, купить там новую обувь, щетку для чистки зубов и что-нибудь из одежды. Учитывая, что на мне даже новая одежда быстро приходит в негодность, следовало иметь хотя бы еще пару запасных сорочек, запасные штаны и еще один камзол. Теперь деньги позволяли не скупиться, ведь вчерашний вечер принес немалую прибыль: 140 гинар я заработал на игре с Юрлаком, и более 500 оказалось в его кошельке. Нельзя сказать, что я богат, но это кое-что, достаточное чтобы скромно приодеться и жить с комфортом в ближайшие дней пять-семь.



С выбором одежды я слишком не мудрил: сразу направился к той полненькой девушке, у которой делал покупки прошлый раз. По пути к ней завернул в аютанскую трапезную под названием «Фальмахат». Там купил два пирожка с мясом и пряной зеленью: один съел по дороге, второй донес той самой продавщице. Она меня сразу узнала, заулыбалась, а когда я протянул ей еще теплый пирожок, то сообщила доверительным полушепотом, что я ее любимый покупатель.

– Льстите мне, милая госпожа. У вас здесь без сомнений множество поклонников, – сказал я, развеселившись, обнял ее и поцеловал в краешек губ.

– Я замужем, – она слегка оттолкнула меня и тихо добавила: – Не надо это делать при всех – это грешно.

– Да, при всех точно грешно, – согласился я, глядя в ее смеющиеся глаза.

После минутных объятий у меня возникло желание увлечь ее за полог из парусины между палаток, где я прошлых раз мерил штаны. Там бы я с удовольствием выяснил, где можно делать с ней «это». Но против такого соблазна я устоял. С шутками и взаимными любезностями мы вместе выбрали для меня две сорочки, хорошие штаны, вполне приличный камзол и плащ взамен старого, который я здесь же оставил. Все это, плотно сложенное, вполне поместилось в мой дорожный мешок. Купленные позже сандалии пришлось надеть сразу, выкинув старые. Затем я еще прошелся по лавкам, приобрел всякую мелочь: два платка, новое огниво, душистое мыло и щетку для зубов с меловым порошком, иголки, нитки, и прочее, прочее.

В «Радостный Лирки» я попал, когда стрелки на часах миновали Час Василиска. Паренек за стойкой распорядителя приветствовал меня и порадовал почти с порога:

– Вы же господин Райсмар Ирринд? – спросил он, справляясь с записью в книге.

– Именно он, – согласился я, подходя к нему.

– Вам записку передал посыльный от господина Хаз-бу-ла, – прочитал он по слогам. – За нее, как вы поручили, я выдал пять гинар ваших, – паренек протянул мне сложенный вчетверо и склеенный листок. На нем коряво было выведено: «Райсмару Ирринду в таверну «Добрый Лирки».

– Вот спасибо! – я с благодарностью принял послание. Не ожидал я такой расторопности от помощников моего приятеля-аютанца. – Больше никого не было? Эльфийка, которая раньше жила в моей комнате не появлялась?

– Нет, больше никого, господин Ирринд, – ответил он и добавил: – Напомню, ваш номер оплачен до вечера двадцатого дня месяца Диких Скакунов.

Я кивнул и направился к лестнице. Сегодня было восемнадцатое, и по-хорошему мне следовало пройтись в поисках менее дорогой и более удобной таверны уже бы завтра. А Ионэль, конечно, зря так сделала, оплатив номер за меня и не собираясь здесь жить… Как-то это неприятно мне, унизительно. Наверное, эльфийка хотела задеть меня не только словами в записке, но еще неприятным щелчком по носу в виде оплаты комнаты.

Взбежав по лестнице, я повернул налево, недолго поколдовав с замком, открыл дверь. На кровати все так же лежала записка, оставленная Ионой. Увы… вместо этой печальной бумаги я бы предпочел видеть саму эльфийку. Оставив на табурете вещевой мешок, я открыл окно, впуская свежий воздух, и сел на край кровати. Пальцы разорвали склеенную бумагу. Теперь можно было без суеты прочесть таинственное послание от Бурухи Хазбула или кого-то из его помощников.

С первой строки я понял, что написаны они не тем человеком, который начеркал мое имя на обратной стороне записки. Сам текст записки был выведен ровным, аккуратным почерком: «Хартун Тран – название эльфийского клана, основанного выходцами из южного Элатриля ниже Золотых гор в пустыне. Они поклоняются нубейской богине Леноме, считая, что она и есть эльфийская Мэрэилин, потому как символом и одной и другой богини является лиса. Промышляют поиском ценностей в древних руинах в пустыне, затем продают их в Арленсии, Аютане и самом Элатриле. В Вестейме дом их клана находится на набережной в Речном районе, рядом с Аютанскими банями – трехэтажное здание с эльфийской руной Ночи над входом. Клан занимает только первый этаж».

Вот так, почти энциклопедическая справка, явно мальчишки-помощники Хазбула такое не могли написать. И по-хорошему мне бы самому следовало заглянуть в библиотеку и поискать сведения об этом клане, чтобы яснее представлять, чем полезна может быть им смерть Райсмара Ирринда. В Вестейме имелось две весьма солидных библиотеки: университетская и Книжные Залы Альгера. Недолго поразмышляв, я решил вместо ковыряния в старых книгах просто явиться в дом клана Хартун Тран. Рискованно? Да, но взамен я могу разом решить, одну из главных своих проблем, если явлюсь неожиданно и проявлю достаточно осторожности.

В Речной район я решил пойти после обеда. Поскольку в запасе у меня имелось более двух часов, использовал я их с пользой: разобрал вещи, потом посвятил с около получаса тренировке тела и отработке навыков лемурийского боя. Хотя правильнее сказать не отработке навыков, а закреплению этих навыков в теле Райсмара, потому как я, как Астерий, владел лемурийскими техниками в совершенстве. Для полноценной тренировки комната была тесновата, но в этом имелся свой плюс: боевые приемы следует отрабатывать так же и в тесном помещении, ведь в реальной сражении жизнь не всегда предоставляет комфортные условия.

Порядком вспотев и устав, я навестил водную комнату, помылся теплой водой и, после энергичного обтирания лег на кровать. Расслабление пришло почти мгновенно, как и выход на тонкий план. Был соблазн активировать еще один шаблон боевой магии, но не стал рисковать – адаптация боевого шаблона не проходит бесследно и вряд ли мой ресурс восстановится до визита в дом эльфийского клана. Я решил потратить время на прокачку самого магического ресурса. Начал я с раскрытия чакры Аджны, потом пустил широкий поток через чакру Манипуру и Муладхару. Пролежал в глубоком погружении больше часа и полностью удовлетворенный результатом пошел на обед.


Найти дом клана Хартун Тран оказалось проще простого. Он располагался между Железным мостом и мостом Арака прямо на набережной Весты. Недалеко было место, где я не так давно подарил Ионэль цветы и сказал те слова, которые эльфийка хотела от меня услышать. Знала ли она о том, что здесь рядом дом одного их эльфийских кланов? Вряд ли. Лойлэнские эльфы всегда держались особняком. Вообще всех этих эльфов непросто понять, при внешнем сходстве они слишком отличаются от нас людей взглядами на жизнь, привычками, правилами.

Прежде чем зайти в дом клана, я решил осмотреться. Подошел к реке, делая вид, что наблюдаю за рыбаками, расположившимися на каменном уступе. Сам же, иногда поворачиваясь, оценил здание, сложенное из блоков желтого песчаника, как и многие дома в Вестейме. Из записки от Бурухи следовало, что клан занимает только первый этаж. И это хорошо: пять окон с одной стороны от двери, пять с другой – не так много площади занимают поклонники Леномы в этом здании. Дом их клана на фоне Аютанских бань – видного сооружения с мраморными колоннами и фонтаном у входа – казался совсем неприметным.

Постояв еще минуту, оценив прочность окон, через которые мне, возможно придется удирать, я закрыл глаза и перенес внимание на тонкий план, старясь интуитивно почувствовать угрозу. Не почувствовал. Хотя это не значит, что угрозы нет. Тогда я расширил сферу восприятия, захватывая целиком дом эльфийского клана и постарался определить сколько на первом этаже людей. Задача эта непростая, и иногда при подсчете весьма ошибаешься. Я насчитал одиннадцать человек: один у входа, вооружен, в кожаных с металлическими вставками доспехах – его я почувствовал сразу хорошо; еще четверо в большом зале, который слева; трое в двух комнатах справа и кто-то по проходу дальше, и еще дальше там, кажется трое.

Активировав в левую руку «Щит Нархана» я направился к двери – над ней на фризе из темного камня был высечен эльфийский символ Ночи. Войдя, я сразу увидел того самого эльфа, облаченного в легкую броню. С левого бока у остроухого висел меч, при чем не эльфийский, а эльнубейский или даже нубейский, что косвенно подтверждало связь этого клана с пустыней и ее древними развалинами. Воин не отреагировал на меня агрессивно и вряд ли он мог знать, как выглядит Райсмар Ирринд, отправивший к Авию* двух его собратьев.

(*Авий – бог подземного мира в эльфийской мифологии. Имеет темную ипостась, которой поклоняются некоторые лойлэнские культы).

Мне сразу бросилось в глаза, что на столике справа от воина, наверное, исполнявшего здесь роль стража, лежали в определенном порядке красные лилии с переломанными стеблями и горело три свечи. Явно пахло травяным бальзамом. Так эльфы выражали траур. Почти сразу я сложил на груди руки знаком Хеленорн*. Воин ответил мне тем же знаком, значит я сделал все правильно, в согласии с их традицией.

(*Хеленорн – эльфийский жест (знак) выражающий одновременно приветствие и сожаление или соболезнование: левая ладонь прикладывается к левой стороне груди пальцами вверх, правая прикрывает ее).

– Вы хотели что-то заказать или купить? – спросил он.

– Есть что-то готовое на продажу? – ответил я вопросом на вопрос, не совсем понимая, о чем речь, но догадываясь.

– Всегда что-то есть, – он пожал плечами и указал взглядом на дверь слева: – Пройдите к Келейрин – она подскажет.

Я открыл дверь и вошел в просторную комнату с голубыми стенами покрытыми нубейскими орнаментами. Комната не имела окон, ее освещало несколько ярких самосветных колб, свисавших с потолка на бронзовых цепочках и стоявших на столе. Справа располагалось два длинных шкафа, занимавших весь простенок. На полках стояли в ряд небольшие вазы, вырезанные из камня: нефрита, оникса и яшмы, дальше было много статуэток нубейских богов, зверей и людей. Теперь у меня не осталось сомнений, что остроухие Хартун Тран промышляют добычей нубейских древностей, которые можно найти в руинах. Эти руины иногда обнажают пески пустынь, расположенных за Западным Карнассом и Темными Землями.

Когда я повернул голову, то увидел, на меня внимательно смотрит эльфийка с пепельно-белыми волосами – она сидела на табурете за маленьким столиком. Хотя она не выглядела старой, я догадался что этой дочери Элатриля не меньше сотни лет. Повернувшись к ней, я тоже сложил руки знаком Хеленорн. Когда она мне ответила, спросил, подходя к статуэтке девушки из черной бронзы:

– Сколько стоит такая прелесть? – я взял статуэтку в руки, отмечая изящество формы и то, как естественно сделаны глаза и лицо.

– Пять с половиной тысяч гинар, – отозвалась эльфийка, ее голос походил на шелест осенней листвы, в нем явно проступала печаль. – Но мне кажется вы пришли не за этим.

– Почему такой вывод, уважаемая госпожа Келейрин? – я заподозрил, что она маг-менталист, и на всякий случай поставил ментальную защиту, но эльфийку не стал сканировать, чтобы не спровоцировать на враждебность.

– Я чувствую, что вам нужно что-то другое. Боги дали мне обостренное чувство, – она встала, отложив какие-то желтые камешки, которые до этого держала в руке.



– Верно. Мне нужен глава вашего общества. Сразу скажу, я с ним не знаком, не знаю даже имени, но вопрос мой очень важен. Одинаково важен для меня и для вас. И этот вопрос без преувеличений касается жизни и смерти, – произнес я, глядя прямо в ее серые, глубокие глаза.

– Довольно неожиданно, – ответила она после долгого молчания. – Почему вы не хотите ваш важный вопрос открыть мне?

– Потому, что я вас не знаю. Не сомневаюсь, что вы в Хартун Тран дама уважаемая, безусловно почтенная, но я не знаю, каков ваш статус и не знаю, каков круг вопросов вы можете решать, – говоря это, я надеялся, что мне удастся уйти из дома эльфийского клана без кровопролития, при этом хотя бы приблизиться к пониманию, зачем эльфы хотели убить Райсмара Ирринда.

– Я могу позволить вам поговорить с моим мужем, – холодно сказала она. – Главу клана вы не найдете в Вестейме, но Тенарион решит любые важные для вас вопросы.

– Хорошо, – я кивнул. – Как мне его увидеть.

Ни слова не говоря, эльфийка прошла мимо, шурша длинным платьем, гордая, надменная. Она вышла в ту же дверь, в которую я зашел. Я догадался, что мне нужно следовать за ней. Странно, что она оставила меня одного в комнате со столь дорогими нубейскими вещицами.

Когда я вышел за ней, то увидел, что в вестибюле стоит уже не один страж, а два. Второй в постарше, с цепкими зеленоватыми глазами, смотрел на меня с неприязнью. Тут же открылась еще одна дверь и появился эльф в длинной синей одежде, который был магом – это я почувствовал сразу и ясно. Скорее всего он тоже почувствовал мои способности, потому как сразу насторожился. На миг я подумал, что он и есть тот самый Тенарион, к которому меня вела эльфийка. Но нет, она, сказав, что-то быстро на эльфийском свернула в коридор. Из ее слов я понял лишь: «…в покое. Ждите здесь…».

Эльфийка подвела меня к высокой двери, покрытой резьбой. Открыла ее и, не переступая порога, сказала на эльфийском:

– Тенарион, к тебе гость. Он мне непонятен. Будь осторожен – он маг.

– Зайди сама, – ответил сухой голос из комнаты.

Эльфийка зашла, и я остался в коридоре один. Через пару минут Келейрин жестом пригласила меня войти.

За столом возле окна со стальной рамой сидел эльф с длинными пепельными волосами из-под которых торчали острые кончики ушей, его бледно-голубые глаза внимательно изучали меня. Как я понял, говорить с ним мне придется при Келейрин, но это не имело большого значения.

Ближе к углу его стола лежало несколько лилий со сломленными стеблями и горела свеча. Приветствуя Тенариона, я сложил руки на груди знаком Хеленорн, одновременно оценивая возможную угрозу и сделав два шага влево.

– Вижу, вас постигло горе. Всей душой соболезную. Пусть боги будут справедливы к ушедшим и добры к живущим, – сказал я, совмещая арленсийское соболезнование с эльфийским. – Я пришел для того, чтобы было меньше смертей. Тем более смертей пустых, которым нет причин. Прошу отнестись к моему вопросу спокойно и рассудительно, – я выдержал паузу, видя, как эльф нахмурился и лицо его напряглось. Затем я медленно произнес: – В первую очередь хочу понять, зачем вы охотитесь на Райсмара Ирринда?

Я даже не успел договорить имя, как Тенарион вскочил, выхватывая кинжал.