Возвращение в Сирок заняло немного больше времени, чем планировал Аркус. На следующий день после погребения Артура Кейна в Кросстаун прибыл герцог Эктор со свитой. Как сказала Женевьева, Эктор был комбатантом, представителем отдельной касты аркасийских дворян, которые существовали только для войны. Владения Эктора находились на восточной границе префектуры и регулярно подвергались нападениям орочьих банд. Но герцог Натаниэль Эктор оказался, как и его предки, человеком решительным и отважным, посему на каждую вылазку орков отвечал карательными экспедициями, истребляя зеленокожих с завидным рвением и методичностью, за что и снискал славу заступника и чуть ли не святого рыцаря добра и справедливости.
Аркус имел примерное представление о герцоге, основываясь на том какими были его подчиненные вроде Фарглума или того же Кейна. И это нисколько не радовало охотника. Найти общий язык с такими людьми оказывалось весьма проблематично.
По случаю прибытия Эктора власти города организовали торжественный прием герцога и его людей. Как оказалось, воины в красно-черных мундирах уважались и практически боготворились кросстаунцами. Организованное шествие спутало планы охотника, ибо все ворота, кроме восточных, были закрыт.
– Виват Эктору!
– Слава Волку!
– Защитникам слава!
Аркус любил такие мероприятия, так как в толпе и шумихе можно было подрезать пару тройку кошелей, что он собственно и сделал. Не потому что нуждался в деньгах, а просто со скуки. Нанятый им экипаж стоял в переулке недалеко от ворот. Бородатый возница, от которого крепко несло лошадиным потом и перегаром, с детским восторгом смотрел на грозных всадников, привстав с козел. Аркус погуляв среди толпы, решил скоротать время в экипаже, подальше от глаз. Он читал «Поэзию мадам Рабоне». И читалось это не без труда. Большинство ее творений были поэтическим и не особо талантливым пересказом сказок и легенд, некоторые можно было назвать порнографией в чистом виде, и лишь пара заслуживала внимания. Аркус нашел также и балладу о двух мятежных братьях взбунтовавшихся против короля, который сжег на костре женщину, которую они любили. Отрывок именно этой баллады Аркус нашел у одного из Бредоков.
Кто же она такая эта мадам Рабоне. Многое вызывало косвенные подозрения на ее счет, но не более чем. Аркус захлопнул томик. Нужно бы наведаться к этой женщине, хотя если верить словам Женевьевы это та еще задача, ибо мадам Рабоне организовывает салоны только для женщин, а аудиенции дает крайне редко. Это тоже подозрительно.
– Господин, – возницы постучал в окно, – кажись, пущать начали.
– Трогай.
Всю дорогу Аркуса не покидало тревожное чувство. И в то же время он ощущал отголоски эйфории от охоты. Возможно, он напал на след. Возможно. Но пока нужно все перепроверить.
В Сирок прибыли затемно. Ржавый канал встретил их непередаваемым букетом смрада, как только они въехали через ворота. Настроение Аркуса ухудшилось донельзя. Не поправил силуацию и вид Сирокской королевской Академии, светящейся в туманных сумерках, словно игрушечный замок. Его раздражало все. Вонь из канала, сырость и холод, достающие даже в уютном экипаже, тряска по неровной мостовой. И лишь мысль о скорой охоте грела душу. Он физически нуждался в ней, ему хотелось убивать. Кейн не в счет, ибо то было скорее посредничество, чем активное участие. Но как только он нападет на след, как только он доберется до той, кому не посчастливилось стать жертвой. Тогда все станет на свои места, тогда он обретет покой, пусть и не надолго.
– Приехали, господин.
Аркус нехотя вышел из теплой кареты. И направился к знакомому дому. Он очень надеялся, что домоуправитель Отто не сдал его комнату за неделю. Наплевав на недовольство Фитца, охотник вошел через парадный вход, прямиком в его юридическую контору.
– Рад приветствавать вас в Фитц и ком…а это вы, – щуплый мужчина лет пятидесяти с обширными залысинами и в очках, сидящих на крючковатом носу был не особо рад видеть Аркуса. – Мы думали, вы покинули дом Варонслава.
– Ну что тут скажешь? Вы заблуждались. – Аркус направился в сторону лестницы. – Домоправитель на месте?
– Откуда мне знать, – недовольно проворчал Фитц. – Знаете молодой человек, это дурной тон вот так срываться на неделю и не ставить в известность своего арендодателя. Господин Варонслав понес из-за вас издержки, придержав комнату.
– Я там оставил свои вещи, значит, я в любом случае вернулся бы, – Аркус изо всех сил пытался держать себя в руках, сжимая ручку саквояжа.
– Учитывая характер вашей работы, я бы не был так уверен.
Аркус остановился. Юрист умолк.
– Хорошего вечера, господин Фитц.
– И…и вам.
Охотник поднялся на этаж, на котором располагались аппатраменты домоуправителя. Недолго думая, Аркус постучал в дверь, на которой была прибита потемневшая от времени бронзовая табличка «Профессор исторических наук Отто Варонслав». Дверь открыла милая старушка Варонслав. Она всегда очень тепло относилась к Аркусу. Однажды Отто после пары стаканов рассказал Аркусу, что его супруга видит в молодом наемнике их покойного сына, погибшего на службе у Эктора.
– Добрый вечер мадам Варонслав, – Аркус поцеловал сморщенную ладошку. – А господин Отто дома?
– Аркус, – старушка всплеснула руками, – мой мальчик. Мой дорогой мальчик, куда же ты пропал? Мы так беспокоились. Отто от тревог слег. Проходи, мой мальчик. Отто, Отто. Аркус вернулся.
– Аркус, – откуда то из глубины уютной и по своему чарующей квартиры донесся скрипучий, как старая лестница этого дома гослос Отто. – И где его носило?
– Дела, Отто, – Аркус достал из кармана мешочек, – Тут арендная плата за два месяца и компенсация…за издержки. – Аркус развернулся к двери.
– Погоди, – Отто в кальсонах, ночном халате и шапочке шаркал в его сторону, – Как дело прошло?
– Да не было никакого дела, – бесстрастно соврал охотник, – так припугнуть надо было одного купца. Легкая работа.
– Ну, хорошо, – Отто похлопал его по плечу, – потом расскажешь.
– Хорошего вечера Отто. Мадам Варонслав.
Аркус закрыл за собой дверь и зашагал вверх по лестнице, миновав третий этаж, он подошел к двери своей квартиры. Как обычно замок долго не поддавался, но в конечном итоге опытный взломщик взял верх.
Скинув сумку, Аркус вздрогнул от холода. Изрядно повозившись с печкой, он, все таки, разжег огонь. Изо рта все еще вырывались облачка пара. Посидев пару минут, охотник собрался с мыслями и решил заглянуть к Вилли. Забросив в карман небольшой кошелек, Аркус сложил остальные деньги под половицу под кроватью.
Торопливо покинув дом, Аркус двинул в сторону таверны. Проклятая сырость заставляла кутаться в плащ и ежиться. Аркус родился в гораздо более северной стране, но трескучие морозы были гораздо менее раздражающими, чем эта вездесущая сырость и туманы. Проклятые туманы. Охотнику сначала даже нравилась таинственность, которую придавали этим землям черезчур частые, если не сказать постоянные, туманы. За несколько месяцев своего пребывания в Сироке Аркус запомнил не больше десятка дней, когда не было пасмурно. Сегодня был не из таких дней. Туман плотной завесой опустился на город.
Аркус шел быстро, низко опустив капюшон и спрятав руки в карманы. До таверны оставалось идти недолго. Он уже чувствовал запах сусла, доносящийся из стоящей рядом с заведением Вилли пивоварни. Миновав последний переулок, наконец, Аркус подошел к крыльцу с заветной вывеской.
Внутри было на удивление безлюдно. Пара, судя по мантиям, преподавателей академии сидела у окна, склонившись над какими то бумагами. Еще троих поситетелей Аркус знал, как завсегдатаев заведения.
Охотник подошел к трактирской. Старина Вилли что то считал на клочке пергамента.
– Привет, Вилли.
– Здорова, Фогриппер, – тавернщик не поднял голову от кривых строчек, – Где пропадал?
– В Хиллсбро, – спокойно соврал охотник, – небольшое дело улаживал.
– А тут тебя люди Фарглума разыскивали.
– Эба как. – Аркус забрался на стул, – Что хотели, не сказали?
– Неа. – Вилли послюнявил карандаш, – Я то и не спрашивал.
– Понимаю. Что нового слышно?
– Цехмастер Кейн из Кросстауна помер.
– А кто это? – Аркус невозмутимо смотрел на лысину тавернщика.
– Да тамощний богатей. Полторы дюжины гильдий в Кросстауне ему принадлежат. Точнее принадлежали. Пол Сирока ломанулось туда. Надеются за бесценок цех какой урвать или площадь.
– Миром правит капитал, Вилли. – Аркус бросил плащ рядом на стул. – Плесни пива. Кох заходил?
– Шутишь? – тавернщик оторвал взгляд от записей, – Без тебя этому слюнтяю тут крышка, Аркус. Парни его не трогают, только потому, что ты умника привечаешь. Тут таких не шибко то жалуют.
– Ну, видел я преступников и посерьезнее, чем местные парни. Галберт все еще злится на меня?
– Он тебя рано или поздно пырнет, Аркус, ты не думай, что тебе это так с рук сойдет. – Вилли поставил перед Аркусом глиняную кружку с пенным, – К тому же у него родич в ратуше вместе с мэром сидит.
– Жду не дождусь. Ты мне лучше скажи, кто такая мадам Рабоне?
– Да баба какая-то из богатенького района. Говорят эльфка она или полуэльфка. Сам я ее никогда не видел. Салон женский держит, вроде, стишки какие то издает. Говорят половина мужиков оттуда, – тавернщик показал пальцем вверх, – и даже мэр перед ней пресмыкаются.
– А что у нее? Гильдия или крупный счет в банке?
– Да мне то почем знать? Но в городе ее действительно любят. Прислужник ейный, Ригард или Рихарт, частенько в лечебницы и приюты сиротские по приказу Рабоне всякую помощь оказывает. Ну, там хлеба принесет, тушку телячью, или по хозяйству подсобит. Прислужник то этот здоровый такой детина, но умишком слабый. На детишек смотрит постоянно и как дурной хихикает. Одно слово- блаженный.
– А сама мадам эта, где обычно обретается?
– Не знаю я. Знаю, что салон ейный аккурат напротив Академического моста стоит. По набережной.
– Спасибо, Вилли. – Аркус положил на стойку монету. – Дай знать, если легавые Фарглума снова появятся.
– Давай, наемник, аккуратнее там.
Аркус вышел из таверны с намерением пройтись по набережной Обводного канала. Шел охотник, полностью погрузившись в свои мысли. Поэтому и не заметил, как вышел на набережную, пока порыв ветра не принес непередаваемый болотный аромат. Нужное здание он нашел сразу. Даже среди весьма респектабельных домов на набережной салон мадам Рабоне выделялся пожалуй излишней и аляповатой роскошью. Колонны, пара горгулий, кованные решетки на окнах, и черепичная крыша на манер башен магов выдавали в архитекторе пижона.
Охотник встал напротивн салона, через улицу. Резная дверь с колокольчиком над входом, аккуратная и более чем компактная клумба. Вроде бы все как у всех, и зацепиться не за что. Дым из трубы не идет, значит если мадам Рабоне и ведьма, то пока мужчины Сирока могут спать спокойно.
Пронаблюдав за особняком Рабоне около получаса, Аркус окончательно продрог и решил отправиться домой. Он долго не мог уснуть, мысли роились в голове.
Утро он встретил с сильной головной болью, похожей на мигрень. Надо бы сходить к Коху за какой-нибудь микстурой. Но сначала он должен еще раз наведаться в салон Рабоне. В этот раз он срезал дорогу и оказался на месте скорее, чем ожидал. Сосуд с сердцем лежал в кармане жилета. При свете дня салон выглядел еще более вычурно.
Аркус зашел на крыльцо и постучал. Из-за двери донеслась какая-то возня и недовольное ворчание.
– Кто эта? – низкий грудной голос заставил невольно дернуться к ножу. – Как звать вас? На сколько вас госпожа принимает?
– Я без записи. – Аркус внимательно осматривал замок. – Я большой почитатель творчества мадам.
– Без записи приема нету. – отрезал голос из-за двери.
Аркус молча развернулся и ушел. Он знал, что за ним наблюдают. И он точно знал, кто именно. В ушах стоял мерный стук крошечного сердца, заключенного в стеклянной колбе. Сомнений не было. Мадам Рабоне – ведьма!
Охотник чувствовал возбуждение. Охота, наконец, началась. Осталось подобраться к этой твари, что было потенциально проблематично. Что он знал о ней? Она редко появляется на людях, что не характерно для ее вида. Но это компенсируется тем, что она, если верить росказням Вилли, желанная гостья на каждом светском приеме или мероприятии, это если не считать ее собственных салонов. Ей прислуживает какой-то слабоумный громила, он не должен доставить проблем. Но за ним стоило бы присмотреть.
Аркус направился в таверну. Как обычно, у входа сновала шпана. Чумазые подростки клянчили у прохожих деньги и тащили все, что плохо лежит. Как только беспризорники увидили Аркуса они с гигиканьем обступили его.
– Господин Фогриппер, Господин Фогриппер, – тараторил мальчонка в засаленном шерстяном колпачке и латаной-перелатаной куртке, – монетки не найдется?
– Ее нужно заслужить, – холодно ответил охотник, – что слышно?
– Ды ничо почти, – рослая девочка лет двенадцати смачно плюнула под ноги, – опять убивец какую-то малявку пятого дня укокошил. И квартирмейстер стражи повесился позавчера.
– Почему повесился? – Аркус полез в карман. Детвора явно взбодрилась возможностью скорой наживы.
– Говорят, долгов набрал, как сука блох. – коренастый паренек со зверски поломанным носом расталкивал шпану.
– И это все, Уорлоу? – Аркус оставил руку в кармане.
– Ну, нет, – парень пожал плечами, – не похоже, что бы квартирмейстер решил вот так в петлю полезть. Ды и был он всегда при монете. Старый пес Фарглум его поддерживал. Если спросишь меня, Фогриппер, я думаю порешал его кто-то. Квартирмейстер был тем еще паскудником. Я слыхал, как будто он девок любил вроде нашей Пфайлы. Помоложе стало быть. Может из-за этого?
– Не очень-то складно, – Аркус почесал подбородок. – А что про мадам Рабоне знаете?
– Ды ничо почти, – девчонка фыркнула, – какая то ледя из богатеньких. Обычно носа не высунет из своего сказочного домика. У нее Рихард на посылках.
Аркус достал из кармана небольшой кошель. Детвора затихла.
– Мне нужно, чтобы вы присмотрелись к дому мадам Рабоне и ее слуге. Куда он ходит и когда. Как себя ведет и, что самое главное, как долго его не бывает дома. Только держитесь от него подальше.
– Да ладно тебе Фогриппер, – Уорлоу ухмыльнулся, – Рихард безобидный. Ну, ворчит когда мы в него дерьмом кидаемся, но ни разу плохого не сделал. Недоумок он, понимаешь?
– Понимаю. А еще я велел вам держаться от него подальше. Даю вам два дня. Разузнаете, что-нибудь толковое, заплачу в десять раз больше, чем тут. – охотник бросил Уорлоу мешочек. – Все, в рассыпную, шпана.
– Фогриппер, – предводитель детской шайки отвел Аркуса в сторону. – Поговаривают, Галберт убийц нанял на твою голову.
– Я знаю, они все утро ходят за мной. – охотник хлопнул парня по плечу. – Все, Уорлоу, за дело.
Кривоносый мальчишка кивнул и вернулся к группке толпящихся детей. Аркус же вошел в таверну.
Утренний променад заставил охотника проголодаться. Поданный Вилли завтрак был на удивление вполне съедобным. Пиво было несильно разбавленным, а в таверне не так сильно воняло жареным луком и прогорклым жиром. Все бы ничего, но тройка самого гнусного вида типов, вошедших вслед за Аркусом, и устроившаяся за дальним столом, крепко нервировала. Аркус сразу заметил короткий меч под плащом одного из них. Он был уверен, что остальные тоже вооружены. Они ничего не ели и не пили. Видимо слишком сосредоточились на работе. Дилетанты. И все как один не сводили глаз с Аркуса. Охотник не подавал виду, что давно знает о слежке. Он спокойно ел и пил. В таверне было достаточно оживленно. Значит, сейчас они не нападут. Не осмелятся. Аркус бы сработал именно в такой обстановке, но он был специалистом, профессионалом. А эти трое были явно любителями поколотить людей за монету, которых наняли для более серьезного дела. Они постоянно шушукались, дергались. Тип в плаще не отпускал рукояти меча. Поэтому они дождутся, когда Аркус выйдет, и попытаются заколоть его где-нибудь в укромном переулке.
Фогрипперу не хотелось сейчас связываться с этими головорезами. Слишком много более важных дел. Аркус, закончив завтрак, встал и направился к трактирской.
– Еще пива? – Вилли вкручивал краник в очередную бочку.
– Нет. Дай ка мне ключ от восьмой комнаты, Вилли.
Тавернщик повернулся к Аркусу, а потом взглянул на притаившуюся в углу троицу.
– Аркус, – Вилли явно напрягся. – не хочу я влезать в ваши разборки. Если Галберт узнает, что я помогаю. С этого ублюдка станется поджечь таверну.
– Я хочу снять на сутки восьмую комнату. – Аркус положил на стол золотую монету.
– Здесь многовато.
– На всякий случай. А это тебе за беспокойство.
Аркус положил на стойку еще одну монету.
Тавернщик умелым движением смахнул монеты со стойки и положил перед охотником ключ. Аркус кивнул и направился по лестнице наверх. Войдя в комнату он запер за собой дверь оставив ключ в скважине. Ну что ж пришло время немного погулять по крышам. Аркус осторожно открыл окно. Прямо под ним раскинулось бугристое поле из разного рода крыш. Он для себя не раз уже отмечал, что более идеально места, для преследования кого то или напротив, бегства от погони, не найти. Он мог без особых проблем пересечь полгорода по крышам прижавшихся друг к другу домов. Так он и поступил. Он не спеша прогуливался по крышам, перепрыгивая по дымоходным трубам и разгоняя нахохлившихся голубей. Пройдя примерно четверть мили, Аркус без особых проблем спустился по лестнице для трубочистов. Осторожно выглянув из переулка, он убедился, что троицы убийц не видно на улице, а, стало быть, они еще его не хватились. Немного подождав, Аркус, наконец, двинулся в сторону Академического квартала. В конце концов, надо бы навестить Филиппа. Охотник поймал экипаж и уже через десять минут стоял на пороге дома, в котором жил Кох. Окно его квартиры было настеж раскрыто. Аркус, поднявшись по старой скрипучей лестнице, постучал в такую же старую дверь.
– Кто там?
– Аркус.
– О, старина, – замок щелкнул и дверь открылась. На пороге стоял как обычно взъерошенный ученый. – Входи скорее. Присядь. Нет не сюда. Погоди.
Кох сгреб кучу бумаг с кресла, по пути опрокинув гору пустой посуды. Похоже, Филиппу удалось невозможное – захламить свою комнатушку еще больше. Точнее за годы ученый превратил более чем просторное помещение с верандой с видом на канал и город в заваленный бумагами, книгами, препаратами, колбами, ретортами и перегонными кубами лабиринт. Сейчас он пошел дальше. Когда стены закончились, он начал натягивать между ним веревки на манер бельевых и развешивать листы с зарисовками, записям и, Бездна знает, с чем еще. И сам он сидел внутри этой паутины, что-то бормоча.
– Как работа? – Кох внимательно рассматривал банку с какой то пакостью, вроде гигантского кузнечика. – Тебя неделю не было.
– Все в порядке.
– Было тяжело?
– Нет. Совсем нет.
– И все равно это заняло неделю? – Кох поставил банку и принялся что-то записывать в небольшой блокнот.
– Мне городок понравился. Решил задержаться.
– Кросстаун- это не город, а гигантский базар. Как такое может нравиться?
Аркус не ответил. Он рассматривал рисунки ученого.
– Как твои исследования? – с максимально возможным участием поинтересовался охотник.
– Зашли в тупик. – с энтузиазмом отозвался ученый.
– Почему?
– Потому, что следы нападения не подходят ни к одному предположенному существу. Это точно не вурдалак. И уж точно не какая-нибудь разновидность орка. Более того я не думаю, что это нападение с целью убить жертву.
– Любопытно. И что же это.
– Тебя не настораживает, что все несчастные женского пола? В возрасте до шестнадцати лет. Нападавший уж слишком избирателен в подборе жертв. Плюс характер укусов не совпадает ни с одним агрессивным существом, обитающим в этих краях.
– И для чего тогда это, чем бы оно ни было, убивает девочек?
– Половое влечение. – Филипп поднял глаза от записей, – Точнее какая то извращенная его форма. Укусы на сосках и детородных органах говорят об этом. Я бы мог допустить, что это человек, или представитель иной разумной расы, но ни никому такое не под силу. И зачем разумному существу делать такое?
– Ты поделился своими мыслями с Фарглумом?
– Еще нет, а что?
– Пока придержи их при себе. Если это действительно человек, а я склонен верить твоим умозаключениям, то я его рано или поздно найду. А ты подтвердишь перед Фарглумом, что это тот, кого мы ищем.
– И ты получишь еще один кошель с деньгами? – в выражении лица Коха читалось плохо скрываемое презрение. – По-моему цинично, не находишь?
– Допускаю. Но это то, чем я зарабатываю. Расскажи мне больше о нашем монстре.
Охотник сидел за старым столом. Перед ним были разложены точильные инструменты и разобранный пусковой механизм. Мерный неприятный скрежет ножа о камень напротив успокаивал Аркуса. Настраивал на нужный лад. А ему необходимо было сосредоточиться. Убийцы Галберта уже несколько часов, не особо скрываясь, дежурили под его окном. И это создавало определенные трудности. Во-первых он теперь был несколько ограничен в передвижениях, во-вторых эти типчики чего доброго подпалят его дом или квартиру Филиппа, для того что бы выкурить Аркуса. Ни того ни другого охотник допустить не мог. Не то что бы он сильно беспокоился об имуществе Коха, или ему было дело до ученого в целом. Аркус полагал, что Филипп может быть еще полезным. Значит, нужно было перво-наперво избавиться от этой троицы, а потом поболтать с Галбертом.
Аркус взглянул в окно. Похоже, убийцы разжились где-то арбалетом. Точнее его трехзарядным младшим братом. Охотник недобро улыбнулся и провел подушечкой пальца по ножу. Как обычно бритвенно острый. Убрав клинок в ножны, Аркус прикрепил к руке пусковой механизм. В карман он положил маленькую кривую ручку для заряжания механизма. Три арбалетных болта заняли свое место в специальных кармашках в плаще.
Охотник еще раз взглянул на троих парней. А затем он вышел из квартиры, заперев за собой дверь. Тихо спустившись по лестнице, он молча прошел через контору господина Фитца, не обращая внимания на возмущенное ворчание старого юриста. Со звоном дверь открылась, и Арку вышел на, как обычно, сырую от тумана вечернюю улицу. Это не осталось незамеченным, и тройка убийц направилась параллельно охотнику, через улицу. Аркус шел спокойно. Расстёгнутый рукав на левой руке неприятно болтался и развивался на легком сквозняке. Он немного ускорил шаг. Его незваные спутники последовали примеру, и зашагали быстрее.
Улица была освещена фонарями, и туман принимал очертание желто оранжевой дымки, искажая силуэты. Аркус ускорился еще, переходя на бег трусцой. Убийцы не заставили себя долго ждать, и охотник услышал за спиной галоп. Очень хорошо. Аркус бежал легко, отсчитывая двери. Тройца уже гналась за ним по его стороне улицы. Он немного замедлился, а то чего доброго они отстанут. Услышав пыхтение Аркус улыбнулся. Три. Два. Охотник с разбегу ударился в замшелую дверь. Ветхий замок не выдержал и Аркус влетел внутрь. Мгновенно развернувшись, охотник уже встречал убийц. Первый забежал сразу за ним и практически сам напоролся на нож. Аркус рванул нож вниз. Убийца захрипел, и в воздухе завоняло мочой. Вырвав нож, Фогриппер толкнул ногой в грудь согнувшегося убийцу. Тот налетел спиной на типа в плаще с мечом в руке. Охотник развернулся на каблуках и побежал вверх по узкой лестнице. Наверху он присев на одно колено вложил болт в ложе и вытянул руку, укрывшись за резными перилами. Как только по ступеням застучали каблуки убийцы Аркус дернул крючок правой рукой, а в левой почувствовал лекгий толчок. Кто- то в темноте завыл и послышался грохот скатывающегося тела. И тут же мимо него просвистел болт, гулко воткнувшись в стену. Один. Бледный желтый свет уличного фонаря едва-едва проникал в старый дом, через распахнутую дверь. Глаза уже привыкли к полумраку, и он мог различить пару фигур на лестнице. Тот, что в плаще явно волочил ногу. Аркус отсчитывал шаги. Как только убийца в плаще поднялся на последнюю ступень охотник встал перед ним. Тип в плаще от неожиданности замешкался, но все равно выбросил перед собой руку с мечом. Удар слишком медленный и предсказуемый ушел в пустоту. Аркус подскочил вплотную и ударил чуть ниже грудины. Убийца закричал. Охотник провернул нож и рванул в бок. Лезвие споро рассекало податливую плоть и одежду. Аркус услышал щелчок и обмякший тип в плаще вздрогнул. Два. Охотник перекинул труп через перила и пошел вниз по лестнице.
– Стой, сука, – третий убийца, прыщавый тип лет двадцати истошно верещал, держа трясущимися руками самотстрел, – Продырявлю, поганца. Убивец.
Аркус, неприятно улыбаясь, продолжал идти навстречу. Держа руку с ножом за спиной.
– Ублюдок, стой, убью.
– Убивай, – Аркус подошел на три шага, – Вы же за этим пришли.
Прыщавый взвыл. Раздался щелчок. Но болт не воткнулся в грудь охотника. Аркус выдохнул и тихо рассмеялся. Парень, не понимая, смотрел то на оружие, то на плохо освещенный силуэт Аркуса и обратно.
– Ты должно быть впервые эту штуку в руках держишь? Иначе у тебя бы не было такой нелепой тупой морды. Если немного не поправлять третий болт в ложе, этот арбалет не выстрелит.
Охотник в один прыжок подскочил к убийце и полоснул по шее. Парень не успел крикнуть. Вместо этого из рассеченной до кости шеи донесся жуткий сиплый хрип. Убийца рухнул лицом в пол. Бессильно пытаясь перевернуться на спину прыщавый неловко барахтался в разрастающейся темной луже. Аркус осторожно выглянул на улицу и не секунды не задерживаясь вышел из старого дома, закрыв за собой дверь.
Он шел к Вилли. Галберт наверняка ждал убийц там. Охотник оказался прав. Галберт действительно проводил вечер в заведении Вилли. Лихо закрученные черные усы и высокая темно синяя шляпа с лиловой лентой были визитной карточкой Уильяма Галберта – местного заправлялы. В миру Билл Галберт был не самым знатным, но довольно уважаемым сирокийцем. Он владел двумя бойнями и одним мясным цехом, и по совместительству возглавлял местный криминалитет. Последнее вызывало у Аркуса смешанное чувство веселья и раздражения. Ему за свою бытность довелось столкнуться с главарями значительно серьезнее и опаснее. Некоторые могли сравниться властью и богатством с герцогами и князьями, а численность их людей не уступала армии Эктора. Это если не принимать во внимание иной род деятельности Аркуса, при которой было убито больше дюжины опасных тварей, суеверно именуемых ведьмами.
И вот местный жулик, увидел однажды в Аркусе то ли конкурента то ли угрозу, потребовал охотника покинуть город. Результатом этой беседы стал отрезанный указательный палец Галберта. С тех пор он, вероятно, затаил обиду и как-то не взлюбил Аркуса.
Охотник вошел в таверну, и все голоса как по приказу смолкли. Все взгляды были устремлены на наемника Фогриппера. Он подошел к столу Галберта, за которым помимо него сидела пара его прихвостней. Вокруг них вилась стайка из четырех видавших виды потаскух, которые тут же куда-то исчезли.
– Я присяду? – Аркус наклонился над одним из спутников Галберта.
Тот взглянул на Билла и торопливо встал и отошел к трактирской стойке.
Охотник присел и, откинув капюшон, взглянул на второго. Тот немедля последовал примеру товарища.
– Добрый вечер, господин Фогриппер? – Галберт откинулся на стуле. – Сколько лет, сколько зим?
– Они мертвы. – перебил Аркус.
По лицу Галберта проскользнула тень испуга.
– Что ж, значит, придется найти других. – Галберт отпил из массивной глиняной кружки. – Охочих до денег молодцев знаешь сколько? Нужно просто поднять немного оплату. И завтра к утру за твоей головой выстроится очередь.
– Допускаю. Но тогда будет много новых…мертвых. Их число будет расти, пока я не отважу охочих, как ты выразился, до денег. И тогда я приду за тобой и твоими очаровательными женушкой и дочерьми. Сначала я на твоих глазах выпотрошу твою семью, а потом примусь за тебя. Медленно, что бы мы могли насладиться процессом, я буду тебя резать. Начну, вернее, продолжу с пальцев. Поверь Галберт, я не тот враг, который тебе нужен.
– Может. – Галберт был явно впечатлен обещанием Аркуса, но всеми силами старался виду не подавать. – Может, выпьем?
– Не крути, Билл. Ты сам знаешь, что тебе со мной не совладать. Но мы вполне можем поладить. – Аркус взглянул на Вилли и поднял руку. – Я не вмешиваюсь в твои дела. По большому счету, мне вообще на них плевать. Мне не нужна твоя власть, и я не собираюсь тебя подминать под себя. Ты жив только потому, что мне до тебя нет никакого дела. Но ты активно пытаешься это исправить.
Галберт сглотнул. К их столу ковылял Вилли с подносом. Через минуту перед ними уже стояла бутылка вина и блюдо с сыровяленой олениной.
– Последствия подобных действий с твоей стороны я уже объяснил. Но я этого не хочу. Я предлагаю тебе взаимовыгодное сосуществование. Ты оставишь меня в покое, и сможешь рассчитывать на мои услуги в решении некоторых вопросов.
– И в решении каких вопросов, я могу на тебя положиться?
– Ну, к примеру, финансового характера. Я могу дать тебе наводку по поводу весьма прибыльного дела. Или свести с нужными людьми.
– Ты? – Галберт покручивал ус. – Ты в Сироке без году неделя, и уже подружился с нужными людьми?
– Это не твое дело. Единственное, что от тебя требуется, так это принять решение относительно того будешь ли ты меня преследовать дальше, или пожмешь протянутую руку?
Охотник подвинул Галберту кубок с вином.
– А палец можно и отрастить. Я слышал, Эктор приютил у себя священника-чудотворца. Думаю, он не откажет в милости доброму человеку. Ну что по рукам? Имей в виду, как только я выйду, отсюда предложение перестанет действовать.
Галберт поднял кубок с вином.
– Твое здоровье, Фогриппер.
– И твое.
Они выпили, не отрывая друг от друга глаз поверх кружек. Аркус прекрасно понимал, что Галберту стоит только крикнуть и полтаверны накинется на охотника, впрочем это стал бы последним криком сирокского воротилы.
– Ну, дык, с какими людьми ты меня можешь свести и что за прибыльное дело?
– Не так быстро, Билл. – Аркус закинул в рот ломтик оленины. – Для начала, я бы хотел, что бы ты прямо сейчас объявил, что награда за мою голову снимается. И тогда можешь считать, что мы и впрямь подружились.
Галберт ухмыльнулся и кивнул.
– Я отменяю награду за голову Фогриппера, – достаточно громко крикнул Билл. – С этого самого момента я запрещаю покушаться на этого человека. Вы можете быть свободны, господа.
Аркус сидел молча, его лицо не выражало совершенно никаких эмоций. Три четверти посетителей таверны поднялись со своих мест и один, за одним покинули таверну. Лишь несколько человек, которые были посетителями заведения, непонимающе крутили головами с округленными от удивления глазами.
– Впечатляет, Билл.
– А как же, – Галберт гаденько ухмыльнулся, – человеку вроде меня требуется солидная охрана. Ну, так, что там у тебя?
– Все просто. В Кросстауне есть небольшая кузня. Тамошний мастер изготавливает поистине уникальные вещи, но для производства требуются денежные вливания. Если ты возьмешься его спонсировать, бьюсь об заклад, через пару лет ты станешь богатейшим человеком префектуры.
– Это и есть твое предложение? Дать денег какой-то деревенщине?
– Не спеши, Галберт. У меня есть основания полагать, что эта кузня обречена на успех. Единственный вопрос заключается в том, кто будет пожинать плоды этого успеха. Покойный цехмастер Кейн собирался взять это дело под крыло. Это чего-то да стоит, Билл.
– Не знаю, – бандит почесал подбородок, – Ты то откуда знаешь, что дело выгорит?
– Это не твое дело. Знаю и все.
– А если ты ошибаешься?
– Ты всегда можешь возобновить охоту.
Лицо Галберта выражало озабоченность в вышей степени. Могучий мыслительный процесс проявлялся глубокими морщинами на покатом лбу бандита.
– И сколько нужно денег? – наконец выдавил Билл.
– Откуда мне знать? – пожал плечами Аркус. – Поезжай и сам спроси. Но, насколько я могу судить, сумма должна быть изрядной.
– Ну, черт с тобой. – Галберт откинулся на спинке стула. – Чутье мне подсказывает, что ты не ошибаешься, Фогриппер, а оно меня не подводит. Как мне найти этого кузнеца?
«Если бы твое чутье тебя не подводило, ты бы не лишился пальца, тупица»– подумал Аркус, но делится этой мыслью с Галбертом не стал.
– Его не сложно найти. Зовут его Карн, он бореец. Его мастерская стоит на отшибе Кросстауна. Древняя развалина.
– Завтра же поеду, – Галберт схватил кружку. – Ну что выпьем за успех и дружбу, а, Фогриппер?
– Выпьем.
Аркус опустошил кубок и, оставив на столе криой, встал и ушел. Настроение было приподнятым. Он устранил трудность наилегчайшим способом, и возможно спутал карты Рабоне. Оставалось дождаться информации от Уорлоу, и можно готовить визит мадам Рабоне. Хотя Аркус уже, если не был уверен, то допускал с высокой долей вероятности, что Рихард далеко не том, кем хочет казаться.
Аркус предположил, и склонен был довериться этому предположению, что подручный мадам Рабоне никто иной, как ведьмак. Возможно сын Рабоне, как каждый ведьмак, наверняка страдал серьезными проблемами с головой. Нездоровая привязанность к матери, которая, как принято у ведьм, искренне ненавидит и призирает своего сына за уродство и абсолютную амагичность. Аркус читал в старых мануалах, что мальчики родившиеся у ведьм, буде они родились живыми, немедленно умерщвляются, за бесполезность. Однако если ребенок проявил выносливость, мать могла и оставить его, в качестве безвольного раба.
Наложив на Рихарда маскирующее заклятье, Рабоне вполне могла скрыть омерзительную внешность ведьмака. Однако, исправить больную психику ни одно заклинание не в силах. И может статься, что сирокским монстром и был подручный Рабоне. Больной маньяк не в силах бороться с тяжелейшим расстройством, вожделея мать, более, чем вероятно, мог выходить по ночам в поисках жертвы, для удовлетворения неконтролируемой истомы.
И все же Рихард оставался зверски сильным психом, с которым в лоб не совладать. Ударить его ножом в толпе и, таким образом устранить дуболома, не удастся, ибо эти твари дьявольски живучие. Аркусу довелось присутствовать в Илетиле при эксперименте, когда на ведьмаке испытывали разные неприятные вещи, типа каленого железа и частичной вивисекции. Если верить экспериментатору ведьмак на протяжении трех месяцев в таких условиях не терял жизнеспособности, хоть и окончательно свихнулся.
Поэтому Рихард являлся серьезным, если не непреодолимым препятствием на пути к Рабоне. Все убийства Рихард совершил на окраинах города, в местах, где его никто не прервет. Это слегка настораживало, Аркуса, ибо для неуравновешенного маньяка, Рихард весьма рационально готовился к очередному делу. Впрочем, Фогриппер допускал, что социализация сказалась на повадках ведьмака.
Осталось только натравить на Рихарда ищеек Фарглума. Заставить ведьмака идти, куда нужно было Аркусу. Скомпрометировать. И у охотника уже рождался план, хотя нужно было слишком много всего проверить и подготовить.
– Откуда такая заинтересованность жертвами, Аркус? – Кох листал какие то записи, пыхтя и потея.
– Я уже объяснял, – Аркус всматривался в окно, – если детей убивает человек, значит, он чем-то руководствуется в выборе жертвы. И значит, поняв логику его мышления при выборе жертвы, я смогу найти его.
– Ты же только что уже заработал денег. Неужели дело в алчности?
– Ну, мы наемники – народец подлый, без бога в голове и сердце. Так что твоя версия более чем правдоподобна. Но в действительности, этот убийца, буде он человеком взбудоражил мой профессиональный интерес. И потом пока работы не предвидится, а если мне удастся выследить детоубийцу, возможно Фарглум будет ко мне более лояльным. Хотя на последнее я не слишком то и надеюсь.
– Хм, – Филипп был явно неудовлетворен ответом Фогриппера, – а если я ошибся и это не человек?
– То в случае неудачи моя смерть будет на твоей совести.
– Прекрати. – ученый скривился. – Что именно ты хочешь знать?
– Нужно понять, что связывало девочек. Особенности, на которые обратил внимание убийца. Мне пару раз доводилось выслеживать подобных психопатов. Всегда есть, что то общее.
– Ну, вполне может статься, что наш случай исключение. Ибо девочек не связывает ничего. Разные семьи, разный возраст, разная внешность. Даже ни одно имя не похоже на другое. Если это рук человека, то замечу, что этот человек совершенно безумен.
– Безумец не протянул бы так долго, рано или поздно его бы заметили. Сирок большой город. Нет, Филипп, ты внушил мне уверенность в том что, наш монстр – это очень сильный, но все же человек. Нужно подумать, что мы упускаем.
– Так ну давай еще раз посмотрим. Пять девочек. Двоим по тринадцать лет, двоим четырнадцать, одной пятнадцать. Двое из жертв бродяжки, кстати, у одной был сифилис. Так остальные из простых семей. Простых, но абсолютно разных, Аркус.
– Хорошо, к этому вернемся. Где нашли останки? Я смотрел старые карты города, Филипп. Каждое тело было найдено недалеко от древних входов в катакомбы. Смотри, – Аркус достал из сумки потертый сложенный во много раз пергамент, который он стащил из конторы Фитца. – Вот видишь. На новых картах ты их не увидишь, так как эти катакомбы уже пятьдесят лет как перестроены под канализацию. Но старые люки, видимо градостроители не удосужились закрыть. И вот как раз именно неподалеку от них и были обнаружены тела. Стало быть, наш убийца перемещается по канализации, и вероятно весьма неплохо в ней ориентируется.
Аркус уже знал, как ведьмак выслеживает своих жертв и как их преследует не вызывая подозрения. Особняк мадам Рабоне находится в историческом центре Сирока, где с момента основания города жили уважаемые горожане, которые могли себе позволить построить отдельный вход в катакомбы, на случай осады. Дом Рабоне как раз имел такой спуск в катакомбы, которым судя по всему регулярно пользовались. А звериное чутье и сверхъестественная интуиция позволяли Рихарду ориентироваться под землей и незаметно преследовать жертву. Остается лишь вопрос в том, как он определял, кто станет его очередной жертвой. Аркус был уверен, что на счету ведьмака гораздо больше смертей. Просто сейчас они стали почему то регулярнее. И это тоже несколько тревожило Аркуса.
– Ну, может тогда, сообщить об этом сэру Фарглуму?
– Обязательно. Но немного позже. Если окажется, что мы ошиблись, этот служака никогда мне этого не забудет. Тем более, этого ничего не изменит. Лезть в катакомбы большой силой рано.
– Как же быть? – Кох выглядел растерянным.
– Нужно изучить жертв. И понять, как они там оказались. Либо почему он шел именно за ними.
– Я же говорю, Аркус, девочек ничего не объединяет. Они совершенно разные.
Охотник молчал. Он пытался разложить в уме по полочкам все, что ему было известно, и понять, как это использовать. Аркус еще больше утвердился в уверенности, что убийца это Рихард. Уверен он был и в том, как ведьмак перемещается, дабы не привлечь внимание. Вонючие катакомбы – идеальный способ перемещаться незаметно. Плюс они проходят практически через весь город, не считая относительно молодого района, в котором к слову не было ни одного убийства. Таким образом проследить за Рихардом не удастся, а лезть за ним под землю за ним куда как небезопасно.
Мысли роились в голове охотника и не хотели складываться в общую картину.
– Хотя знаешь, – слова Коха вырвали его из раздумий. – Троих девочек кое – что объединяет. Хотя я уверен, что это несущественно. Цвет волос. У трех девочек были каштановые волосы.
– Насколько я могу судить, у подавляющего большинства женщин Сирока подобный цвет волос.
– Ну я и говорю, что это несущественная деталь. Это никак не связывает их с дочерями травника и бродяжкой. Говорю тебе, убийца по сути своей безумен.
– И все равно что-то. – Аркус взглянул на настенные часы, – Ладно, мне пора идти.
– Боги, после всех этих ужасов, что мы тут надумали, я бы носа на улицу до наступления утра не высунул.
«Тебе не безопасно высовывать отсюда нос и при свете солнца» – вертелось на языке охотника.
Охотник начал собираться. Через минуту, распрощавшись с ученым, он уже спускался по лестнице. Голова была занята проклятым ведьмаком. Как же его достать? Нужно бы рассмотреть потщательнее места, где были обнаружены девочки. Посмотреть на их дома. Аркус решил не откладывать это на потом и направился в производственный район Сирока.
Было уже довольно поздно и улицы были пусты, лишь редкая повозка или карета прокатывалась по мокрым улицам. Аркус довольно быстро пришел. Запалив небольшой карманный фонарь охотник за головами принялся изучать грязный переулок, в котором обнаружили останки последней жертвы. Не без труда ему удалось отыскать и старый вход в катакомбы, заваленный разным мусором. Старая покрытая ржавчиной решетка, несомненно, открывалась не так давно. Аркус пару раз с силой дернул решетку, но она не двинулась с места. Тот, кому удалось с ней совладать, обладал богатырской силой. Около получаса Аркус дюйм за дюймом изучал переулок, в попытке найти хоть какой то след. Хоть какую то зацепку.
– Да что б тебя. – Охотник с досады пнул старую корзину, валявшуюся под ногами.
Он продолжал поиски до тех пор пока фонарь не померк и в конечном счете не погас. Аркус ненавидел такие моменты замешательства, когда он не понимал, какой шаг он должен сделать дальше. Он бесился от-того, что у него не было плана. Не было понимания, что делать дальше. Полагаться на исследования Коха и ждать их результатов он не мог.
Плотнее укутавшись в порядком промокший плащ, он направился в сторону дома. Настроение было наисквернейшим. По пути он надеялся, что ему удастся миновать встречи с Фитцом. В противном случае, Аркус вполне допускал возможность пустить кровь старому юристу.
К счастью, контора Фитца уже была заперта, а ее владелец вероятно видел третий сон в своей постельке.
Бесшумно поднявшись в свою комнату, Аркус запер дверь. Стянув потяжелевший от сырости плащ, охотник по своему обыкновению не снимая ботинок рухнул в кровать, которая жалобно скрипнула под его весом. В животе заурчало. Охотник с тоской вспомнил о наивкуснейших блюдах, что подают в «Сердце Кросстауна». Порывшись в сумке он извлек маленький кисет и трубку. Немного провозившись, Аркус закурил трубку, и по комнате разлился табачный аромат. Охотник не был заядлым курильщиком, но порой мог себе позволить насладиться хорошим табаком, особенно в такие скверные моменты, когда непрестанное движение в котором он всю жизнь пребывал замедляется и едва не останавливается.
Он знал, что не сможет заснуть и принялся мерять комнату шагами. Сквозь грязное окно в комнату падал тусклый желтый свет уличного фонаря. Полумрак нравился Аркусу, он чувствовал себя спокойнее. Это ощущение ему привил его наставник. Напряженный мозговой штурм размыл грань с полумрачной реальностью, и под утро Аркус уснул прямо сидя за столом.
Всю следующую неделю Аркус провел, изучая места обнаружения девочек, и наблюдая за их домами, но все равно полная картина не желала складываться воедино. Кох был прав, девочки совершенно разные.
Он уже отчаялся понять принцип выбора жертвы Рихардом. Совершенно бесполезные слухи собранные шпаной Уорлоу тоже ничего не давали. Хотя одна деталь по меньшей мере вызывала любопытства. Рихард зашел в парфюмерную лавку, которой владел отец одной из убитых девочек. Это вполне могло быть совпадением, но за неимением большего, Аркус собирался узнать, что привело этого уродца в парфюмерию.
Охотник уже пару часов крутился вокруг лавки, откуда доносились ароматы парфюма. Наконец, как только посетителей стало меньше, Аркус решил войти.
Звонкий колокольчик ознаменовал открытие двери. Как только охотник перешагнул порог в носу засвирбело от обилия запахов и ароматов. Ему вспомнилась мыловарня той ведьмы из Паруа, хотя эта лавка имела мало общего, с магазином мадам Павлиетты. Ассортимент был не тот. И встречал его не напомаженный гладко выбритый мэтр-парфюмер, а осунувшийся мужчина лет сорока пяти с недельной щетиной и кожей цвета пергамента. Очевидно, утрата дочери тяжело сказалась на парфюмере Доленрое.
– Добрый вечер, – парфюмер устало и вымученно улыбнулся, – Чем я могу быть полезен?
– Здравствуйте, – Аркус откинул капюшон и снял перчатку. – Пока не знаю. Но всем сердцем надеюсь, что чем-нибудь да можете.
– Не совсем понимаю, господин, – Доленрой был явно озадачен.
– Имя вам ни к чему. – охотник взглянул в окно и запер дверь на засов.
Хозяин лавки был явно встревожен. Руки он опустил под прилавок.
– Если вы пришли меня ограбить, то дальше по улице есть скупка и кредитное бюро. Там вы заработаете больше.
– Нет, я пришел сюда не за этим. – Аркус повернулся к Доленрою. – Это лишь для того, что бы нас никто не прервал. Я, господин Доленрой, не станут вам представляться ради вашей же безопасности. А поговорить я хочу о вашей дочери.
Доленрой в миг переменился в лице. Небритый подбородок задрожал, а глаза заблестели.
– Я оказываю некоторые услуги в поисках преступников, в случае, если стражи порядке по разным причинам не справляются. Гибель вашей дочери как раз тот случай.
– Мою дочь убила какая то тварь. Монстр. Ни один человек не пойдет на такое. Это же ребенок! – голос мэтра дрожал, слова застревали в горле. Мужчина буквально физически страдал.
– После того, что он сделал с вашей девочкой, он перестал быть человеком. Наемникам приписывают разные грехи, но я не могу остаться в стороне, когда гибнут дети. Я хочу найти его. И найду, во что бы то ни стало. Но мне нужна помощь. Ваша помощь.
– Что? – слезы потекли небритым впалым щекам Доленроя, – Что я могу сделать?
– Все, что от вас требуется, так это рассказать, что нужно было слуге мадам Рабоне. Что тут делал Рихард? – голос Аркуса был холоден. – Что он вам говорил, если говорил. Приходилось ли вам иметь дело с мадам Рабоне непосредственно?
– Рихард? – парфюмер утер нос. – А при чем тут он? Вы полагаете…
– Я ничего не полагаю. – резко перебил его Аркус. – Просто отвечайте на вопросы. Что тут делал слуга Рабоне?
– Он. Он забирал заказ госпожи Рабоне. Я изготавливаю для нее душистую воду для ванны. Рихард уже больше полугода забирает заказы мадам Рабоне.
– Вы делаете душистую воду по какому то рецепту? Что туда входит?
– Экстракты можжевельника, облепихи, мяты и немного мускуса.
Ни один из перечисленных ингредиентов ничего не говорил Аркусу.
– Хорошо, вы сказали, что Рихард заходит за парфюмом раз в месяц. Ваша дочь погибла примерно месяц назад. Когда слуга Рабоне заходил до сегодняшнего дня?
– Он был за два дня, до… – глаза Доленрой наполнились слезами. – За два дня до смерти Адайи. Но он приходил дважды.
– Почему?
– Моя девочка помогала мне готовить благовония для госпожи Рабоне и случайно пролила их. Поэтому Рихарду пришлось зайти через три дня.
– Ваша дочь пролила состав на себя?
– А какое это имеет…
– Господин Доленрой, Адайя пролила состав на себя?
– Да, – лицо парфюмера выражало недоумение, – На юбочку.
– Скажите, она была в ней, когда ее нашли?
– Я не знаю.
– Господин Доленрой, попытайтесь вспомнить. – в голосе Аркуса появился напор. – Это может быть важно.
– Кажется да. Адайе нравилось, как от нее пахло. Еще бы, ведь благовония были недешевы.
– Хорошо. И последнее. Возможно, моя просьба покажется странной, но не могли бы вы сделать для меня такую же душистую воду, как для мадам Рабоне. Разумеется, я все оплачу.
– Очень странная просьба Аркус, – Кох, не успевая за охотником, бежал вприпрыжку. – Зачем тебе сдался этот портрет.
– Профессиональная тайна, старина, – беззаботно бросил Аркус, – граничащая с обывательским любопытством. Столько шума из-за этой госпожи Рабоне, а я ее так и не видел. А может статься, что следующее дело будет непосредственно связанно с ней.
Кох остановился как вкопанный.
– Не хочешь ли ты сказать, что кто-то тебе её нанял? – Филипп был взволнован. – Я не буду в этом участвовать. Это преступление!
– Правильнее, «назначил награду за ее голову», – Аркус дружелюбно улыбнулся, – но и так и так, ты ошибаешься. Никто не заказывал ее безвременную кончину. Она просто может кое-кого знать.
– Ну, если так, – ученый был в замешательстве. – тогда ладно.
– Филипп, я бы никогда не стал привлекать тебя к своим делам, если они тебе могут навредить. Если ты не успел заметить, друзей у меня тут не много, и ты единственный на, кого я мог положиться.
– Хорошо, – ученый явно был смущен, польщен и, что важнее всего, успокоен этим заявлением. – спасибо за откровенность.
– А если учесть, что ты имеешь доступ ко всем библиотекам и архивам Академии, рисковать тобой было бы очень расточительно. – охотник снова дружелюбно улыбнулся.
Кох ответил нервным смешком. Они продолжили путь. Аркус энергично вышагивал по мощенной брусчаткой дороге, ведущей к величественному замку, в котором и располагалась Королевская академия Сирока.
Аркус уже почти сложил воедино мозаику, но ему нужно было перестраховаться. Он должен был знать наверняка, как выглядит Рабоне. Хотя описания относительно ее внешности шпаной Уорлоу, тавернщиком Вилли и самим Кохом уже дали представление о её внешность. Однако Филипп проговорился, что её портрет висит в читальном зале академии. Видимо руководство академии решило увековечить лик великой поэтессы за вклад в аркасийскую литературу и словесность.
Кох распинался о таланте художника, и том, что мадам Рабоне вышла на портрете, как живая. Такую возможность нельзя было упустить, и Аркус упросил Филиппа взять его с собой в академию, и в, собственно, читальный зал, куда был открыт доступ только педагогам и фактотумам.
Массивные ворота украшенные кованными панелями, изображающими образы отцов-основателей Сирока и академии, были не заперты. Пройдя внушительный портал они оказались на просторном внутреннем дворе. То тут то там росли клены и были разбросаны скамьи и урны. Сквозь зелень деревьев виденились постаменты с бюстами, каких то людей. Попав в свою альма-матер Кох обогнал Аркуса, и теперь ему приходилось поспевать за щуплым ученым. Охотник сбился со счету по скольким лестницам, и коридорам они прошли и сколько дверей открыли.
Наконец они оказались в большом зале, поделенном на два этажа. Не смотря на обилие ламп, читальный зал академии пребывал в полумраке. Обитые темным дубом стены, уставленные стеллажами с тысячами книг, вызывали почтение. Зал в центре был заставлен четырьмя длинными столами со скамьями. Как объяснял Кох, это место для фактотумов. Профессура же проникается знаниями на втором этаже зала, строго взирая с высоты на головы студентов.
Они поднялись по очередной дубовой лестнице на второй ярус зала. Аркус уже был готов попросить о передышке.
– Ну вот и она, – Кох глупо улыбался стоя, напротив большого портрета. – Мадам Рабоне собственной персоной. Фигурально выражаясь.
Аркус взглянул на полотно. С картины на него смотрела изумрудно зелеными глазами красивая женщина, с каштановыми волосами, заколотыми роскошной диадемой.
«…рост один метр сорок семь сантиметров, телосложение худощавое, волосы светлые, цвета соломы, цвет глаз зеленый (изумрудный)» – мысленно проговаривал Аркус отчет Коха.
Ну, вот все и стало на свои места. Впервые за последний месяц Аркус почувствовал успокоение. Он точно знал, какой шаг предпринять дальше. Охотник уже собирался распрощаться с Кохом как, тот кинулся к какому то мужчине.
– Профессор Крипман, рад встрече, – тараторил Филипп, энергично тряся руку мужчины.
Аркус без труда узнал в профессоре своего попутчика, с которым он делил экипаж из Кросстауна пару месяцев назад. Кто бы мог подумать.
– Добрый день, господин Кох. – мужчина с обширными залысинами ответил приветливой улыбкой. – И я рад видеть вас в моем маленьком королевстве.
– Профессор Крипман посетил нашу академию с целью изучить старинные и весьма редкие книги, и согласился на время его изысканий побыть нашим архивариусом. Это большая удача и великая честь для нашего заведения, – продолжил тараторить Филипп, обернувшись к Аркусу.
– Здравствуйте, – охотник протянул руку профессору, – как и мой друг, рад встрече. Аркус Фогриппер.
– Взаимно, – профессор немного прищурился, – но мы же с вами уже встречались. Дайте как вспомнить.
– В дилижансе из Кросстауна. – подсказал Аркус.
– А точно, – Крипман улыбнулся, – Именно там. Меня тогда еще крепко укачало.
– Издержки путешествий. Не страшно.
– Алвайз Крипман, – торжественно представился лысеющий профессор. – Дважды рад знакомству, господин Фогриппер. Ну так чем обязан, господа? Подыскиваете занимательное чтиво?
– Не совсем, – Филипп заговорщицки взглянул на Аркуса, – Наше дело носит иной характер.
Проклятье, держи язык за зубами, дохляк. Аркус не повел и бровью. Крипман внимательно смотрел на них поверх изящного пенсне.
– Что же вас привело в читальные зал, если не чтение?
– Праздное любопытство, – спокойно соврал Аркус, – мой дорогой друг, частенько рассказывал о том, насколько шикарным читальным залом располагает академия. В конечном итоге я не мог не поддаться любопытству, и вот мы здесь. Но я уже ухожу, дабы не отвлекать никого от занимательного чтива, иначе, что еще делать в читальном зале.
– Пустое, – рассмеялся Крипман, – я с удовольствием готов помочь моему коллеге приобщить вас к таинственному и манящему миру книг. Прошу за мной, господин Фогриппер. Я от лица академии хочу похвастаться некоторыми весьма редкими экземплярами.
– Буду безгранично благодарен, – фальшиво улыбнулся в ответ Аркус.
Они двинулись мимо длинных стеллажей от пола до потолка уставленных книгами. Крипман без остановки распевал дифирамбы библиотеке академии. Кох завороженно смотрел на этого книжного червя, послушно поддакивая каждому слову. Аркус пытался показать участие и заинтересованность, всеми силами стараясь не подохнуть от скуки. Наконец они остановились у не большой кафедры, на которой лежал тостенный фолиант, очевидно невероятно древний и редкий.
– Вот, – торжественно заключил Крипман, – во истину жемчужина богатейшей коллекции сего читального зала, господа. «Апокриф Горнштайна», друзья, это книга, владение которой непременно означает казнь, а, к примеру, в Милосе, нечто несравнимо худшее, чем тривиальную смерть.
– Да я слышал, – Кох очередной раз подтвердил слова профессора, – поговаривают, что Горнштайну удалось разгадать вселенскую загадку жизни и смерти, и что разгадка таится в строках его magnum opus. Если не учитывать, что это самое обширное пособие по богомерзкой некромантии.
– Совершенно верно, мой друг, – подтвердил Крипман, – но труд Горнштайна лежит далеко за пределами таких явлений как зло и благо. Зло ли, если нам удастся разгадать замысел богов, зло ли ели мы окунемся во вселенский колодец знаний. Выиграв у госпожи смерти на её же поле, мы обеспечим бесконечность благоденствия. По мне так звучит неплохо.
– Неплохо это звучит только в теории, при всем уважении, профессор, – холодно отозвался Аркус, – на практике я бы предпочел как можно дальше отложить эту партию.
– Резонно, и невероятно прагматично, – скорбно заключил Крипман. – Что ж пройдемте дальше?
– Я бы с превеликим удовольствием, – охотник не выдержит больше и минуты общества этих зануд и заучек, – но боюсь, на сегодня мой лимит приобщения к таинственному миру книг исчерпан. Увы, меня ждут дела. Знаете ли профессия обязывает пребывать в постоянном движении. Держать руку на пульсе, если угодно.
– Понимаю. – Крипман кивну. – И тем не менее для охотника за головами, вы проявили уникальное «обывательское любопытство».
– Благодарю, – Аркус пропустил укол мимо ушей. – Но я не называл своего ремесла. Как вы узнали.
– Это я, – гордо заявил Филипп, – Я рассказал профессору, что взял тебя под покровительство в Сироке.
– Ты умаляешь свои заслуги, дружище, – голос Аркуса мог заморозить целый город, – Ты не просто мой покровитель, а тебе я обязан всеми своими успехами в этой префектуре.
Аркус протянул Крипману руку. Профессор ответил крепким пожатием.
– Господа, – Аркус напоследок попытался поломать пальцы Коху, – желаю хорошего дня. До вечера, Филипп.
Больше двадцати минут потребовалось Аркусу, что бы покинуть Королевскую академию Сирока, которая на поверку оказалась гребаным лабиринтом. И тем не менее цель была достигнута. Он знал как и почему Рихард выбирает очередную жертву. Каждая девочка, чем то очень сильно напоминала ведьмаку о Рабоне, которую он несомненно вожделел и одновременно ненавидел.
Весь остаток дня Аркус просидел над планами и картами города. Он уже выбрал маршрут, на который необходимо выманить Рихарда. Он уже знал, где и когда ведьмак должен выйти из катакомб, что бы можно было натравить на него ближайший разъезд стражи. Как только молодцы Фарглума набросятся на ведьмака, можно совершенно спокойно навестить мадам Рабоне и справиться о ее здоровье. Но осталась лишь финальная часть плана.
– А че эт я должна нацепить чужую волосню, – Пфайла чавкала густой похлебкой. – Мене и своих хватает.
– Да это понятно. – терпеливо объяснял Аркус. – Но ты должна быть на себя не похожа. Понимаешь меня наняли на не самую порядочную работу. Нужно дискредитировать одного из членов градоуправления, похоже он падкий на девушек более, чем нежного возраста. Тебе всего лишь нужно покрутиться завтра на рынке, что бы этот мерзавец подошел к тебе и сделал непристойное предложение. Что бы он не говорил и, что бы не предлагал переноси все на завтра, на любое удобное для него время и место. Но только завтра. В полночь ты подойдешь к переулку по Блэкмур-стрит сразу за винокурней Хамеса. Я там буду тебя ждать с оплатой.
Охотник положил на стол перед девочкой кошель.
– Здесь десять криойев, – охотник внимательно смотрел в немытое лицо Пфайлы, – это уже твое. Но если ты согласишься, то горячая ванна и цирюльник тебя уже ждут. В добавок ты получишь самое модное платье, которое сможешь оставить себе. И если ты согласишься, ты получишь еще вдвое больше, не зависимо пристанет к тебе этот тип или нет. Я жду только твоего согласия.
Девочка была явно озадачена. Одну щеку оттягивал изрядный ломоть хлеба, белеющий через незакрывающийся рот. От чего мыслительный процесс на лице этой замарашки выглядел презабавно.
– А че эт так поздно, ды еще в такой дыре ты ждать меня будешь?
– Напомаженные прихвостни этого мерзавца не рискнут идти за тобой в этот район ночью. А видеть нас с тобой вместе они не должны.
– Логично, – заключила Пфайла, впиваясь зубами в кусок свинины. – Винишка бы, Аркус.
– Только не сегодня, – Аркус отрицательно махнул головой, – После дела можешь надраться в стельку. Сегодня нет.
– Эта. А че делать если он назовет место и время?
– Ты мне об этом расскажешь в полночь. А я донесу эту информацию, куда следует.
– И этого ублюдка посодют в каталажку?
– Думаю, да.
– Эт прально. А то развелось охотников до задниц девиц нежного возраста.
– Ну так, ты мне поможешь?
– Ды канешна.
– Ты молодец. – Аркус улыбнулся. – Это тебе еще один подарок.
Он поставил на стол рядом с кошельком маленькую склянку с благовониями.
– Выльешь в ванну, что бы благоухать как принцесса.
– Угу, – девчонка чавкала и послушно кивала.
– Поспишь сегодня тут, Вилли любезно согласился предоставить комнату с ванной. До тебя в ней ночевал сам глава гильдии сбора налогов и податей.
– Ну, теперь усрусь от счастья.
Аркус снова грустно улыбнулся, глядя на девчонку. Возможно, это была ее последняя ночь. Ведь она станет приманкой для монстра. Конечно, Аркус просчитал, что во время нападения стража должна быть неподалеку. Рихард с большой вероятностью будет схвачен или убит, но едва ли доблестные стражи порядка успеют спасти девчонку.
На следующее утро Пфайла преобразилась из чумазой оборванки во вполне себе симпатичную девочку-подростка. Аркус с удовлетворением отметил, что Пфайла последовала его совету и влила всю склянку благовоний в ванну, ибо аромат дорого парфюма стойко висел в воздухе в радиусе метров трех вокруг преобразившейся Пфайлы.
Разными дорогами они пошли на городской рынок. По уговору Пфайла в толпе следовала за Аркусом на некотором расстоянии, а он вел её куда нужно. И к кому нужно. Как и планировал Аркус, подручный мадам Рабоне прохаживался по рынку с громадной корзиной в руках. Охотник осторожно обогнул верзилу. Пфайла последовала за ним. Остановившись у прилавка с овощами Аркус украдкой взглянул на Рихарда. Как и планировалось он заглотнул наживку и впился крошечными глазами из-под кустистых бровей вслед дефилирующей Пфайлы. Очень хорошо, теперь нужно было скрыться от девчонки. Пусть поваландается по городу, главное, что бы в полночь она была на назначенном месте.
Аркус без труда оторвался от Пфайлы и двинулся в сторону дома. Осталось еще раз перепроверить снаряжение и отдохнуть перед делом.
Замок был довольно простым и примитивным. На его взлом потребовалось не больше пары минут. Обильно полив створки маслом Аркус толкнул дверь. К его удаче внутреннего засова не было. Вероятно мадам Рабоне не беспокоилась о сохранности жилища при условии существования Рихарда.
Внутреннее убранство дома было таким же аляпистым и нагроможденным. Вычурная резная мебель, яркие гобелены, выставленные напоказ серебренный подсвечники и прочие элементы выдавали в Рабоне пижонку без намека на вкус, что собственно не удивительно, если учесть ее родословную.
Он прислушался к крохотному сердечку, бьющемуся в маленькой колбе в кармане. Ритм был спокойным и мерным. Это немного насторожило Аркуса, обычно при такой близости маленькое сердце начинает бешено колотиться. Быстро осмотрев комнаты на первом этаже, он убедился, что Рихард действительно отправился на охоту. Спуск в катакомбы было найти нетрудно и Аркус запер его. Он понимал, что это мало, что изменит и все же, облегчать жизнь этому уродцу он не собирался. В тусклом свете гаснущего настенного фонаря Аркус осторожно шагнул на лестницу на второй этаж. Мягкие сапоги не издали ни малейшего скрипа, и охотник по кошачье взошел по лестнице. Тут уже было гораздо темнее. Привыкнув немного к темноте Аркус направился дальше. Двигался он быстро, экономя время. Наверху было три комнаты. Две из них, как убедился охотник были залами для приемов и пустовали. Следовательно, оставшаяся и была покоями мадам Рабоне. Располагалась она в дальнем крыле дома с видом на перекресток. Аркус издалека заметил, через чуть приоткрытую дверь пробивался желтоватый свет уличного фонаря.
Болт уже был вложен в пусковой механизм, а нож был подтянут на ремне как можно удобнее. Аркус чуть толкнул дверь, та с тихим скрипом открылась. Сквозь полупрозрачные шторы пробивался свет фонаря, расположенного прямо под окном, окрашивая комнату в знакомый бледно желтый свет. Комната была большой, и как подозревал Аркус, вела в спальню ведьмы. На дворянский манер комната разделялась внушительными портьерами. Осторожно двигаясь вдоль стены Аркус, заглянул за первую штору. И тут же скрылся за ней, прижавшись к стене. На стуле у двери в спальню на стуле сидел Рихард.
Охотник едва не выругался в слух. Как такое могло случиться. Он же купился. Он не мог не купиться на приманку. Это не возможно. Ведь Аркус все просчитал, ошибки быть не могло. Только если она не таилась в основании его плана, и убивал девочек не Рихард. Но кто же тогда? Проклятье, что то нужно делать, иначе этот урод почует его.
Аркус решил действовать наверняка и осторожно заменил обычный болт на «душекрад». Охотник осторожно выглянул из-за портьеры. Рихард сидел не подвижно. Голова была вывернута под неестественным углом, а под стулом в тусклом свете фонаря блестела лужа. Аркус, вытянув руку с пусковым механизмов, вышел из-за портьеры. Рихард не двинулся. Осторожно обойдя здоровяка, Аркус взглянул в его лицо. Кожа была синюшная и покрытая морщинами и рубцами, язык был далеко вывален изо рта. Очевидно, маскирующая магия перестала действовать и уродец принял свой естественный облик. Бездна, и запах.
Пройдя мимо ведьмака, Аркус толкнул дверь и вошел. Спальня Рабоне была слегка освещена свечой в замысловатом канделябре. Крошечное сердечко в кармане продолжало мерно биться. Охотник подхватил канделябр и направился к массивной кровати с балдахином.
Он уже мог различить темное пятно тела на белоснежном белье.