Я пришёл в себя и со стоном открыл глаза. Белый потолок и серые, явно, больничные, стены. Сил не было даже на то, чтобы просто оглядеться. Жутко болели голова и грудь. Очень хотелось пить, но, когда открыл рот, чтобы кого-нибудь позвать, получилось издать только какой-то глухой стон. Дверь приоткрылась и в палату заглянула медсестра, почему-то какой-то азиатской наружности. Увидев, что я пришёл в себя, она выскочила обратно и из коридора донёсся её голос.
– Мамору-сан, пациент пришёл в себя!
– Хорошо, я сейчас подойду – отозвался мужской голос.
Что-то странное было в этом разговоре. Цепляло сознание. Но я никак не мог понять, что именно меня беспокоит. Да и не в состоянии я был сейчас рационально мыслить. К тому же, я осознал, что почему-то совсем не чувствую ног. Конечно, я понимал, что без последствий подобный удар не обошёлся бы и надо радоваться, что вообще жив остался, но ноги… Да хотя кого я обманываю? Главное, живой… Живой! А ноги… И без ног можно прожить. Тяжело, конечно, но можно. Да и столько лет прожил уже инвалидом, и дальше проживу.
Стоп! Каким ещё инвалидом? Поймал я себя на странной мысли. Не был я инвалидом! Или… был? Голова раскалывалась. Проскакивали какие-то странные образы и мысли. С одной стороны, я чётко знал, что я – Антон Городничий, двадцати пяти лет отроду, 1995 года рождения, русский, а с другой… С другой почему-то мелькали в голове мысли, что я – Синдзи Канугава, родился в 2035 году, мне двадцать лет, я уже шесть лет как сирота, и уже шесть же лет, как инвалид, с парализованными ногами, после автомобильной аварии, в которой погибли мои родители. А ещё мелькало имя Кэтсу, но я пока не понял, как оно связано со мной. То ли прозвище какое-то, то ли кличка, то ли ещё что… Блин, напоминает какой-то сюжет второсортного аниме, с элементами попаданчества. Теперь, если следовать сюжету, я должен себя как-то превозмочь, получить какую-то сверхспособность и каким-то чудесным образом исцелиться. Потом обязательно выяснится какая-то тёмная история про аварию с моими родителями, с какими-нибудь тёмными личностями, я воспылаю жаждой мести и пойду причинять добро направо и налево, потом найдётся какой-нибудь богатый или родовитый дедушка, а может, и богатый, и родовитый, я окажусь принцем. Потом, естественно гарем…. Стоп-стоп-стоп! Что-то меня занесло. Да и не хочу я ни сверхспособностей, ни быть героем, ни богатого дедушку, ни гарем. Хотя гарем может и не плохо, хех. Не знаю. Как говорится, не пробовал. Просто хочется жить и радоваться жизни. Я столько всего не сделал в прошлый жизни, так впустую её прожил, что в этот раз не хочется совершать той ошибки. Хочется прожить эту жизнь так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы, как завещал классик.
***
Дверь приоткрылась и в палату быстрым шагом вошел невысокий мужчина, в белом халате. Ага, видимо, доктор, сообразил я. Как там его медсестра называла? Мамору-сан, кажется?
– Ну что? Доигрался, Син? – сходу наехал он на меня резким голосом, – А я ведь тебя предупреждал, что твои игры в таком количестве до добра не доведут! Говорил, что хоть иногда надо выбираться на прогулки из своей капсулы. То, что она медицинской модификации вовсе не освобождает тебя от необходимости делать хотя бы элементарную зарядку и нормально питаться! И к чему мы пришли? Крайняя степень истощения и инфаркт. Инфаркт, твою…! – тут он явно хотел выругаться, но неимоверными усилиями сдержал себя. – У меня впервые в моей практики двадцатилетний пациент – с инфарктом. Да у меня просто нет цензурных слов, Син, чтобы выразить всё, что я о тебе думаю! – он вытянул палец в мою сторону и обвиняющее уставился на меня, видимо, ожидая от меня какого-то ответа. Наверное, думал, что я тут же оправдываться кинусь. Но мне пока было не до этого.
– М-м-м-м… – только и смог выдавить из себя я, лихорадочно пытаясь придумать, что сказать ему в ответ. Мне нужно было хоть немного времени, чтобы упорядочить мысли в своей голове. Какие-то игры, капсулы… В общем, одни обрывки воспоминаний. Целая картинка не складывалась. Что-то такое мелькало у меня в голове смутно знакомое, но там сейчас была сплошная каша.
– Вот тебе и «Му»! Всё, Синдзи, всё, – устало выдохнул он, – Больше этого я терпеть не буду. Месяц будешь у меня тут на реабилитации лежать. Месяц! Не меньше! А потом будешь каждую неделю ко мне на диагностику приходить, и не дай бог я увижу, что твоё самочувствие ухудшится. Отключу капсулу, Син, и ты знаешь, что я – не шучу!
Я еще не знал, что это за капсула такая, и почему меня должно волновать, что мне её отключат, но тут меня почему-то передёрнуло и какой-то озноб пробежал по телу. Откуда-то я знал, что он не шутит, и почему-то меня сильно обеспокоила эта возможность остаться без капсулы. Мне надо было срочно разобраться со всем, что происходило со мной и всё обдумать. Я устало закрыл глаза и стал изображать, как мне плохо, чтобы от меня хоть не на долго отстали и дали мне прийти в себя. Хотя тут и изображать то почти ничего не приходилось. Всё тело болело. Голова кружилась. К горлу комком подкатывала тошнота.
– Ладно. Потом поговорим. Отдыхай, Син, – видимо поняв, что от разговора со мной в таком состоянии не будет никакого толка, доктор пошёл к выходу.
– Сестра! Вколите пациенту обезболивающее и снотворное и не беспокоить. Пусть отдыхает.
– Хорошо, Мамору-сан. – я услышал лёгкие шаги медсестры, потом почувствовал своей пятой точкой два укола и провалился в спасительную темноту…