Глава четвертая

Шестнадцатого сентября 1943 года, после короткой, но интенсивной артподготовки части Калининского фронта перешли в наступление на Невельском направлении. Атаки ждали под Ревзино, но реальный удар пришелся севернее – на городок Калачан, который обороняли два потрепанных мотопехотных полка 16-й армии вермахта. Городок не имел принципиального значения, не являлся транспортным узлом, в отличие от Ревзино, однако именно здесь советские части устремились в прорыв, вклинившись между группами войск «Север» и «Центр». Местность озерно-болотистая, много лесов, населенных пунктов – раз-два и обчелся. Саперы разминировали две пригодные для тяжелой техники дороги, по ним и двинулись к городу четыре танковые роты 78-й танковой бригады. Пехотинцы ударно-штурмовой группы ехали на броне. Севернее и южнее Калачана тоже что-то происходило, доносились звуки ожесточенной канонады. У сводного соединения 3-й ударной армии была своя задача – освободить город и ближайшие окрестности, перекрыть все дороги на запад и закрепиться на западном рубеже – вдоль дороги Шалыпино-Невель. Особое внимание уделялось нейтрализации некоего секретного объекта, расположенного севернее городка – за Шагринским лесом. Его отрезали в первую очередь, работали специальные команды 12-го мотострелкового полка. Для немцев это все стало как гром среди ясного неба. Связь не работала (заранее позаботились советские диверсанты), никто не знал, что происходит на флангах. Зенитные орудия на восточном рубеже, установленные на прямую наводку, были мгновенно выведены из строя советской артиллерией. Танки «Т-34» выезжали из леса, вытягивались в цепь и по полю устремлялись к городским окраинам. Автоматчики спрыгивали с брони, шли за танками. Проходы в минных полях уже имелись. Потери по ходу атаки были незначительные, немцы еще не пришли в себя после артподготовки. Танки давили оборонительные позиции, автоматчики врывались в окопы, бросались врукопашную. Бились, чем придется, – кулаками, касками, саперными лопатками. Сопротивление смяли, выжившие солдаты вермахта подняли руки. Пленных собирали в поле под охраной жиденькой цепочки автоматчиков. Основные же силы, прорвав укрепление, устремлялись к городу.

Калачан представлял собой компактное поселение. До войны в нем проживало восемь тысяч человек, к 43-му году уцелело не больше трех. Несколько промышленных предприятий – практически все при оккупации не работали, щебеночный карьер – на юге, песчаный – на северо-востоке. Ближе к центру городка – кучка двухэтажных бараков, пара кварталов приличных каменных зданий, а остальное – скученный частный сектор с узкими улочками и тесными переулками. Три основные улицы, протянувшиеся с запада на восток, – Подъемная, Центральная и Рассветная, и масса неудобных перпендикулярных проездов. В центре располагалась комендатура, оккупационная администрация, отделения жандармерии и гестапо. Тут же райотдел полиции, в котором служили полторы сотни местных коллаборационистов.

Маневренные танки «Т-34» растеклись по трем упомянутым улицам и продвигались к центру. Пехота зачищала каждый дом. Мирные жители прятались в подвалах, в огородах. Танки били по очагам сопротивления. Внедорожники «ГАЗ-64», используемые в качестве тягачей, подтаскивали орудия, которые мгновенно устанавливали на позиции и пускали в дело. Ближе к центру сопротивление немцев становилось ожесточеннее, скорость продвижения падала. Несколько десятков человек скопились в здании обувной фабрики, отстреливались из пулеметов и ручных гранатометов. Атака в лоб ничего не дала, штурмовое подразделение понесло потери. Горела «тридцатьчетверка», едва успевшая протаранить ворота фабрики, чадила едким дымом. Подошли еще два танка, встали в переулках, пришлось смять пару заборов. Потные артиллеристы тащили орудия, разворачивали на прямую наводку. По зданию фабрики били жестко, не жалея боеприпасов, сначала снесли второй этаж, потом взялись за первый. Несколько человек пытались выбраться из горящего ада, их положили автоматчики, залегшие по периметру. Когда от здания осталась кучка чадящих развалин, пехота пошла на штурм – сопротивление было минимальным…

Передовая группа, продвигавшаяся по Центральной улице, отбила здание комендатуры и приближалась к бывшему горсовету, который облюбовала фельд-жандармерия. Немцы оборонялись за баррикадой из горящих машин. В дыму перебегали автоматчики, стреляло орудие на выезде из дальнего переулка. Еще один танк поник стволом, завертелся, разбрасывая гусеницы. Но подошло подкрепление. Место выбывшей «тридцатьчетверки» занял тяжелый танк «КВ-2», открыл беглый огонь по баррикаде. Из полуторок в дыму высаживались пехотинцы, бежали вдоль заборов.

Толковых резервов у немцев не было, они несли тяжелые потери. Несколько штабных машин под прикрытием бронеавтомобиля пытались вырваться из города. Руководство гарнизона бросило в бой «последнюю надежду»: морально сломленную роту местных полицаев. Боевая единица была так себе: «разброд и шатание», мотивации – ноль, только страх за собственную шкуру. Пили без меры, прежде чем отправиться в бой. Лакали самогонку, выбрасывали пустые бутылки. Во дворе горсовета это «потешное войско» сделало попытку перейти в контратаку. Полицаи бежали, выпучив глаза, с «маузерами» наперевес, орали что-то безумное, матерное. Стучал пулемет, они валились гроздьями, но остальные не останавливались. Схлестнулись две лавины. Красноармейцы выхватывали клинки, саперные лопатки, отстегивали штык-ножи от карабинов. Бросались стенка на стенку, бились смертным боем, не скупясь на матерщину. Трещали черепа, хлестала кровь. Попались, голубчики! Пленных не брали, добивали всех без разбора. Самогонка не помогла. Полицаев смяли, небольшой группе удалось просочиться в ближайшие переулки, остальные побежали обратно в здание. Там их и отлавливали по одному – в кладовках, подвалах, на темных лестницах, расстреливали выпрыгивающих из окон…

Лавина катилась дальше, отвоевывая квартал за кварталом. Немцы пятились, яростно огрызались. Раненых уже не подбирали. Несколько трехтонных грузовиков «опель-блиц» пытались выехать в западные предместья. Горел командирский внедорожник «кюбельваген», кучка офицеров сбивала брезентом пламя с горящего майора. Немцы все же продолжали удерживать западные кварталы, сохранялась какая-то видимость организованного сопротивления. Но ненадолго, пока две стрелковые роты под командованием капитана Саблина не ударили с юга – с улицы Рассветной. Там сопротивление было незначительным, бойцы за полчаса отвоевали почти всю улицу. Красноармейцы, воодушевленные успехом, просачивались переулками к Центральной улице, тащили станковые пулеметы. Немцам ударили во фланг губительным кинжальным огнем. Вспыхивали трехтонные «опели», перевозящие офицеров и штабные архивы. Воцарилась паника. Уцелевшие спешили покинуть город, пока не захлопнулась «дверца». Мимо горящих частных домов неслись покореженные грузовики, несколько штабных и санитарных машин, бежали оборванные, деморализованные солдаты 16-й армии. Небольшой арьергард еще оказывал сопротивление наседающим подразделениям Красной Армии, но это были смертники – выйти живыми из боя шансов не имели. Била дальнобойная артиллерия – в рядах отступающих гремели взрывы. Нескольким сотням счастливчиков удалось добраться до западного леса, там их пытались перегруппировать. Но танки, прорвавшиеся через весь город, продолжали давить, загоняли фашистов в лес. Наступление развивалось. Подходили свежие части, шли ускоренным маршем через освобожденный город. Рычали танки, тягачи тащили тяжелые орудия. Командование вермахта отдало приказ отступать. Лесистая местность играла на руку гитлеровскому командованию. В ней вязли танки с пехотой, дорог было мало. На флангах происходило примерно то же. На отдельных участках войска продвинулись на 10–15 километров, на других топтались на месте, встречая яростное сопротивление. Взяли Ревзино, продвинулись дальше на пару верст и встали в ожидании подкреплений. К западу от Калачана происходило что-то подобное. Войска ушли в прорыв, рассосались по лесам и болотам. «Финишной ленточкой» стала автомобильная трасса Шалыпино – Невель. Войска оседлали ее, спешно возводили укрепления, зарывались в землю. Резервы задерживались – через Калачан к двум часам дня части Красной Армии уже не шли. В городе осталась комендантская рота капитана Несмелова. Бойцы зачищали дома, где еще могли оставаться фашисты. Периодически гремели выстрелы. Еще один взвод блокировал засекреченный объект к северу от города, солдаты взяли под контроль небольшую плотину на озере, дизельную электростанцию, все дороги, ведущие к объекту.

Загрузка...