Наталья обхватила себя руками.
– Я испугалась, бросилась в туалет, дверь закрыта. Стучу в створку, кричу. Наконец мальчик открыл. Я обрадовалась, подумала: «Ох, он сейчас разозлится, начнет мне выговаривать, что галдеж подняла». Но сын сказал:
– Мама, у меня голова жутко болит.
Пошел в свою комнату, в кровать лег. Утром он еле-еле встал, пожаловался:
– Сил нет, ноги дрожат, вижу плохо.
Понятное дело, я врача вызвала, у нас прекрасная клиника, не во всех московских такая аппаратура и столь знающие специалисты есть. Приехал терапевт, выслушал жалобы Ростика и объяснил:
– Типичная мигрень. Она бывает в твоем возрасте. Не сиди в компьютере, погуляй на свежем воздухе, не ешь шоколад, колбасу копченую – они провоцируют спазмы сосудов.
Я успокоилась, позвонила Вале, сказала:
– Представляешь, только ты ушла, у Ростика мигрень началась.
А она мне в ответ:
– Сама с головной болью рухнула. Наверное, дело в погоде, давление, скорее всего, сильно меняется.
Наталья посмотрела на меня.
– Понимаете? У Ростика и Вали одновременно, как мы тогда подумали, мигрень стряслась. Но в тот день я на это совпадение внимания не обратила. Валюша потом еще раз спустя, наверное, месяц, с таким же приступом свалилась. И несколько дней плохо себя чувствовала. В прошлый четверг Стеклова, я и Ростик ужинали вместе. Я уже говорила вам: я вегетарианка, а они опять ели пирожки с мясом. Умяли их за обе щеки, начали в телефоне Стекловой рыться. Очень уж мальчику он понравился, я посуду собрала, на кухню отнесла. И вдруг Ростика затошнило, затрясло, он в туалет кинулся, Валюша за виски схватилась.
– Мигрень! Надо что-то делать, она меня замучила!
– Завтра оба отправитесь на обследование, – решила я, – и не вздумай спорить!
Валя пообещала пойти к доктору и легла в гостиной на диван. Я замерла под дверью в туалет, а там тишина. Через десять минут мне стало страшно, я полетела к соседям. Сергей дверь в сортир вышиб. Ростик лежал на полу, не отзывался, ни на что не реагировал. Валя на диване спала, я попробовала ее разбудить, она прошептала:
– Устала очень.
Сережа со мной в клинику поехал, сына в реанимацию поместили, всякие исследования сделали. И диагноз?! Инсульт! Причем второй. Первый случился накануне того дня, когда доктор к нам на дом приезжал. Я чуть не убила того врача, орала на него. Ну как можно с ходу про мигрень сказать? Почему он не отправил ребенка на МРТ, КТ?
Идиот давай оправдываться:
– Инфаркт мозга помолодел, но у подростков он все же редкость.
Наталья сделала глубокий вдох.
– Итог: Ростик сейчас в коме, на аппаратах. Прогнозов никаких.
Валя утром с дивана сползла, вялая, бледная, узнала, что случилось с Ростиком, помчалась в клинику.
Варякина потерла лоб ладонью.
– Когда мне сказали, что Валюша умерла от инсульта, пережив ранее два микроудара… Вот тут в моей голове пазл сложился. Ни Валя, ни сын ранее не жаловались на мигрень. Они были здоровы, оба раз в году проходили полную диспансеризацию. И все было у них хорошо. Повышенным давлением никто не страдал, холестерин был в норме. И Ростик, и Валюша посещали фитнес, особых стрессов не испытывали, обычные, житейско-служебные заморочки. Ростик двоек по истории нахватал, но совсем не переживал, больше я дергалась. У Валюши обычная чехарда. В Фунтове каждый день всякое приключается, население большое, плюс туристы, магазин, парки… Поесть спокойно нельзя. Но чрезвычайных ситуаций в последнее время не возникало, как говорила Стеклова: «Сегодня у нас обычный дурдом». И откуда инсульт у двух здоровых людей? Да еще симптомы одинаковые: тошнота, рвота, слабость!
– Вы перечислили характерные признаки резкого повышения давления, – уточнил Борис, – они у всех одинаковые.
– Пусть так, – не стала спорить Наталья, – но с чего ему вверх скакать? Мы мирно ужинали, ни споров, ни скандалов не возникло, нам было хорошо вместе!
У Варякиной звякнул телефон. Гостья взглянула на экран и возмутилась:
– Хочу подать в суд на мобильного оператора. Рекламу рассылает: «Купите наши обои, посмотрите, какие рисунки». Тьфу прямо! Вчера прислали, сегодня рано утром и вот опять!
Наталья поморщилась.
– Надоели!
– Мне тоже приходили эсэмэски из какого-то салона, – усмехнулся Борис, – предлагали наращивание ресниц, татуаж бровей.
– И я жертва рассылки, – примкнула к беседе Настя, – эти обои и меня почти до обморока довели! Назойливые!
– Пока я не сталкивался с навязыванием услуг, – вздохнул я, – но понимаю, как это может раздражать.
– И очень мешать! – воскликнула Варякина. – Вот сейчас я отвлеклась от разговора, схватила телефон, думала, вдруг что-то важное. А там ерунда. Я же забыла, что рассказывала. А если это на дороге приключится? Человек уставится в мобильный, и бац, авария.
– За рулем запрещено пользоваться сотовыми, – напомнил я.
– Можете назвать хоть одного водителя, который соблюдает эти правила? – спросила Настя.
– У меня работает громкая связь, – оправдался я.
– Все равно внимание рассеивается, – сказала Егорова.
– Вспомнила, о чем собиралась сообщить, – воскликнула Наталья. – Сидя около сына в клинике, я начала вспоминать, что мы делали в те оба дня, когда Ростику стало плохо. И поняла. В первый и во второй раз мальчик и Валя ели то, к чему я не прикасаюсь. Пирожки с мясом. Стеклова выпечку всегда в нашей кондитерской брала. Пироги – конек владелицы Клавдии Загоскиной. У нее есть пекарь, кондитер и другие работники. Но слоенки хозяйка сама выпекает, делает немного, их в секунду расхватывают. Постоянные клиенты могут заказ оформить. Ростик с Валей реально на пирожочки подсели. Понимаете? Их отравили!
– Валентину и мальчика? – уточнил я.
– Кого же еще? – неожиданно рассердилась Варякина. – Думаю, бедный Ростик случайно попал под прицел. Охотились на Валю. То, что она станет есть пирожки не одна, преступнику в голову не пришло.
Борис попытался разубедить гостью.
– Вы только что рассказали нам, каким замечательным человеком была Валентина. Зачем ее лишать жизни? Хоть одна причина есть?
– Конечно! – воскликнула Наталья. – Наследство! Фунтово!
– Тогда основная подозреваемая я, – пролепетала Настя. – Мама Валя давно завещание в мою пользу составила, объяснила: «Вдруг я под машину попаду? Или отдыхать полечу, а самолет ухнется? Что тогда с городом инопланетян будет? А так я знаю: дело моей жизни в твоих руках, и мне спокойно». Я просила ее этого не делать, понимала: если Света о ее последней воле узнает, я стану объектом ее ненависти. А Валя рассердилась: «Ты как никто понимаешь, почему я хочу все тебе оставить».
– И почему? – спросил я.
Анастасия натянула юбку на колени.
– Ну… Света… она… э… э…
– Большая любительница мужчин мерзкого сорта, – ответила за нее Наталья, – девица с ранних лет попадала в сомнительные компании. Нельзя всех цельтян назвать образцами добродетели. Один нечист на руку, другой с чужой женой веселится. Есть у нас и алкоголики, и наркоманы, и бездельники.
– Валя всегда старалась таких жителей к порядку призвать, – подхватила Анастасия, – иногда ей это не удавалось, тогда хулиганов просили покинуть Фунтово.
– И они соглашались? – усомнился я.
– Мог разразиться скандал, – призналась Наталья, – но дома не принадлежат семьям, которые в них живут. Ими пользуются на правах аренды. Бесплатно. Деньги только за воду-электричество отстегнуть надо. Если ты нормальный цельтянин, то никто после смерти хозяина его семью не выселит. Дети, внуки останутся жить в особняке. А вот дебошира, драчуна, нечистого на руку, выгонят. Проблемы решаются внутри города, за ворота не выносятся, созывается суд старейшин, он выносит вердикт. Безобразнику дают месяц на поиск нового места жительства и велят уехать тихо, мирно. Объясняют: дом не ваша собственность, хозяин велит освободить его жилье. Если начинается скандал, тут уж вызывают местную полицию. К слову сказать, крупная ссора редкость, но и те, кто без агрессии свалил, могут испытывать злость. Например, Света.
Настя заерзала в кресле.
– Знаете, как надо себя вести, чтобы мать торжественно заявила: «Вам запрещено находиться в Фунтове»? Надо еще постараться, чтобы это услышать.
– Правду девочка говорит, – вздохнула Наталья, – у Валюши было терпение слона, и она всегда давала человеку шанс, беседовала с ним, убеждала. Если речь шла о пагубных пристрастиях, предлагала отправить его на лечение.
– Она была очень хорошим человеком, – еле слышно сказала Настя, – если уж рассердилась, то только на что-то очень мерзкое. Света ее довела!
Варякина потерла лоб.
– Клубок проблем она, но что-то есть странное…
– Где? – удивился я.
Наталья почесала щеку.
– Не могу сказать. Почему-то у меня появилось ощущение, что происходит нечто необъяснимое.
– Ты о чем? – спросила Настя.
– Не знаю, – передернулась Варякина, – но происходит что-то необычное. Иван Павлович, мне пора, нельзя сейчас Фунтово надолго оставлять. Там бунт зреет. До вступления в наследство осталось еще шесть месяцев. Как бы люди чего не натворили. Про Свету вам Настя расскажет.
Егорова встала.
– Я тебя одну не отпущу. Вдвоем на баррикады встанем.
– Иван Павлович, найдите того, кто отравил Валю и Ростика, – потребовала Наталья, – прямо сейчас заплачу вам аванс, необходимый для начала работы.
Я тоже поднялся.
– Согласен. Но, возможно, результат наших стараний с Борисом не оправдает ваших надежд. Мы не подтасовываем факты. Есть шанс, что вы получите отчет, из которого станет ясно: кончина Вали не насильственная.
– И хорошо, – кивнула Наталья, – разошлю его всем по почте, пусть прочитают и замолчат. Мне идея одна в голову пришла. Сейчас скажу членам Совета: «Отвратительные сплетни о том, что Егорова и Варякина причастны к смерти Валентины, нас возмутили. Поэтому мы обратились в детективное агентство».
– Завтра приеду и расскажу подробности про Светлану, – пообещала Настя.
– У меня другое предложение, – не согласился я, – давайте я сам появлюсь в Фунтове, поговорю с владелицей кондитерской.
– Сомневаюсь, что Клава расскажет, как она яд в пирожки подсыпала! – хмыкнула Наталья, выходя в холл.
– Загоскина этим заниматься не станет, – поддакнула Анастасия, – она не глупая, понимает, если заподозрят отравление, она лишится бизнеса.
– И свободы, – добавила Наталья.
– Хотя, – пробормотала Настя. – Ой, нет, это ерунда. До завтра. Как подъедете к шлагбауму, напишите мне. Встречу вас с букетом.
– Глупышка, – улыбнулась Варякина. – Зачем мужчине цветы? Бутылка коньяка намного лучше.
– Спасибо, я не пью, – отказался я, вовсе не желая стать обладателем псевдофранцузского напитка.
Увы, в Москве за большие деньги можно приобрести полное непотребство. Не все покупатели знают, какие отличительные признаки у тары, куда наливают истинную продукцию из провинциального города Коньяк в департаменте Шаранта Франции. Да и на вкус они тоже непотребство от оригинального напитка не отличат.