В 1965 году поэт Василий Журавлёв попал в неприятную историю. Журнал «Октябрь» опубликовал стихи под его фамилией, которые начинались следующими словами: «Перед весной бывают дни такие…» Людям, знакомым с поэзией Анны Ахматовой, сразу приходит на ум её стихотворение, написанное в 1915 году и начинающееся с такой же фразы. Отличие состоит лишь в двух строках – у Ахматовой «шумят деревья весело-сухие», а Журавлёву, видимо, деревья ни к чему, и он написал «шумят в саду кустарники нагие». Всё бы ничего, у Журавлёва получилось даже поэтичнее, но вот другая строка изменена так, что возникает сомнение в психическом здоровье автора: «идёшь и дома своего не узнаёшь» он заменил на «идёшь и сам себя не узнаёшь».
Есть версия, что виноват во всём «литературный негр», обязанности которого исполнял поэт Юрий Влодов. Якобы он подсунул Журавлёву слегка подправленное стихотворение Ахматовой за то, что прижимистый работодатель не расплатился с ним за написанные для него стихи. Всё, что оставалось Журавлёву, это публично признать свою оплошность – будто бы не разобрался в черновиках, среди которых оказались и стихи Ахматовой. Однако авторитет был утрачен навсегда.
Как ни странно, после аналогичного конфуза авторитет британского прозаика Дональда Томаса не был поколеблен ни на йоту. Дело в том, что в свой роман «The White Hotel» (Белый отель) он вставил отрывок из романа «Бабий яр» Анатолия Кузнецова, в 1969 году бежавшего на Запад. Этот отрывок представляет собой рассказ очевидца расстрела евреев в урочище близ Киева в 1941 году. Кузнецов был свидетелем того, что происходило во время германской оккупации, поэтому его авторство не должно вызывать никаких сомнений. Роман Дональда Томас вышел в свет через год после смерти Кузнецова, и только в марте 1982 года еженедельник Times опубликовал письмо, в котором утверждалось, что несколько отрывков из романа «Белый отель» более или менее дословно соответствуют тексту книги Кузнецова. На это обвинение Дональд Томас ответил, что он в долгу перед Кузнецовым. Но о прямом заимствовании не было сказано ни слова.
Однако через полгода разгорелся новый скандал – на этот раз речь шла о переводах стихов Пушкина, выполненных Томасом. Американский профессор Симон Карлинский написал рецензию на эти переводы, где указал, что они в значительной степени являются переработанным вариантами работ других переводчиков – Вальтера Арндта и Джона Фенелла. Сходство переводов настолько велико, что в них повторяются неверно истолкованные русские слова и идиомы.
Видимо, склонность к плагиату у некоторых писателей в крови. Но вот как отреагировали на разразившийся скандал британские критики и писатели, участники симпозиума под названием «Плагиат». Присутствующие пришли к общему согласию, заявив, что в наше время прямой плагиат крайне редок – гораздо чаще автор бессознательно присваивает или случайно заимствует чужой текст. Мораль сей басни такова: можете по-прежнему воровать, а мы вас как-нибудь прикроем.
Эдуард Тополь прикрывал своего приятеля, сколько мог – по крайней мере, так он интерпретирует события, ставшие поводом для конфликта. Всё началось в 1980 году, когда писатель-эмигрант решил помочь другому эмигранту, Фридриху Незнанскому, поставив его имя рядом со своим на обложке книги «Журналист для Брежнева», а затем и на обложке следующей книги, «Красная площадь». Однако помощь, задуманная всего лишь как моральная поддержка, со временем материализовалась, поскольку книга «Журналист для Брежнева» стала бестселлером и продавалась с успехом во многих странах мира. Незнанский не преминул воспользоваться этим подарком и стал писать детективные романы, утверждая, что стал автором бестселлера вовсе не случайно. По мнению Тополя, в этом деле участвовала бригада «литературных негров», которая в конце 90-х годов сочинила для Незнанского с полсотни приключенческих романов.
Однако и Тополь не всегда был честен – в своей «жалобе», направленной в редакцию газеты «Совершенно секретно», он написал, что Незнанский прежде работал адвокатом. На самом деле, бывший «соавтор» пятнадцать лет прослужил в прокураторе, прежде чем податься в адвокаты – он, несомненно, был кладезем интересной информации, чем и воспользовался Тополь. Так что немалый вклад Незнанского есть в тех книгах, которые стали камнем преткновения, хотя написание текста можно целиком считать заслугой Тополя.
Конфликт возник после того, как Незнанский разбогател на детективных поделках. А к этим доходам добавились ещё и гонорары за переиздание и экранизацию двух совместных романов. Судя по всему, Тополь стал завидовать коммерческому успеху Незнанского и попытался через суд добиться признания своего единоличного авторства. Судебная тяжба длилась несколько лет, был проведён ряд экспертиз с целью установления подлинного автора текстов. Только в 2004 году Эдуард Тополь добился своего. С души, конечно, отлегло, но, в сущности, было уже поздно – Незнанский получил своё, причём в валюте.