Алтавия, четыре месяца спустя
В феврале мело. Нещадно, густо, горошинами жесткими, как сырой рис. Они лежали на замерзшей земле, дожидаясь, когда ветер покатит их волной бисера. Я стояла на подъездной дороге в чулках и туфлях и морщилась от колючей боли в лодыжках. Не привыкла к холоду, хотя мело уже третью неделю. На острове климат создается хозяином, а на Тритари – природой. Раньше, прилетая сюда, я почти не замечала погоды, только городские пейзажи, но воспоминания о суровой зиме остались с детства.
Все мело и мело. Небо еле удерживалось, чтобы не грохнуться мне прямо на голову. В такую погоду не поездишь и не полетаешь. Хотя… я и так больше не летала. Меня прибило к земле.
– Ань, а ну вернись! Ты решила умереть? – Лица управляющего почти не видно, снег забился в бороду, в усы, да и меня порядком запорошило.
– Иду!
– Даже собаки дома сидят, а ты на улицу вылезла!
Ангел заботился обо мне. Мой Ангел. Только ему я разрешала играть с моим именем, словно я ребенок. Пожилой, суровый управляющий пекся обо мне, как о дочери.
– Подъездную дорогу не расчистить, сегодняшние гости точно застрянут.
– А ты в нас не сомневайся, Анют, все расчистим. У нас еще три часа в запасе.
– Не уверена, что гости решатся ехать при такой погоде.
– Шутишь? – Ангел стряхнул снег с бороды и запер за нами входную дверь. – К тебе и не доедут? Пешком дойдут! На животах доползут!
И то правда. Номера в гостинице не пустуют никогда, даже в штормовую погоду. Я купила ее целиком, вместе со служащими, неухоженным садом, пятью собаками и названием «Светлая река». Вокруг ни души, только журчание реки, омывающей известковый берег, дарит ненавязчивую музыку. Не сейчас, конечно. Зимой вокруг гостиницы белое безмолвие.
«Светлая река» скорее дом отдыха, чем гостиница. Сюда приезжают те, кому нужен отдых и моя помощь. Некоторые остаются надолго, другие заезжают на день или два.
Я лечу разбитые сердца.
После побега с острова податься было некуда, а мужа я избегала изо всех сил. После нескольких неописуемо тяжелых дней, я загорелась идеей собственного бизнеса. Почему гостиница? Потому что здесь люди, приятная суета и много работы. Я погрузилась в новый мир с головой. Спряталась в нем, потому что соскучилась по нормальной жизни, по человеческому теплу. Вырвавшись из порочного круга одержимости Нероном, я поборола страх и полюбила вкус свободы. Относительной, потому что адвокат сказал, что заключение эксперта, каким бы поддельным оно ни являлось, не оспорить без помощи мужа и других свидетелей, которых у меня не было. Я спряталась в своем новом мире, чтобы зализать раны и найти друзей и клиентов, которые за меня заступятся и помогут вернуть свободу.
Чувствуя себя виноватым в происшедшем на вечеринке, Клаус всячески старался снова завоевать мою дружбу. Первое, что я сделала, это перевела деньги на его счет. Сделала это быстро, пока Джулиус не спохватился и не стал отслеживать финансы жены. Клаус купил гостиницу на свое имя. Он не вмешивается в мою жизнь, хранит мои деньги и подписывает бумаги, почти не глядя. Как только я получу свободу, он перепишет гостиницу на меня.
– Не сомневайся во мне, я обязан тебе жизнью! – сказал он.
Доверяю ли я Клаусу? Наверное, нет, но других вариантов не было. Мне приходится ему доверять. Он предложил помочь с разводом, но я отказалась. Сначала надо прийти в себя и завести друзей, а уж потом вступать в борьбу. Если муж найдет меня и станет угрожать, тогда другое дело. А пока… если Джулиус и пытался меня найти, то без особого усердия, ибо я ничего о нем не слышала. Пусть тратит мои деньги, живет в свое удовольствие и оставит меня в покое.
А я буду жить в своем новом мире посреди белого безмолвия.
Работа стала моей жизнью. Я наняла психологов, создала комнаты музыки и смеха. Чего у нас только нет! Все, чтобы сделать постояльцев счастливыми. Не королями, никак не королями, а просто подарить немного счастья и залатать разбитые сердца. Клаус помог найти первых клиентов, а дальше слухи обо мне разошлись как огонь.
Я Анна, которая лечит разбитые сердца. Не смогла вылечить свое, поэтому стараюсь для других. К сожалению, на мои услуги очень высокий спрос. К сожалению, потому что я надеялась, что мало кто познал боль, с какой столкнулась я. Я нахожу чужую боль, разрываю ее нити, расплетаю парализующие сети и вырываю корни. Некоторые просят оставить небольшой след, другие хотят уничтожить все до последней нити. Третьи не знают, чего хотят, но в последний момент сбегают, нянча в груди боль, которая стала вторым «я». Без которой не могут жить.
А я остаюсь. Анна, отвергнутая своим создателем. Анна, которая наконец нашла себя. Говорят, магии на Тритари не существует, моего дара тоже. Я всего лишь Анна, желающая людям добра. Взамен я получаю очень многое: «Светлая река» делает меня по-настоящему счастливой.
Сегодняшние гости прибыли, несмотря на непогоду. Они распахнули двери, впуская внутрь клубы затянувшейся метели. Гостиницу перестроили всего год назад, из сосновых бревен, местами сочащихся смолой. Я обожала этот запах. Он везде, в бревенчатом главном здании и в цепочке домиков для гостей. Женщина с ребенком стряхнули снежные горошины с одежды и устроились в креслах, протянув замерзшие стопы к раскрытому зеву камина. Две печали. Две судьбы, раненые гибелью отца. Я могла им помочь, и от этого мне было так хорошо, как никогда. Даже рядом с Нероном. Особенно рядом с ним.
Почему я лечу разбитые сердца? Потому что кое-что об этом знаю. Уровень «эксперт». Себе я помочь не могу, но я и не хочу избавляться от боли. Я хочу помнить о ней, но при этом жить и строить новое счастье.
Мне почти удалось. Счастье шло ко мне через разгулявшуюся непогоду, но заплутало в метели. Вместо счастья судьба послала мне Гро́вера Лора́нса. Двадцать первого февраля в половине седьмого вечера, когда запах мясной подливы пропитал коридоры главного здания, Ангел сообщил о прибытии нежданного гостя. Такое случается, люди заглядывают к нам из любопытства или в поисках экстренной помощи. Когда я увидела Гровера, то поняла, что ничего хорошего ждать не сто́ит. Принадлежность к военному ведомству была написана на этом мужчине вдоль и поперек, и он явно не страдал от разбитого сердца. Обо мне вспомнили, меня нашли и решили взять в оборот. Я поняла это по фантастически параллельным нитям его ауры, по военной выправке и по тону, с которым он произнес приветственное «Анна!». По голосу, который осел на стенах коркой льда. По шепоту пепла в камине. По исчезнувшему запаху смолы.
В тот момент «Светлая река» перестала быть моим домом, ибо я сразу поняла, что Гровер Лоранс отнимет ее у меня. Он вытолкнет меня из рая, оставляя Клаусу ненужную гостиницу странного профиля.
– Анна, дорогая, не могла бы ты уделить мне несколько минут? – Фамильярность Гровера контрастировала с военной выправкой.
Я могла позвать охранников и выдворить его на улицу, однако Нерон научил меня уважать неизбежность, поэтому я пригласила Гровера в свой кабинет и попросила секретаря принести кофе.
– Итак… Анна Росси управляет гостиницей и при этом нелегально использует перцептивные способности, – сказал Гровер, устроившись в кресле.
Следует удивиться, что ведомство не разыскало меня сразу после побега с острова. Именно они устроили мое обучение, а защиты Нерона больше нет.
Мое нутро трепетало от страха, но внешне я осталась невозмутимой. Подбросив дрова в камин, возразила:
– Вас плохо осведомили, моя фамилия не Росси.
– Разве ты не замужем за адвокатом Джулиусом Росси?
Мой муж адвокат? Ох, святые силы! Трудно придумать новость хуже этой. Будем надеяться, что Джулиус не станет мне мстить.
– Я надеюсь вскоре получить развод.
– Даже так? – без усмешки отреагировал Гровер. – Как всегда, ты действуешь резко и неосмотрительно.
Я села напротив Гровера в мое любимое кресло. В нем я принимаю посетителей и помогаю им исцелиться. Гровер Лоранс пришел сюда, чтобы запретить мне делать то, что я люблю.
Его аура сверкала разноцветной неподвижностью, как нарисованная. С таким феноменом я столкнулась впервые. Гровер замаскирован, но кем? Как? Зачем?
– Вот уже четыре месяца, как ты скрываешься от мужа.
– Я не скрываюсь, я просто с ним не живу. Он волен… навещать меня, если захочет.
– Джулиус Росси дал другие показания.
– Неужто уже растратил деньги и теперь надеется, что у меня есть тайные счета в банке?
Гровер невозмутимо продолжал, не обращая внимания на мой сарказм. Скупой на эмоции и мимику, он казался выточенным изо льда.
– Совместно с неким Клаусом Беченом вы купили гостиницу «Светлая река», и теперь ты нелегально используешь здесь свои перцептивные способности.
Я могла бы испугаться, запаниковать, но во мне не проросло ни единой нити страха. «Светлая река» принесла мне столько счастья, что его у меня не отнять. Что бы ни сделал Гровер, он этого не изменит. Отберет гостиницу? Я буду ходить по домам клиентов. В Алтавии нет и не может быть законов, запрещающих магию. Так как магии не существует, то и запрещать нечего.
Но раз мною заинтересовались военные, значит, им что-то нужно.
– На меня работает отличный повар. Присоединитесь ко мне за ужином? Я не люблю выслушивать предложения на голодный желудок.
Ему понравилась моя невозмутимость, он чуть склонил голову в знак одобрения.
– Полагаешь, я собираюсь тебе что-то предложить?
– Вы приехали несмотря на метель, поэтому да, я уверена, что вы сделаете мне предложение. – Я упорно продолжала называть военного на «вы», отторгая его фамильярность.
– И какое предложение ты ожидаешь?
– Любое, кроме романтического.
Оставив в кабинете нетронутый кофе, я повела Гровера в ресторан. При виде меня постояльцы улыбались, спешили пожать руку и переброситься парой слов. Маленькая девочка соскочила со стула и предложила мне обмусоленную булочку.
Гровер выбрал столик у окна, подальше от постояльцев.
– Если ты пытаешься меня впечатлить, то зря. Я и так знаю, что клиенты тебя боготворят, так что зря стараешься. Ты работаешь нелегально, и благодарность клиентов тебя не защитит.
Улыбнувшись официанту, я придвинулась ближе к Гроверу, хотя нас и так не слышали.
– Хотела бы я знать, как получают лицензию те, у кого имеется несуществующий на Тритари магический дар.
– Твой дар не магия, – холодно ответил он, – а всего лишь сильно развитые перцептивные способности.
– Их тоже не существует! Они нигде не описаны, так какая может быть лицензия? И вы наверняка знаете, что заключение эксперта по дееспособности подделано. Во-первых, меня не проверяли, на то не было оснований, а во-вторых, если у меня нет дара, так о чем речь?
Гровер недовольно зыркнул на официанта.
– Я вегетарианец!
Тот ловко заменил меню и бросил на меня взгляд, говорящий: «Это многое объясняет».
– Ты никогда не отличалась покладистым характером, а с возрастом, смею заметить, стала только хуже! – Гровер сверкнул злым взглядом. Потом, вздохнув, смягчился. – Прошу тебя, давай постараемся хоть раз поговорить без ссор!
Хоть раз? А когда, позвольте, была наша прошлая ссора?
Меня охватило внезапное волнение, я с трудом сглотнула слюну. Складывалось впечатление, что Гровер знает что-то важное, о чем не подозреваю я.
– Когда это мы с вами ссорились?
– Проще сказать, когда мы с тобой НЕ ссорились! – Гровер фыркнул. – Я пытаюсь сдерживаться, но и ты меня не провоцируй.
Внимательные карие глаза, волнистые волосы с проседью. Соль, перец и горчица. Сильный, весомый взгляд, орлиный нос и переменчивая мимика, то есть, то нет. Такого мужчину не забудешь.
– Простите, Гровер, но я вас не помню.
– Что значит, не помнишь? – Он поджал губы, не веря в такую нелепость. – Анна, пожалуйста, не дурачься! Я не молодею, конечно, и мы давно не виделись, но… – Гровер растрепал ладонью седеющие волосы. – Если хочешь, могу показать удостоверение, на нем снимок помоложе, – усмехнулся.
– Дело не в узнавании, а в том, что я вас вообще не знаю. Или не помню, – добавила неуверенно. – Ваше имя мне ни о чем не говорит. Когда мы познакомились?
Целую минуту Гровер разглядывал меня, колеблясь между разрушительной яростью и сочувствием.
Победило сочувствие.
– Что ты с собой сотворила, Анна? – спросил он тихо. – Как ты довела себя до такого состояния? Ты не помнишь элементарных вещей и при этом продолжаешь работать! Ты можешь причинить вред этим людям.
Язык примерз к нёбу, но я должна была ответить Гроверу. Должна казаться невозмутимой.
– Я в полном порядке, – произнесла почти по слогам, – только не помню вас.
Гровер обреченно вздохнул.
– В первый раз мы встретились в военном ведомстве после гибели твоих родителей.
Укол в сердце. Еще один. Гровер был в ведомстве, когда я познакомилась с Нероном, и сейчас я узнаю всю правду.
Февраль бросал в окно горсти ледяного риса, и я смотрела на замерзшее стекло, боясь перевести взгляд на собеседника. Если он почувствует мой интерес, то воспользуется шансом и поймает меня на крючок.
– Расскажите о нашей первой встрече!
– Анна, тебе срочно нужна помощь! – Ноздри Гровера раздулись, на его лице отразилась странная смесь гнева и жалости.
– Почему? Потому что я вас не помню?! – Очень хотелось сказать, что я и после этой встречи постараюсь о нем забыть, но я сдержалась. – Я в полном порядке, но хотела бы узнать некоторые факты о моей юности. Пожалуйста, расскажите о нашей первой встрече и о том, кто такой Нерон!
Гровер выдохнул с такой силой, что салфетка соскользнула на пол.
– Нет, Анна! – отрезал гневно. – Нет! Мы не станем говорить о Нероне и прочей подобной ерунде!
– Я хочу знать, кто он такой. Военное ведомство отправило меня на остров, чтобы учиться, а потом Нерон стал моим наставником…
Гровер сжал зубы, его грудь ритмично вздымалась. Поверить не могу, что несколько минут назад он казался мне ледяным!
– Я не потерплю твои дурацкие игры разума! – процедил он гневно. – Ты заперлась в гостинице, замкнулась в своем безумии и калечишь наивных людей! А твой муж ничего не делает, чтобы это прекратить!
– Я не позволю меня оскорблять! – Я повысила голос, на нас стали оглядываться. – У вас нет на это ни прав, ни оснований, – добавила громким шепотом. – Я вас не помню, но это не преступление. Я всего лишь хочу получить информацию о Нероне. Либо ответьте, либо уходите!
Я не надеялась, что так легко избавлюсь от Гровера, но попробовать стоило. Особенно потому, что от его слов меня пробрал ужас. Возможно ли, что я забыла что-то важное?
Гровер долго молчал, приходя в себя, потом сделал глубокий вдох и заговорил медленно и четко, как с несмышленым ребенком.
– Я, Гровер Лоранс, был твоим опекуном. А ты, Анна, довела себя до сумасшествия. Может, я и не был идеальным опекуном, но всегда желал тебе только добра. Мы с тобой не смогли найти общий язык, ты отталкивала помощь и любые попытки сближения. Ты была капризным подростком и неизлечимой фантазеркой. К сожалению, ты такой и осталась. – Гровер чуть понизил голос. – Из-за твоего непредсказуемого поведения четыре месяца назад мы ограничили твою дееспособность. Вскоре после этого ты вышла замуж за Джулиуса Росси и на следующий день после свадьбы исчезла. Джулиус – уважаемый адвокат. Я не требую от тебя откровений, но соизволь хотя бы намекнуть, чем он так не удружил тебе в брачную ночь, что ты сбежала в такой спешке?
– Вы лжете! – отчеканила я уверенно. – Лже-те. Ложь-ложь-ложь. Я вас не знаю. Военное ведомство отправило меня учиться на остров, который принадлежал Нерону – мужчине в капюшоне с тьмой вместо лица.
Если представить, как звучат мои слова со стороны, то… да, бред. Но это правда, непоколебимая и абсолютная.
Гровер подозвал официанта и отменил заказ.
– Не скрою, Анна, я в шоке. Мы мало общались, а виделись и того реже, но смотреть на тебя в таком состоянии очень тяжело. Ты живешь в больных фантазиях и отторгаешь реальность. Я сожалею, что не навестил тебя раньше. Я сообщу о твоем состоянии Джулиусу.
– Подождите, прошу вас! Я сожалею, что повысила голос. Обещаю впредь держать себя в руках.
Я с трудом сделала вдох. Казалось, передо мной вот-вот распахнется чудовищная тайна и сметет меня с ног. Никакой самоконтроль не выдержит такого испытания.
Гровер недовольно поджал губы. Каждое его слово звучало, как зубчатый нож по камню.
– Веди себя, как взрослая уравновешенная женщина, иначе тебя отправят к мужу или в лечебницу. Мужчина с тьмой вместо лица?! Прислушайся к себе! Это же бред! Я не возразил, когда ты решила выйти замуж за Джулиуса, но и он не смог с тобой справиться! – воскликнул Гровер.
Я решила выйти замуж?
Я хватала ртом воздух, но успокоиться не могла.
– Почему вас не было на свадьбе?
Гровер выдержал паузу, пытаясь успокоиться. Это не помогло, и он раздраженно отшвырнул вилку. Ударившись о подоконник, та застряла в цветочном горшке.
– Потому что ты меня не пригласила! – процедил с издевкой. – Если помнишь, мы с тобой никогда не были друзьями.
Я не знала, что думать. Не знала, что сказать мужчине с неподвижной красочной аурой, похожей на конфетную обертку. Либо он лгал, либо я сошла с ума. Надо было срочно что-то придумать, выиграть время, чтобы во всем разобраться.
– Понимаете… дело в том, что недавно я попала в аварию и потеряла память, – солгала я, глядя в глаза лжеопекуну.