Нерон.
Казалось, ему принадлежит весь мир. Я добровольно стала его творением.
– Ты станешь совершенной, Анна, – пообещал он.
Мне захотелось стать совершенной, что бы это ни значило. Потребовались годы, чтобы понять, что Нерон смотрел не на меня, а сквозь меня. В будущее.
Родители погибли, когда мне было четырнадцать. Воздушный катер потерпел крушение, и я осталась под надзором незнакомцев в военной форме. Через две недели после случившегося меня, онемевшую от горя, привезли в военное ведомство.
– Анна, ты необычная девушка, – сказал старший из военных, избегая моего взгляда. – Ты родилась с особыми способностями, которых нет у обычных людей, поэтому тебе потребуется специальное обучение. Нерон уже давно ищет такую талантливую ученицу. Он наймет учителей, которые помогут развить твой дар.
Слащавый тон военного скрывал неловкость. И страх.
В комнату зашел высоченный мужчина, весь в черном. Несмотря на жару, его лицо было скрыто капюшоном.
– Анна, познакомься, это Нерон! – с неестественной радостью провозгласил военный.
Именно так я представляла себе смерть – безликое огромное существо в плаще с капюшоном.
Пискнув от страха, я непроизвольно задрожала. Нерон стоял передо мной, не двигаясь. Я сползла со стула, пытаясь заглянуть ему в лицо, но увидела только испещренную шрамами линию челюсти. Над ней нависала тьма, слишком черная, чтобы быть тенью капюшона.
Вцепившись в руку военного, я испуганно затараторила:
– Я буду жить где угодно, хоть на улице, только не отдавайте меня ему! Он похож на смерть! – Я не сводила глаз с Нерона, словно не понимая, что он меня слышит.
– Анна, не говори так! Это некрасиво!
– Оставьте нас наедине. – Тогда я впервые услышала голос Нерона. Повелительный, вибрирующий, будто кто-то переключил окружающие звуки на стерео.
Ойкнув, я замерла, как загипнотизированное животное. То, с какой опасливой готовностью военные покинули кабинет, сталкиваясь в дверях и подобострастно кланяясь, возымело на меня странный успокаивающий эффект.
Нерон сильнее всех. Страшный, да, но неимоверно сильный. Он поможет мне развить мои способности. Он уже давно ищет такую, как я. От одной его фразы военные послушно выбежали в коридор, потому что ему нужна только я. А если я ему нужна, значит он меня не обидит.
Логика, порожденная экстремальной ситуацией и безумным страхом.
Мы остались наедине.
Как ни старалась, я не могла отвести взгляда от шрамов на его челюсти.
– У каждого свои шрамы, Анна. Ты ведь знаешь об этом?
– Знаю.
– Таращиться неприлично.
Я стыдливо отвернулась.
– Простите! Я вела себя очень плохо.
– Ты испугалась, поэтому твое поведение простительно. Можешь отказаться, но сначала выслушай мое предложение. Ты сама примешь решение, где и как жить. Я в любом случае позабочусь о твоей безопасности.
Не думаю, что мне бы предоставили выбор. Но в этом весь Нерон: он умеет ткать красивую, убедительную ложь. Ему ничего не стоит сделать так, чтобы за ним пошли на плаху. Добровольно.
– Хорошо, я вас выслушаю.
– Я предлагаю тебе жить на острове на первой орбите.
На острове?!
Я была всего лишь подростком и мечтала о нарядах, украшениях и принцах. Нерон даже отдаленно не походил на принца, но тот факт, что ему принадлежал остров, да еще и на первой орбите, привлек мое внимание. История нашей планеты, Тритари, полна дыр, таких же неизведанных, как и знаменитая черная дыра. Пару веков назад Тритари суждено было погибнуть в результате столкновения с астероидами, причудливыми, словно вырванными с поверхности другой планеты. Тритари спасли ученые и военные, совместными усилиями они создали вокруг планеты защитное силовое поле.
Такова официальная версия, и большинство жителей Тритари в нее верят, по двум причинам. Во-первых, приятно чувствовать себя защищенным и знать, что, как говорится, твое правительство тебя бережет. Во-вторых, неофициальные версии были слишком глупыми и сказочными. «Жестокие и страшные монстры спасли Тритари, в обмен забрав тысячи людей в рабство». Или еще что похуже.
Устойчивость силового поля и орбит превзошла ожидания, поэтому на одном из астероидов построили атмосферный купол и поселили людей. Спустя несколько десятилетий вокруг Тритари расцвели космические острова. По крайней мере, так их называли самые богатые из богатых, которым эти острова принадлежали.
Незадолго до встречи с Нероном я написала школьное сочинение о спасении Тритари под названием «Торжество науки над судьбой». Начитавшись о красоте космического пейзажа, о контроле гравитации и приливных сил, я подолгу вглядывалась в ночное небо, гадая о богатых и бесстрашных людях, поселившихся вдали от всех посреди межпланетной пустоты.
И вот моя жизнь сделала неожиданный виток, и мне предложили переехать на остров, расположенный на самой престижной, первой орбите.
Нерон терпеливо выслушал мой восхищенный лепет и ответил на вопросы. Как же он, должно быть, презирал меня тогда, за меркантильность, наивность и неспособность скрыть восторг.
– Я много читала об островах и о том, как купол контролирует приливные силы, – хвасталась я. – И про гравитацию знаю, и про технологию изготовления атмосферного купола… А правда, что военные катера добираются до островов всего за пару часов? Это невероятно! Вы когда-нибудь на таком летали? А я буду летать?..
– У тебя будет все, чего ты пожелаешь, Анна. О тебе будут заботиться добрые, опытные люди, тебя будут учить. Именно об этом я и хотел поговорить. Твой дар – великая редкость среди людей, я уже давно ищу такую, как ты. Если ты согласишься стать моей ученицей, мы изменим мир.
Изменим мир?!
Мои мысли взлетели на новый уровень. Я поверила Нерону, восторженно впитывая неповторимый тембр властного голоса. До этого дня я даже не подозревала о своем даре. Я росла обычным человеком, иногда скучным, порой счастливым.
Но Нерон отрезал прошлое и создал меня заново.
В этом есть горькая справедливость: тот, кто тебя создает, имеет право тебя разрушить.
Нерон рассказал мне о перцептах, способных видеть человеческие чувства, определять их глубину, причины, следствия и вносить изменения.
– Перцепты – великие диагносты и манипуляторы эмоций, они способны вторгаться в ауру – главный энергетический центр человека. Дар перцепта – это самая великая сила из всех известных. Ты замечала, что можешь с точностью определить, что чувствуют твои знакомые, как сильно и почему?
– Да. У каждого чувства свой цвет и форма. Они постоянно меняются. Но мама сказала, что это игры моей фантазии. – Может, поэтому у меня не было близких друзей, ведь я слишком многое замечала.
– Нет, Анна, это не фантазии. Ты перцепт, а это великий дар. У каждой эмоции своя нить в ауре. Ты научишься расплетать ауру человека и создавать ее заново, без старых шрамов, пагубных эмоций и страхов. Из никчемных ничтожеств ты сможешь создать великих королей, гордых и сильных. Стань моей ученицей, и мы изменим мир!
Никогда еще я не испытывала такого воодушевления. Вскочив со стула, вытерла потные ладошки о юбку и подошла к Нерону.
– Приятно познакомиться! Меня зовут Анна, – протянула руку.
Я хотела начать знакомство сначала, с чистого листа.
Рука Нерона дрогнула. Секунда, другая, а потом он отвернулся и распахнул дверь.
– Мы обо всем договорились, – объявил он военным и ушел, не прощаясь.
А я так и осталась с протянутой рукой, ежась от неловкости и неприятного предчувствия. Словно только что добровольно прыгнула в пропасть.
Знала бы я, что годы спустя так и буду стоять перед Нероном с протянутой рукой. Но я не могла предвидеть будущее, поэтому смотрела вслед со смесью восторга и благоговейного ужаса.
Нет ничего сильнее детской мечты. Она отпечатывается в сердце, как твое предназначение. Как видение будущего, от которого ты не захочешь или не сможешь отступиться. Ни за что. Эта мечта постоянно витает над тобой, напоминая об упущенных возможностях.
Первая ложь обнаружилась сразу.
Нерон отправил меня на остров, а сам исчез, и я почти не видела его до совершеннолетия. Мною занимались частные учителя, они же и жили со мной на острове. Ко мне относились вежливо, но холодно и подчеркнуто отстраненно. Никто не обсуждал Нерона.
– У тебя семеро служащих: двое слуг, двое учителей и трое охранников, – объявил Нерон по прибытии на остров. – Учись, поддерживай дисциплину и порядок в доме. В твоем распоряжении неограниченное количество денег и воздушный катер. Если захочешь отправиться на Тритари, возьми с собой охрану. Делай что хочешь, однако тебе запрещено общаться со старыми друзьями и обсуждать меня с кем бы то ни было.
Либо Нерон ничего не знал о подростках, либо ожидал от меня большего, чем от других. Я, раба воли загадочного мужчины, получила право распоряжаться другими, свободными людьми. Но тогда, в восторженной юности все это не имело значения. Я бы прыгнула через собственную голову, чтобы соответствовать ожиданиям Нерона и заслужить хоть каплю одобрения. Училась изо всех сил, чтобы однажды изменить мир, как он и обещал.
– Анна, запомни, я везде, – сказал он. – Не пытайся понять или анализировать этот факт, а просто прими как данность. Я обо всем узнаю. И я не люблю повторять приказы.
Нерон исчез на долгие годы, но я не нарушала его правила. Он поселил меня в сомнительном раю и при этом был уверен, что поступает правильно.
– Ты хозяйка острова, у тебя полная свобода действий, – торжественно и гордо сказал он.
Так грандиозно ошибаться мог только человек, который сам никогда не знал настоящей свободы.
Остров был моей одинокой сказкой. Ночная чернота сменялась синевой дня, вид на Тритари изумлял красотой. Огромный агрегат в ангаре регулировал температуру, атмосферное давление и поставлял кислород в наш искусственный каменный мир, в котором не было ни сезонов, ни непогоды. Прозрачный атмосферный купол сохранял ощущение единства с космосом как днем, так и ночью. Я наслаждалась красотой острова, но очень не хватало сада. Я мечтала о траве, о деревьях и птицах. Об оживленных улицах, о смехе друзей. На острове не хватало жизни. Летая с охраной на Тритари, я радовалась шуму, толпам народа и оживленному движению.
Только когда учителя со мной не справлялись, Нерон прилетал, чтобы меня отругать. Он никогда не хвалил меня, наоборот, жаловался, что мой дар развивается слишком медленно.
– Если хочешь стать великой Анной, которая изменит мир, то прекрати истерики и учись! – говорил он.
– Я изменю мир вместе с вами?
– Да, однажды мы вместе изменим мир.
Я держалась за это обещание.
Учителя обучали меня основам перцепции и другим наукам. Сами они перцептами не были и не видели человеческих аур, однако их теоретические познания мне помогали. Наука человеческих чувств оказалась смесью математики, химии и физики. Чувства делятся на простые и сложные, и их структуре, связям и возможным манипуляциям посвящены целые тома. Древние рукописи шли сплошным текстом, без картинок. Язык на Тритари всего один, так как после ситуации с астероидами все страны без колебаний перешли на всеобщий. Однако для изучения перцепции мне пришлось штудировать древние языки.
Самое примитивное чувство – страх. Найти его легко, а убрать непросто. Его нити бросают корни по всему телу, разрушая здоровье. Удивление, радость и печаль – простые и чистые чувства, чего не скажешь, например, о разочаровании. Целых два учебника посвящены тому, как сбалансировать завышенные ожидания и реальность. Особым кошмаром является чувство вины. Собранное из прошлых ошибок, особенностей воспитания и характера, оно с неохотой поддается излечению.
Учиться я любила – тренировалась на учителях, расплетала их ауры, добавляя и меняя эмоции, находя исток и связи. Охрана летала со мной на Тритари, где я бродила по улицам, практикуясь на прохожих.
Я ждала чуда, интересной жизни и обещанной возможности изменить мир. Однако шли годы, Нерон не появлялся, и в моей жизни ничего не менялось. Тогда я задумалась о побеге. Я колебалась, потому что вопреки всему верила, что однажды Нерон станет моим учителем и мы изменим мир. За эти годы я изучила чувства других людей, но в своих разобраться не могла.
Однако к восемнадцати годам с глаз спала пелена, и во мне появилась жажда свободы. Совершеннолетняя, я хотела сама построить свою жизнь.
Нерон появился неожиданно, будто знал о моих планах. Меня одолевали противоречивые чувства. С одной стороны, я по-прежнему хотела независимости, а с другой… я была в восторге. Впервые за эти годы Нерон вспомнил о моем дне рождения и захотел побыть со мной в этот важный день.
Оказалось, он уволил учителей. Они улетели, не попрощавшись ни со мной, ни со слугами.
– Собирайся, Анна, мы летим на Тритари! – объявил Нерон и отмахнулся, пресекая мои вопросы.
Глотая слезы, я переоделась и спустилась вниз, ожидая худшего. Одно дело сбежать по собственной воле, совсем другое – быть изгнанной. Я разочаровала Нерона, не смогла развить дар, хотя тщательно выполняла предписанные упражнения.
– Я совершеннолетняя! – воскликнула, врываясь в кабинет. – Я взрослый, независимый человек. Если вы посмеете…
– Пойдем, взрослый независимый человек, я покатаю тебя на катере!
Из-под капюшона показалась изуродованная челюсть и растянутая в улыбке нижняя губа.
Так я узнала, что Нерон умеет улыбаться. Я берегу это воспоминание, как и все остальные его улыбки. Их было немного.
Побег? Какой побег? Я забыла о нем в тот момент, когда увидела Нерона. Мои юношеские чувства к нему были замешаны на обожании, незнании жизни и сокрушительном одиночестве.
Черная лакированная поверхность нового катера сияла безупречностью. Панели скользнули назад, и Нерон указал мне на пассажирское кресло. Удобные сиденья фиксировали тело и голову, что оказалось очень кстати, так как Нерон без предупреждения рванул с места, и через несколько секунд мы уже закрывали выходной отсек атмосферного купола. Существует много моделей воздушных катеров, однако ни одна из них не сравнится с чудом, на котором летал Нерон.
– Охранники летают, как старые бабки. Сейчас я покажу тебе настоящий полет! Держись!
Сидящий рядом веселый, азартный мужчина был неузнаваем. Я хотела, чтобы он остался таким навсегда, но что-то подсказывало, что этим надеждам не суждено сбыться.
Мы пронеслись по первой орбите, огибая острова и шпионя за чужой жизнью. Потом Нерон позволил мне ощутить свободное падение. Я визжала, смеялась и упивалась его ответным смехом.
– Такой будет твоя жизнь, Анна. Невероятная сила и невесомость.
После многих лет ожидания я все равно поверила его словам.
– Как зовут ваш катер?
– Что значит «зовут»? Это катер, а не собака, у него нет имени.
– Я назову его «Пуля».
Клянусь, Нерон снова улыбнулся.
– Вскоре я поселюсь на острове и стану учить тебя сам, – сказал он, и мой мир взорвался.
Нерон будет рядом. Всегда. Мы вместе изменим мир. Он ждал, когда я вырасту, и вот… сказка наконец наступила.
– После восемнадцати лет дар развивается особенно быстро, и мы постараемся это ускорить.
– И тогда мы изменим мир, – просипела я, еле сдерживая накопившиеся эмоции.
– Да, мы изменим мир. Ты и я. Вместе. – Нерон говорил серьезно как никогда.
Я помню его слова до сих пор, слышу их шепот в моей памяти. В них была доля правды, но то, что он скрывал от меня, немыслимо. Страшно.
Мы прилетели в Алтавию – страну, где я родилась. Я шла рядом с Нероном, болтая о пустяках. Окружающие смотрели на меня с опаской и любопытством, гадая, что связывает меня с загадочным мужчиной.
Нерон привел меня в приют для бездомных, чтобы нанять еще пару слуг.
– Посмотри на ауры и выбери тех, кто станет хорошим работником, – сказал он, каждым словом выпуская в мою кровь адреналин.
Это было первое настоящее испытание, мой шанс оправдать ожидания Нерона.
Полагаясь на инстинкты, я выбрала парнишку, худого, как палка, с глубокой горечью в душе, и приятную женщину средних лет, излучавшую добро и спокойствие.
Нерон никак не прокомментировал мой выбор. Когда мы прилетели на остров, он проводил меня до спальни и приказал:
– Запри дверь на ночь!
– Зачем?
– Потому что я приказываю, а ты выполняешь! – Нерон подтолкнул меня в спальню и захлопнул дверь.
Он оставался в коридоре, пока не услышал щелчок замка. Я научилась ощущать его присутствие, его аура давила на меня, тяжелая, как камень, и горячая, как огонь. Однако самой ауры я не видела. Вглядывалась, старалась – никакого эффекта. Нерон знал о моих потугах и только смеялся, говоря, что у меня ничего не выйдет.
Я работала с новыми слугами каждый день, помогала им вписаться наш странный быт. Я хотела, чтобы Нерон одобрил мой выбор.
Через неделю парнишка покинул остров на украденном катере, увозя с собой дорогую посуду, украшения и даже пару статуй. Кухарка продержалась дольше, но, к сожалению, ее покладистый характер не стал компенсацией абсолютному неумению готовить и нежеланию работать.
Нерон, конечно же, предвидел такой исход и позволил парню улизнуть с украденным. Для чего? Чтобы преподать мне урок. Он отчитал меня, строго, справедливо и очень болезненно. Столько лет обучения, и такой провал.
– Ты сделала наивный и бессмысленный выбор. Ты повелась на страдания парня и на его смазливое лицо и не рассмотрела за ними преступную личность.
– У него была трудная жизнь! В глубине души он хороший человек! – спорила я.
Нерон усмехнулся.
– Прошлой ночью он пытался взломать дверь твоей спальни.
– Для… для чего? – голос внезапно стал сухим и ломким.
– Сама не можешь догадаться?
Могу, но не хочу.
– Но женщина оказалась хорошей! – не сдавалась я.
– Ты забыла спросить, умеет ли она готовить! Уму непостижимо! Надеюсь, ты сгораешь от стыда.
– Не сгораю! – разозлилась я. – У меня есть право на ошибку! Я стараюсь изо всех сил, но вам не угодишь! Я целыми днями тренируюсь и штудирую учебники, но вы никогда мне и слова хорошего не сказали…
Я жаловалась и причитала, размазывая слезы по лицу. Нерон слушал, пока я не выдохлась, а потом сказал:
– Еще одна истерика, и ты больше меня не увидишь.
Ночь я провела в анабиозе, как и всякий раз, когда закатывала истерики. Что можно ожидать от человека, который отключает твое сознание при любом споре? Вот именно, что ничего хорошего.
Мы ездили за слугами еще несколько раз. Во время очередного визита управляющий приютом отозвал меня в сторону и прошептал:
– Вы делаете хорошее дело. Хоть слуги у вас и не задерживаются, но возвращаются совсем другими, уверенными в себе. А рекомендательные письма помогают им быстро найти подходящую работу. Не знаю, как вам удается это делать, но я очень признателен.
Так я узнала, что Нерон помогал моим неудачным экспериментам найти работу. Хотя почему неудачным? Я не делала людям ничего плохого. Залечивала душевные раны, гасила ненависть и недоверие, растворяла печаль. Нерон ругался, что все это не имеет никакого отношения к поискам слуг, но я упорно выбирала тех, кому могу помочь.
Уже тогда я должна была догадаться, что мое призвание – помогать людям.
Однако меня интересовал только Нерон. Я восхищалась его знаниями о людях и о мире, его взглядами на события, происходившие на Тритари, и его научными мнениями. Где бы мы ни были, куда бы ни летали, я видела только Нерона, думала только о нем. Только его одобрение имело вес. Ему это не нравилось, он не хотел такой привязанности. Ему вполне было достаточно того, что я выполняла его приказы и училась. Сейчас я понимаю, что мое отношение к Нерону было нездоровой зависимостью, но тогда… я стремилась его впечатлить. Хотела стать его фантазией – сильной, одаренной женщиной, вместе с которой он изменит мир.
Со временем Нерон переехал на остров. Не подумайте, что однажды туда прибыли грузовые катера с мебелью и безделушками. Сомневаюсь, что у него было хоть что-то личное, кроме сотни комплектов черной одежды. Так и началось наше «вместе», самое одинокое из возможных, даже в окружении слуг и охраны. С ними я болтала и смеялась, а Нерон оставался отстраненным и не допускал праздных разговоров и откровений. Со слугами он почти не общался, оставляя управление домом мне.
Нерон обучал меня теории и практике перцепции. Сам он перцептом не был и аур не видел, однако его теоретические познания впечатляли. Мы часами спорили над рисунками аур, потом я делала оговоренные изменения, и мы наблюдали за результатами.
А в свободное время… я не знала, чем он занимался, где бывал. Он позволил называть его на «ты», но отказался рассказывать о себе и не допускал прикосновений. Мы ели в столовой с задернутыми шторами, сидя на противоположных концах длинного стола. Асимметричная люстра освещала только мою половину стола. Бессмысленно и странно. Но при этом Нерон заботился о моем комфорте. Если я чего-то хотела или даже просто упоминала в разговоре, это тут же доставлялось на остров. Если я на что-то жаловалась, он сразу это исправлял.
Кроме тех ситуаций, когда жалобы касались его.
Он давал мне все, кроме человеческого тепла.
Однажды ночью мне приснился кошмар, страшный до хрипоты. Я проснулась на незнакомой кровати под балдахином и словно видела себя со стороны. Чужой требовательный взгляд ощущался как давление. Парализованная, я не могла выдавить ни звука. Тень рядом с кроватью пошевелилась.
– Я знаю, что ты не спишь, – раздался ядовитый шепот незнакомца.
– Уйди! – ответила я на удивление спокойно.
– С какой стати? Я твой, а ты моя. – Мужчина дернул меня за ногу, переворачивая на постели, и рассмеялся. – Ты ведь этого хотела?
– Нет, не этого.
Волна оранжевого огня пронеслась над моей головой, опаляя жаром.
– Не лги! – кричал невидимый мужчина. – Ты хотела этого! Ты всегда была неразумна в своих желаниях!
Неужели это мое будущее?!
– …неразумная! Анна! Перестань кричать как неразумная! Тебе приснился кошмар!
В мое сознание вломился голос Нерона. Он наклонился к постели, мрачная тень в серебристом свете ночника. Жесткие пальцы сдавили плечо, причиняя боль.
– Ты кричала во сне, и я думал, что-то случилось.
Вдох. Выдох. Я в своей комнате, никакого балдахина над кроватью. Святые силы, спасибо вам, это всего лишь кошмар!
Слезы облегчения перешли в рыдания, и, повинуясь безрассудному порыву, я обняла Нерона, сбивчиво рассказывая о странном сне.
– Спасибо, что разбудил меня! Обними меня, мне страшно!
Он подчинился, но так неохотно, что я почти не заметила его движений, пока его руки не сомкнулись на моей спине.
– Спасибо, спасибо, спасибо! – твердила я, целуя его шею и держась за него мертвой хваткой. Нерон не дышал, и я предчувствовала, что в какой-то момент, очень скоро он очнется и остановит это безобразие.
Внезапно меня словно втянуло в гигантский смерч, черный с оранжевыми искрами.
– Нерон… что это… что со мной…
Запахло горелым, и Нерон очнулся и небрежно стряхнул меня на пол. Несмотря на крутящийся мир, я увидела, что горит моя постель. Распластавшись на полу, я мечтала только об одном – выжить. Понять происходящее я даже не пыталась.
Потушив огонь, Нерон навис надо мной безликой тенью.
– Еще раз дотронешься до меня, отправлю на Тритари! Навсегда.
Мой мир опрокинулся. Быть отвергнутой мужчиной, улыбками которого ты измеряешь свое счастье – это трагедия. Особенно если ты уверена, что он к тебе неравнодушен. Вернее, не ко мне, а к великой и всесильной Анне, которой я стану, когда мой дар достигнет пика.
Когда это случится?! Мне уже исполнилось девятнадцать, однако дар развивался медленно.
Когда Нерон говорил о будущей великой Анне, в его голосе звучала страсть.
– Ты предстанешь перед миром и собьешь его дыхание. Твои глаза цепляют самую сердцевину человеческих чувств. Ты бесконечно сильна, способна стереть страх и обиду, горечь и боль. Способна выпотрошить душу и создать человека заново, пробудив в нем самое лучшее. Из последнего ничтожества ты можешь создать истинного короля. Знаешь, как тебя назовут в народе? Анна, создающая королей. О тебе будут слагать легенды. Восхитительно красивая, талантливая, сильнее и влиятельнее самых великих людей Тритари.
Анна, создающая королей.
Нерон выражался фигурально, потому что монархий на Тритари осталось всего две, однако образы великих королей, сильных и красивых, мелькали в моем сознании, наполняя будущее особым смыслом.
Лгал ли он? Конечно, лгал. Насчет красоты, точно. У меня обычные карие глаза, светлые волосы. Восхитительной красоты нет, с какой стороны ни глянь. Я так и не научилась определять, когда Нерон лжет, а когда говорит правду, но его восхищение будущей Анной поработило меня. Я старалась, днем и ночью развивала мой дар и позволила себе мечтать, что однажды Нерон отнесется ко мне настоящей с таким же трепетом. И полюбит меня.
Однажды во время занятий в городском парке Нерон отошел, чтобы ответить на вызов, а ко мне пристали трое парней. Не думаю, что их намерения были такими уж страшными, они просто хотели познакомиться.
Нерон налетел на них, как вихрь, сметая всех троих с ног. У одного парня была сломана челюсть, второй лежал без сознания, третьего я разглядеть не успела. Нерон потащил меня прочь.
– Ты с ума сошел?! Они просто хотели со мной познакомиться.
– Тебе было приятно?
– Нет, но ты тоже причиняешь мне неприятности!
– Только я имею на это право, – невозмутимо ответил он.
В этой фразе вся суть наших отношений.
Жить с Нероном было странно. Мне надоело гадать, кто он такой, да и человек ли вообще. На Тритари не признают магию, однако, когда живешь на космическом острове, допускаешь любую невозможность. Особенно если сама ты видишь ауры людей. Невидимое присутствие Нерона сопровождало меня везде. После долгих занятий я уходила в свою комнату и тут же ощущала тяжесть его ауры. Словно он не мог или не хотел со мной расстаться.
– Я знаю, что ты за мной следишь. Я чувствую твое присутствие, – призналась я однажды.
– Почему тебя удивляет, что ты ощущаешь мою ауру? Я же предупредил тебя, что я везде.
Судя по раздраженному тону, Нерону не нравилась собственная потребность знать, где я нахожусь. Возможно, я заразила его моей зависимостью. Для своих девятнадцати лет я была слишком неопытной, поэтому даже не пыталась скрыть свои чувства, хотя знала, что ничем хорошим это не закончится. Так и вышло.
Однажды я заболела. Бредила во сне, дрожа от лихорадки, пока не почувствовала тяжелую руку на плече.
– Что с тобой? – спросил Нерон взволнованно.
– Я заболела. Надеюсь, гемосканер опознает вирус. Горло болит, мышцы ломит. Кажется, температура поднялась.
Нерон отступил на шаг, и, несмотря на дурноту, я хихикнула. Неужели он боится заразиться? Зараза к заразе…
– Я не дам тебе умереть, Анна. Клянусь! – голос Нерона напоминал рев животного.
– Эээ… спасибо. Но лучше принеси градусник.
– Что такое градусник?
Очень хотелось увидеть его лицо, чтобы понять, шутит он или это очередная странность. Но я только покачала головой и поплелась на кухню.
Святые силы, помогите мне справиться! Какое уж тут мировое господство, если мой великий и могущественный наставник не знает, что такое градусник.
Нерон маячил за спиной, пока я мерила температуру, заряжала гемосканер и прикладывала его к вене.
– Объясни, что с тобой!
– Парагрипп, – ответила я, проверив результат анализа.
– Это опасно? Ты умрешь?!
Несмотря на плохое самочувствие, хотелось смеяться.
– Начинается ларингит, я потеряю голос.
– Как это? Совсем? Навсегда?!
Не удивлюсь, если Нерон никогда не болел.
– Все будет в порядке, не волнуйся! Охрана слетает за сывороткой, и через сутки мне станет лучше.
Впервые я ощущала себя сильнее Нерона, но меня пьянила не власть, а испуг в его голосе. Я млела, таяла от его внимания и переживаний. Мечтала напропалую.
Нерон боится меня потерять.
Я значу для него намного больше, чем он сам осознает.
Нерон меня любит.
Он разбудил меня в пять утра после того, как спала температура.
– Анна, я больше не могу ждать, – сказал, вытаскивая меня из постели.
Все во мне откликнулось. Душа, тело, каждая часть меня изнывала от нетерпения. Нерон осознал, что любит меня, и теперь мы будем вместе и однажды изменим мир.
– Да, – еле выговорила я.
Он помог мне подняться на ноги.
– Анна… – сказал хрипло, – я… я должен… мне надо…
Он замолчал, я слышала только его тяжелое дыхание.
– Да! – всхлипнула от восторга. Признания посыпались с губ, перебивая друг друга. – Ты даже не представляешь, как сильно я тебя люблю. Ты невероятный, всесильный…
– Прекрати! – Нерон резко отстранился. – Я пришел, чтобы убедиться, что твой дар не пострадал от болезни. Я не вижу твою ауру, но могу определить уровень силы. Извини, но я больше не могу ждать, я должен проверить прямо сейчас.
Он испугался из-за моего дара.
Всегда только дар, никогда я.
Надежды опали жухлыми листьями. Смущения я не чувствовала, пусть Нерон знает правду о моих чувствах. Убедившись, что мой дар не пострадал, он выдохнул с облегчением и направился к выходу.
– Между прочим, я все еще болею! – проворчала я вслед. – Мне бы теплого питья и грелку…
Он не ответил и исчез на неделю.
И тогда я взбунтовалась, несправедливо и капризно. Моя жизнь была слишком необычной, чтобы научить меня сдерживаться. Меня раздражало поведение Нерона, его секреты, дурацкие капюшоны, тьма, скрывающая глаза. Я заявила, что не стану больше разговаривать, пока Нерон не покажет лицо. Наше противостояние продлилось три недели. Я проиграла, сломленная мучительной скукой. Вся моя жизнь вращалась вокруг Нерона, а он игнорировал мои чувства.
Слуги, Тереза и Матиас, результат последнего удачного эксперимента, волновались и всячески опекали меня.
– Вы же молоденькая и хорошенькая, Лалия, так зачем мучить себя одиночеством? Слетайте на Тритари, найдите друзей своего возраста и погуляйте в свое удовольствие! Глядишь – и жениха найдёте, – советовала Тереза.
Прозвище «Лалия» придумали слуги. Оно казалось удивительно добрым, особенно в исполнении дворецкого, Матиаса, с его необычным акцентом.
– Я хочу завести друзей, – решительно сообщила я Нерону и направилась к катеру. Скорость «Пули» позволяла перемещаться в любую из посадочных зон Тритари достаточно быстро. Вернувшись в Алтавию, я выбрала ближайший клуб и пришла на танцы в сопровождении трех дюжих охранников.
Настоящая жизнь оглушила меня. В ней было слишком много звуков, лиц и прикосновений. А главное – улыбок. Я перезнакомилась с уймой народа, заснула в парке на скамье и наотрез отказалась возвращаться на остров. Весь следующий день я слонялась по городу, не обращая внимания на недовольство охранников, а вечер снова провела в клубе. К утру я обнаружила себя в мужском туалете, взасос целующейся с незнакомым, но вполне симпатичным парнем. Его пальцы успели проскользнуть вдоль обнаженного бедра, когда я опомнилась и побежала на поиски охраны.
Нерон неистовствовал.
– От тебя воняет табаком и мужчиной! Что с тобой, Анна?! – орал он, придавив меня к стене и оттянув волосы в сторону так, чтобы я не могла повернуться и посмотреть на его лицо. – На твоей шее засос! – Жесткие пальцы царапнули шею. – Я приказал охранникам не спускать с тебя глаз! Что ты делала с мужчиной? Отвечай сейчас же!
– Ты псих! Больной, на всю голову повернутый псих! Я целовалась с мужчиной, вот что я с ним делала! И еще много чего!
На самом деле, мы только целовались, но во мне говорила слепящая ярость. Почувствовав вкус нормального человеческого общения, я не хотела возвращаться в свой добровольный плен.
– Мне понравилось, и я хочу большего!
Нерон впечатал меня в стену с такой силой, что в ушах зазвенело, и вылетел из кабинета.
– Не беги от меня, Нерон! Признайся, что следишь за мной, потому что любишь меня! Дотронься до меня! Я знаю, что ты этого хочешь!
Я опьянела от смелости.
Не знаю, что на меня нашло и зачем я его дразнила. Наивная, не видевшая жизни, я ничего не знала о любви и о том, что некоторые люди не способны на это изысканное чувство. И я стала эгоисткой в своем желании привлечь Нерона. Забыла, что нельзя требовать от человека того, что он не может или не хочет тебе дать. И обижаться за это тоже нельзя.
Нерон не вернулся, но, когда я легла спать, снова почувствовала тяжесть его ауры, и тогда я по-настоящему сорвалась. Не могу так больше! Пусть либо ответит на мои чувства, либо отпустит меня на Тритари. Навсегда. Я устала ждать дня, когда мы изменим мир.
Я провела рукой по губам, демонстративно облизала указательный палец, потом дотронулась им до груди под тонкой ночной рубашкой. Прислушалась к окружающей тьме и усмехнулась, ощутив давление ауры Нерона. В порыве дикой смелости я расстегнула рубашку и погладила грудь. Возбуждение бродило под кожей, а осознание того, что Нерон не исчез, пьянило сильнее поцелуя. Тьма вокруг казалась живой, наполненной его силой.
Улыбнувшись в пустоту, сказала:
– Спокойной ночи, Нерон! Надеюсь, тебе понравилось.
Я не сомневалась, что заплачу за эту выходку. Наверняка Нерон отчитает меня и запрет на острове. Вместо этого он пропал, предоставив мне полную свободу. Как я ею воспользовалась? Никак. Ждала его возвращения и штудировала очередные учебники. Развлечения не стоили того, чтобы портить отношения с Нероном.
Да, мне по-прежнему хотелось спасти мир.
Иногда, даже не имея человека, боишься его потерять. Даже теперь, по прошествии многих лет, я все еще болею своей юностью, своей наивностью и первой любовью, брошенной в пустоту.
А потом я вернулась в клуб, в котором впервые узнала вкус свободы. Крепко сбитый мужчина остановил меня, не пуская к стойке бара.
– Никогда больше здесь не появляйся, поняла? Таким, как ты, здесь не место, – сказал он злобно, будто выругался.
– Это из-за охраны? Я заставлю их ждать снаружи.
– Знаешь, что случилось с парнем, с которым ты обжималась? Тебе лучше об этом не знать. Больше сюда не возвращайся и будь более разборчива в связях.
Мои губы превратились в ледышки.
Нерон наказал постороннего человека за мое поведение. Он мог наказать меня, но вместо этого выместил злобу на незнакомце. Почему? Боялся повредить мой дар или?..
Даже имея сотни доказательств противного, я все еще надеялась, что Нерон был ко мне неравнодушен. Не к Анне, которая однажды создаст мифических королей, а ко мне. Такой, какая есть.
Нерон вернулся через две недели.
– Ты готова! Твоя сила растет, и ты готова к следующему этапу, – объявил он торжественно. Будто не было нашей ссоры, ночной сцены и обвиняющих слов.
– Нерон, пожалуйста, выслушай меня! – Я долго готовилась к его возвращению, но головокружительное волнение путало мысли. – Прости меня за ту ужасную выходку! Не знаю, что на меня нашло. Забудь все, что я сказала и… кхм… сделала. Между мной и тем парнем в клубе был только поцелуй…
– Ты даже не узнала его имя, – усмехнулся Нерон.
– Что ты с ним сделал?
– Я объяснил ему, что он зря воспользовался твоей неопытностью.
– Это был всего лишь поцелуй. Мне понравилась жизнь этих людей, их общение. У меня никогда не было такой свободы.
– Если нытье окончено, то вернемся к делу, – невозмутимо продолжил он. – Ты готова приступить к работе, и я нашел первого клиента. Это военачальник Хоринтии. До его резиденции восемь часов пути. Ты остановишься в гостинице, поэтому успеешь вдоволь насладиться свободой.
Слышали бы вы, сколько презрения он вложил в слово «свобода»!
– Что я должна для него сделать?
– Помоги ему приспособиться к власти. Подари ему вкус могущества, чтобы он ощутил себя на вершине мира. Помни: ты можешь сплести любую ауру и превратить самого бесцветного обывателя в великого человека. Чем больше ты используешь свой дар, тем быстрее он развивается. Сделай этого мужчину великим! Преврати его в короля!
– Вмешаться в ауру и изменить ее?
– Да, а потом вернись и расскажи мне об этом. Я буду ждать, Анна. Твой успех сделает меня счастливым.
Нерон будет меня ждать. Я сделаю его счастливым.
От волнения у меня задрожали руки.
– Надо же! – усмехнулся он, и пересеченная шрамом губа изогнулась. Тебя привлекает мысль о власти над другими людьми.
– Нет!
– Лжешь! Дай мне руку!
Я жадно вгляделась в лицо Нерона, зная, что он не позволит мне его увидеть. Я давно поняла, что дело не в капюшоне и не в маске. Это часть магии Нерона, страшная и необычная правда для мира, не признающего магию.
– Твои руки дрожат, и ладони влажные. Тебя привлекает власть над людьми.
Нерон ошибался.
Меня привлекала не власть, а стоявший передо мной мужчина.
Я повернула руку ладонью вверх, пытаясь разглядеть на ней влагу. Нерон проследил за моим движением, провел пальцем по линиям жизни и судьбы. Линиям, которые создал он сам.
– Тебе нравится ощущать свою силу, – выдохнул он.
– Да. – Я скажу все что угодно, только бы он не отпускал мою руку.
– Анна, создающая королей, – его вибрирующий голос покорял, – способна превратить ничтожество в гиганта. Восхитительная, всесильная женщина.
Закрыв глаза, я умоляла судьбу об одном единственном крохотном подарке. Пусть Нерон меня поцелует. Легко, невинно, страстно, как угодно. Я потянулась к нему, приоткрыв губы. Задержала дыхание и стояла, не двигаясь и не открывая глаз.
Я ждала бесконечно долго, даже зная, что он уже давно вышел из кабинета.
Я всем телом ощущала голод Нерона, его слепую страсть. Жаль, что любил он не меня, а ее.
Женщину, которую придумал сам.
Анну, создающую королей.
Что поделаешь, выхода нет. Мне придется ею стать.