Альманах «Российский колокол» №1 2024 - читать онлайн

Каратаева Наталья Валентиновна (псевдоним Наталья Мейн) родилась в 1949 году на Дальнем Востоке, в семье военного.

Образование высшее, учитель биологии и химии.

Публиковалась в журналах и сборниках ИСП, РСП, МАНИ, МООСПР, Lit. С enter, американском и китайском альманахах русской литературы. Лауреат международных фестивалей: детской литературы им. А. Барто, «Казак Луганский» им. В. Даля, МСП им. свв. Кирилла и Мефодия, фантастики «Аэлита-2023». Президиумом РСП награждена медалями им. И. А. Бунина, Ф. М. Достоевского, Н. А. Некрасова, «Святая Русь»; входит в «Платиновый список» МАНИ; член ИСП. Автор книг для детей «Сказки Маши» (серия «Чудо-дерево», издательство ИСП), «Мои цветочки» (издательство ИСП).

Звёздные врата Междумирья

Миррид взглянул на ночное небо и мерцающие звёзды. Было легко, свежо и как-то по-юношески завораживающе. Волшебная страна, полная тайн, зов звёзд и манящая неизведанная страстность, которая бывает тогда, когда будущее молодой души ещё не обозначило свои горизонты и впереди открыты все дороги, каждая из которых есть постижение мира. Как давно это было и как легко было тогда. Мудрая душа знает много, но часто в погоне за знаниями и мудростью лишается свежести восприятия этого самого мира, удивления и лёгкости юности. И лишь тогда, когда наступают для души минуты откровения с самим собой или, может быть, со всей Вселенной, душа, повинуясь своим, каким-то неведомым порывам, оживает вновь. Её чаша, переполненная любовью и пониманием, может внезапно наполниться жгучими слезами, омывающими в ней самой её вечную жизнь праведника.

Миррид вздохнул и вновь взглянул на небесный свод. Одна яркая звезда замигала и лёгкой искрой сверкнула с высот. «Небеса не забывают меня и ответили мне. Не к сожалению, а к счастью, путь праведника предлагает мне заняться уж делами. Дела, которые требуют безотлагательных действий, и от того, насколько плодотворны будут наши действия с Фаорином, зависит очень многое, очень многое. И что-то мне тоже подсказывает, что нам предстоит совершить архиважное дело».

Миррид вздохнул и, взглянув на небеса, покачал головой. Но, вдруг вспомнив что-то, усмехнулся: «Да, мой подарок Фаорину!

Ну никак не ожидал он такого сюрприза от меня. А я загорелся желанием вдруг вспомнить прошлое. Да… прошлое, когда я вспоминаю о нём, мне оно кажется таким далёким, таким давним. Словно это были не я, не мои воплощения, не мои дела, и иногда я удивляюсь сам себе. Какие дела совершал в те или иные времена, а в некоторые вообще, наоборот, бездействовал. Как будто это был не я. Теперь я знаю, почему да отчего происходит многое в жизни. Теперь, с высоты полёта ласточек, всё выглядит вполне объяснительно и понятно… и теперь я предполагаю, как могут выглядеть мои жизни с высоты другого полёта, с той высоты, куда я так рвусь, глядя на эти неугасимые звёзды, свидетели всех судеб.

Я, кажется, обрадовал его, моего друга. Налили, помню, ещё по одной чарочке эля, и я сказал Фаорину:

– Друг мой, я желаю тебе подарить небольшой подарок – воспоминание. Помочь тебе вспомнить кое-что давнее и пройденное нами, но изрядно подзабытое. Взгляни-ка вот сюда, в своё отражение на этом замечательном кубке, из которого ты соизволишь, мой друг, попивать сладкий эль. Небольшое волшебство, и вот…»

Пальцы Миррида помелькали между глазами Фаорина и кубком, производя сложные манипуляции, и Фаорин, взглянув в отражение на кубке, воскликнул:

– Что это, Мирридин, или, вернее, кто это? Куда ты меня отправил? Я не узнаю себя. Где это я?

– Друг мой, значит, я угадал. Тебе действительно пора вспомнить кое-что. А ещё только сегодня ты мне говорил, что твоё имя соответствует твоей жизни. А какое имя у тебя было там, что соизволишь лицезреть? Ну вспомни!

– Погоди, погоди, ты показываешь мне одну из моих жизней?

– Да, конечно. Вглядись внимательней, друг мой. Ну, узнаешь ли ты сам себя?

На одной из граней кубка промелькнули образы, лёгкий туман разошёлся, и Фаорин увидел картину, давно промелькнувшую в череде тысяч жизней, одну, но очень значимую для себя, хотя и немного подзабытую.

Белые колонны, огромный зал, украшенный богато розовым золотом. Настолько богато, что всё теперешнее положение вещей показалось слабым подражанием тому блистательному великолепию. Огромный зал, поражающий своими архитектурными излишествами. По обе стороны зала стояли люди в белых одеждах, богато украшенных золотым шитьём, орнаментами и знаками, значения которых являли собой не просто украшения, а необходимый элемент в практике той жизни, которой тогда они жили.

К сожалению, а может, и к счастью, жизнь имеет свойство меняться и развиваться во времени. Одно таинство жизни заменяется другим, и в то же время в вечность уходит сегодняшний день, заменяя его на день завтрашний. Что-то забывается, уходит в глубь веков и более не повторяется, как будто этого никогда и не было, отработанное и уже ненужное. Но появляется что-то новое, ни разу не взглянувшее в глаза истории, и продолжает жить до поры, ведомой только ей одной или ведомой свыше, с других высот, уровней и горизонтов. Об этом можно только догадываться. Но это так.

Послышалось пение, и звук длинной трубы диджериду достиг своего апогея. Слегка взволновались стены, отражающие звуки трубы и пения. Настал час молитв. Жрец в белых одеждах поднял руки вверх, вознося молитвы Всевышним Богам. Паривший в воздухе между полом и потолком Камень с антрацитовым блеском и голубоватыми прожилками слегка завибрировал. Молитвы собравшихся достигли нужного звучания, сверкнула молния и, пробежав по Камню многочисленными мелкими ответвлениями, стекла на не слишком большой, но достаточно тяжёлый постамент под Камнем. Вобрав в себя всю нужную энергию и слегка задрожав, постамент вскоре успокоился. Трижды возносились молитвы Богам, и трижды мощная небесная энергия была собрана в Великий Камень – «Странник Небес». Четыре иероглифа, вырезанных на Камне, вспыхнули ослепительным светом и замерцали многоцветными всплесками. Лишь лёгкое гудение Камня выдавало его тайную работу – гармонизацию окружающего пространства. Связь с планетами Высшего Порядка давала возможность существовать новой планете Земля в гармоничном режиме.

Фаорин отпрянул.

– Друг мой, – сказал он, покачав головой, – я совсем забыл эти места и жизнь, в которой мы сами были как боги. Я вспомнил в своём отражении и отражении Храма Очищения нашу легендарную страну Атлань… и себя, и тебя, Мирридин. Мы оба служили в Храмах великой страны, благословляя своими молитвами небеса. Ты, Мирридин, могущественный в своё время Верховный Жрец Атлантиды.

– Да, друг мой Фаорин, наконец-то хоть одно из моих воплощений, как одно из достойных среди других и могущее вложить свою лепту в эволюционный путь этой планеты, проявилось на свет Великого Рамха, и ты это вспомнил. Наша страна, в которой мы имели честь жить, была великолепна и могущественна, знания её сохранились в землях Древней Руси, Кемета и многоликими отражениями на отдельных территориях и странах в давние времена, передавались из века в век династиями фараонов, жрецов и посвящёнными. Многие земли приняли древние знания и используют их в жизни настоящего времени, даже не подозревая об их происхождении.

Могу лишь сказать, что те, которые были жрецами там, в Атлани или в Ориане, прозванной далее многими народами Гипербореей, имеют и сейчас в своих генах склонность к магии, виртуозной игре с силами Природы и стихий. Но многие люди не имеют этих отражений в своих телах, где запечатлены тонкие структуры наработанных программ, настолько тонких, что увидеть их невозможно, и со страхом относятся к тем, кто более могущественен по праву своего рождения.

– Ты, Мирридин, затронул во мне то сокровенное, ко-торе мы или многие из нас предпочитают скрывать. Но всё же, оказывается, со временем молчание есть скрытие тех важных истин, на которых строится вся жизнь во Вселенной. Это не есть жизнь для нас, пришедших с Небес. Это было бы гибелью всего лучшего, что сокрыто в нас. Это падение в бездну. И многим этого не удалось избежать. Забывать своё прошлое, свои корни – аналогично погибели души.

– Да, Фаорин, многие погрязли в мелких стычках с силами зла в борьбе за мелочи жизни. За утверждение каждой мелочи среди людей приходится платить и кровью, и своей жизнью. Но всё же память наша общая, которая даёт нам право быть вместе и помогать друг другу, – она жива, Фаорин. Мы должны помнить, Кто Мы Есть.

Вот Ярр-Тур – лучший друг многих моих жизней и твоих также. Сейчас он молод в своей новой жизни и, воплотившись в жизни земной, многое забыл, как и другие, идущие на воплощения среди землян словно на жертвенный камень. Но всё помнят структурные составляющие души каждого из нас, и эта запись бесценна. Именно она даёт полную, всеобъемлющую картину каждого существа, и только благодаря этому накопленному материалу можно судить об этом существе как частице мира. Память воплощений не только на этой планете, но и другая, более полная и всеобъемлющая звёздная память не даёт нам права пасть низко среди инопланетного зла, вращающегося так близко среди нас внутри планеты и снаружи её.

– Да, я согласен с тобой, Мирридин. Земля стоит как камень на перепутье среди многих дорог, ведь Чертог нашего Солнца на самой границе мира и антимира, где идёт постоянная атака тёмных сил. Выбирая путь, важно не ошибиться: есть только две главные дороги, по одной из них душа взойдёт, а по другой – падёт в бездну. Одна выбирает светлый Золотой путь восхождения, следуя пути эволюции, а другая – путь инволюции, иногда даже не понимая происшедшего.

– Ну что сделать, Фаорин?! Такой жёсткий отсев семян от плевел ведут те, кто в свои времена засеял Землю семенами жизни. И люди Земли, по сути, и есть новые всходы жизни, взращённые в пробирке Вселенной. Для каких целей сеются эти семена или какие цели при этом преследуются, можно только догадываться. Но если это делается, значит, это целесообразно и необходимо.

– Об этом, друг мой, можно рассуждать бесконечно долго, и это самый животрепещущий вопрос, не дающий покоя философским умам, бесконечно познающим сущность вещей, бессмертие души и философский камень жизни. Но ответь мне, Мирридин, на вопрос о Камне, священном Камне, «посланце дальних миров». Ведь он же сохранён? Помнишь ли ты, Мирридин, как это было? Начались великое падение, смена цивилизаций, эра катастроф и катаклизмов. Когда с лица Земли сметались целые государства, несмотря на их могущество и процветание. Но Жрецы в силу своих полномочий могли в своё время предвидеть глобальные разрушения и должны были сделать всё, чтобы сохранить Священный Камень в веках! И таких Камней было немало, прибывших с разных Чертогов Вселенной: с Сириуса, Лебедя, Большой Медведицы. А самый древний из них – с Ориона, попавший на Землю после гибели Фаэтона.

– Да, Фаорин. Жрецы и посвящённые во все времена и эпохи надёжно охраняли и сам Камень, и его осколки, он прошёл через многие имена нравственно духовных людей, и многие были достойными хранителями его в своё время. Мы знаем, что и китайский император, и Тамерлан, и Акбар Великий, и даже Александр Македонский владели этим Камнем, он был храним моим достойным другом Соломоном. И ты знаешь, Фаорин, он даже сделал из кусочка этого Камня перстень, что, впрочем, имело не совсем хорошие последствия для него.

– А не тот ли это перстень, что сверкает гранями на твоём пальце?

– Тот или нет, неважно. Но, друг мой, будем изрекать слова тайн как можно тише: даже стены имеют уши. Хранить все осколки Камня мы просто обязаны, ибо он есть мощный внеземной механизм, который содержит в себе магнетизм, выраженный информационно-полевым потоком энергий Миров Высших, и имеет огромную духовную силу, озаряющую сердца людей светом Истины. Поэтому приблизиться к нему может не всякий, но истинно человек высокого духа. Да и созерцать этот Камень может только тот, кто чист сердцем и чей взор светел.

– И поэтому, Мирридин, твой перстень даже и не проявляется в мире людей?

– Да, и его видят только те, кому дано право его лицезреть, чья судьба была связана или будет связана с Камнем Небес, кто является носителем особой миссии на Земле.

– Осколки Камня… они, конечно, разбросаны по всему миру. Но самое главное, наверняка ты знаешь, где сейчас находится сам Камень, или Кристалл Жизни, где спрятан он, в каком из миров планеты, ведь их число огромно?

– Он спрятан надёжно, находится в землях, малодоступных простым смертным и тем низшим цивилизациям, что оккупировали Землю с незапамятных времён в своих корыстных целях.

– Это меня радует, Мирридин.

– Меня радует мой юный друг Ярр-Тур. Его душа открыта сейчас в этом мире, и он впитывает в себя все частицы мудрости Земли нашей, Фаорин. Он явился миру как одно из воплощений великого и почитаемого всеми нами Махатмы Эль-Мории, воплощением которого являлся также и Акбар Великий, индийский император династии Великих Моголов, который также владел Камнем, Кристаллом Жизни. Ярр-Тур, он ещё внесёт свою лепту в развитие Законов Жизни на Земле, и Камень Ориона ждёт его, как я предполагаю. Надеюсь, ты понял меня, Фаорин?

– Да, мне стала теперь ясна твоя задача. Но помнишь в начале нашей трапезы, как мне показалось, именно Ярр-Тур или имел свои воплощения на Орионе, или, может, он имел к нему какое-то другое отношение, это так?

– Высокие воплощения невозможно слишком долго скрывать среди простых людей, а для тех, кто знает чуть больше других, – тем более. Галактики, планеты… везде разумная жизнь находится под чутким контролем Учителей Высокого Ранга, в том числе и человечество. Везде соблюдён закон развития, включая материальный мир. И хотя я сейчас высказался слегка туманно, но ты, Фаорин, надеюсь, понял меня.

Я предполагаю, в сегодняшнюю ночь синивали, когда происходит Союз Небесного мира с земным, вступает в силу священное число три. В этот миг все знания Земли и её прошлое могут быть соизмерены с Божественными. После их соприкосновения друг с другом происходит очищение земных Знаниями Божественными. Возникает триединство прошлого, настоящего и будущего. В ночь синивали наиболее открыты все пространства и в силу этого сближены многие миры и галактики, открыты фрамексы и порталы. Мы не должны упустить этот уникальный магнетон, и нам необходимо быть там, где требуется наше с тобой вовлечение и действие. Это так, Фаорин! Я чувствую, ты меня понимаешь.

– Я понял тебя, друг мой! Сейчас мы идём к Звёздным Вратам. Я всегда ждал и то время, и тех, кто придёт для дел, действительно настоящих дел, и ты, Мирридин, – один из тех, кто достоин вести дела миров разных величин. Будь у себя, я зайду за тобой. Ключ Врат ждёт в моей комнате…

Ступенчатая лестница, каменные ступени которой бесконечно вели куда-то далеко вниз, под Башню Звёзд, встретила полумраком. Но вот уже обозначилось большое пространство, достаточно светлое, освещаемое небольшими, довольно замысловатыми сосудами, из которых выходили освещающие нити, они тянулись в коридоры, расходящиеся в разные стороны.

Миррид и Фаорин оказались наконец в довольно обширном зале, в центре которого стояла достаточно большая установка, лишь слегка напоминающая Врата с начертанными в нижней части символами Мироздания. Верх Врат содержал информацию о Звёздных Созвездиях, с которыми была налажена связь. Рядом с ними – пульт управления Вратами.

– Вот они, Звёздные Врата, – промолвил Миррид. – Они должны быть в работе всегда и во все времена, не так ли, Фаорин?

– О да! Я не сомневаюсь. Вечные задачи имеют свои преимущества. Задействованы высокие технологии, не поддающиеся временным разрушениям и даже катаклизмам.

Фаорин взглянул на Врата:

– Сейчас я проверю их реакцию. Врата очень чувствительны к энергии, исходящей от тонких тел, называемой то праной в Индии, то энергией ци в Китае. Известный нам Пифагор, философ, мистик и учёный, называл её жизненной праной.

– Я надеюсь, ты меня понимаешь, Фаорин, как мне нужна твоя помощь. Все наши жизни и цели связаны крепко-накрепко, и каждый из нас отвечает за тот кусочек истории, в котором живёт, даже иногда находясь за кулисами действий.

– Я тебя понимаю. – Фаорин протянул руку к Звёздным Созвездиям, начертанным на Вратах, и те вначале слабо замерцали, затем сияние их стало возрастать. – Вот видишь, Мирридин, всё работает, наши Созвездия готовы нас принять.

И Фаорин открыл крышку большой шкатулки, внутри которой Миррид увидел ключ, лежавший на крепких подставках и зажатый особыми скрепами. Ключ Врат был довольно внушительных размеров.

– Принцип работы тот же? – спросил Миррид.

– Да, – ответил Фаорин. – Тот же, что и у твоего известного нам посоха. Используется «Дуга Бога», как мы его называем. В принципе, это та же сила, что используется человеком, но не просто человеком, а, скажем так, богочеловеком. А таких, Миррид, ты знаешь, единицы на Земле. Поэтому не каждому владеть и твоим посохом…

– И твоим ключом, – подхватил Миррид, – и пользоваться Вратами… и ходить по мирам…

– Да, это уж точно, – засмеялся Фаорин.

Фаорин отстегнул скрепки, они громко щёлкнули, и он с осторожностью вынул ключ из шкатулки.

– Энергия «Дуги Бога» смертельна для материальных миров, они могут быть просто дематериализованы, поскольку не имеют достаточного сопротивления в виде жизненной силы, заключённой в этом ключе.

– По сути, что мой посох, что твой ключ есть особое оружие, поскольку работают со световыми высокочастотными энергиями.

– Что угодно может быть и оружием, и благом. Это как посмотреть.

– Или: кто этим владеет. В одних руках это благо, в других то же самое может быть источником смерти.

– Выходит, источником и благ, и смерти является существо, источающее зло; иногда им бывает и сам человек, владеющий этим предметом, знаниями или энергиями.

– Выходит, что так.

– Ну что ж, нам пора от слов перейти к делу. Мой ключ, как ты понимаешь, Миррид, застрахован от воздействия недоброжелателей, и, для того чтобы он являл собой работающий инструмент, его надо сначала привести в действие.

Небольшое нажатие на кнопку – и тайные механизмы ключа пришли в движение. Верхняя плоская часть ключа раздвоилась и образовала сложное переплетение, напоминающее ваджру; нижняя же часть ключа, также развернувшись, приобрела новую форму, наконечник которой являл собой свастичный символ Сварга, печать – разрешение на следование через многомерные пути и реальности. Многомерная, невидимая, часть ключа генерировала поля высокочастотной энергии, а его видимая, физическая, часть доводила эту энергию в скрытую внутреннюю камеру, в которой происходило действо, напоминающее зажигание и включение установки Звёздных Врат.

Фаорин вложил ключ в отверстие, и он полностью ушёл, по самую рукоять.

– Придёт время, когда люди вновь узнают силу «Дуги Богов». Они расшифруют записи, оставленные им от прежних цивилизаций, и желательно, чтобы это произошло тогда, когда большая часть населения поднимет свой энергопотенциал для взаимодействия с этими лучами, с этой энергией, поскольку её использование являет собой смертоносную угрозу для цивилизации в руках профанов.

Но вот послышался лёгкий гул, и едва уловимая вибрация проявила себя.

– Вначале следует привести все врата, расположенные по всей Земле, в рабочее состояние, – проговорил Фаорин. – Все сорок девять так называемых мистических огней Пта-РА должны поддерживать своей энергией друг друга. Но только тринадцать из них являются входными Вратами, через которые осуществляется переход в другие реальности и измерения. Именно такое количество Врат было установлено в своё время нашими предками, прибывшими из далёких просторов Космоса, суть богами, коими их считали люди Земли.

– Сорок девять мистических огней Пта-РА включаются в работу только тогда, когда человек, их включающий, имеет рабочими все сорок девять своих огней светового тела, не так ли, Фаорин? Это хорошая защита!

Фаорин кивнул:

– Да, это действительно хороший ключ, исключающий многие недоразумения. После того как установка перейдёт на второй уровень вибраций, говорящий о том, что включены все сорок девять Врат Земли, и мы войдём в контакт с Галактическим Сознанием Земли, Врата готовы для следования в любом из направлений и в те системы и галактики, где есть точно такие же Врата. Тогда мы должны встать с тобой, Мирридин, вот на этот постамент внутри установки. И, как ты помнишь, Мирридин, нам предстоит создать световое тело для путешествий во времени. Ведь мы уже имеем представление, куда нам надо, не так ли?

– Естественно! Нас ждёт Орион. К тому же мы окажемся включены во временную параллельность инкарнаций. Но нам именно это и надо. Ведь нам необходимо более полное общение с тем лицом, которое является параллельной инкарнацией известного нам существа. Нельзя быстро решить многомерную задачу, решая её только в одной плоскости – физической реальности. Жизненные проблемы «где-то там» могут слишком явно мешать нашим подопечным «здесь».

– О да, Мирридин, – ответил Фаорин. – Но вот сейчас уже включился второй режим, и мы входим в очерченный круг. Плотные энергии замыкают нас в своём пространстве, и мы должны почти единовременно успеть построить каждый своё световое тело, которое потом объединим.

Взлетев световым телом, напоминающим своими очертаниями летающую тарелку, Миррид и Фаорин оказались почти мгновенно над Землёй.

– Мне кажется, что мы проходим сейчас частоты где-то 2000 года. Я чувствую определённые вибрации тревоги, исходящие из Галактического Сознания планеты. Думаю, нас не зря притянуло сюда. Световые тела слишком чувствительны к разного рода катаклизмам и непредвиденным ситуациям и оказываются часто своевременно там, где требуется помощь, но, возможно, сработало и Галактическое Сознание планеты, осуществляющее контроль над всеми другими сознаниями. Ведь сознание одного существа, стоящего на Лестнице Восхождения выше нижестоящих, способно реагировать и осуществлять то, что предназначено и свойственно ему. Совершенствуя своё сознание, мы приближаемся к пониманию вышестоящего сознания…

Смотри, Мирридин, ты видишь эту орбитальную станцию, проплывающую почти под нами? Не кажется ли тебе, дружище, что именно здесь нужна наша помощь? Я вижу: специальный трос, крепящийся к станции, оторвался, и работающий вне станции человек медленно уплывает от неё. Ещё немного – и он погибнет в просторах Космоса.

Фаорин и Миррид, разделив общую мер-ка-бу на два сгустка энергии, медленно подплыв к человеку в скафандре, мягко взяли его с двух сторон за руки и приблизили к крышке люка станции. Человек медленно открыл глаза и, увидев светящиеся шары, кажется, не поверил своим глазам. Удивление и восторг светились в них. Разжав медленно губы, он произнёс:

– Ангелы. Это Ангелы.

Человек в скафандре вошёл на станцию, и друзья окружили его:

– Мы видели, тебя спасла летающая тарелка. На наших глазах она разъединилась на два шара, которые подплыли к тебе, и, возвратив тебя на станцию, шары вновь объединились в летающую тарелку, которая мгновенно исчезла в просторах Космоса.

– Это были Ангелы! – воскликнул спасённый. – Я это увидел чётко.

– Да нет же, мы тоже видели, это были летающая тарелка и огненные шары.

– А что тогда вот это? Видите?

С обеих сторон на рукавах скафандра виднелись прожжённые пятна, своей формой схожие с отпечатками рук.

– Этим скафандром уже нельзя пользоваться. Ещё немного, и ткань скафандра проплавилась бы насквозь.

– Я оставлю этот скафандр себе на память. Огненные крылья Ангелов издавали такой яркий и нестерпимый свет, что невозможно было открыть глаза. Но всё же мне удалось разглядеть. Я видел их глаза. И в их глазах я прочитал понимание меня и той ситуации, в которой я оказался. Они мысленно мне говорили: «Не бойся. Всё будет в порядке». И я понял их. Голос звучал у меня прямо в голове. Их крылья светились огненными всплесками, и нимб света сиял над их головами. Это так похоже на изображения ангелов на иконах и картинах художников. Это были Ангелы. Я видел их своими глазами.

– Да, – промолвил один из космонавтов, – не первый раз на орбите я сталкиваюсь со многими непонятными явлениями, которые там, на Земле, не могут даже расшифровать или толком разобраться в них.

– Я бы не сказал, что не могут. Скорее, не хотят. Или даже по-другому: что-то скрывают от нас. Не думаю, что такой случай, который произошёл сегодня со мной, является единичным.

– Но нам придётся забыть о сегодняшнем случае.

– А как же скафандр? Это же прямая улика. Ведь ясно же видны пальцы рук, огненных рук, которые сожгли своим прикосновением такой прочный материал скафандра.

– Скажем, что это всего лишь случайность, игра неясных пока космических лучей или солнечного ветра оставила таким образом свои непонятные следы. Но придёт время, когда о таких случаях мы сможем наконец-то говорить открыто.

Рева Екатерина Викторовна – поэт и прозаик. Родилась 1 марта 1977 года в Грозном, СССР.

Сфера деятельности – юриспруденция.

Первые стихотворения начала писать в 2020 г. Принимает участие в литературных чтениях ЦДЛ. Номинирована на литературные премии: «Русь моя», «Наследие» (2021), «Поэт года» (2022), «Писатель года», «Поэт года» (2023), «Писатель года» (2024).

Печатные издания: Modern Poetry (2020), «Русь моя», «Антология» (оба – 2021), «Песня года» (2022, 2023), «Юмор», «Фантастика» (оба —2023).

Награды: медали «Просветители Кирилл и Мефодий», «Сергей Есенин, 125 лет», «Н. Некрасов, 200 лет», «Святая Русь», «М. Цветаева, 130 лет», «М. Лермонтов, 210 лет».

Любовь как голубое небо

«…Счастье – это ведь тогда, когда ты даришь всем любовь, единственный талант, который нам даётся безвозмездно.

И, как бесплатный кислород, любовь даёт невидимые крылья и силы, чтобы идти вперёд».

Проснулась сегодня без настроения и на автопилоте собралась на работу. Завтрак, контрастный душ, укладка – всё как обычно. Выхожу из дома, на часах 05:55, мысли все о нём, о том, который любит много лет, но молчит. Жестокая игра в молчанку продолжается… И независимо от настроения, когда в жизни всё пошло наперекосяк, ты с улыбкой Чеширского Кота ставишь цели, чтобы идти вперёд.

Решила во что бы то ни стало стать поэтом, прозаиком, писателем: «Я поняла, что каждый в жизни ищет цель, но растянулись дни поиска, как у баяна мехи».

Каждое утро, выходя из дома на работу, я прохожу два километра пешком, наслаждаясь восходом солнца и пением птиц. Свежий воздух мне помогает настроиться на нужный лад и даёт заряд бодрости на весь день. Движение – это жизнь. Но бывает так, что я филоню и с моими соседями на машине добираюсь до платформы. Мне нравится их семья, она очень славная. Он – интеллигентный, она – красивая и утончённая. Стоим в пробке на переезде, слушаем музыку. Играет радио «Дача», звучит песня Виктора Цоя «Алюминиевые огурцы» – рок, но с глубоким смыслом, я не отказываюсь от прослушивания и такой музыки. В мыслях ассоциируется это странное словосочетание, которое совмещает цветной металл и растение. Алюминий и огурцы. Представляешь себе поле, усеянное холодными, серыми и мёртвыми огурцами, вокруг – ржавая проволока, и на поле лежат огурцы цвета ртути, по форме они похожи на неразорвавшиеся снаряды, которые нужно предать земле, чтобы засыпать войну и страх. В жизни и мире всё идёт параллельно и перекликается: война и мир, гром и тишина, любовь и ненависть. Любовь – это прекрасно, она всегда побеждает и спасает. Всегда пытаясь искать позитив, верю в неё. И я выбираю любовь.

Но вот пробка рассасывается, мысли обрываются, мы мчим на парковку: время поджимает. Так как мы задержались на переезде, я беру ноги в руки и бегу, это стало для меня уже привычным состоянием по жизни. Мне говорят: «Беги, детка, беги, чтобы успеть везде и всегда». Крутятся в голове строчки, они станут неотъемлемой частью моей жизни; я не поэт и не прозаик, все строки, которые вы прочтёте, лились из моей души, иногда затрагивая натянутые, как тетива, струны.