Как меня ты назовёшь
Только крепкие, с устоявшимися отношениями пары при встрече не задаются вопросом: «Что будем делать?», они уже предполагают и знают, что делать при возникновении некоторой неопределённости в сторону своих шагов в будущее. А вот те люди, кто только встал на путь укрепления вот таких межличностных связей, хоть и преследуют одну и ту же цель – налаживания признательности друг друга, тем не менее, каждый из них смотрит на путь достижения итоговой цели с разным позиций. Вот и приходится им, изыскивая точки соприкосновения со своим спутником, задаваться этим вопросом при встрече.
– Чем сегодня займёмся? – задаётся вопросом к Еве Адам, поглядывая на неё во все глаза. А Ева и ничего ему противопоставить в этом плане не может, вынужденная жмуриться светящему ей прямо в глаза солнцу, спиной к которому встал очень ловко Адам, чтобы затем, то есть сейчас, этим преимущественным положением во все свои глаза попользоваться. Впрочем, Ева совсем не против дать ему возможность поглазеть на себя и убедиться в очередной раз, какое сокровище ему предстоит завоевать. А это значит, не быть сразу олухом и недальновидным типом.
– Будем называть вещи своими именами. – Как само собой разумеющееся говорит Ева, вызывая вопрос удивления у Адама. – А разве они уже не названы?
– Я ведь говорю, своими именами. – Делает важное и знаковое уточнение Ева.
– Я вас понял. – Заговорщицким тоном проговорил Адам. – Теперь остаётся выяснить, какая методика использовалась при первом знаковом объименовании мира.
– И как вы собираетесь это выяснять? – интересуется Ева.
– Ещё не знаю. Но уверен, что реальность нам даст подсказку. – Сказал Адам, принявшись крутить головой по сторонам.
– И что вы, Адам, этим хотите сказать? – смотря на эти головные выкрутасы Адама, вдруг вот такое у него спрашивает Ева. А Адам и не поймёт, о чём это она.
– Вы это про что? – ответно спрашивает Адам.
– Про ваш головокружительный проступок. – Уточняет Ева.
А Адам всё равно ничего не поймёт. – Какой? – переспрашивает Адам.
– Любите вы мне голову морочить. – Усмехается Ева, выдвигаясь по аллее, где они находились, в сторону по ней пройтись.
А Адам вынужден с досадливостью в себе: «Что она опять во мне увидела. Ничего не пойму», проследовать за ней.
И пока он запинался о свои мысли, следуя по пятам за Евой, кому было предоставлено право выбирать для них сегодняшний путь бытия, Ева нашла для себя объект приложения своего ума и сердечного внимания.
– Ой, какая милая собачка! – как-то совсем неожиданно для Адама донёсся голос восторга Евы, заставив его переключиться от своих мыслей на Еву, и на то, что она назвала милой собачкой. При виде которой, а это был какой-то дворовый пёс, Адам совершенно не испытал подобных Еве положительных чувств. А вот насторожиться, то к этому подвело его не только совершенно другая им видимость этого пса, несущая в себе опасность (как минимум, блох), но и какая-то трудно вспоминаемая сейчас заложенная в его сознание тревога насчёт этого пса.
А Ева между тем, продолжает не просто умиляться и не пойми чем по мнению Адама в этом заблудшем и живущим уличными заботами псе, а она намерена закрепить своё доброходство в сторону этого пса тем, чтобы его чем-нибудь покормить.
На что Адам резонно ей заметил бы, что кормить пса с чужих рук это путь в никуда для самого пса, живущего рефлексами, и теперь, после таких кормлений, он не будет признавать за своим хозяином абсолютного авторитета.
– Но он ведь бесхозный. – В одно замечание разобьёт аргументацию Адама Ева. К чему она добавит уж совершенно оскорбительную для Адама сентенцию. – Вам что, жалко?
И возмущаться за тем: «Бл*ь, я не о том!», будет уж совсем лишним.
– Право не знаю, чем кормятся дворовые псы. – Выдаёт вот такую ловкость своего ума Адам, вызывая в Еве смех. – Не думаю, что они такие же как вы прихотливые. – Делает и не пойми на что намёк Ева. И Адам прямо в свои ноги вбит этим её, до чего же противоречивым заявлением. И если насчёт той части этого её заявления, где она указывает на его выбор её, он ничего не имеет против, то вот то, что оно отталкивается от его близости к жизни на всё готовом, то это уж слишком.
– Что там у нас есть в корзинке? – вопрошает Ева, требовательно смотря на Адама. А Адам никакой корзинки перед собой не видит. Наверное, потому, что он её рефлекторно за свою спину спрятал, тем самым в себе выдавая человека независимого, как бы он сказал, а вот Ева скажет, что равнодушного к бедственному положению и требованиям помощи той части живого мира, которой требуется помощь.
– Только то, что мы взяли для себя. – Адам даёт ещё один шанс Еве одуматься.
– Так вы эгоист. – Как-то утверждаемо типа спрашивает Адама Ева.
– Ничего подобного. – Не соглашается Адам.
– А кто же вы? – интересуется Ева.
– Скажем так, разумно смотрящий на предметность мира человек. – Даёт ответ Адам.
– Ну что ж, начало положено. – Говорит Ева, вызывая в Адаме эмоциональный всплеск: «Какое ещё начало?!». А Ева, явно предполагая такую его неразумную реакцию, и это не смотря на его заявление об обратном, даёт ему пояснение этим своим словам, но сперва спросив его о его желании знать ответ на этот свой вопрос. – Хотите знать, чему?
– Было бы полезно. – Отвечает Адам.
– Нашей программе действий на сегодня. Мы, если вы не забыли, собирались давать свои имена миру. А для такой непростой задачи нужно с собой, как с инструментом измерения мира, определиться. И вы себя обозначив таким образом, по сути на себе продемонстрировав как всё нами задуманное работает, дали мне понять отчего вы собираетесь отталкиваться в процессе именования мира. – Адам прямо своим ушам не верит, слыша такое со стороны Евы, до чего же умелой в разговорной речи.
– А кто же вы тогда? – задаётся вопросом Адам.
– А это вам решать. – Чуть ли не срезает своим ответом Адама Ева.
– Это ещё почему? – возмущённо вопрошает Адам.
– А разве вы хотите отдать это право кому-то другому? – вопросом на вопрос отвечает Ева, ставя Адама в безвыходную ситуацию, с одним только ответом на это её провокационное заявление.
– Нет. – Отвечает Адам.
– Тогда чего спрашиваете. – Прямо удивляется такой его противоречивости и не пойми чего сам хочет Адам Ева, пожимая плечами укоризненно. – Так что там у нас есть в корзинке? – А вот сейчас этот её вопрос не кажется Адаму лишним. И он протягивает Еве корзинку, чтобы она решила, что этому милейшему по её только мнению псу, а как по мнению Адама, то попрошайке, подойдёт для утоления его голода, но только не жизненного оскала.
– Смотри, чтобы он вместе с колбасой палец тебе не отхватил. – Уже глядя на то, как Ева протягивает псу кусочек колбасы, чёрт Адама попутал такое ей под руку сказать. И Ева, рефлекторно одёрнувшись рукой в том самый момент, когда колбаса буквально была готова оказаться в пасти дворового пса, уже у того вызвала ответную хватательную реакцию, итогом которой стал окрик боли и визг Евы, чей палец руки оказался укушен этим неблагодарным, а так-то с работающими рефлексами псом.
И что самое из произошедшего с Евой удивительное, так это то, что она видит именно Адама виноватой стороной в произошедшем с ней. А эта псина, которая её укусила, стала всего лишь жертвой его манипуляций её природными рефлексами. И если бы Адам Еву своим диким замечанием не одёрнул, – он ни перед чем не остановится, лишь бы доказать свою правоту, – то псу не было бы никакой надобности кусать её, а если точней, то защищать своё право на обозначенную как его собственность колбасу.
С чем категорически не согласен Адам. О чём бы он всё высказал в лицо Еве, не находись она в таком предельном состоянии своей подавленности и слезливой истерики. А как на её глаза накатываются капли слезинок, то на это смотреть вообще нет никаких сил у Адама. Чьё сердце прямо-таки кровью обливается при виде Евы в таком плачевном и страдающем состоянии, и что самое для него постыдное, то во всём произошедшем он виноват. Ведь его заранее настойчиво предупреждали, что собака кусачая, и значит, нужно от неё держать свои руки подальше. Что он и сделал, а вот Еву от этого момента не оградил.
– Но почему я так поступил? – вопросил себя Адам, ответив на этот вопрос, в общем-то, логично: «Это всё рефлексы», но такой ответ его не устраивает.
– А кто, собственно, меня об этом предупредил? – задался новым вопросом Адам, и вот тут он нашёл догадку своего поведения. Его кто-то очень ловко водит за нос такими подсказками в сторону предстоящего будущего. Вот если бы его никто не предупреждал о несомой псом опасности, то он, не задумываясь, бросился бы ограждать Еву от пасти этого пса. А так ему пришлось включить свой рассудок и тем самым потерять необходимое время для реакции на опасность.
– Едем немедленно в скорую помощь. – Принимает за всех решение Адам.
– Но как? – вечно Ева обо всём спрашивает.
– Вот так. – Даёт ответ Адам, беря на руки в предел ошеломлённую Еву.
И очень хорошо, что Ева умом не повредилась в своём болевом шоке, и она не позволила Адаму нести на себе всю дорогу до пункта скорой помощи столь весомый груз ответственности в её лице. А то бы они и к завтрему до него не добрались. А так они по выходу из парка спешились, забрались в вызванное Евой такси и благополучно добрались до стационарного пункта по оказанию первой помощи. Где, как оказывается и ими воочию выясняется, не им одним требуется первейшая помощь. А вон сколько людей самого разного представляемости, в ней нуждается. И даже на мгновение начинаешь сбиваться в своём прежнем убеждении в действительной разумности человека. Кто, если был бы он разумен, то не допустил до себя всего такого, что сейчас могут видеть Адам и Ева.
А вот здесь, о чём в слух не решился сказать и высказаться, ни Адам, ни Ева, на время и забывших о причине, приведшей их сюда, в пункт сбора особого рода и рождения людей, скажем так, не живущих спокойно, или того больше, их не устраивает мирное течение своего быта и они ищут возможности, как всё это исправить, в простонародье это ещё называется, искать приключение на свою задницу, которая между тем крепко защищена своим тыловым расположением и получается так, что всю ответственность за неё несут другие части организма человека. Что в итоге и приводит всех этих людей, неумолимо упорствующих в своих умозаключениях насчёт с ними приключившегося к тому, что виной всему считаются никак не они, а стечение местами нелепых, а так-то судьбоносных обстоятельств, которые и заставили их так ошибиться в своих верных расчётах.
– Вот скажите мне, разве я сам себе враг?! – начнёт обеспечивать себе алиби человек испитой наружности, которая есть следствие, а не причина его неверных расчётов в работе с циркулярной пилой, в которую он пару пальцев своей руки окончательно присунул. А испил он свою наружность уже после того, как обнаружил вот такую потерянность части себя.
– Разве я по собственной воле сунул бы свои пальцы под пилу?! – делает резонное добавление к аргументации своей защиты отныне трёхпалый плотник Василий.
И казалось бы, что его аргументы железобетоны, и противопоставить им нет ничего и никто не сможет. Но никто из вас видимо не знает тёщу Василия, которая живёт для одной лишь цели, жить вопреки Василию. И у тёщи Василия есть свои веские контраргументы в сторону обратного взгляда на произошедшее с ним.
– А как тогда понимать твои слова, сказанные перед тем, как ты взялся за электропилу: «Я сейчас, тёща, такое тут сотворю, что ты в момент сыграешь в ящик»? – вот такой аргумент обвинения Василия в преднамеренности своих действий в сторону членовредительства выдвигает его тёща, заставляя на месте собранную судейскую коллегию всё из третёйских судей с не такой жалостливой предвзятостью посмотреть на Василия. Кто только с виду деревня и лопух лопухом. Но как сейчас со слов его тёщи выясняется, то Василий большого коварства, хитрости и интриг человек. Вон на какую кровавую ловкость он готов пойти, чтобы досадить своей тёще.
А спросите, какой из всего этого прибыток для Василия, кто всё-таки лишился очень болезненным способом пальцев руки, после чего он уже не может считаться полноценным работником, то одно уже то, что его тёща будет всеми считаться косвенным виновником его инвалидности, – это она мне под руку лезла со своим насмешливыми замечаниями, – чем он будет её ежедневно попрекать и ставить на вид, всего этого стоит. А уж что тут говорить о том, что Василий будет теперь официально признан не просто косоруким инвалидом и бездельником по мнению тёщи, а имеющим право получать за это ещё и пенсию по нетрудоспособности.
– Вот ты, тёща, всю жизнь пахала, чтобы получать пенсию. – Теперь будет иметь возможность и право допекать тёщу такой правдой жизни Василий. – А мне только стоило сунуть пару пальцев под пилу, и всё, я могу лежать на диване официально, получая такую же, что и ты пенсию по инвалидности. И кто спрашивается теперь из нас тут дурак.
И тёща готова сквозь землю провалиться и там в самый ад, куда и собирался её с комфортом спровадить Василий в тот самый момент, когда брался за электропилу. С помощью которой он собирался для тёщи гроб устроить, а она, видимо была против, так громко в его сторону и под руку возражая, что и привело в итоге к вот такому судьбоносному для всех происшествию. Ведь в итоге тёща уже от сердечного приступа, вызванного такой невыносимой для неё аргументации Василия, направилась навстречу к самому чёрту, как бы она всему этому не сопротивлялась.
И по прибытию в чертоги товарища чёрта тёща будет им спрашиваема о её понимании причин её сюда прибытия: Какие у вас есть на этот счёт мысли?
– А других мыслей и нет. – Заявляет тёща. – Всё из-за этого злыдня Василия.
– Василия! – озарится вдохновением сам чёрт. – А вот с этого момента поподробней.
А тёща рада стараться всю подноготную и информационную составляющую Василия тому рассказать. И совсем не трудно предугадать будущее Василия после этого разговора по душам, где в центре рассмотрения стояла душа Василия.
А между тем, за всеми отвлечениями от своего болезненного состояния, которое воздействует на вас за место анестезии, подошла очередь Евы, которая была вызвана слоганом: Следующий.
И, конечно, Ева сразу не восприняла на свой счёт такое безликое обращение, которое могло к любому человеку относится. И когда Адам начал её подталкивать к подъёму и принятию этого предложения, Ева вдруг начала проявлять упрямство.
– С чего вы, Адам, решили, что это относится ко мне? – вот таким ребром ставит вопрос Ева, косвенно упоминая один, так до сих пор неулаженный между ними вопрос первичности появления на свет хотя бы в планах творца. На чей счёт у Евы появились очень весомые аргументы. – Уж не думаете ли вы, Адам, что творец при сотворении любого вида живого организма, сперва обращал своё внимание на ту часть подвида, которая не будет отвечать за процесс зарождения и вынашивания жизни. – А вот перебивать Еву этим своим, в предел циничным и оскорбительным в сторону такого сравнения для всякой девушки заявлением: «Значит, вы решили вопрос, что было раньше, яйцо или курица?», это так на вас похоже, Адам.
– Ну, если вы хотите здесь сидеть до последнего (хотите так называться что ли), пропуская вперёд себя всех подряд, то это ваше личное решение. – И вот как понимать Адама, всю ответственность за принятие решение личного характера и личной идентификации перекладывающего на Еву. На которую с одной стороны давит невыносимая боль в пальце, с тревогой за своё здоровье и будущее (а вдруг заражение?!), а с другой стороны у Адама появляется ещё один аргумент в доказательство своей лживой теории о своей первопричинности, раз она отозвалась сейчас, как тогда на его призыв: Следующий.
И кстати, а если бы на месте этого без личностного следующего оказалась не она, а кто-то другой, то тогда что, он с этим выбором судьбы смирился, или того больше, был бы счастлив?! Аж всё внутри у Евы от такого вопроса трепещет. – А я и не смирился, если ты решила забыть о Лилит. – Вот до чего же хитроумен и ловок на введение Евы в заблуждение этот Адам. Он готов любую свою стороннюю шашню на свою оправдательную сторону поставить. И теперь его предательские по отношению к ней отношения с Лилит, не есть факт его скотского отношения к ней, а скорей наоборот, они служат доказательством того, что Адам не согласился с выбором для него судьбы первой для него встречной Лилит, а он потребовал от неё своего личного участия в подборе для себя суженой.
И хотя такой жизненный расклад выглядит ущемляющим личностное я Евы, получается, что созданной не личностной самооценкой, а она есть плод сознания и желаний Адама, всё же всё это кажется притягательным для Евы, считающей, что если в ней живёт стремление всё по своему сделать, то это значит, что от неё что-то крайне важное умалчивают. О чём она спросить не может только по одной причине. Она должна признать факт первопричины Адама. А на это она никогда пойти не может. И значит, она сама должна найти ответ на эту загадку её бытия.
– Иду. – Приходит к решению Ева, и бросая на Адама взгляд противоречивости (она и злится на него и в тоже время умаляюще на его поддержку рассчитывает), с некоторой нервностью и дрожью в коленях выдвигается в сторону двери приёмного покоя что ли…Что это значит?!
А это с первых шагов внутрь этого кабинета значит, что вы в один взгляд на то, что вас там ожидает, в себе потеряетесь от головокружения, вызванного страхом, и начнёте оседать в ногах и самых чудовищных предположений насчёт того, что тут с вами будут делать. Так что рука и плечо Адама пришлись как нельзя кстати. И Ева, оперевшись на него, была доставлена до кушетки, с которой как правило и начинался твой пусть в сторону исправления в вас в первую очередь самонадеянности, опираясь на которую вы подходили к взаимоотношению с внешним миром. Ну и если вы слишком на себя много брали, не считаясь с внешним фактором, то он учил вас уму-разуму, давая с помощью набивания шишек набираться опыта.