Невыспавшийся и злой наследный принц Дьяр – это не просто сущий, а вездесущий кошмар Темного двора. На глаза ему не попадайся, ходи тенью по стеночке, а лучше совсем исчезни – глядишь, и уцелеешь. Но в это утро, всему двору на диво, Дьяр и носа не высунул из своих покоев, хотя уже по всем щелям разнеслось, что драгоценный принц изволил встать, но сильно не в духе.
К несчастью, именно на это утро был назначены смотрины невест. Лучшие, прекраснейшие, умнейшие девушки Темного царства Тархареш и всех соседних полутемных государств, за исключением Серых Холмов, ждали уже два часа в приемном зале, не смея даже к стеночке прислониться.
Принц же сидел у себя в покоях – босой, нечесаный, в восточном халате, накинутом на голое тело и небрежно завязанном витым шнуром с кистями – и строгал кинжалом пятую за утро жертву – подлокотник собственного кресла, обтесывая под корешок рога у резных клыкастых демонов. Четыре безнадежно испорченных кресла уже изображали в углу братский курган.
Охрана попряталась, втянув рогатые головы в плечи и слившись со стенкой, но бдела, поглядывая из углов и щелей.
– И где он? – вопрошало высочество. Хрясь по дереву, рог отпал. – Почему до сих пор нет?! – вжик по другому рогу, и деревянный демон стал лысым и пригожим. – Убью гада!
Хрясь! Хрум!
Наконец, дверь скрипнула, приоткрылась, и в щель скользнула серая тень. Очень бледная. С дрожащими руками и измученной невзрачной физиономией.
– Ты опоздал! На два часа! – набросился на него принц Дьяр. – И что с тобой, Дамир? Заболел?
Вошедший, застонав, рухнул на колени.
– Прости, мой принц! Я не справился.
– Она что, сбежала? Я же притащил ее в этот дурацкий склеп, откуда не сбежать! Доверил тебе наказать дуру, иначе бы я ее попросту убил и расчленил зверски. А ты так подвел!
– На ней пояс целомудрия. Отравленный. До сих пор чешусь.
– Хургова мматтть! – хрясь по сучку, кинжал сломался. Обломки полетели в братскую могилу. – Так она из лунных тварей? Точно убью! Из милосердия. Иначе отец, если узнает, ее на волокна разберет.
– Говорит, полукровка. Крыльев нет, даже щелей крыловых нет.
– Надеюсь, ты ее придушил?
– Увы… Вернул в Академию в обмен на противоядие. Вот тут в книге описание, я закладкой заложил, мне бы с пуд.
Дьяр раскрыл фолиант, глянул и округлил синие глаза.
– С пуд? Да ты страну разоришь! И что значит – вернул?! А как же наша студенческая клятва не допустить баб в святые стены? Билеты мы им подменили, а толку? Вы этих дурищ даже соблазнить не смогли! У твоего брата Камира тоже облом, – вздохнул принц, откинув нависшую на лицо прядь черных волос.
Дамир отвел глаза: на щеке его господина по-прежнему красовалась надпись «Гад». Коготки у Лики оказались тоже отравленными.
– Ну, печать-то я вашу на нее поставил, как велено, – доложил «серая тень».
Дьяр, смягчившись, потребовал подробностей, но к концу рассказа, когда серый демон доложил о заключенном с Ликой пари, в угол полетело пятое исковерканное кресло, разломанное голыми руками. Охрана тут же подвинула шестое, лишь бы их самих не покромсали.
– Дамиррр! – рыкнул вконец взбешенный наследник. – Ты соображаешь, что творишь? Какая любовница?! На кой демон мне еще одна шлюха?! Меня от них уже тошнит! Я же ей просто от злости про постель ляпнул. Тоже мне, боевой темный маг выискалась с ангельской рожей и косищей до попы!
– Ну, ты же сам приказал нам поддерживать имидж темного наследника. Вот и стараемся, отдуваемся за принца Тьмы. Мог бы и сам…
– Сам? Вот еще! Не дождутся!
– Но ведь ты ее поцеловал! Хоть до кого-то снизошел, наконец, – хитро прищурился «серый». – Вот сам и продолжи, а с меня хватит.
И он с остервенением почесался.
– Велика честь! – брезгливо поморщился принц. Но воспоминание о нежных губах и перепуганных глазах девчонки накрыло его и отозвалось в сердце странным томлением. И не только в сердце. Дьяр спохватился под ироничным прищуром вассала и с огромным трудом переплавил наметившуюся мечтательную улыбку в злорадную усмешку. – Пари заключили, говоришь? Любовь взаимная пояс снимет, говоришь… Как ррромантишшшшно! Спрошу у отца, что за гадость эти пояса. За что-то же он этих лунных девок до одури ненавидит… Что ж, пари так пари. Повеселимся… А сейчас что мне делать, Дамир? Отец так и не приехал. А никакая магия этот дрянной след не берет, – он дотронулся до щеки. – И ты видел, что делается в тронном зале? Там же туча сорок слетелась со всей страны и ближнего зарубежья!
– А иллюзию использовать, ваше высочество? Разучились?
– Нет. Но мне что, до вечера целовать эти намазанные кремами ручки? Отравлюсь насмерть. А терпеть их трепотню! Как будто мне делать больше нечего! Я на тебя рассчитывал. Камир слабо личину держит.
Дамир на слове «отравлюсь» вздрогнул, покрылся мурашками и в ужасе уставился на руки:
– Опять появилось! Мой принц, позволь отлучиться.
Синеглазый мрачно кивнул. «Серая тень» выскочил, а в дверь тут же сунулся посыльный.
– Ваше высочество! Там еще четыре дамы в обморок упали.
– Зззамеччательно! Прореживание рядов невест идет полным ходом. Отличччно! – осклабился принц. – Останутся самые жадные до статуса и денег. Вот и выясним, кто из них готов на все, лишь бы нацепить корону.
Дверь снова открылась и просочились уже две одинаковые серые тени.
– Так быстро, Дамир? – поднял бровь принц.
– Прости, померещилось. Мы с братом готовы к бою. Будем подменять друг друга, вдвоем справимся.
Через миг в покоях наследника находилось уже три одинаковых, если не считать различий в одежде, принца Дьяра, но только у одного на щеке красовалась метка «Гад».
– Позавтракать, что ли, да за работу! – повеселел наследник, когда «серые тени» в личинах принца удалились на задание, и придвинул к себе поднос с тарелками и кувшином и толстый фолиант с заклинаниями, в котором безуспешно искал всю ночь, как свести позорное клеймо, если магия Тьмы не помогает.
Долистав, принц принялся за книгу, что принес Дамир.
Через час, когда один из серых братьев заскочил передохнуть от поцелуев дамских ручек и изысканных светских бесед, Дьяр решительно захлопнул книгу, потянулся и сказал:
– Она совершила крупную ошибку. Эта пигалица будет раздавлена, как ее жужельки. Она будет опозорена на всю ее недолгую оставшуюся жизнь. Я придумал потрясающий план, Дамир.
***
Меня вернули в тот самый зал, откуда и умыкнули. Вручили туфли и вытолкнули из затененного угла под косые лучи света, падавшие от оконного витража. Я и поблагодарить не успела, как средство доставки испарилось.
Вовремя доставил! Я как раз успела увидеть, как тот самый тощий магистр в черно-зеленой мантии сорвал с доски какое-то объявление, и оно мгновенно истлело в пыль в его руках и развеялось. Лишь одно слово, написанное крупными буквами, успела разглядеть: «Собеседование».
И мгновенно заподозрила очередные демонические козни. Какое еще собеседование, если у нас с Мирандой по расписанию должно быть третье испытание? А потом скажут, что мы не явились, и вычеркнут из списков!
Это лишь на словах в Тархареше у всех равные права на образование и нет никакой дискриминации. А на самом деле темные маги на экзаменах всегда срезают девушек с особой жестокостью, беззастенчиво. Или придумывают какие-нибудь каверзы.
Демоницам остается довольствоваться женскими школами, гимназиями и не мечтать об академических звездах. Редко кто из них достигал высот магии при таком отношении. Об этом меня тоже мамуля предупредила. Она в свое время поступила только потому, что замаскировалась под мужскую высшую особь. Скандал потом был изрядный, но до выпускных её допустили.
Разрушать традиции – это у нас с ней в крови.
Почуяв подставу, я ринулась в бой.
– Уважаемый мэтр! – заковыляла я за ним на высоченных каблуках. Сухонький демон вздрогнул и ускорил шаг вместо того, чтобы остановиться. – Да постойте же!
Магистр, внезапно обратившись в ворона, раздраженно каркнул и упорхнул в ближайшее окно. А я-то думала, что зеленый цвет мантии означает факультет ядов! Как всё запутано у этих темных!
Вернулась к доске объявлений, осмотрела место, где висела уничтоженная бумага.
Ничто не исчезает бесследно. С пылью возиться я, конечно, не буду, не царское это дело, а вот… интересно, а существуют призраки невинно убиенных вещей? Должен же остаться энергетический след? Должен.
Может быть, кто-то и применял некромантические заклинания к уничтоженным предметам. Не одна же я так гениальна. В конце концов, разве не потрачены на изготовление вещей чьи-то жизненные силы? Кто-то думал над текстом объявления, кто-то его писал, я уже не говорю о тех, кто успел прочесть и теперь знает время и место треклятого собеседования! Увы, телепатией я не только не владела, но убеждена, что это миф.
Даже дракон смерти тут не поможет – у бумаги нет души, а умершие в чьей-то голове мысли он тоже не оживит.
Сомневаясь, то ли вообще делаю, я водила пальчиками по опустевшему месту на доске и строила заклинание проявления энергетических нитей. И даже нащупала еле брезживший силой контур в той точке, где еще пять минут назад размещалась ректорская печать.
Не известно, к каким открытиям привел бы меня отчаянный опыт, но в пустом, а потому гулком коридоре послышались семенящие шаги, а через мгновенье появился и их источник.
– Господин Камир! – заговорщическим шепотом воскликнул маленький ректор. – Ну, что же вы! Мы все только вас и ждем! Вы должны обязательно явиться на собеседование по древним языкам, чтобы клан Вечерних теней ничего и заподозрить не мог и не обвинил нас в пропаже Лики Тарии! Идемте, я провожу вас, господин тень.
На миг оторопев, я вспомнила, что меня тут собирались устранить и подменить «серой тенью» – демоном, способным отражать чужой облик более или менее достоверно. Получается, ректор не осведомлен о моем возвращении? Отлично.
– Без Миранды будет неправдоподобно, – чуть более низким голосом ответила я. – Она должна засвидетельствовать, что видела смерть и исчезновение Лики Тарии своими глазами.
– Да-да, конечно, – кивнул мэтр Вултон, направляясь к выходу. – Пригласим и ее.
Не могла я бросить подругу в логове рогатых шовинистов! Нас поступало пятеро девчонок из клана Вечерних теней. К последнему испытанию остались двое: я и Миранда. Как без нее?
Причем здесь Вечерние тени, если я сама, как было заявлено, – презренная сельо, лунная дева?
Всё просто. Мой дед по маминой линии когда-то был главой Вечерних, одного из тринадцати кланов страны Тархареш, имеющих имя. Только вот помер он при странных обстоятельствах еще до моего рождения, и Вечерним князем стал дедушкин брат. Вот и замаскировали меня именно под его кланницу. Связи, они и у демонов связи.
Мамуля моя – личность слишком известная, а в Тархареше она – персона нон-грата. Раскрывать мое имя и происхождение никак нельзя. Потому она, воспользовавшись кровными связями, отправила меня под чужим именем с детьми из других кланов. Никто, кроме маминого кровного родственника, не подозревал, что среди них затесалась «лунная дева». Тьор Вечерний сильно рисковал и обручем князя, и крыльями высшего демона, и вообще жизнью. Но внучатая племянница так хочет стать темным магом, так хочет! А гнев Владыки, если тот узнает, Эльда возьмет на себя. Не привыкать ей.
Маленький ректор катился передо мной, как колобок, указывая дорогу. Я старалась почаще спотыкаться на каблуках, изображая Камира, изображающего меня. Такая вот забавная ситуация. Интересно, где бродит сам «серый демон» с моим лицом? Или принц его отозвал?
У дверей аудитории, где проводилось собеседование, толпились будущие темные маги, многие стояли с кислыми лицами. Еще бы, древние мертвые языки никто не любил изучать в школе – зубы сломаешь. Но без их знания магом не стать. Основные заклинания почти все составлены на древнем наречии. И попробуй какой-нибудь некромант поговорить без переводчика с многовековой давности призраком или нежитью вымерших рас.
В момент, когда ректор подвел меня к двери, та распахнулась, и я столкнулась нос к носу… сама с собой! Вот так и чувствовало сердце!
Камир, а это несомненно был он, сообразил мгновенно. От собравшихся в коридоре абитуриентов его заслоняла распахнутая створка. К экзаменаторам он стоял спиной, а меня они еще авидеть не могли. Нас на миг окутала плотная дымка, в которой этот похититель чужих лиц вскрикнул моим голосом:
– Я провалилась!
И действительно провалился – исчез.
Ректор тоже соображал мгновенно, не зря такую высокую должность занимал, – вцепился в мой локоть и потащил прочь, приговаривая:
– Ну, ничего, не расстраивайтесь, Лика. На следующий год…
Вот уж нет! Такого позора мне никто не простит: ни богиня, ни мама, ни я сама. Вырвав локоть из цепких пальцев Вултона, я бросилась обратно к двери.
Тут главное что? Неожиданность. Камир наверняка изображал из себя полного болвана… болванку. Потому я затараторила на языке династии Холь, изредка срываясь в Орш, на котором особенно хорошо звучат жалобные стенания:
– Пожалуйста, прошу вас, дайте мне еще один шанс! Я не знаю, что на меня нашло, какое затмение. Это, наверное, от волнения! И отсутствия разговорной практики (еще бы, язык мертвый, а с мертвецами особо не побеседуешь). И вообще, это была ментальная блокировка! Вот и господин ректор подтвердит, что на меня кто-то направил заклинание забвения. Я даже не помню ваши вопросы, уважаемые мэтры. Повторите, пожалуйста!
Ректор вынужден был подтвердить, не драться же ему со мной.
– Хорошо, повторяю вопрос, – сверкнул клыками скуластый и очень смуглый высший демон, сидевший в центре троицы магистров в разноцветных мантиях. И перешел на язык династии Холь.– Знаете ли вы, Лика Тария, заклинание «черного смерча»? Разложите нам его на составляющие с объяснением значения терминов. Объяснять нужно на языке той эпохи, разумеется.
Об атакующем заклинании «черный смерч» я слышала. Мама даже показывала, когда объясняла, с чем я могу столкнуться в Тархареше.
Вообще-то, боевые заклинания должны изучаться с третьего курса, не раньше. Примерную программу дрессировки боевого темного мага я знала на все годы вперед. У меня мама, слава Лунной богине Лойт, не дура. У Эльды Интаресс и магистерская звезда Тьмы третьей ступени имеется, одна из четырех в мире, к дверям кабинета приколочена в качестве мишени для метания ножей.
Но откуда мне знать это заклинание наизусть? Да еще и с объяснением терминов?
Магистры уже усмехались, переглядываясь, когда я обратила внимание на обшарпанный гримуар в потрескавшейся коже. Книгу специально отодвинули на самый край. Но зачем-то она тут лежит?
– А можно воспользоваться справочником?
– Если разберете руны эпохи Шарх, извольте, – один из магистров с проколотой губой, в которую был вставлен какой-то амулет (наверняка магический словарь), подвинул мне гримуар.
Я раскрыла. Богиня, какая древность! Полустертых клиновидных штрихов почти и не видно.
Вот и пригодится моя «домашняя» заготовка. Ведь знала же, что по языкам гонять будут, а где-то в дороге потерялся мой простенький амулет-лингвошпаргалка. Но я же изобретательна, как воображение маньяка по ночам! Мама в меня прочно вбила простую истину: выход есть всегда, и если к дверце не подходит отмычка, значит, выбей ногой.
Поначалу, обнаружив пропажу шпаргалки, я хотела вызвать дух толмача, запереть в серьге, а серьгу, само собой, вдеть в ухо, как все студиозусы делают. И поди, докажи, что это украшение – шпаргалка. Некоторые умельцы по несколько колечек носят, как у них уши не отпадывают! Но проблема в том, что дух любого разумного существа, жившего в древние эпохи, не подходит: он не сможет понимать мой современный язык и, следовательно, переводить. А если я смогу общаться с ним на его языке, то зачем он мне нужен?
Так вот, решила я, если всему живому присуща бессмертная суть, а все умершее можно призвать к жизни или хотя бы к псевдожизни, то почему бы не вызвать дух языка? Тогда мне не понадобится три духа трёх древних эпох, обойдусь одним, но глобальным, знающим все языки от сотворения мира до момента поступления Аэлики Интаресс в Академию Тьмы.
Да, знаю, это так же абсурдно, как вызвать, к примеру, дух синего цвета.
Но ведь получилось!
Никто не засек необычного духа. Да и как? Он пробудился не в яви плотного мира, не в видимом магическим зрением эфире. И проявлялся он дискретно: даже не энергетическим, а смысловым всплеском во время звучания слов. Понимание смысла услышанного приходило ко мне само собой, а тот смысл, который я хотела передать, сам собой облекался звуками на кончике моего языка.
– Мы удовлетворены вашими познаниями, Лика Тария, – недовольно пробурчал экзаменовавший меня магистр. – Не знал, что в школах клана Вечерних теней столь глубоко проникли в расшифровку древних письмён.
– Не в школах, – скромно потупилась я. – Из-за болезни у меня было домашнее обучение.
– Любопытно. И как звали вашего учителя?
– Эль… – едва не проговорилась я, отвлекшись на мысленное прощание с Духом языка. – Эллина Вивер. Несколько лет назад она пропала на землях тринадцатого клана.
Я не боялась разоблачения. Такая демоница действительно существовала, была учительницей Миранды, и пропала.
– Так она из истинно Неупокоенных или из отступниц? – брезгливо скривился магистр.
– Это ее выбор, – вздохнула я, признавая второе. – Она хотела, чтобы у нее была вечность для изучения древних эпох.
Тринадцатый клан «неупокоенных», «нетленных» или попросту вампиров полудобровольно присоединился к Темному трону, последним из всех темных кланов, и до сих пор постоянно соперничал с остальным населением Тархареша.
По договору вампиры не имели права охоты на кровь демонов, и получали ее либо от добровольцев (их обычно обращали), либо от осужденных на казнь (их просто выпивали). Но иногда пропадали демонята. Кровососы, если не были выслежены по горячим следам и растерзаны, наказывались внутри своего клана, но никогда не выдавались для суда. Еще бы. Все равно растерзают. Демоны знают только заповедь «кровь за кровь», даже если она не демонически горячая, как лава, а по-вампирски остывшая и тухлая.
Пока Неупокоенные не посягали на сам трон, владыка Тьмы и Теней не трогал их лишний раз. Ибо тронь, и получишь войну хищников внутри страны.
Тех, кто добровольно уходил к Нетленным, демоны презирали со всей силой подземного огня. Моя наставница придумала этот ход с учительницей-вампиршей для максимальной достоверности. Признаться, что твоим наставником был отступник, – это позорно. Пусть лучше презирают, чем проверяют.