Алекс отказался от предложения разместиться в гостевой спальне. Я тоже не спешила идти спать. В доме, кроме вампира, больше никого не было, и вряд ли я смогла бы даже на минуту сомкнуть глаза. В итоге я откопала на чердаке коробку с пазлами, принесла пару книг на выбор и предложила Алексу самому развлекать себя. Так мы и сидели на кухне. Он читал книгу, а я собирала пазл, пока случайно не уснула.
– Мариса, – кто-то мягко потеребил мое плечо.
Я вздрогнула от неожиданности. Рядом стоял вампир. Я заметила, что на мои плечи кто-то заботливо накинул плащ.
– Буря стихла. Мне пора уходить.
Кажется, я потеряла дар речи. Все слова испарились из моей головы. Наверное, я просто до конца не проснулась, но мне… отчего-то не хотелось, чтобы Алекс уходил. К счастью, это помутнение рассудка длилось недолго.
– Тогда я тебя провожу, – сказала я, вставая со стула.
– Ага, – он улыбнулся и убрал с моей щеки прилипшую деталь пазла.
Я прижала пальцы к коже, на которой остался причудливый узор. Прекрасно! Я еще и выгляжу нелепо. Смущенно тряхнув головой, понадеялась, что локоны закроют всю эту красоту. Затем я сняла плащ и отдала его вампиру.
Мы вышли в зал со столиками.
– Встретимся на закате у ратуши, – прозвучало сзади.
Алекс не спрашивал, скорее, напоминал забывчивой девице об обещании. Его самоуверенность меня разозлила.
– Конечно. Прибегу, теряя тапки, – с ехидцей пообещала я, демонстративно распахивая дверь.
Он подошел ко мне ближе, чем следовало. Весь кураж тут же испарился. Меня смутила его близость, а еще губы, от которых так сложно было отвести взгляд. Икра Хотуга, не стоило его целовать! Теперь я только и делаю, что думаю о всяких глупостях.
– Поэтому надень ботинки на шнуровке. Их сложнее потерять, – хмыкнул Вампир. – До встречи, Мариса.
Он скрылся в утреннем тумане прежде, чем я успела что-либо ответить. Из легкого ступора меня вывел оклик Эргара:
– Я дома!
Брат наконец-то вернулся домой через черный вход.
– И где тебя бездна носила? – раздосадованно спросила я, заходя на кухню.
Эргар уже вовсю копошился в кладовке в поисках съестного. Высокий, почти под два метра ростом и широкоплечий, он сводил с ума всех девиц Шалле, чем безбожно пользовался. Собственно, из-за этого оборотни его и недолюбливали. Я оценила неопрятный, но довольный вид брата. Длинные черные волосы собраны в небрежный хвост. Явно со вчера не расчесывал. Одежда помята. Штаны испачканы в пыли. Ну точно мартовский кот, вернувшийся из загула!
– Мариска, вот только не начинай, – ответил он, хватая куриный окорок и банку с соленьями с полки.
– Скоро родители приедут, а ты так и не починил столик в зале! Он все еще шатается, – отчитывала я нерадивого брата. – Из-за тебя я чуть с него не упала.
– Ну пфрости-пфрости, сейчас поем и пфочиню, – ответил он с набитым ртом. – Зафем ты фабще на него полезла?
Я открыла было рот, чтобы продолжить свою тираду, но вдруг поняла, что совершенно не хочу рассказывать об Алексе и оборотнях.
– Не твое дело. Я спать, – недовольно буркнула и направилась к себе.
– Мелкая, ну ты чего? Обиделась, что ли? – донеслось с кухни, но я только махнула рукой.
Мне хотелось остаться одной и немного разобраться в себе. После встречи с Алексом казалось, что буря прошла не только по улицам Шалле, но и по моим мыслям и чувствам.
Закрыв за собой дверь, я рухнула на кровать и тихо простонала. Через несколько часов приедут родители, придумают для меня кучу дел, а вечером… Вечером я не пойду на свидание. Да. Определенно. Будет вампиру уроком!
Я прикрыла глаза и повернулась на бок. Мысли все равно крутились вокруг свидания. В теории, если бы я пошла на встречу, то что бы надела? Перебрав все варианты, остановилась на красном льняном платье, которое купила на последней ярмарке. Длинные рукава расширялись от плеча к запястьям. В квадратном вырезе… отлично бы смотрелась жемчужинка на цепочке, а тонкую талию подчеркнул бы широкий ремень из мягкой кожи.
Я повернулась на другой бок. Нет. Это платье совершенно не подходило для свидания. После бури в городе будет, во-первых, грязно. Во-вторых, прохладно. Особенно вечером. Хотя… У мамы ведь был бежевый палантин из тончайшей асторийской шерсти. Помнится, его как раз подарила Вита. А вот на ноги следовало надеть… За этими размышлениями я не заметила, как уснула.
Но сон был недолгим. Приехали родители. Разбуженная шумом с первого этажа, я с чугунной головой поднялась с кровати и, едва передвигая ноги, побрела их встречать. Загорелые и довольные, они привезли нам с Эргаром подарки, но бессовестный братец даже не вышел их встретить. Побросал грязную посуду на столе, как поел, и, подозреваю, теперь видел десятый сон в своей комнате.
– Ну что за негодный мальчишка, – запричитала мама, видя, как я убираю за ним со стола.
– Обычный оболтус, – рассмеялся папа. – Вот женится – образумится.
– Ой, не знаю! – покачала она головой. – Чувствую, придется мне краснеть перед невесткой.
– Да будет тебе, Лора, – папа лукаво на нее посмотрел. – Я же перевоспитался.
– Одни предки драконы знают, каких трудов мне это стоило, – наигранно вздохнула мама, а затем повернулась ко мне: – Мариса, какая-то ты молчаливая сегодня. Что-то стряслось?
Я вымученно улыбнулась. Увы, отмолчаться в сторонке не удалось. От маминого пытливого взгляда было сложно укрыться.
– Не выспалась. Всю ночь бушевала буря, – отмахнулась я и поспешила сменить тему на семью кузена: – Как дела у Виты и Ланса?
– Второго ребеночка ждут, – рассказала мама последние новости. – Кстати! – Она встрепенулась и посмотрела на папу. – А где саквояж?
– Какой саквояж? – не понял отец, разбирая сумки.
– На ножках! – повысила голос мама. – Только не говори, что мы оставили его у извозчика!
Бросив все дела, она помчалась в зал. Я выглянула из-за шторки и увидела, как мама распахивает главную дверь. В таверну буквально ввалился старый кожаный саквояж. Быстро перебирая лапами, как у ящерицы, он с поразительной скоростью побежал ко мне.
Взвизгнув от испуга, я запрыгнула на стул, а бешеный чемодан начал задорно описывать круги, словно веселый щенок.
– Икра Хотуга, что это?! – крикнула я, пытаясь увернуться от цепких коготков.
– Саквояж Виты. Она просила присмотреть за ним пока Ланс-младший не подрастет.
– Переживает, что ЭТО сожрет моего племянника? – уточнила я. – Ай!
Саквояж изловчился и цапнул мой тапок. Ни секунды не размышляя, я решила пожертвовать обувью. Ее легко заменить, а вот ступню вряд ли. Стащив с меня тапочек, саквояж подкинул его передними лапками и, умело распахнув створки, «проглотил» добычу, которая канула в черное бездонное нутро. Со звонким «клац» створки закрылись.
– Нет, наоборот. Вита боится, что Ланс-младший вконец испортит артефакт ее покойной мамы. Вон смотри, все бока мелками исчеркал маленький проказник.
Первый испуг прошел, я немного успокоилась и присмотрелась. На кожаных стенках и вправду красовалась наскальная живопись.
– Что же она это счастье отцу своему не передала? – спросила я. – Он как раз артефактор!
Немного подумав, решила снять второй тапок и показательно замахнулась. Саквояж намек понял и отбежал от стула. Я, правда, слезать все еще не спешила.
– Так некогда Доновану и Рории за саквояжем приглядывать. Они все в работе, а саквояж, Вита говорит, в последнее время нервничает из-за малышни. Прячется да жрет все подряд, – развела руками мама.
– Так, стало быть, он все же способен нас съесть? – испугалась я.
– Тьфу ты, Мариса, нельзя же быть такой пугливой. Вещи он жрет, а не людей, – вмешался в разговор папа.
Я недоверчиво посмотрела на саквояж. Трусихой меня было сложно назвать, но фобии – это ведь другое. Я с детства побаивалась рептилий. Над этим постоянно, словно пегас, объевшийся маков, ржал Эргар. И вот у нас в доме появилось нечто напоминающее ящерицу. От взгляда на лапы, покрытые темно-зеленой чешуйчатой кожей, по спине пробежал холодок.
– А может, вернем его обратно? – с надеждой спросила я.
– Еще чего! – фыркнул отец. – Мариса, ты прости, но тебе давно пора перебороть свои страхи. Где это видано, чтобы морская драконица боялась рептилий?
– Кир! – с упреком произнесла мама.
И тут я поняла, что новый «питомец» никуда не уедет. Да и родители взяли его только по одной причине: хотели, чтобы дочь вписалась в пресловутые драконьи рамки нормальности.
Поджав губы, я собрала всю силу воли в кулак и слезла со стула. Саквояж, к моему облегчению, не тронулся с места.
– Вместо меня лучше бы Эргаром занялись! Он у вас самый нормальный получился, его переделать проще! – зло бросила я и побежала к себе в комнату.
– Мариса! – донесся раздраженный голос отца.
– Пусть идет, – мягко произнесла мама.
А дальше я уже ничего не слышала, так как с апломбом хлопнула дверью.
Мой бойкот продолжался до самого вечера. Я знала, что внизу нужна помощь. Родители собирались завтра вновь открыть таверну для посетителей, но я продолжала сидеть в своей комнате. Хотелось, чтобы они признали свою ошибку и первыми пошли на примирение.
Прошел час, другой. Из коридора я услышала тяжелые шаги отца. Сердце екнуло. Я подобралась и схватила первую попавшуюся книгу. Но… отец прошел мимо.
– Эргар, хватит спать. Ты нужен на кухне, – послышался его строгий голос.
Брат что-то ответил. Увы, я не смогла разобрать слов. Затем последовал грозный рык родителя:
– Немедленно!
Я вздрогнула. Шум в коридоре стих. Судя по настроению отца, рассчитывать на примирение не приходилось. На глаза навернулись слезы. С момента, когда стало ясно, что я не могу обратиться, меня преследовал всего один-единственный вопрос: почему родителям так сложно принять меня такой, какая я есть?
Они бросили родной клан, дом на островах и переехали в Шалле поближе к научно-исследовательскому центру при Моримэре. На протяжении десяти лет я постоянно позволяла проводить на себе эксперименты с артефактами, пила самые мерзкие зелья, чтобы в конечном итоге лучшие маги Федонии даже не смогли внятно объяснить причину, по которой я не могу обратиться. Все потеряли надежду. Я, ученые, но не мои родители. Уверена, они до сих пор мечтают, что в одно прекрасное утро я проснусь драконом и все их переживания останутся позади.
Захотелось уйти из дома. Прогуляться, проветрить голову, а еще лучше… отвлечься. И свидание с Алексом как раз могло мне со всем этим помочь. Полная решимости, я распахнула шкаф и извлекла на свет льняное платье. Переоделась. Все с тем же непонятным волнением, больше похожим на мандраж перед первым свиданием, я расчесала волосы. Длинные светлые локоны мягкими волнами опускались до пояса. Я решила оставить их распущенными, но, чтобы открыть лицо и шею, все же взяла пару прядей на висках и заколола сзади заколкой. Довольная результатом, я надела легкие ботинки на каблучке и вышла из комнаты. Ненадолго замерла в коридоре. Следовало взять хоть какую-то накидку, но все, что у меня были, не подходили к цвету платья, а спрашивать у мамы разрешения позаимствовать ее палантин я не хотела.
Снизу доносились приглушенные голоса. Я собралась с духом и спустилась на первый этаж. В общем зале, ворча под нос ругательства, Эргар чинил шатающийся стол. Рядом с ним сидел саквояж, и судя по недостающим в комплекте инструментам, уже успел что-то сожрать.
Все же этот странный артефакт меня пугал. Ну какая нормальная сумка станет поглощать гвозди и отвертки?!
Задрав подбородок, я направилась к выходу, обходя брата и саквояж по широкой дуге.
– Мелкая, ты куда это намылилась на ночь глядя? На свиданку, что ли? – насмешливо спросил он, поднимаясь с колен.
– Не твое дело, – бросила я.
Лицо брата сразу стало серьезным. Он пристально на меня посмотрел. Понимая, что сейчас разразится скандал, я повернула ручку, открыла дверь, но резкий поток воздуха захлопнул ее обратно.
– Немедленно выпусти меня! – гневно потребовала я, повернувшись к Эргару.
– Мам, пап! Мариска собралась сбежать из дома к какому-то негодяю! – крикнул он, скрещивая руки на груди.
– Этот «негодяй», как ты выражаешься, вчера спас меня от оборотней! – произнесла я и с удовольствием отметила, как меняется в лице брат.
– Что здесь происходит? – Из подсобки показалась мама, вытирая руки о передник.
– Я пошла гулять. Вернусь поздно, – с достоинством, присущим взрослым самостоятельным женщинам, ответила я.
Кажется, мама и Эргар потеряли дар речи. Оно и неудивительно. Я редко выбиралась из дома, и то в основном либо по поручениям родителей, либо в сопровождении кого-то из семьи.
– Мариса, ты, конечно, девушка взрослая. Но в городе бардак. Маги еще убирают последствия бури, – попыталась вразумить меня мама.
– Это не говоря уже о каком-то проходимце, с которым ты собралась встретиться, – нахмурился брат.
– Как вы заметили, я – девушка взрослая. Сама о себе позабочусь. Не переживайте. Я не буду шляться неведомо где всю ночь, как Эргар последние несколько дней!
– Мариска! – рыкнул брат.
– Он мужчина, а ты девушка, – возразила мама.
Я закатила глаза. Вот так всегда. С самого детства чуть что, сразу: «Эргар мальчик, ему можно, а ты девочка. Поэтому слушай, что тебе говорят мама с папой».
– Буду до полуночи, – без лишних эмоций ответила я и дернула со всей силы дверь.
На этот раз она открылась без проблем. Выскочив на улицу, я отошла метров на десять от дома и с облегчением выдохнула. Уйти оказалось не так сложно, как я думала. Повезло еще, что отец, видимо, был чем-то занят и не слышал оклика Эргара. Иначе меня ждала бы взбучка.
Поправив оборки на платье, я направилась к центру города. Благодаря грамотной системе водостоков и канализации, все потоки воды за день ушли, но мостовая все еще оставалась влажной и грязной. Порой встречались огромные лужи, и приходилось их перепрыгивать или обходить, аккуратно придерживая юбку. Порывы прохладного ветра с легкостью забирались под тонкую ткань платья, и я ежилась от холода. Стоило наплевать на внешний вид и взять хотя бы легкий плащ.
Шалле после бури и вправду был далек от идеального места для свидания. Погодное ненастье потрепало внешний вид лавок и таверн. Где-то сорвало вывески, где-то разбило стекла. По углам валялся мелкий мусор. Многие хозяева заведений, как я поняла, решили сегодня не открываться и приводили помещения в порядок.
В центре, у ратуши, оказалось на удивление чисто. Я подошла к высокому зданию с колоннами и осмотрелась по сторонам. Кое-где муниципальные рабочие и маги заканчивали уборку, но в остальном главная площадь выглядела вполне обыденно.
– Вот так всегда. Случись что, первым делом убираются в центре! А на окраинах само все сойдет?! У, бюрократы. Чтоб вас в бездну…
Мимо, бубня под нос ругательства, прошел старик. Полы его плаща были безбожно испачканы ошметками грязи. Тяжело ступая, он поднялся по мраморным, начищенным до блеска ступеням, оставляя за собой цепочку серых следов. По дорожной сумке я поняла, что он идет в ратушу, чтобы перенестись порталом.
Я отошла в сторону, поближе к одной из колонн, и, подперев ее, принялась ждать Алекса. Время тянулось медленно. Солнце близилось к горизонту, а затем и вовсе скрылось. На Шалле опустились сумерки. Зажглись фонари. Алекс опаздывал. Я ходила из стороны в сторону, скрестив на груди руки. Увы, это плохо помогало согреться. Не сболтни я дома, что пошла на свидание, уже давно бы вернулась обратно. Испытывая раздражение и злость, я пыталась отвлечься тем, что придумывала, как себя поведу, когда придет Алекс. Вариантов было множество: от пощечины до презрительного взгляда и гордого шествия домой. Но постепенно в сердце стала закрадываться тревога. Не мог он просто взять и не прийти! Только если случилось что-то серьезное. Вдруг те преследователи нашли его? Или, что еще хуже, Зиг с дружками отыскали Алекса для реванша. И вот я уже нервно ходила из стороны в сторону, переживая за вампира.
Когда на главной площади стало совсем безлюдно, я поняла: Алекс не придет. Расстроенная, с растоптанной гордостью и тревогой в сердце, я побрела домой. Стоило мне отойти от ратуши, как из тени в ближайшем переулке вышел Эргар. Не говоря ни слова, он протянул мне мамину шаль. Я так же молча ее приняла. Увы, тот факт, что брат следил за мной, не стал неожиданностью. Вполне в его стиле. Только одно безумно ранило: он оказался очевидцем неудавшегося свидания.
– Что вчера произошло? – спросил Эргар, когда мы повернули к дому.
– Перед бурей я ходила в лавку специй. На обратном пути наткнулась на оборотней. Они хотели, чтобы я составила им компанию и переждала бурю у… – замерла, не зная, стоит ли упоминать Свена. С одной стороны, он никак мне не помог, а с другой – все же настоял на прекращении драки. – У одного из них. В этот момент и появился Алекс. Он поставил на место грубиянов и проводил меня домой.
Упоминать о том, что мой спаситель оказался вампиром и переждал бурю у нас в таверне, я не стала.
– Один человек против… скольких оборотней? – уточнил Эргар, заметив несостыковки в моем рассказе.
– Против трех. И Алекс не просто человек. Он маг.
– Стало быть, с ним ты и должна была встретиться? – с неодобрением уточнил брат.
На этот вопрос я предпочла не отвечать. Тем более мы вернулись к «Рыбьему глазу».
Зайдя с черного входа, я прошла на кухню и сразу поняла, что дома гости. На кухонном столе стояла пустая бутылка из-под кровавого сока, а из зала доносились знакомые голоса. Улыбнувшись, я хотела поприветствовать архимага Донована Фроста. Он приходился нам родственником с тех пор, как кузен Ланс женился на его дочери Вите. Кто еще мог выбрать столь поздний час для визита, если не родственник? Но, подойдя к шторке, что отделяла кухню от зала, я замерла.
– Девочке нужно развивать дар, – настаивал архимаг Фрост. – Вы же обрекаете ее на незавидную судьбу.
– Мы давно решили для себя этот вопрос, Донован, – ответил папа. В его голосе звучали металлические нотки. – Некромантия оскверняет все живое, и ей нет места среди драконов.
– Мой друг, неужели в наш современный век вы все еще верите в предрассудки? – архимаг Фрост не оставлял попыток переубедить собеседника. – Поймите же наконец: вы делаете Марису беззащитной среди сородичей и магов. Я видел, что она не в состоянии даже зажечь свечу. Это просто смешно!
Эргар подошел ко мне сзади. Подслушивать чужие разговоры некрасиво, и я буквально чувствовала затылком неодобрение брата, но куда больше меня волновало происходящее в зале. Неужели родители и архимаг говорили обо мне?
– У Марисы есть семья. Мы о ней позаботимся. А свечу можно зажечь с помощью спичек. Потеря невелика, – отмахнулся отец.
Медленно до меня начинал доходить смысл их разговора, и вместе с этим внутри нарастала волна негодования. В смысле «невелика»?! Отцу легко говорить, ведь он не знает, каково это каждый день сталкиваться с трудностями и лишним напоминанием о собственной бездарности.
– Это не потеря, Кир. Это цена. Вы, может быть, и готовы ее заплатить, а Мариса? – задал очередной вопрос архимаг Фрост.
– Вы не имеете права ей что-либо говорить! – разозлился отец.
Я услышала, как заскрежетали ножки стула. Значит, он резко вскочил.
– Девочке восемнадцать, и с недавних пор она сама может принимать решения, – холодно произнес архимаг, не обращая внимания на вспышку гнева. – Лора, Кир, поймите же, вы заблуждаетесь. Какое будущее вы хотите для своей дочери? Неужели работа подавальщицей в трактире – это все, чего вы желаете для Марисы?
– Кир, – голос мамы звучал глухо, с надрывом, – возможно, нам стоит прислушаться к Доновану. Все же за годы в Шалле мы повидали столько адептов-некромантов. Они обычные люди, и за применение черной магии земля под их ногами не разверзлась.
Я судорожно пыталась понять, при чем здесь некромантия. Да, драконы недолюбливали этот вид магии, ведь по древним преданиям она очерняла душу и нарушала равновесие мира, но… какое отношение это все имело ко мне?
– Вот именно. Они люди, а не драконы! Чистые стихии – вот наш дар. Клан не примет драконицу-некроманта. Нам четко это дали понять еще двенадцать лет назад, Лора. Запрещенная магия поставит на нашей дочери клеймо и отбросит тень на Эргара. Они не смогут войти ни в одну семью.
Эргар сжал кулаки и хотел выйти из-за шторки, но я его остановила. Прижав палец к губам, умоляюще посмотрела на брата. Чувствовало мое сердце, что самое неприятное нам еще предстояло услышать.
– А полное отсутствие магии и невозможность обращаться, по-вашему, в глазах клана выглядит лучше? – резко спросил архимаг Фрост.
Кажется, за все время, что я его знала, он впервые не смог сдержать эмоций.
– Лучше! – повысил голос отец и ударил ладонью по столу. – Ты – асториец, и тебе не понять. Нельзя сравнить недееспособность с позором!
– Кир, возьми себя в руки и сядь! – вмешалась мама. – Какое нам дело до клана? Мы все равно уже давно не живем на островах и не собираемся возвращаться. Уверена, наши близкие не откажутся от нас из-за дара Марисы.
– Нет! У нашей девочки хорошая, спокойная жизнь. В работе подавальщицы нет ничего плохого. Это честный труд. И она не будет работать в таверне вечно. Когда-нибудь Мариса выйдет замуж…
– КИР! – мама не выдержала и повысила голос. – За кого, упрямый ты осел, выйдет наша дочь? Драконы в ее сторону даже не смотрят! За человека, что захочет воспользоваться ее жизненными силами, чтобы продлить себе жизнь? За оборотня?! Так они женятся только на своих! Или ты надеешься на какого-нибудь гнома?!
Негодование и злость смешались с отчаянием. Предки драконы, как же унизительно было слышать разговор родителей и архимага Фроста! Ненадолго в зале воцарилась тишина. Подозреваю, отец переваривал мамину тираду.
Первым прервал молчание Донован.
– В межрасовых браках нет ничего предосудительного. – В его голосе слышался укор. Родители сами не заметили, как оскорбили архимага, женатого на смертной женщине. Даже моего кузена, ведь Вита осталась человеком, и дракон делился с ней своим временем. – Но давайте отложим в сторону вопрос брака. Тем более молодые люди нынче сами выбирают себе супругов. – Он сделал небольшую паузу, а затем осторожно продолжил: – Дело в том, что я, как преподаватель Моримэра, ознакомился с исследованиями коллег касательно Марисы. Увы, информации в деле оказалось крайне мало, но у меня есть все основания полагать, что обряд по запечатыванию магии, проведенный над ней в детстве, запечатал также драконью ипостась. После снятия печати она сможет не только колдовать, но еще и обращаться.
Мне не понравилась образовавшаяся тишина. Какая еще печать? И почему родители молчали? Не было ни возражений, ни вопросов, ни фраз, выражающих сомнение. Это могло говорить только об одном.
– Постойте… Вы знали? – догадался архимаг Фрост.
На этом я не выдержала и вышла из-за шторки, отделяющей кухню от общего зала.
– Мариса, – прошептала мама, бледнея.
– Что вы со мной сделали?! – спросила я, сжимая кулаки.
Отец тихо вздохнул и прикрыл глаза.
– Не так ты должна была узнать правду. – В его голосе слышались сожаление и усталость.
– Как вы вообще могли столько лет лгать мне?! – разозлилась я.
– Мариса, тебе лучше присесть и дать родителям все спокойно объяснить. – Архимаг Фрост указал на свободный стул, но я только тряхнула головой, так как была слишком возбуждена, чтобы сидеть и изображать светские манеры.
– Милая, мы ведь тебе не враги. Мы хотели как лучше, – взволнованно произнесла мама. – Прошу, сядь.
Противиться ее просьбе я уже не могла и плюхнулась на свободный стул напротив родителей. Отец, все это время избегавший смотреть на меня, поднял взгляд. Увы, я не заметила там ни капли раскаяния.
– Твой дар проснулся, когда тебе не было и шести. Очень рано для дракона. Но это не единственная странность. Мы тогда еще жили на островах. Ты гуляла с мамой по пляжу после прибоя. Волны принесли труп дельфина. Тебе еще не было ничего известно о смерти, и ты хотела помочь ему вернуться обратно в океан…
Отец замолк, собираясь с силами. Мама накрыла его ладонь своей и продолжила рассказ:
– Я попыталась увести тебя, едва заметила тушу на песке. Но ты вырвалась и побежала к дельфину. Не знаю как… Почему… Я даже не видела проявления магии, но одного прикосновения тебе хватило, чтобы оживить его.
– Боюсь, «оживить» не совсем подходящее слово, – поправил архимаг Фрост.
– Да, конечно, – мама кивнула. – Понимаешь, Мариса, как мне потом объяснили, ты сделала зомби.
– Зомби? – прошептала я, чувствуя, как внутри все холодеет.
Мне было сложно представить подобное, ведь я до ужаса боялась всего… мертвого. Для меня была проблема даже разделать рыбу или прикоснуться к мясу.
– Нельзя оживить то, что уже мертво. Но можно напитать оболочку энергией и тем самым придать ей подобие жизни, – объяснил архимаг Фрост.
– Предки драконы! Почему же я ничего из этого не помню? Пробуждение дара, дельфин на песке… такое сложно забыть, – искренне удивлялась я. – Должны же были остаться хотя бы обрывки воспоминаний.
– Они стерли тебе память, – произнес Эргар.
Я резко повернулась к брату. Он стоял, прислонившись плечом к дверному косяку. Уверенность, с которой Эргар это произнес, пугала.
– Нет, – прошептала я, отказываясь верить в услышанное. – Это неправда. Мама, папа, вы ведь никогда бы так со мной не поступили!
Родители смотрели куда угодно, только не на меня.
– Мы отвели тебя к старейшинам. Проверка магии показала проклятый дар, – продолжил отец. Каждое слово давалось ему с трудом. – Это стало ударом для нас с мамой. Еще никогда на островах не рождались чистокровные морские драконы с некромантией. Нам предложили стереть из твоей памяти события последнего дня и запечатать магию. Мы согласились.
– Вот так просто?! – воскликнула я, с трудом сдерживая рвущееся наружу негодование. – Вы позволили кому-то ментально вторгнуться в мое сознание, да еще и провести ритуал запечатывания из-за глупых предрассудков?!
– Так было нужно, Мариса. Для твоего блага, для блага семьи и всех драконов, – с нажимом сказал отец. – Нельзя игнорировать предания предков. Проклятый дар приносит несчастья, и дракон с черной магией является дурным предзнаменованием.
Я посмотрела на него, как на сумасшедшего. В голове не укладывалось, что мои близкие могли такое сотворить.
– Мы надеялись, что после ритуала все будет… как прежде, – едва слышно прошептала мама.
– Но жить как прежде было уже невозможно, – мрачно заметил отец. – Прошло некоторое время. Твое обращение в дракона неестественно долго задерживалось, и мы обратились к старейшинам. Они ничем не смогли помочь. Тогда мы поехали в научно-исследовательский центр при академии. И маги рассказали нам то, о чем умолчали старые драконы. Уверен, эти негодяи прекрасно знали, что обряд запечатает не только магию, но и твою вторую ипостась.
– Что же тогда все эти годы пытались сделать со мной ученые Моримэра? – спросила я, вспоминая бесконечные исследования и манипуляции с артефактами.
– Отделить магию от облика дракона, – ответил отец. – Мы надеялись вернуть хотя бы часть дара, положенного тебе по праву крови.
– Я видел дело Марисы, там нет того, о чем вы только что рассказали, – произнес архимаг Фрост, внимательно слушавший каждое слово.
– Не знаю, какие записи попали к тебе, Донован. Мы просили уничтожить дело Марисы, но, видимо, сотрудники исследовательского центра поступили иначе, – сказал отец и потер переносицу.
– Все эти годы… – начала я, но тут же замолкла.
Стиснув зубы, приказала себе не устраивать истерик. Какой в них толк? Отца явно не переубедить, а мама… Я посмотрела на нее.
– Детка, мне так жаль. Нужно было давно все тебе рассказать, – произнесла она.
– Нужно было не лишать меня магии! – возразила я и резко повернулась к Эргару: – Ты знал?!
– Нет, я не стал бы от тебя такое скрывать. Никогда. – Горячность, с которой говорил брат, заставила ему поверить.
Хоть кто-то в этой семье был на моей стороне.
– Как снять печать? – обратилась я к архимагу Фросту.
– Мариса, я запрещаю тебе ее снимать! Проклятый дар опасен! – возразил отец, подскакивая на стуле, но мама не дала ему встать, настоятельно потянув за рукав вниз.
– Во всем цивилизованном мире – это просто магия, и только в дурацких драконьих преданиях – «проклятый дар». – Мой голос звучал холодно и ровно. Я понимала, если проявлю излишнюю несдержанность, меня не воспримут всерьез. – Я не верю в бредни старейшин. И время запретов прошло. Мне восемнадцать, решение остается за мной. Архимаг Фрост, вы поможете снять печать?
– Донован, я против, – процедил сквозь зубы отец.
Архимаг Фрост растерянно обвел нас взглядом. Я догадывалась, что он не захочет открыто конфликтовать с моим отцом, и оказалась права. Донован Фрост поступил как истинный асториец. Архимаг взглянул на артефакт, показывающий время, и наигранно удивился:
– Пресвятая кровь, второй час ночи! Что-то я засиделся. Многое сегодня прояснилось, и вам следует все обсудить в узком семейном кругу. Где меня найти, вы знаете. – Он поспешно встал со стула, накинул на плечи плащ и, наткнувшись на хмурое лицо отца, все же добавил: – Или лучше я сам загляну через пару дней. Узнаю ваше решение.
– Решение уже есть! И оно не изменится, – припечатал отец.
Архимаг Фрост пораженно замер, сжимая в руках перчатки. На вид ему было двадцать пять, но за плечами бледного светловолосого вампира была не одна сотня лет.
– Кир, поверь моему опыту: безапелляционные запреты – не самая лучшая тактика в общении с дочерью. Тем более когда она перешла черту юности.
На этом архимаг Фрост кивком со всеми попрощался и ушел. Я до последнего прожигала его спину взглядом, надеясь на поддержку, но он не стал занимать чью-либо сторону. Видимо, счел, что сделал все от него зависящее.
– Я сниму печать, чего бы мне это ни стоило.
– Иди к себе в комнату, Мариса. У меня нет сил спорить с тобой, – устало произнес отец.
Казалось, он постарел на десяток лет.
– И не нужно, папа. Я приняла решение.
Я развернулась на каблуках и пошла к себе в комнату. Голова гудела. Сказывалась бессонная ночь. Но отдыхать было некогда. Предки драконы, сколько лет я мечтала о том, чтобы дар чудодейственным способом проснулся! Сколько слез пролила, испытывая и надежду, и отчаянье одновременно! И вот, оказывается, и дар, и облик дракона у меня на самом деле есть, нужно только снять печать. Собиралась ли я ждать благословения отца? Естественно, нет!
Я открыла шкаф. Старалась брать только самое необходимое. На кровать полетела сменная одежда и белье. Не забыла я и о лишней паре обуви. Туда же отправилась расческа с лентами. Осмотрев небольшую гору вещей, я решила завязать узелок из покрывала. Получился громоздкий куль, с которым стыдно показаться на улице. Не говоря уже о том, что его будет неудобно тащить.
Из-под кровати послышался шорох. Я прислушалась. Шум повторился. Недолго думая я схватила подсвечник и вскочила на стул.
– Только мышей мне здесь не хватало, – тихо простонала я и уже готовилась позвать на помощь Эргара, но «мышь» показалась сама.
Прижимаясь брюхом к полу, на свет выполз саквояж и… замер. У него не было глаз или подобия мордочки, но по жестам мне показалось, что он боится. Уж больно его согнутые лапы и подрагивание напоминали щенка, который заметил в руках хозяина свернутую в трубку газету.
Я сглотнула. Следовало опустить руку с подсвечником и не пугать бедное, гм, существо. Но чувство самосохранения было категорически против.
– Ты ведь не будешь жрать мою обувь? – решила уточнить на всякий случай.
Саквояж вильнул. Увы, понять, что он имел в виду, не получилось, и я понадеялась на лучшее. Медленно, без резких движений опустила руку и поставила подсвечник на стол. Моей смелости даже хватило, чтобы спустить ноги со стула и сесть.
– Свалился же ты на мою голову, – грустно вздохнула, а затем меня осенило.
В саквояж можно было сложить вещи, а не тащить все в убогом узелке. Тем более это чудо на четырех лапах самостоятельно перемещалось. Все так же плавно, не выпуская саквояж из поля зрения, я вернулась к кровати и взяла расческу.
– Откройся, – неуверенно обратилась я к «подкидышу» Фростов.
Саквояж послушно распахнул створки, являя мне черное бездонное нутро. Дрожащей рукой, держа расческу кончиками указательного и большого пальцев, я стала медленно опускать первую подопытную вещь вниз. Видимо, это была не самая лучшая тактика. Потеряв терпение, саквояж подпрыгнул вверх. Я взвизгнула и выпустила расческу. Она исчезла в недрах саквояжа, а тот, явно довольный собой, снова уселся на полу, призывно раскрыв створки.
Дальше дело пошло быстрее. Я приловчилась комкать одежду и бросать ее в раззявленную пасть. Внутри смутно нарастала тревога. А как потом доставать пожитки? Впрочем, уверена, в Моримэре мне с этим помогут. Тот же архимаг Фрост должен знать, как обращаться с артефактом своей первой супруги.
Вскоре сборы были закончены. Я накинула на плечи легкий плащ и направилась к двери, но… меня опередили.
Коротко постучав, отец вошел в комнату. Он даже не удосужился дождаться приглашения войти!
– Папа, – с укором сказала я, – нельзя вот так врываться без разрешения!
Он ничего не сказал, только уставился на стоявший около моих ног саквояж, затем перевел взгляд на плащ, открытые створки шкафа и… все понял. Его лицо мгновенно исказили злость и досада. Молча он вышел из комнаты и захлопнул дверь. Удивленная реакцией отца, я попыталась пойти за ним, подергала за ручку, но ничего не произошло.
– Немедленно выпусти меня! – потребовала я, не прекращая попыток открыть дверь. – Папа! Что все это значит?!
– Мариса, сейчас ты, возможно, меня возненавидишь, но знай, все, что я делаю, прежде всего для твоего же блага, – был мне ответ с той стороны.
Послышались удаляющиеся шаги.
– Нет! Мама! Эргар!
Я снова дернула со всей силы ручку. Внутри замка что-то хрустнуло, он даже вывалился из гнезда, но дверь так и не открылась. От осознания того, что меня, как нашкодившего ребенка, заперли в комнате, на глаза навернулись слезы. Причем заперли с помощью магии!
Еще недавно в подобной ситуации я бы бросилась на кровать и разрыдалась, но новая Мариса Леман отказывалась так просто сдаваться. Только не сейчас, когда магия и вторая ипостась практически у меня в кармане! Шмыгнув носом, я подошла к окну и распахнула створки. Помнится, Эргар частенько сбегал на гулянки из дома таким способом.
В комнату ворвался прохладный воздух, принося с собой отрезвляющую свежесть. Для лихого прыжка с подоконника оказалось слишком высоко, хотя, если повиснуть сначала на руках…
Внизу скрипнула дверь. Окна моей комнаты как раз выходили на черный вход из кухни. На крыльце показалась макушка мамы в чепчике. Я тут же скрылась в комнате, надеясь, что она меня не заметит.
Прежде чем сбегать, следовало дождаться, пока родители лягут спать. Недовольно фыркнув, я села на кровать. У ног вертелся саквояж.
– Что смотришь? – недовольно спросила. – Ты прыгаешь первым.
Чудо с лапами если и поняло, о чем идет речь, то виду не показало. Ничего, в полете сориентируется. Я откинулась назад и прикрыла веки. Удивительное дело, даже страх перед саквояжем отступил, настолько мне не терпелось избавиться от печати.
Вскоре на кухне погас свет. Затем в коридоре послышались шаги. Жизнь в доме замерла. До рассвета оставалось не более двух часов, а значит, мама снова не выспится и некому будет ей помочь. Внутри неприятно заскреблось чувство вины. Ну почему, почему они с отцом наломали дров, а вину чувствую я?! Тряхнув головой, убедила себя, что родители отлично справятся и без меня в таверне. В конце концов, как там отец заметил, не вечно мне быть подавальщицей!
Я поднялась с кровати. Саквояж, до этого мирно ждавший на полу, оживился.
– Нам пора, – сказала ему и осторожно взялась за ручки.
Он вел себя вполне смирно, пока я не поставила его на подоконник. Надеюсь, чудо-артефакт сможет приземлиться, как кошка… Стоило мне толкнуть саквояж в окно, как все четыре лапы уперлись в рамы.
– Ну же, не упрямься, – процедила сквозь зубы я, навалившись на него всем телом. – Тебе ничего не будет. Тут невысоко.
У саквояжа явно была другая точка зрения.
– Мариса! Ты что творишь? – послышалось шипение сзади.
Я испуганно обернулась. В дверях стоял Эргар. Он поспешно зашел в комнату и установил звуконепроницаемую стену из магии.
– Совсем сдурела?!
Он бросился ко мне и буквально силой оттащил от окна вместе с саквояжем.
– Пусти! Я сниму эту печать! Вы не сможете держать меня взаперти вечно! – брыкалась и вырывалась я.
– Да тише ты! Что я, по-твоему, здесь делаю?!
Я резко перестала сопротивляться. Эргар отпустил меня и отошел на несколько шагов.
– Ты снял заклинание отца, – тихо прошептала, все еще не веря до конца, что брат пришел мне помочь.
– Да. Идем, пока родители не проснулись. Я выведу тебя из дома и провожу до ратуши, – проворчал Эргар.
Затем он подхватил саквояж, последний послушно поджал лапы. Я последовала за Эргаром. Он снял заклятье и осторожно выглянул в коридор. Никого. Мы тихо спустились по лестнице, благо давно выучили все скрипящие ступени, и через черный вход вышли на улицу.
Чем больше мы отдалялись от дома, тем волнительнее мне становилось. Оказывается, самое сложное было не решиться на побег, а довести начатое до конца.
– Не бойся, Мариска, – неожиданно сказал Эргар. – Порталом из ратуши ты перенесешься сразу в главное здание Моримэра, а там без проблем найдешь Рорию и Донована. Они помогут снять печать.
– Надеюсь, – ответила я, стараясь скрыть волнение и страх. – Отец будет в бешенстве, когда узнает, что ты мне помог.
– Будет, – кивнул Эргар и улыбнулся. – Переживу как-нибудь.
– Ты ведь так и не рассказал, как догадался, что родители стерли мне память, – напомнила я.
– Когда ты была маленькой, у тебя из памяти выпал целый день. Я тогда не придал этому значения, родители утверждали, что в этом нет ничего странного. Спустя много лет, когда я учился в Моримэре на боевом факультете, у нас был курс менталистики. Там-то у меня и закрались первые подозрения, но я все еще не знал, зачем мама и папа могли такое сделать. И вот вчера все детали сложились в единую картину. Мне правда очень жаль, что родители так с тобой поступили.
На глаза снова навернулись слезы. На этот раз уже от любви и благодарности к старшему брату за помощь и поддержку. Эргар в свое время пожертвовал многим ради семьи. Он мечтал выучиться на боевого мага и поступить на службу в королевскую гвардию, но после третьего курса бросил учебу. В то время дела в таверне шли плохо. Отец с мамой едва справлялись. Брат все лето проработал в таверне, а осенью… не вернулся в Моримэр. Он отложил обучение на год. Потом еще на год и еще на год… Я посмотрела на Эргара, идущего рядом. Мне стало ужасно жаль, что он так и не воплотил свою мечту в жизнь, пожертвовав обучением ради блага семьи.
Ночной город спал. По земле клубился туман. Он был жалким отголоском вчерашнего белого полога, что окутал Шалле после бури. Не верилось, что скоро Шалле проснется, и в нем не будет меня… Когда я в последний раз выбиралась за пределы города? Кажется, это был день рождения Ланса-младшего, сынишки моего кузена, несколько месяцев назад. А одна… Я ни разу никуда не ездила одна!
Эргар энергично взбежал по мраморным ступеням. Я и не заметила, как мы дошли до ратуши.
Главное здание Шалле не закрывалось даже на ночь. Внутри располагались круглосуточные порталы, через которые постоянно прибывали и отбывали путешественники.
Я нерешительно зашла вслед за братом в крутящуюся стеклянную дверь. Обычно в ратуше царил аншлаг. Шалле входил в двадцатку самых популярных туристических городов Федонии. А еще из-за близости к лучшей академии королевства во время учебного года по выходным сюда стремились студенты, чтобы отдохнуть и развеяться. Но до начала учебы оставалось еще несколько дней. Внесла свою лепту и буря. Так что в здании ратуши оказалось тихо и безлюдно. Около одной из пентаграмм дремал маг-телепортист. К нему мы и подошли.
– Выше нос, мелкая, – подбодрил меня Эргар и поставил на пол саквояж, который всю дорогу весело болтал лапами в воздухе.
Не в силах сдержать наплыв чувств, я бросилась к брату и крепко его обняла.
– Мариска, давай только без соплей, – усмехнулся он, обнимая меня в ответ и гладя по макушке.
Я шмыгнула носом, пряча взгляд. Не хотела, чтобы брат видел слезы. Он же отстранился и достал из кармана кожаный мешочек с монетами.
– Вот возьми.
– Нет, я не могу это взять. У меня есть на первое время, – попыталась отказаться я.
– Бери, – настоял он и схватил мою ладонь, чтобы вложить в нее монеты. – Лишним не будет. Да и мне спокойнее от мысли, что у тебя есть деньги на портал до дома.
– Хорошо, спасибо, – я улыбнулась.
– Как встретишься с Донованом, сразу же мне напиши. А еще, – он на секунду замялся, – раз ты попадешь в Моримэр и, возможно, там задержишься… В общем, Мариска, будь посерьезнее. Опять же, парням на слово не верь. Всем им только одно нужно. Уж я-то знаю. – Заметив, как мои брови поползли вверх, Эргар воскликнул: – И не смотри на меня так! А если кто обидит…
– Икра Хотуга, я все поняла, – простонала, желая поскорее закончить этот неловкий разговор.
– Ладно, – он с облегчением вздохнул и обратился к магу-телепортисту: – Любезный, до Моримэра.
Маг лениво зевнул, размял шею и приготовился напитывать силой пентаграмму. Я подхватила саквояж и встала в самый центр пятиконечной звезды.
– Будь умницей, – сказал напоследок Эргар.
Я заставила себя пересилить волнение и уверенно кивнула, а дальше мир вокруг закрутился, земля ушла из-под ног и магические потоки унесли меня из Шалле.