Когда все волнения, связанные с отбором в Академию Драконов, остались позади, я наконец нашла время сесть и подумать над тем, как быть дальше. Никогда, даже в самых смелых мечтах, я не заглядывала так далеко.
Метка нужна была мне только для того, чтобы вернуть Генри. Он много раз говорил, что если бы я была чуть познатнее и богаче, его отец не искал бы другую невесту старшему сыну. Сказал так и в тот вечер, когда самолично привёз письмо своего отца, освобождающего сына от помолвки с Иолантой Астрос. И в качестве отступного преподнёс нитку дорогого чёрного жемчуга.
Будь моя воля, я бы бросила ожерелье в слегка смущённое лицо бывшего жениха, но родители строго-настрого запрещали любые проявления чувств при посторонних. Надо улыбнуться, пожать плечами и сказать, что мне жаль.
Ага, конечно, жаль. И я, мол, сама объявлю бывшего жениху, что он снова свободен и волен сделать выбор. Или его отец, распоряжающийся имуществом рода. Словом, я даже не вышла из комнаты. Наверное, для Генри это было большим облегчением. Он ненавидел скандалы и предпочитал, чтобы женщина принимала любой выбор своего мужчины.
О том же самом твердил и мой отец. Да и мать тоже. Все, как заколдованные, повторяли заученные фразы: всё, что может женщина, это покориться судьбе и нести свою роль жены, матери или приживалки в семье сестры, заботясь о счастье племянников и племянниц, коли никто не сподобился взять старую деву замуж.
Но я верила, что если сидеть и ждать, то судьба даже не взглянет в твою сторону. У богини много забот, и если смертные не просят милости, откуда ей знать их чаяния? Так я успокаивала себя, когда мерила шагами просторную спальню, которую ещё недавно делила с Элен.
Сестра впитывала заветы нашей матери, всегда была покорна. И куда это её привело? На болотистый Юг, где живут полуграмотные дикари, куда ссылают политических преступников. Тех, кого нельзя казнить.
– Госпожа Иоланта, – мягко постучала в дверь Велизия. – У меня для вас записка.
Я вспыхнула и присела на кресло, прижав руку к груди. Конечно, это от него. Больше никто и никогда не вёл со мной тайных переписок. Строки писем Генри всегда были наполнены нежностью и дышали грустью, будто он уже тогда знал, как окончится наш роман.
– Войди, – я покашляла, чтобы скрыть смущение и посмотрела на вошедшую горничную так, будто не понимала, в чём дело.
– Вам письмо, госпожа, – вскинув брови, произнесла Велизия и протянула незапечатанный конверт.
Наверное, она уже наизусть выучила его содержание. От слуг ничего нельзя скрыть, если пронюхали двое – знает весь дом.
– Погоди, останься.
Я взяла конверт, и смогла сделать так, чтобы руки не дрожали. Приняв безразличный вид, развернула письмо и пробежала глазами строки, написанные идеально красивым почерком. Небольшая завитушка на хвостике буквы «я» словно заставляла обратить на неё внимание.
– Я же говорила, чтобы ты не принимала от лорда Одинсона никаких писем или устных поручений?
Вопрос застал Велизию врасплох. Она непонимающе хлопала глазами, будто никак не могла взять в толк, что на меня нашло.
– Да, госпожа, – пролепетала она наконец. – Но я сама слышала, как лорд и леди Астрос беседовали о лорде Одисоне. Он будет здесь через пару часов. И…
– И? – спросила я, пожав плечами.
– На рынке говорят, что старый Одинсон снова расторг помолвку старшего сына. Мол, ему осталось немного, как уверяют артефакторы, и он осознал, насколько был жесток к отпрыску. Хочет загладить вину, пока это возможно.
Велизия говорила так искренне, будто принесла мне самую лучшую новость.
– Спасибо, можешь идти, – произнесла я, решив не выплёскивать на неповинную девчушку, которая поступила к нам в дом пару лет назад, горечь этой победы.
Уже на пороге горничная обернулась и, замявшись, смотря себе под ноги, спросила:
– Вы заберёте меня в новый дом, госпожа, когда выйдете замуж? Пожалуйста, я вам пригожусь. И буду делать всё, что скажете и молчать обо всём, если прикажете.
Последние слова Велизия проговорила скороговоркой, от волнения глотая окончания. Она то и дело убирала выбившуюся из причёски прядь соломенных волос и покусывала нижнюю губу, а потом осмелилась и посмотрела в глаза. С надеждой, такой знакомой мне по одиноким ночным размышлениям, когда я думала, что потеряла Генри навсегда.
– Возьму, – кивнула я. – Только вначале мы отправимся в Гриам. Академию Драконов. Не побоишься составить мне компанию?
Велизия с сомнением посмотрела на меня, но через минуту ответила «да» и с моего позволения бросилась прочь.
Никто не воспринимал мою поездку в округ Гриам, что находится близ столицы, всерьёз. Даже я сама. Что ж, время покажет, а пока не помешает определиться, какие книги я возьму.
Академия славилась самой лучшей библиотекой во всей империи, но я не хотела расставаться с теми редкими экземплярами, что помогли мне с меткой Дракона. Вдруг ещё пригодятся?
Взгляд упал на письмо, которое я всё ещё держала в руке. Несколько строчек, снова дававших надежду, но второй раз я не верила словам. Почему-то в глубине души родилась крамольная мысль: а что, если не отец Генри был инициатором нашего разрыва, а он сам?
Я снова перечитала письмо и, порвав его на мелкие кусочки, положила в конверт, чтобы сжечь компрометирующий документ внизу, в главном каминном зале. Или на кухне, там ищейки отца точно не станут рыскать!
А строки я запомнила. «Дорогая моя Иола! Вот и кончились наши испытания. С радостью сообщаю тебе, что отец смягчился, и на этот раз мы сочетаемся браком уже будущей весной. Прошу тебя лишь об одном: не искушай Богиню судьбы, не соглашайся на обучение в Гриаме. Пишу эти строки, а сам уже мчусь к тебе. Твой, теперь и навсегда лорд Генри».
Ещё пару месяцев назад, получив подобное послание, я бы кружилась по комнате, прижав к груди лощёную бумагу, на которой оно было написано. А сейчас… страдания придали мне желчности и сделали недоверчивой.
Вот с чего бы, скажите на милость, в конце любовной записки приписан титул? Чтобы я впечатлилась и поняла, какая мне выпадает честь? И эта просьба: мол, откажись и вернись ко мне.
Знает, если бы я стала драконицей, то выбрала бы себе в пару другого. Возможно, даже столичного дракона.
Мужчины рождаются с печатью крылатого ящера, а у девушек кровь дракона может взыграть в любой момент, пока претендентка не разделила с мужчиной ложе.
Говорят, подобных мне с каждым годом становится всё меньше, и учёные мужи империи, управляемой всесильным драконом, видят в этом первый признак упадка.
По крайней мере, я так я прочитала в «Столичном сплетнике», который выписывает матушка, чтобы быть в курсе новостей и блеснуть знаниями в салоне или на нашем провинциальном балу.
– Госпожа Иоланта. Прибыл лорд Одинсон-младший.
На этот раз Велизия вошла, не дожидаясь позволения.
– Матушка зовёт вас спуститься. Я помогу вам переодеться, скажите только, что наденете.
Вначале я хотела остаться, в чём была, но потом передумала.
Спрятав конверт в одну из книг, я выбрала тёмно-синее платье с длинными рукавами. Оно больше подходило для прогулки, чем для дома, но хотелось, чтобы бывший жених увидел меня при полном параде и понял, что слухи о моём отчаянии из-за нашего разрыва сильно преувеличены.
И всё же я спускалась вниз с тяжёлым сердцем.
Столько раз представляла этот момент и проигрывала его в голове, но реальность оказалась гораздо страшнее. Я воображала, как сбегаю вниз по лестнице с сильно бьющимся сердцем, прижав руки к груди, и уже перед самым входом в зал, стою пару секунд, чтобы краснота ушла с щёк, а робость – из сердца.
Мне надо было войти в зал с вежливо-безразличным видом, сделать книксен с равнодушной улыбкой на лице и в первые минуты ровным тоном вести разговор на совершенно неинтересные темы.
В конце пьесы Генри падает к моим ногам, и я милостиво соглашаюсь выйти за него замуж. Свадьбу нетерпеливый жених назначает зимой, и никто не смеет ему перечить. Потом у нас рождается трое сыновей, что вызывает вздох разочарования и зависти у моих так называемых приятельниц, и «жили они долго и счастливо, а потом умерли в один день».
И вот теперь мой замысел начинает воплощаться в жизнь. Как обычно, с поправками на действительность.
Вот я стою наверху лестницы, ведущей на первый этаж, и перебираю в уме, какую бы колкость сказать Генри при встрече.
Нет у меня к нему жалости, больше нет. Стоило ему перестать посещать нашу гостиную, как восхищение, кружащее голову, как холодное шампанское, ушло, оставив только горечь в груди и ноющую головную боль.
Шаг мой твёрдый, взгляд прямой, а речь усталая. Я столько сделала ради этой встречи, так почему же теперь чувствую лишь раздражение и усталость?!
– Добрый день, лорд Одинсон! – произнесла я, сделав книксен и опустив голову.
Мама уговорила отца отставить нас одних, хотя это было и против правил. Но, учтя необычность визита и то, что мы с Генри уже были помолвлены, родители решили ими пренебречь. Наверное, в первый раз в жизни.
Кто станет осуждать девушку с меткой дракона?!
– Иола, как я рад видеть тебя! – горячность Генри раньше вызывала краску на моих щеках, а теперь лишь осуждающий взгляд, скрывать который я не собиралась. Пусть видит, что я сержусь!
– Как ты себя чувствуешь? – спросил он, остановившись на полпути ко мне и, передумав приближаться, наверное, опасаясь пощёчины.
Он, как всегда, выглядел безупречно: костюм сидел как влитой, будто говоря окружающим, что его хозяин – настоящий лорд. Как в легендах или сказках. Золотоволосый, стройный в талии и широкий в плечах.
Даже лёгкое косоглазие придавало Генри шарм: мол, он настолько смущён красотой леди, что не смеет взглянуть на неё прямо, боясь ослепнуть. Так не решаются смотреть на солнце, а уж его никто не заподозрит в недостаточной власти над всеми живущими.
Указав на кресло гостю, я тоже присела в другое, сложив руки на коленях и приготовилась слушать.
Генри не торопился продолжать разговор, я чувствовала его изумлённо-придирчивый взгляд, он словно спрашивал сам себя: «И как это я раньше в ней такого не разглядел?!»
– Ты получила моё письмо? – спросил он быстро. Будто хотел убедиться, что я его прочитала. А раз так, почему сижу с каменным лицом?
– Я запомнила его наизусть, – ответила я, не поднимая глаз, всё так же придирчиво изучая свои руки.
Генри облегчённо выдохнул. Я почти ощущала ход его мыслей: она просто смущается и не может поверить своему счастью, вот и разгадка причины такого холодного приёма.
Он пересел ближе, аккуратно взял меня за руку и поцеловал холодные пальцы, еле касаясь их губами.
– Иола, ты не представляешь, чего мне стоило убедить отца передумать! Селеста и я абсолютно несхожи, мы сделали бы друга несчастными. Ты моя вторая половинка, и я никому тебя больше не отдам, – Генри говорил так проникновенно и чувственно, что на минуту я снова почувствовала биение возродившейся любви.
Ведь он прав, мы ещё будем счастливыми. Надо лишь сделать так, как он просит: не осилить первое испытание в Академии, и уже к зиме я буду дома. Пара месяцев разлуки только закалит наши чувства.
И мы оба забудем о его несостоявшейся помолвке с Селестой Вулстейн. И всё станет таким, каким я видела в мечтах…
Да и выбора у меня нет. Метка не обязательно раскроется в настоящую способность оборачиваться драконом. Это лишь счастливый билет, но он не гарантирует безусловного выигрыша.
– Ты никому меня и не отдавал, – услышала я собственный голос, полный горечи и обиды. – Ты променял меня на более удачную партию. Выкинул в корзину для мусора как ненужную вещь.
– Иола, ты обижаешь меня, – произнёс Генри, отпустив мою руку, встал и отошёл к окну. – сама знаешь, что без позволения отца я не могу жениться. Я лорд Одинсон, но пока это лишь громкий титул, вся власть у отца, да продлят боги его дни.
Я не спешила с ответом. В гостиной стало так тихо, что я вслушивалась в негромкий треск поленьев в камине и шуршание матушкиных нижних юбок за дверью.
Конечно, она не удержалась от того, чтобы подслушать. Наверное, мама планировала ворваться с благословением, сразу после того, как я приму предложение Генри, чтобы ни у кого из нас не было шанса передумать.
– Зачем ты пришёл? – спросила я того, кого так любила раньше. Да и не была уверена, что и до сих пор не люблю, но проклятая метка не помогла, а только всё испортила.
Не будь её, я бы и дальше пребывала в уверенности, что Генри – благородный и несчастный влюблённый, разлучённый со мной жестоким отцом.
Лорд обернулся и посмотрел в глаза. Я выдержала взгляд и даже не смутилась, когда любимый выдохнул:
– Прошу вас, госпожа Астрос, простите и станьте моей женой.
Шуршание юбок за дверьми стало громче. Боги, какой позор!
– Я не готова сейчас принять ваше предложение, лорд Одинсон. Если вам будет угодно, вернёмся к его обсуждению после моего возвращения из Академии.
Не дав ему что-либо возразить, встала и, поклонившись, вышла из гостиной с гордо поднятой головой.
Мамы за дверьми уже не было. Наверное, она поспешила к отцу, чтобы высказать супругу своё возмущение глупостью старшей дочери, упустившей такой шанс.
Я прошла наверх, к себе, и приготовилась ждать. А спустя несколько минут увидела в окно, как отъехала самоходная повозка лорда Одинсона. Садясь в экипаж, он взглянул на мои окна, но я стояла так, чтобы не было заметно с улицы.
Через час меня позвал отец. Они с матерью сидели в той самой гостиной, где я дала отказ Генри.
– Как ты могла?! – простонала мать, полулёжа в кресле. Том самом, где сидел несостоявшийся жених. – Лорд Одинсон – такая партия! Один из богатейших лордов Саклена! Ты хоть о сёстрах своих подумала?
– Подумала, – холодно ответила я на вопросительный взгляд отца. К счастью, он никогда не делал выводов, не выслушав обвиняемого. – Я еду в Академию драконов. Кто знает, что может случиться. И когда я вернусь, возможно, найду себе партию повыгоднее. Ведь никто больше в Саклене не обладает способностью произвести на свет дракона. Да и в столице, говорят, таких немного.
Отец долго думал, насупившись и поглядывая в окно, за котором уже вступала в права промозглая осень. Дождик слегка накрапывал, ещё несмело стуча по стёклам, но низкое небо не оставляло иллюзий: пришла пора затяжного ненастья.
– Иола права, – произнёс отец, глядя на мать так, что она подавила возмущение на полувздохе. – Она у нас молодец. Езжай в Академию, дочка. А по возвращении посмотрим.
Отец снизошёл даже до того что поцеловал меня в лоб, чего никогда не делал прежде.
Через пару дней всё было готово к отъезду. Я сидела в новенькой самоходной повозке, купленной специально по этому случаю, тряслась по булыжной мостовой, ведущей к городским воротам. Скоро Саклен остался позади, как и всё, что я знала прежде.
– Как хорошо! – вздохнула Велизия, поехавшая со мной. Она сидела напротив и глазела в окно так, будто впереди нас ждала сказочная страна, где не бывает ненастья.
Я тоже раньше никогда не покидала наш округ, но волновалась совсем не по этому поводу.
Метка на плече осталось такой же, как и в тот день, когда обнаружилась впервые. В тот день, когда с помощью заклинаний из стариной книги из библиотеки отца я инициировала её появление.