Академия была великолепна: огромное здание из белого камня изгибалось в форме подковы, а позади него были разбросаны корпуса поменьше, с причудливыми башенками, витражами и воздушными мостиками. Вокруг раскинулся сад с аккуратными дорожками, по которым гуляли студенты. Они смеялись, болтали, спорили, читали книги или просто валялись в траве, и выглядели при этом расслабленными и довольными жизнью. Как будто им не надо беспокоиться ни о деньгах, ни о пропитании, ни даже о том, что из вечной ночи могут явиться чудовища, или что зеркало на сторожевой башне вдруг погаснет.
Я взяла сумку, в которой уместились мои скромные пожитки, и, выдохнув, вошла в дверь приемного корпуса.
Мои руки подрагивали от волнения, и в горле пересохло, но, к счастью, бумажка с круглой печатью открывала все двери. Меня словно подхватило течением и понесло по стремнине студенческой жизни. Я получила три комплекта одежды, спортивную форму, туфли и даже белье. В другом кабинете – тетради, ручки и карандаши и еще кучу канцелярских мелочей. Все это добро с легкостью уместилось в чудесной новой сумке из лакированной кожи с блестящей пряжкой, на которую я не могла налюбоваться. Сумка оказалась зачарованной и даже не оттягивала плеча, но мне все равно было ее жалко. Так что я тайком вытащила туфли и кроссовки и переложила в свою старую сумку с пожитками. А то как бы блестящая кожа не потрескалась.
Потом меня осмотрела медсестра. Порадовав отсутствием диагнозов, предложила пилюлю от нежелательной беременности. Вспомнив о действии чарослова, я проглотила горькую таблетку без возражений.
Комендант женского общежития, приземистая тетка в сером переднике поверх цветастого платья, встретила меня подозрительно ласковой улыбкой.
– В женском общежитии мест нет, – ошарашила она сходу, приглаживая топорщащийся карман передника и засовывая поглубже показавшийся уголок купюры. – Учебный год начался, все под завязку. Но есть комната в башне Альваро.
Все знали это имя, принадлежащее одному из великих домов.
– Высоко, зато вид отличный, – тараторила тетка. – Я уже попросила одного любезного студента отнести одеяла и прочее, чтобы тебе не пришлось тянуть самой. У тебя ведь еще и свои вещи, и форма…
Я повесила волшебную сумку на одно плечо, старую – на другое, и теперь с меня, как с вьючного ослика, с обеих сторон свисала поклажа. Так что помощь незнакомца была кстати.
– Тебе крупно повезло, – доверительным шепотом сообщила комендантша, склонившись ко мне, и зачем-то подмигнула.
– Спасибо, – пробормотала я. – А где эта башня?
– А вот тут, – комендантша всучила мне деревянную табличку. – Смотри, это карта академии.
Я уставилась на деревянный прямоугольник, потом с подозрением глянула на тетку – не издевается ли она надо мной.
– Вот сюда приложи палец, – она взяла мою руку и прижала большой палец к углублению внизу.
– Ух ты! – воскликнула я, не сдержав восторга, когда деревяшка и правда превратилась в карту: разбежались в стороны садовые дорожки, выросли башенки академии, протянулись ниточки мостов.
– Синяя точка – это ты, – продолжила комендант, снисходительно улыбнувшись. – А твоя комната обозначена зеленым.
– Как удобно! – восхитилась я.
Втайне я боялась, что заблужусь в академии. В ночном лесу и то ориентироваться проще, чем в переплетениях коридоров, мостов и корпусов, но эта волшебная карта полностью меняла дело.
– Смотри, можно вот так приблизить, – показала комендант, раздвинув пальцы, – тогда карта становится подробнее. Любую точку назначения достаточно просто назвать. Например, – она склонилась над картой и отчетливо произнесла: – Как пройти в библиотеку?
Желтая точка тут же вспыхнула в левом крыле главного здания, и карта даже любезно проложила мне маршрут тонкой ниточкой пунктира.
– А на ней можно увидеть, где находится какой-нибудь определенный студент? – с замиранием сердца спросила я.
Хоть бы так и было. Тогда я буду держаться подальше от Себастиана и постараюсь не столкнуться с ним ни разу за весь срок обучения.
– Нет, – разбила мои надежды комендант. – Только план академии. После того, как разместишься, сходи к ректору и получи учебный план и расписание занятий.
– Кабинет ректора, – произнесла я, склонившись к карте, и желтая точка вспыхнула в центре академии. – Понятно.
– Вроде бы все, – кивнула комендант, вновь любовно погладив карман передника. – Учись хорошо, Мэдерли Эванс, и не упусти свой шанс. Ух, и везучая же ты!
Она снова мне подмигнула, точно мы какие-то заговорщики.
– Ага, – ответила я и, на всякий случай подмигнув ей в ответ, потащилась на зеленый огонек, который должен был привести меня в новый дом.
Шагая по узкой дорожке, усыпанной мелким белым песком, я чувствовала себя вороной в стае певчих птиц, или окуньком, затесавшимся среди золотых рыбок. На меня озирались, девушки снисходительно фыркали, оглядывая мое куцее пальтишко. Наверное, даже хорошо, что мне не нашлось места в женском общежитии. Я затаюсь в крохотном чуланчике в башне и постараюсь выполнить задание Первого, пока меня не вытурили из академии. А это обязательно случится.
Башня Альваро находилась в стороне от учебных корпусов. Толстое круглое здание из красного кирпича венчала острая черепичная крыша. По шершавой стене карабкался плющ, а массивную дверь кто-то открыл и заботливо подпер камнем. Башня напоминала сторожевой пост, но не хватало зеркал наверху. Впрочем, здесь они не были нужны – солнце висело над горизонтом, едва цепляясь за него нижним краем, и я все старалась повернуться к свету лицом, по сумеречной привычке не желая терять драгоценные лучи.
Я взошла на крылечко с коваными перилами и шагнула в круглый темный холл, из которого выходило две двери. Заглянув в одну из них, я обнаружила вытянутое помещение без окон, в углу которого были стопкой свалены старые ковры. Пахло травой и мокрой шерстью, и как будто чем-то еще знакомым, но я не могла разобрать. За другой дверью и вовсе валялся хлам: коробки, сломанные стулья, колеса от чаромобиля. Не то чтобы я ожидала многого, но жилищные условия так себе. Я сверилась с картой, а потом догадалась ее увеличить. Развела пальцы, и мерцающее изображение башни вытянулось вверх, а зеленый огонек устремился под самую крышу. А ведь точно – комендантша говорила, что высоко.
Витая лестница с чугунными перилами вкручивалась в башню штопором, и я пошла по ней, поправляя сползающие с плеч сумки. На втором этаже дверь была всего одна, и за ней я нашла залитый солнцем спортивный зал, занимающий все пространство. Плотные маты, боксерская груша, канаты, брусья, какие-то копья и палки с крюками – о предназначении некоторых снарядов я могла лишь догадываться.
Сверяясь с картой, зеленый огонек на которой звал меня вверх, я поднялась на третий этаж, открыла дубовую дверь и застыла, подозревая подвох.
Это был не чулан, не чердак и не каморка.
Зал, из которого выходили несколько дверей, казался пропитанным солнцем. В три окна лился свет, и, как будто этого мало, огромное зеркало в золоченой раме отражало лучи, направляя их в угол, где причудливо изгибалась стойка бара. Лакированное красное дерево блестело со сдержанным достоинством, тетя Рут бы оценила.
Пыльно-зеленые шторы выглядели просто роскошно, и я, поставив обе сумки на пол, вытерла руки о бедра и, подойдя к ближайшему окну, осторожно пощупала бархатистую тяжелую ткань. Вдоль одной из стен вытянулся шкаф, книги в котором стояли так плотно, что часть пришлось положить поверх корешков. Да во всех Сумерках не найдешь столько книг!
Кресла из светлой кожи обступили низкий стеклянный столик, на котором остались забытыми пара грязных бокалов, вилка и коктейльные трубочки. С изогнутого куполом потолка свисала хрустальная люстра, на которой, впрочем, сразу была заметная некая асимметрия, явно не предусмотренная создателем. А на полу лежал пушистый ковер такого светлого и нежного абрикосового оттенка, что ступать на него казалось кощунством!
Я вновь сверилась с картой. Синий и зеленый огонек слились в один, бирюзовый. Выходит, я дома. Но как же так? Может, здесь какая-то ошибка? В женском общежитии мест нет, так что меня поселили в настоящий дворец?
Я осторожно приоткрыла ближайшую дверь и обнаружила вместительную гардеробную, которая была куда больше того уголка за кухней, который я привыкла считать своей комнатой. Вещи на вешалках оказались мужскими: несколько курток, шикарное кашемировое пальто, с десяток пар обуви. На меня пахнуло уже знакомым ароматом, свежим и немного горьким, и сердце подскочило к горлу.
– Собираешься жить в шкафу? – спросил меня насмешливый голос, и я, сглотнув, обернулась. Бастиан стоял в дверном проеме, высокий, слегка растрепанный, и в гардеробной как будто стало светлее от его смугло-золотистой кожи. – Твоя комната там, – кивнул он в сторону. – Располагайся.
***
Меня кинуло в жар, в голове зашумело, словно здесь, в гардеробной, зашептало эхо давешнего чарослова. Я торопливо вышла, заставив Бастиана посторониться. Глянула в приветливо распахнутую дверь, за которой виднелся угол кровати и сваленные на нее одеяла.
– Это все из-за тебя, – сказала я, развернувшись к чару. – Я здесь по твоей вине!
– Да, – подтвердил Бастиан. – Всему виной моя наблюдательность. Я уловил отблеск света в твоих глазах и теперь готов принимать горячую благодарность.
Вот только никакой благодарности, ни горячей, ни холодной, я не испытывала.
– Ты живешь здесь, – догадалась я.
Довольно просто сложить одно к одному: его вещи в гардеробной, якобы отсутствие свободных мест в общежитии, оттопыренный карман на переднике комендантши…
– Ты дал взятку! – ахнула я.
– Поверь, это для твоего же блага, – не стал отпираться он. – Я не привык делить с кем-то территорию, но ничего, потеснюсь. Я решил, что теперь в некотором роде несу ответственность за тебя, раз уж выдернул из той сумеречной дыры.
– А я просила?
Бастиан удивленно вздернул брови.
– Ну, ты здесь, – заметил он. – А значит, тебе хватило ума воспользоваться выпавшим шансом. Слушай, я вроде не представился при нашей первой встрече. Себастиан Альваро.
Бастиан склонил голову, и вышло бы церемонно и вежливо, если бы при этом он не жевал мятную жвачку, запах которой я чувствовала и на расстоянии.
– Друзья зовут меня Бастиан, или Бас, – продолжил он и улыбнулся. – Ты тоже можешь звать меня так.
– Что ж, неприятно познакомиться, Себастиан, – с вызовом заявила я.
– Позавчера было приятно, – нахально напомнил он, улыбнувшись еще шире.
– Потому что ты использовал чарослово! – возмутилась я. – Это подло и бесчестно! Думаешь, я бы стала вот так целоваться с тобой? Да ни за что!
– Уверена? Потому что я был бы не против завершить начатое действо, – заявил он, шагнув ко мне ближе, так что я была вынуждена попятиться. – А потом повторить его снова. И так пока не надоест.
Мне понадобилась пара секунд, чтобы осознать, что он только что сказал, а потом я набрала в грудь побольше воздуха и разразилась грязной бранью.
Бастиан очень внимательно выслушал, куда ему следует идти вместе со своим предложением, и мотнул головой.
– Ну, нет, – отказался он. – Туда я не пойду. Там наверняка воняет и темно.
– Ты ведь чаросвет, рассеешь любой мрак, – ехидно напомнила я. – К тому же, ты сказал – пока не надоест. Так вот ты мне уже надоел! Проваливай!
– Во-первых, я тут живу, – напомнил Бастиан. – А во-вторых, я запросто могу сказать чарослово опять.
Я схватила со стеклянного столика вилку и быстрым движением приставила ее к горлу Бастиана. Он даже не дернулся. Только вынул изо рта жвачку и налепил ее на зубцы.
– А без чарослова тебе не дают? – поинтересовалась я.
– Еще как дают, – хмыкнул он.
– Чего тогда угрожаешь?
Он молча смотрел в мои глаза, как будто выискивая там ответ, а потом вдруг спросил:
– Какой у тебя уровень, Мэди?
– Не твое дело, – ответила я, бросив вилку назад на стол. – Мы не друзья, чар. А если ты опять используешь против меня чарослово, я пожалуюсь ректору. Мне как раз надо явиться к нему для личной беседы.
Вот только вряд ли ректор станет слушать какую-то тень из Сумерек. Кто я против Альваро?
– Мне нет нужды использовать чары, – сообщил он.
– Дай слово, – потребовала я. – Поклянись, что не станешь.
– Слово Альваро, – слегка надменно произнес Бастиан. – Пообтешешься тут, поймешь, что к чему, и придешь сама, исключительно добровольно, – он кивнул на дверь. – Вон там моя спальня, Мэдерли. Она для тебя открыта.
Я не сдержала смешок.
– Забудь. Лучше извинись за то, что случилось в таверне, а заодно за свое предложение, которое еще отвратительнее, чем твои поцелуи.
Бастиан усмехнулся, и мои щеки вспыхнули от стыда, когда я осознала, что на мое наивное вранье никто не повелся. Мне нравились его поцелуи, и он это отлично знал.
– Извиняются за неправильные или дурные поступки, о которых сожалеют, – веско произнес Бастиан. А потом склонился и добавил, понизив голос: – А я вообще не сожалею, Мэдерли.
В его серых глазах взвился солнечный вихрь, затягивая меня в воронку зрачков, но я пожала плечами и, изо всех сил сохраняя внешнюю невозмутимость, взяла вещи и пошла в свою комнату.
Захлопнув дверь, прижалась к ней спиной и зажмурилась, по старой привычке схватив кулон и пытаясь успокоиться. А когда наконец распахнула ресницы, то едва не разинула рот от удивления.
Опустив сумки на пол, я шагнула вперед, к окну. Оно было полукруглым, и по изогнутому краю широкой каемкой шел витраж. Шесть гербов великих домов были выложены из ярких кусочков стекла, и свет струился сквозь витражи разноцветными брызгами, падал на деревянный пол, раскрашивал белую стену, и вся комната словно превратилась в драгоценную шкатулку. Я завороженно подняла руку, пропуская лучи между пальцами, – свет казался почти осязаемым, а потом осмотрелась.
В комнате было все необходимое и даже больше: кровать, одежный шкаф, массивный письменный стол со множеством ящичков. На стене висела огромная карта, истыканная крохотными флажками, – похоже, Бастиан отмечал места, где успел побывать. Все шесть великих городов удостоились его визита. А вот на мои родные Сумерки он флажка пожалел.
Заметив еще одну дверь, я открыла ее и нашла ванную комнату с просторной стеклянной кабинкой для душа. Из крана потекла чистая горячая вода, а на полке стояла корзинка с разноцветными кусочками мыла. О лучшем я и мечтать не могла. Если бы не одно «но» – мой сосед.
Да, Бастиан пообещал, что не станет использовать чары, но можно ли ему верить? Я в этом сильно сомневалась.
Где-то позади послышались шаги, а затем стукнула дверь. Чар куда-то ушел. Мне тоже стоит покинуть эту прекрасную комнату и найти себе более скромное и подходящее жилище. Комендант сказала, я должна побеседовать с ректором. Быть может, у него я смогу получить совет и поддержку.
***
Вообще-то он и правда собирался извиниться. Но девчонка сбила весь настрой.
От нее все так же пахло ночным лесом и дикими ягодами, а ее белая кожа в солнечном свете казалась почти прозрачной. Но за нежной оболочкой обнаружился колючий, упрямый характер, и это было даже забавно. Мэдерли была все равно что чернополох – ночной цветок, который плюется ядовитыми шипами, если подойти к нему слишком близко и слишком рано. Но если набраться терпения и дождаться, пока тугие бутоны раскроются полностью, то можно рвать их голыми руками.
Надо дать ей время. Очень скоро она поймет, как ей повезло. И узнает, что в академии чаросвет не принято блюсти целомудрие.
Бастиан смотрел ей вслед, когда она пошла в свою спальню, зачем-то обойдя ковер, и продолжал как последний дурак пялиться в дверь, когда та недвусмысленно захлопнулась перед его носом.
Он помнил Мэди горячей и податливой, но теперь она будто спряталась за ледяными щитами. Угрожала ему вилкой и готовилась защищать свою честь – очень трогательно и очень наивно. А с ее нежных сладких губ вместо поцелуев слетали ругательства. Она послала его в задницу мокрощупа!
Бастиан тихо рассмеялся. Он не чувствовал себя оскорбленным. Скорее, его интерес еще больше подрос. Сумеречная тень неожиданно дала отпор там, где сходу сдавались другие. В боевке он лучший, так что любые щиты разбил бы с легкостью. Но правильнее будет устроить осаду.
Что его и правда волновало, так это ее нулевая защита от чар. Видимо, уровень Мэдерли совсем низкий. Найрин не станет держать это в секрете, и вряд ли все парни академии будут столь же щепетильны, как он.
Конечно, слухи о том, что тень живет в башне Себастиана Альваро, сами по себе станут защитой, но подстраховаться стоит.