Интерлюдия
В покоях богини Афины было светло, воздух наполнен ароматом благовоний и непередаваемой свежести.
Женщина томно возлежала на белоснежной кушетке и с удовольствием ела виноград. Крупные полупрозрачные ягоды светло-зелёного цвета переливались и так и манили опустить их в рот.
Полуприкрыв веки, Афина смотрела в распахнутое окно на голубое чистое небо. Богиня думала о жизни, размышляла…
– Афина, светлого дня тебе! – в помещение едва слышно вошла прекрасная Геба и присела на топчан напротив, потянулась к низкому столику и сорвала пару крупных ягод, – ммм, – с удовольствием зажмурилась она, раскусывая виноградину – сладкий сок тут же растёкся по языку вкусной прохладой. – Ты же знаешь, что Отец наш, Зевс, отправил Геракла на землю и сделал смертным с первым доро.
– Да? – удивлённо приподняла бровь Афина, – я не была в главном Доме, мне и у себя хорошо. Поэтому нет, я ничего об этом не знаю. Слуги и приближённые молчат.
– Ха, попробуй они рот раскрыть, когда ты им их склеила. Надеюсь, не навсегда?
– Я ещё не решила, в последнее время предпочитаю тишину. И размышления.
– Понятно, – протянула Геба и сорвала ещё одну ягоду, – вкусные они у тебя, даже вкуснее, чем на главном божественном пиршественном столе.
– А как же, всё благодаря жертвам в мою честь. И сады у меня цветут пуще главного, и плоды крупнее, да слаще. Смертные молятся на меня денно и нощно, я ведь помогаю искусствам и ремёслам; дева-воительница, покровительница городов и государств, наук и мастерства, ума, сноровки, изобретательности. Есть за что меня превозносить.
– С этим никто и не спорит, – улыбнулась Геба, – твои силы и возможности впечатляют.
– Что там на счёт Гера? – вздохнула богиня-хозяйка, принимая сидячее положение.
– В общем, он спустился на землю, к смертным. Решил объединить эллинов против персов. Ты же знаешь, между ними ни на день не прекращается противостояние, и греки проигрывают. Его этот факт очень сильно расстроил, – Афина кивала в такт словам гостьи.
– Ну так пусть и сражается, я-то тут при чём? – в голосе Афины проскользнуло недоумение.
– Я не договорила, – спокойно заметила богиня вечной юности, дочь Зевса и Геры. – И он там уже женился. На смертной.
– Что? – удивление, проявившееся на лице Афины, смело надменно-холодное выражение с её прекрасного лица. – Ты ведь это не всерьёз? Геба, ты же сама влюблена в Геракла!
– Он считает меня только сестрой, и никак иначе, Афина! Я не знаю, что делать! Гер выбрал смертную, понимаешь?! Мне не было бы так обидно, если бы его избранницей стала богиня, но Гер выбрал простую человечку!
– Погоди! – подняла ладонь богиня мудрости, – не спеши. Что за смертная? Может она какая-то особенная? У неё есть Великий доро?
– В том-то и дело, что нет! – снова вскричала Геба и в запале чувств резко вскочила на ноги.
– Вообще никакого дара? – изумилась Афина пуще прежнего, к Гераклу она относилась всегда очень лояльно. Но его выбор вогнал её в смятение.
– Третий доро есть, – скрипнув ровными жемчужными зубками, ответила юная богиня.
– Уже что-то, – чуть успокоившись, Афина медленно встала и прошла к распахнутому окну, – не переживай, она смертная, её век недолог, она рано или поздно умрёт. У тебя впереди вечность, у неё этого нет.
– Я подозреваю, что Гер захочет сделать её бессмертной!
– Бессмертной?! – оглянулась на собеседницу Афина, в её голосе было столько неподдельного ошеломления, что Геба даже порадовалась, что именно ей удалось хоть немного приподнять маску вечной невозмутимости с лица Афины.
– Да. Я не могу допустить подобного.
– Если вмешаешься и Гер узнает, то не видать тебе его, как собственных ушей, – фыркнула богиня мудрости и провела тонким пальчиком по острому подбородку, о чём-то думая. – Но я чем могу тебе помочь? Дела Геракла и этой смертной никоим образом меня не касаются.
– А вот здесь ты ошибаешься, Афина, – зловеще усмехнулась Геба. – В этом мире Медузы Горгоны появляются сами, стоит Посейдону пошалить с понравившейся смертной. Наши верховные боги весьма любвеобильны, и не мне тебе об этом говорить. И твоё проклятие тут же ложится на плечи девушек.
Афина покривила губы, никому и никогда она не позволит осквернять её храмы. И вовсе неважно, что Посейдон, продолжая свои игры, переносил проклятье Афины на всех приглянувшихся ему смертных женщин. Верховный морской бог может делать, что хочет и не может быть виновен ни в чём, что касается людей.
– Мне не жаль этих женщин. Если на них пал взор Посейдона, значит, они сами виноваты: чем-то его привлекли. Но даже если бы вдруг стала жалостливее, то ничем им помочь не смогла бы. Снять проклятие не дано даже Зевсу. Отменить его (проклятие) сможет только тот, что будет открыт сердцем, чист помыслами и щедр душой. И он должен быть смертным.
Изогнув губы в зловещей улыбке, Геба тихо сказала:
– Нашёлся такой смертный… точнее смертная.
Афина резко обернулась к собеседнице. Высоко подняв брови, воскликнула:
– Ты хочешь сказать, – тихо сказала она и лицо её потемнело, – что мою волю, моё наказание, кто-то смог отменить?!
– О да, именно это я и хотела сказать, – едва сдерживая радость в голосе, постаралась спокойно ответить Геба. – Она гиатрос и жена Геракла.
Тёмная сила волной медленно расползлась с тонких красивых рук Афины по комнате, погружая помещение в полумрак. То обстоятельство, что её вечное проклятие стало преодолимо сильно ударило по самолюбию великой богини. Как такое могло произойти? Кто посмел? И её совершенно не волновало, что условия выполнены и человек оказался тем самым, избранным.
– Что предпримешь? – зная характер Афины и размер её самолюбия, тихо уточнила Геба.
Потемневшие глаза богини мудрости и войны, вдруг просветлели, она явно смогла взять себя в руки.
– Я спущусь к смертным. Хочу посмотреть на эту гиатрос. Хочу узнать, как она это сделала. А после я приму решение, – всё же не зря Афина являлась богиней мудрости.
Ответ не понравился Гебе, она рассчитывала на иное, и это было совсем не наблюдение.
– Мне нужно вместилище, – уже более деловито продолжила рассуждать Афина, возвращаясь на топчан, – тело способное выдержать мою сущность.
– И мне нужно тело. Я хочу пойти с тобой, – шагнула к ней Геба, замирая в ожидании ответа.
– Зачем? – фыркнула Афина, – я схожу одна. Если в этом мире нашлась такая сильная душа, то для начала её надо изучить. Вдруг она представляет опасность для всех нас?
– Да, да!
– Или же она может быть полезна. Всё же найдутся на Олимпе боги, которым пригодятся её способности, – ещё более задумчиво протянула Афина, острым ногтём она взрезала кожуру виноградины, светлый сок медленно потёк по её пальцам. – Убить легко, всегда успеется… А ты побудь здесь. Не стоит нам обеим ходить среди смертных.
***
– … итак, они собираются напасть через три недели, – наварх Лисандр, – Алкей, необходимо продумать стратегию и отбить нашу благословенную Спарту от врага. Ожидается большая битва. Нужно, чтобы пострадало как можно меньше простых жителей.
– Сложность в том, как отличить своих от чужих, – устало проведя рукой по лицу, чтобы хоть ненадолго сбросить усталость, покачал головой Геракл, – они будут одеты в одежды и форму простых спартанцев. И я более, чем уверен: среди них точно будут коренные спартанцы, просто им (спартанцам) внушили то, что нужно персам. Возможно даже над их мыслями поработал одарённый.
– Что предлагаешь? – нахмурился Лисандр, присаживаясь на широкий деревянный стул без какой-либо резьбы и обивки.
– Нужен интуит, даже с первым доро подойдёт. Пройтись ночью по городу, постучаться в каждую дверь и спросить: "как вам жизнь в Спарте и в Греции в целом?" и определить настроение проживающих в каждом доме. Так мы хотя бы приблизительно поймём, кого стоит отдать нашему Нектарию для более детального опроса.
– Найти бы ещё этого интуита, – вздохнул Лисандр, для него так же, как и для Алкея-Геракла бессонные ночи не прошли бесследно.
– Мне пора, – поднялся Гер.
– Иди, молодая жена поди ждёт тебя, не дождётся, – многозначительно ухмыльнулся Лисандр. Наварх был крупным мужчиной лет сорока с чёрной бородой-лопатой и светло-серыми глазами. Безобразный рваный шрам, начинавшийся от правого виска, пересекал щёку и терялся где-то в растительности на подбородке. Это сильно уродовало мужчину, но он никогда не жаловался на сие обстоятельство. – Познакомишь меня с ней? На свадьбе я её видел, но поговорить так и не смог.
– Познакомлю. Приходи завтра утром.
– Жди, непременно буду. Тем более до меня уже дошли слухи о том, какая госпожа Аглая талантливая целительница.
Взгляд Гера, при одной только мысли об Аглае, потеплел. Попрощавшись с навархом Лисандром, он поспешил домой. Его там точно ждут. И от этого обстоятельства сердце непривычно ныло и всё его существо наполнялось счастьем. Он и не знал, что любовь бывает такой сильной и яркой.