Не стану мучить вас длинным рассказом, сразу сообщу развязку. Патологоанатом, тщательно изучив тело Лизы, пришел к выводу, что она была абсолютно здорова. Синяк на ее бедре оказался… печатью в виде дракона.
– Такое впечатление, что в нее ткнули чем-то вроде сигареты. На конце была гравировка в виде мифического персонажа, – объявил эксперт.
– Есть ожог? – уточнил босс.
– Нет, – помотал головой прозектор.
– При чем тогда сигарета? – разозлился шеф. – И она мягкая, при нажатии сломается.
– Я подобрал неудачное сравнение, – смутился собеседник, – представь неочиненный карандаш, у которого на тупом конце выбита фигурка дракона. В Лизу с силой ткнули таким предметом, образовался маленький синяк, но в лупу его хорошо видно. Теперь понятно?
– Ты златоуст, – кивнул Чеслав, – значит, просто синяк? Уколов нет?
– Ни единого, – заверил эксперт.
Но шеф не успокоился. Ситуация показалась ему подозрительной. Не совсем законным образом он заполучил отпечатки пальцев Сяо Цзы. Шеф применил старую как мир уловку – в дверь к китайцу позвонила женщина и сказала: «Жильцы собирают деньги на похороны одинокого соседа. Дайте, сколько не жаль!»
Сяо Цзы вежливо кивнул и подал купюру, а тетушка протянула ему лист бумаги и ручку со словами:
– У нас все по-честному, распишитесь, пожалуйста, в ведомости, чтобы не дай бог инициативную группу в мошенничестве не обвинили.
Ручка была обработана особым составом, эксперт получила материал для исследования. Чеслав пробил отпечатки по базе данных и ахнул. Сяо Цзы оказался Эдуардом Харитоновым, бурятом по национальности, трижды судимым за кражи.
«Китайца» спешно привезли к Чеславу, и шеф стал беседовать с Эдиком.
Отпираться Харитонов не стал, наоборот, без вранья рассказал о себе правду. Последний срок Эдик мотал на зоне далеко от Москвы, вместе с ним в бараке оказался Николай Шундун, увлекавшийся восточной философией и религией. Вместо курева и чая Шундун получал с воли книги, он поражал все население зоны тем, что в суровую уральскую зиму спокойно выходил на лесоповал в тонком ватнике, никогда не мерз, ни разу не заболел и ни на что не жаловался. Когда Эдик увидел, что Николай в одних трусах, с ведром воды в руках идет за дверь барака, он испугался и кинулся к отрядному со словами: «Шундун с ума сошел! На календаре декабрь, а он загорать собрался!» «Первый раз представление видишь? – заржал офицер. – Любуйся».
Эдик прижался носом к окну. Ему открылось поразительное зрелище. Николай, голый, если не считать плавок, стоял босыми ногами на снегу, подняв руки вверх.
«Чего он делает?» – не понял Харитонов. «Молится своим китайским богам, – пояснил отрядный, – вообще-то он умный, умеет иголки в тело втыкать, всех здесь лечит, мог бы в авторитете ходить, да ничего ему не надо. А еще говорят, Шундун легко убить может. Воткнет иглу не туда, и пишите письма».
Николай тем временем поднял ведро, опрокинул на себя ледяную воду, встряхнулся, как довольная собака, которую обдало летним дождиком, и не спеша пошлепал в барак. «Офигеть», – только и сумел произнести Эдик.
Вечером Харитонов подошел к Шундуну и спросил: «Как ты это проделываешь? Холода не чуешь!» «Могу научить, – спокойно ответил Николай, – если, конечно, ты хочешь!»
Срок у Харитонова и Шундуна был примерно одинаковым, на волю вышли вместе и поселились в одной квартире. Эдик больше не занимался воровством, он честно работал сначала санитаром в больнице, потом выучился на фельдшера и стал ездить на «Скорой помощи». Общение с Николаем кардинально изменило Харитонова. Когда Шундун умер, Эдик назвался Сяо Цзы и решил, что он теперь перевоплощение китайского целителя. В голове у Сяо Цзы была мешанина из буддизма, православия и прочих религий, Эдика нельзя назвать стопроцентно адекватным психически, но этого никто не замечал. На работе «китайца» считали хорошим фельдшером, Николай успел научить друга многим премудростям. Эдик умел ставить иглы, делать массаж, легко справлялся с болями в позвоночнике, мог быстро погрузить человека в сон. С коллегами Сяо Цзы был вежлив и немногословен, он никогда не опаздывал, не отпрашивался со смены, не жаловался на маленькую зарплату и большую нагрузку. Идеальный сотрудник, почти робот. И никто ничего не знал о личной жизни «китайца» и о его главной проблеме.
Сяо Цзы требовался сын: именно в него должна переселиться душа целителя, когда его тело окончит земной путь. Родить мальчика должна была чистая девушка, искренне любящая «китайца». Ей следовало тщательно подготовиться к процессу зачатия, соблюсти определенные ритуалы, и она не должна была испытывать к отцу малыша негативных эмоций. Не стоит спрашивать, откуда Харитонов нахватался таких идей. Эдик шел к назначенной цели осторожно. Он намечал объект, изучал, потом вроде бы случайно знакомился с кандидаткой, приглашал ее к себе и начинал воспитывать будущую мать своего сына. Но вот беда: женщины от него не беременели. Через какое-то время у «китайца» сложилась система: с одной «невестой» он жил, пытаясь зачать ребенка, а две-три других служили запасным вариантом.
Когда Сяо Цзы понимал, что «жена» не способна родить от него, он спокойно убирал ее и начинал «семейную жизнь» со следующей.
Даже Чеслав растерялся, услышав его обстоятельный рассказ. Сяо Цзы ничего не скрывал.
– Моя вера велит говорить исключительно правду, – сообщил он, – ложь портит карму.
– Как ты их убивал? – спросил шеф.
– Я отправлял любимых в рай, – поправил его Харитонов, – на земле их ждали одни мучения. Мне пришлось бы отказаться от прежней семьи и завести новую, чтобы бывшая супруга не страдала в одиночестве, не лила слезы, я освобождал ее душу для встречи с Богом.
– И как ты это делал? – стукнул кулаком по столу Чеслав.
– Сначала проводил обряд очищения, а потом ставил печать дракона, – пояснил Харитонов, – мне ее Николай оставил.
Совершенно не смущаясь, Эдик вынул из кармана футляр, в котором лежал предмет, отдаленно напоминающий авторучку.
– Они ушли счастливыми, – повторил Харитонов, – без страданий. Если женщина испытает мучения, физические и нравственные, это может сильно ухудшить карму ее мужа.
Харитонова, несмотря на его закидоны, признали вменяемым, судили, приговорили к пожизненному заключению и отправили в спецтюрьму. Через год Эдуард скончался и был похоронен на местном кладбище.
«Авторучка» оказалась древней, эксперт не смог сказать, сколько лет орудию убийства. По сути это был инжекторный шприц, которые современная медицина начала применять лишь за несколько лет до поимки Харитонова. Инъекция делалась не при помощи иглы, снадобье поступало в тело под давлением, никакого следа, кроме синяка в виде дракона, не оставалось. Яда в организме Лизы и других эксгумированных жертв Сяо Цзы не обнаружили. Токсиколог находился в тупике.